Kneel

Серафина работала над сочинением для урока Истории магии, изо всех сил стараясь сосредоточиться, хотя рядом с ней постоянно шутил некий Уизли. — Ещё один раз, — умолял он, протирая глаза от слез, которые лились от смеха над слизеринцами и шутками про змей, — Что ведьма говорит своему плачущему питомцу-змее? – Он, даже не дожидаясь ее ответа, смеялся, не закончив шутку, — Хватит плакать и гадить носом! Он стучал кулаками по столу, громко смеясь. Серафина покачала головой от этой глупой шутки и не могла не рассмеяться из-за его очень забавного смеха. — Мерлин, это было ужасно, — сказала она, продолжая смеяться. — Уизли, заткнись! Библиотекарь предупредила его, но он просто проигнорировал её, снова протирая глаза и пытаясь успокоить дыхание из-за его напряжённого момента, наполненного смехом. Слизеринцы и пуффендуйцы в настоящее время «занимались» в библиотеке после ужина. Так как ни у кого из них не было вечерних занятий, они договорились встретиться вместе в библиотеке. Однако, они не могли сосредоточиться на своих книгах, так как Джордж не мог перестать отпускать глупые шутки. Удивительно, но Серафина чувствовала себя довольно комфортно рядом с парнем, испытывая облегчение от того, что ей не нужно вести себя как встревоженный человек, она могла просто расслабиться и наслаждаться моментом. Ведьме крайне редко приходилось веселиться, что объясняло, почему в тот вечер она смеялась больше, чем за многие годы своей жизни. Оставив Тома, она ушла на встречу с Джорджем после обеда. Девушка решила сказать ему, что у неё нет с ним романтических намерений, просто чтобы немного прояснить ситуацию. Мальчик с Пуффиндуя был немного разочарован, но смирился с этим и остался хорошим другом. Потом он проводил её до класса, и она села рядом с Томом, который не взглянул на неё за весь урок ни разу. Больше всего девушку разозлило то, что он выбежал из класса, не дождавшись её. Обычно он её тоже не ждёт, просто медленно собирает свои вещи, чтобы она могла подыгрывать его ритму. Но на этот раз он довольно быстро собрался и вышел из класса, не оглядываясь, оставив Серафину с хмурым взглядом. Она не видела его и во время обеда, села рядом с его последователями, не сказав ни слова за весь ужин. Это не было обычным поведением ни для одного из них, но никто не прокомментировал это. После ужина она помчалась в библиотеку, чтобы наконец-то встретиться со своим другом Джорджем, который здорово подбодрил её. — Тебе нравится квиддич, Серафина? — спросил её Джордж, когда они немного успокоились. Серафина подняла голову от книги, чтобы посмотреть на него. Она пожала плечами: — Не знаю почему, но меня это никогда не интересовало. Честно говоря, она видела только одну игру в квиддич и больше никогда её не смотрела. — Ты продолжаешь меня разочаровывать, — Джордж положил руку на грудь и притворился, что ему очень больно. – Ты играешь? — спросила она его с любопытством, и светловолосая девушка уже могла представить, как он взволнованно летает по полю. — Но, конечно же, я один из загонщиков Пуффиндуя и лучший из всех игроков, которых когда-либо видел Хогвартс, — похвастался он, заставив девушку рассмеяться, — Я на самом деле обиделся, что ты не знала, что я игрок в квиддич. Она пожала плечами: — Как я уже сказала, я никогда не тратила много времени на размышления о квиддиче, но, может быть, я дам ему шанс. Джордж усмехнулся, услышав слова Серафины: — Да, это хорошее решение. Знаешь, что ещё ты могла бы сделать? Ты могла бы встретиться с моими друзьями и проводить с нами больше времени. А не тусоваться с этой подлой кучкой снобов. Ты слишком мила для них. Она почувствовала себя немного счастливее, когда Джордж сказал, что она милая, потому что никто никогда не говорил ей об этом. Наверное, это потому, что видеть её милой — это редкость. Ведь только в эти последние несколько месяцев она начала разговаривать с другими людьми за пределами своего факультета. До шестого учебного года единственными людьми в её жизни были слизеринцы. Серафина была рада, что дала шанс другим людям, и большинство из них были не так плохи, как она думала. — Они добры ко мне, — защищала она своих друзей. То, как люди увидели эту группу слизеринцев, её не удивило. В то время как многие люди, особенно девушки, глазели на них, другие просто ненавидели их за то, что они были очень ненавистны. Исключение, очевидно, Том Реддл, у которого каким-то образом была хорошая репутация, и все, казалось, восхищались им. Но слизеринцы всегда была милы с Серафиной. Как они не могут быть милы, верно? Во-первых, она