Kneel

Серафина не спала этой ночью. Она два часа искала Тома после ужина и нигде его не нашла. Это было очень необычно, так как у него были обязанности старосты, и когда он не ходил по залам, он занимался в библиотеке или в общей комнате читал книгу. Но Том не был ни в одном из этих мест. Он как будто исчез. Ведьма с цветными глазами не могла не волноваться о нём. Что, если бы с ним что-то случилось? Том никогда не попадал в неприятности, поскольку он обладал большими способностями как волшебник, и никто никогда не осмеливался бросить ему вызов. Она знала только, что раньше над ним издевались в приюте, из-за чего Серафине хотелось пойти туда и мучить каждого ребенка, который проявлял к Тому неуважение. Но после этого он ни разу не дрался и никто с ним не связывался. В конце концов, он проклинал людей, которые его раздражали. Так что же могло с ним случиться? Это была самая длинная ночь в её жизни, и, несмотря на сильную усталость, она не могла заснуть. Это заставило её слышать храп девочек, которые спали в одной комнате с Серафиной. Это чертовски раздражало, и ей захотелось задушить их, чтобы они перестали так шуметь во сне. Кроме того, она завидовала им за то, что они могут так спокойно спать по ночам, в то время как она всю ночь мучается в постели. Она с нетерпением ждала утра, чтобы наконец встать и закончить эту ужасную ночь. Почему она вообще так волновалась? Том, наверное, был в порядке. Серафина встала с кровати в пол шестого утра и медленно пошла в ванную в ночной рубашке. Она фыркнула, глядя на ужасное отражение в зеркале, и умылась. Она провела всю ночь без сна и выглядела несчастной. День будет чудесным. Почистив зубы, она решила не наносить макияж, как привыкла каждое утро. В то утро ей просто не хотелось тратить время на то, чтобы сделать идеальную стрелку на глазах и скрыть веснушки на шее. Она всегда считала веснушки милыми у других девушек, просто у неё их было слишком много, и она привыкла скрывать некоторые из них. Нахмурившись, она оделась в свою слизеринскую мантию и вышла из ванной, чувствуя себя так, будто уткнулась головой в траву. Она подошла к общей комнате и не удивилась, увидев, что она пуста. Глядя на свои карманные часы, она поняла, что еще слишком рано завтракать, поэтому решила сделать домашнее задание, которое ей было задано на Чары. Наконец, когда пришло время завтракать, она вышла из подземелий и направилась к Большому залу с медленным дыханием, но учащенным сердцебиением. В Большом зале было всего несколько учеников, а за длинным столом Слизерина не было никого из еë друзей. Она села одна, что случалось крайне редко, и начала есть тосты, но не удивилась, что у неё не было аппетита. Через несколько минут она закончила есть, но осталась в Большом зале, читая книгу, которую ей одолжила Грейс. Стало прибывать больше студентов, и первым, кто села с ней, был Эйвери. – Доброе утро, ранняя пташка, – Он улыбнулся ей. — Эй, — пробормотала она, и Эйвери нахмурился. Серафина всегда была жаворонком, отвечая за то, чтобы поднять настроение большинству своих друзей по утрам. – Ты в плохом настроении? – Она только кивнула головой, – Хочешь поговорить об этом? На этот раз она покачала головой, и он сдался, начав есть хлопья, молча читая «Ежедневный пророк». Она была рада, что он уважал её и не беспокоил. – Прости, Алсидес, я просто ужасно себя чувствую сегодня утром, — призналась девушка, и он одарил её понимающей улыбкой. – Что случилось? Это твои родители? Они снова плохо с тобой обращаются? – Они всегда плохо обращались со мной, но я такая не поэтому, — монотонно сказала ведьма. Серафина не лгала, когда говорила, что её родители плохо с ней обращались, поскольку им всегда удавалось заставить девушку чувствовать себя грустной и несчастной. — Значит, это Том? – Когда она не ответила, молодой человек всё понял, – Что он сделал сейчас? – На