была чистокровной. Во-вторых, она принадлежала к очень могущественной семье. В-третьих, они знали, что если они проявят к ней неуважение, Том накажет их. — Я уверен, что да, но ты не сможешь сказать то же самое о том, как они обращаются со всеми остальными. Да ладно, ты когда-нибудь замечала как они с отвращением смотрят на маглорожденных? Он казался возмущенным, и Серафина вздохнула, глядя на кольца на своих пальцах: — Серьезно, я восхищаюсь тем, что ты дружишь с ними. — Они не такие уж и плохие, когда их по-настоящему узнаешь, — снова защитила она их, и он сделал неуверенный взгляд, словно сомневаясь в её словах, но молодому человеку не хотелось продолжать говорить об этом. — Каково это, иметь глаза разного цвета? — спросил Джордж, пытаясь сменить тему, потому что видел, что Серафина уже немного смущается из-за того, что очерняет своих друзей. Она слегка улыбнулась: – Это мило, но мне бы хотелось, чтобы они были других цветов, понимаешь? Как и у всей моей семьи, глаза очень красивые, и в большинстве случаев у них один голубой глаз, а другой зеленый. Ни у кого в моей семье никогда не было такого цвета как у меня, и иногда я не чувствую себя из-за этого особенно хорошо, понимаешь? Он нахмурился: — Я думаю, это круто, на самом деле. Это другое, что-то новое, уникальное. — Да, но я бы хотела, чтобы это был не такой тёмный черный, — призналась она и нахмурила брови, когда он хихикнул. — Тёмно-чёрный? Ты можешь представить себе светло-чёрный цвет? Черт возьми, Серафина. Теперь я понимаю, почему ты не в Когтевране, — рассмеялся он, и она шлепнула его по руке за то, что он высмеял её. Однако она не могла не присоединиться к нему и тоже рассмеяться: –Да, и кстати, мои веснушки выглядят лучше, чем твои. Он сделал вид, что потрясен, резко выдохнув: — Возьми свои слова назад! Серафина пожала плечами с широкой улыбкой: – Не могу, Уизли. Прежде чем Уизли успел ответить, он остановился, посмотрел на фигуру, идущую к столу. Слизеринская ведьма обернулась, чтобы увидеть, почему Джордж внезапно замолчал, увидев, как Эйвери приближается к ним. — Эйвери, ты в порядке? — спросила его Серафина, увидев его обезумевшее лицо. — Мне нужно кое с кем поговорить, Серафина, — пробормотал он, и Джордж встал, явно не в восторге от присутствия ещё одного слизеринца. — Что ж, думаю, увидимся завтра, — Джордж с легкой улыбкой посмотрел на Серафину. Он выглядел искренне счастливым, –Мне было весело. – Мне тоже, — усмехнулась она, — Спокойной ночи, Джордж. — Спокойной ночи, — с этими словами рыжеволосый мальчик ушёл из библиотеки, оставив Эйвери и Серафину одних. Серафина нахмурилась, увидев его лицо: — Что случилось? Я начинаю беспокоиться о тебе, Алсидес. Сегодня за обедом у тебя тоже было такое лицо. Ты можешь рассказать мне что угодно, ты же знаешь это, верно? Эйвери сел напротив неё, и она потянулась, чтобы схватить его за руку и нежно погладить её, делая всё возможное, чтобы утешить его. – Мне нужно собраться с мыслями, — он глубоко вздохнул, и она кивнула, — Я не хочу, чтобы ты жалела меня или что-то в этом роде, мне просто очень нужно поговорить с кем-нибудь об этом. — Продолжай, — девушка слегка сжимает его дрожащую руку. — Это о моих родителях… Они устроили брак между мной и моей двоюродной сестрой, — сказал он глядя на стол грустными глазами, но не плача, Серафина расширила глаза, — Она на год старше нас и мои родители не были этому против, мы должны пожениться как можно скорее, чтобы сохранить чистоту родословной. — О, мне так жаль, Эйвери, — Серафина чувствовала себя ужасно из-за своего друга, хотя в чем-то это было нормально. Даже её семья поощряла такие браки, но пока что Серафину не трогали, её родители не были одержимы идеей выдать замуж дочь как можно скорее. Они не говорили этого, но она могла видеть это в их глазах, что все, что они хотят, это чтобы она вышла замуж за Тома. — Я просто… Я так молод, она моя кузина, ради Мерлина, — он наконец посмотрел ей в глаза, и она сжала губы в тонкую линию, всё ещё сжимая его руку. — Хотела бы я что-нибудь сделать… Но я могу выслушать тебя, когда захочешь, хорошо? Если бы кто-нибудь услышал разговор между двумя ребятами, он бы подумал, что это слишком странно, потому что Серафина вела себя необыкновенно мило, а Эйвери был сломлен. Всякий раз, когда люди видят их, они всегда ходят с высоко поднятыми подбородками и всё время притворяются сильными, показывая, что их вообще ничего не беспокоит. Они выглядели превосходно, и теперь они были просто двумя обычными учениками, ведущими себя как два обычных подростка.