самом деле ничего. Я просто часами искала его и не нашла. Я не видела его и сегодня утром, и прошлой ночью я не могла уснуть, потому что всë время думала о нем, – Беспокойство поглощало её, – И я в ярости, что он даже не заботится обо мне, и все же я не могу перестать думать о нем! Эйвери обнял её и позволил ей выплакаться у него на плече. Она редко плакала, но больше не могла сдерживать себя. Она чувствовала себя глупо из-за того, что плакала в Большом Зале безо всякой причины, но ей стало легче от того, что Эйвери прикрывает её от любопытных взглядов. – Эй, плакать можно, — он погладил её по спине, и она обняла его крепче, чувствуя благодарность за такого друга, как Алсидес, — Том думает, что ты у него на ладони. Однако он не заслуживает твоего внимания, Серафина. – Я знаю. Но я ничего не могу с собой поделать. Он просто… Том, – Она вытерла лицо руками и фыркнула. Через несколько минут, услышав, как Эйвери пытается её успокоить, она поцеловала его в щеку, поблагодарила и вышла из Большого Зала. Желая сходить в уборную перед первым уроком утром, она направилась к женскому туалету на первом этаже, куда раньше никто не ходил. По крайней мере, там у нее могло быть уединение. Великолепно, просто чертовски здорово, подумала она, внезапно останавливаясь, когда подняла голову и увидела единственного и неповторимого Тома Реддла, идущего к двери, ведущей к выходу из туалета. – Том? – Серафина позвала его, нахмурившись, и он медленно обернулся, не выглядя при этом ни капельки виноватым или пристыженным из-за того, что его во второй раз поймали в женском туалете. Похоже, он не сделал ничего плохого, – Что ты снова здесь делаешь? Он склонил голову набок и на секунду показался почти сбитым с толку, но быстро вернулся к своему обычно невыразительному лицу: — Ты плакала? Серафина проигнорировала вопрос, – Что, черт возьми, ты здесь делаешь? Ты не можешь быть здесь! — Я староста, я могу быть где угодно. А теперь скажи мне, кто заставил тебя плакать, — серьёзным тоном приказал он. – Нет! Скажи мне, что ты замышляешь. – Я планировал просветить тебя о своих делах, но ты предала меня, когда начала проводить время с отбросами. Она почувствовала прилив эмоций внутри себя и больше не могла сдерживать гнев, – Ты не имеешь права так говорить о моих друзьях! – Серафина закричала, и его, казалось, ничуть не смутил её тон, – В отличие от тебя, они беспокоятся обо мне! Так, где, черт возьми, ты был прошлой ночью? Я часами искала тебя! Часами! — О, моя дорогая Серафина, ты беспокоилась обо мне? Он сделал несколько шагов к ней и склонил голову набок с довольной улыбкой, – Это очень мило с твоей стороны, – Серафине хотелось ударить его по красивому лицу. – Нет! Ты лжёшь, Том! Я разговаривала с некоторыми старостами и даже потеряла несколько баллов за то, что бродила по коридорам поздно ночью. Я проверила везде, а тебя нет! Ты был здесь? – Умница. Однажды я скажу тебе где был, – Он ухмыльнулся. Серафина раздражённо фыркнула: – Почему ты такой, Том? Серьезно, почему ты не можешь просто дать мне нормальные прямые ответы? – Её расстраивало, что Том всегда был таким сложным и загадочным. Она никогда не могла полностью понять его, и он всегда оставлял её в недоумении по поводу его слов. – Потому что я знаю, что ты достаточно умна, чтобы понять, что я имею в виду, — он медленно накручивал прядь её длинных волос на палец, — А теперь скажи мне, кто заставил тебя плакать. – Ты. – Что? – Том перестал прикасаться к её волосам, и на его лице отразилось замешательство. О чём она говорила? – Ты заставил меня плакать, Том! Я искала тебя часами и так волновалась, что с тобой что-то случилось! Ты это сделал! – Она указала на него своим тонким пальцем. Он поднял брови, когда услышал, как повысился её голос. Очевидно, Тому не понравился тон голоса, но он предпочёл проигнорировать его, поскольку Серафина выглядела очень усталой и, конечно же, не могла ясно мыслить: – Не драматизируй, дорогая. Что могло случиться со мной? – Я не знаю, Том, я не знаю! Если ты расскажешь мне, что случилось, возможно, мне не придётся беспокоиться о тебе, – Её ещё больше разозлило его спокойное поведение Его почти позабавили её слова, – Разве у тебя нет бойфренда, о котором нужно беспокоиться? Это действительно лестно, что ты так беспокоишься обо мне, но я не совсем понимаю, почему ты поднимаешь такой большой шум из-за чего-то такого? Это ничтожно и бессмысленно. Серафине снова захотелось расплакаться, но она не хотела выглядеть слабой, плача перед ним. Это было глупо, но она не могла не бояться того, что он подумает о ней. Мнение Тома всегда было единственным для Серафины. В конце концов, она хотела произвести на него впечатление, чтобы он мог высоко ценить её. Почему? Она не могла понять почему. Внезапно ей стало смешно и жалко себя за такое поведение. Она выглядела опустошенной, а день только начался. Это была не она. Девушка, выглядевшая слабой и усталой, была не ею. Серафина была сильной девушкой, и никто никогда не мог заставить ее чувствовать себя несчастной. Казалось, она разочаровала и Тома, и себя. Поэтому она подняла голову и глубоко вздохнула, прежде чем ответить ему. – Ты прав, Том. Прости, я не знаю, что со мной случилось. Он слегка улыбнулся, зная, что слабая девушка наконец ушла. – Я рад, что ты это понимаешь. Иногда грустить — это нормально, Серафина. У всех нас есть эмоции, просто нужно быть осторожнее, чтобы не показывать это так часто. Это может сделать тебя слабой, — сказал он так, как будто это была самая отвратительная вещь в мире, и нежно погладил её по щеке так, как мог сделать только он, — Нам бы этого не хотелось, не так ли? Серафина покачала головой, и он вытер её почти пересохшие щеки ладонями. – Спасибо, Том. Как ты думаешь, у меня есть время, чтобы пойти в комнату и попытаться выглядеть лучше перед уроками? Том посмотрел на её лицо, нахмурившись. У неё не было длинных волос, как обычно, и не было макияжа на лице, обнажавшего все её многочисленные веснушки, но в его глазах она выглядела идеально. Так невинно, естественно и нетронуто... Он думал о том, чтобы ничего не говорить ей о том, как хорошо она выглядит, потому что это заставит её чувствовать себя до неприличия особенной, но в то же время он действительно хотел, чтобы она снова была рядом с ним. — Ты прекрасно выглядишь, Серафина, — сказал Том, и она слегка покраснела, чувствуя, что предает себя и свои принципы, так отреагировав на его простой комплимент. – Спасибо, – она улыбнулась ему, и он, наконец, раскрыл перед ней объятия. – Моя милая Серафина, – чувствуя это сладкое ностальгическое ощущение, она, не колеблясь, подошла к нему и позволила обнять себя. Она вздохнула, чувствуя комфорт его рук вокруг себя, и по странной причине она чувствовала себя в безопасности и под защитой. Том всегда будет причинять ей страдания, но позже он будет рядом, чтобы утешить и заставить снова почувствовать себя цельной и сильной. Чувствуя себя довольной, Серафина положила голову ему на плечо и свободно обвила руками его торс, позволяя ему ласкать её спину своими костлявыми бледными руками. Ей не хотелось покидать его объятия, и на мгновение она пожалела, что когда-либо покидала Тома. Это было нехорошо, но Серафина поняла, что ей нужно быть с ним. Никто никогда не мог заставить её чувствовать себя в такой безопасности, ни её слизеринские друзья, ни Лейла, ни Джордж, ни Грейс, ни Лео, ни даже её семья. Только у Тома была такая власть над ней, сила успокоить и тихо выслушать. Обычно она была неудержимым беспорядком, но с Томом ей удалось расслабиться и довериться. – Почему ты искала меня? – Его рука нашла её затылок, и он нежно погладил Серафину по волосам. – Я не помню, – Нахмурившись, она ответила ему.