«Северус, вопрос жизни и смерти. Жду тебя в кабинете.
PS. Возьми те чудные бисквиты с черникой и шоколадом»
«Вопрос жизни и смерти» имел целых два перевода с дамблдоровского на человеческий: «нам всем конец уже полчаса как» или «на самом деле, я просто балагурю». Просьба о бисквитах заставляла задуматься о втором варианте. Хотя вдруг дед вознамерился поесть напоследок? Снейп опять попался на стариковскую удочку и заторопился в Хогвартс. Свернул в подворотню, огляделся по сторонам и уже через пару секунд трансгрессировал в Хогсмид. Оттуда до замка рукой подать. В кабинет Дамблдора он влетел несколько запыхавшийся и раздражённый — по пути его поймал Гойл и пять минут нудел на тему, что слизеринским уборным нужно больше туалетной бумаги. Ел он её что ли? — Сэр, бисквиты све… — осёкся на полуслове и вытаращил свои тёмные глаза. Картина перед Северусом разворачивалась сюрреалистическая. Он даже быстро-быстро поморгал несколько раз. Но нет, наваждение не исчезло. Пожалуй, перед ним предстал наиболее британский сюжет из всех возможных. Посреди директорского кабинета за невесть откуда взявшимся круглым столом восседали Дамблдор, Трейси Дэвис и Флора Джонс. Перед ними, на скатерти в мелкий жёлтый цветочек стояли чашки с горячим чаем и пиала с печеньем и конфетами. Рядом же покоился свеженький номер магловского The Sun, с разворота которого счастливо улыбалась принцесса Диана. Когда Снейп появился, Трейси и Дамблдор хохотали над какой-то шуткой. А щёки Джонс и выглядывающая из глубокого декольте грудь почему-то залились алой краской. Однако ничего из всего перечисленного не удивило Снейпа так сильно, как… футболка Дамблдора: поверх привычного балахона дед напялил кусок ткани с неизвестным Северусу логотипом — он напрягся и прочитал «Манчестер Сити». Что это? Альбус передумал по поводу Бразилии и решил переехать в Манчестер? — А, Северус, это ты, — благодушно начал Дамблдор. — Проходи, присаживайся. Альбус легонько взмахнул волшебной палочкой, и свободный стул поддался магическому порыву — со скрипом отъехал от стола на несколько сантиметров. — Что здесь происходит? — Снейп чеканил каждое слово и присаживаться не спешил. У него складывалось неприятное ощущение, что старик над ним издевался. — Я пригласил Трейси и Флору для финальной беседы. Как ты знаешь, Беллатриса в ближайшие дни готовится напасть на Хогвартс, — и это никоим образом не объясняло Северусу происходящее. Впрочем Дамблдор поспешил добавить. — Мисс Джонс любезно предложила провести нашу встречу в ином формате. — Хотелось бы узнать своих союзников получше в неформальной обстановке, — застенчиво пояснила Флора. Трейси ободряюще похлопала подругу по плечу. — Обожаю эту черту хаффлпавовцев, — тепло улыбнулся директор. — Кто лучше них умеет создать уютную атмосферу? На этой ноте Дамблдор поддел ручку чашки и сделал шумный глоток. Снейп прикрыл глаза и тряхнул головой. Но после ничего в комнате существенно не поменялось: присутствующие взирали на него с придурковатой доброжелательностью. В том числе и обычно хамовитая Трейси Дэвис подхватила общий вирус приветливости. — Сэр, — голос Северуса дрогнул. Инстинктивно он прижал пакет с бисквитами к груди, словно старался уберечь их от дружного помешательства. — Что на вас надето? — А, ты про мою новую футболку? — Дамблдор погладил себя по голубой ткани. — Подарок мисс Джонс. — Мой отец — фанат футбола, — оживилась Флора при упоминании собственного имени. — Прислал мне вот, однако размерчик явно не мой. А мама как раз учила никогда не приходить в гости без подарка. И я рискнула… Ну знаете, вдруг мистеру Дамблдору понравится и всё такое… С каждым новым словом Флора краснела сильнее и сильнее, пока вовсе не сравнилась оттенком со спелым томатом. — Всё хорошо, мисс Джонс, — успокоил девушку директор своим умиротворяющим ровным тоном. — Мне и правда нравится. И подарки я люблю. Жаль, так редко их получаю. Почему-то все вокруг считают, что после столетнего юбилея тебе не нужно ничего кроме пожеланий крепкого здоровья. Ученицы ответили сдержанными смешками. Им столетие казалось чем-то бесконечно далёким. А, может, они, как большинство молодых девушек и парней, считали, что старость пройдет мимо них, и искренне сочувствовали Альбусу. — Это что? — Северус скатился до угрожающего шёпота. Его бледный палец уперся в сторону выпуска The Sun. — Это я принесла, — с вызовом отреагировала Трейси. — Какое чаепитие без свежих сплетен из магловского мира? Мама приучила. Вы же в курсе, какая она фанатка простых людишек. Дэвис красноречиво возвела взор к потолку. Флора же шикнула на неё — последняя характеристика вышла довольно уничижительной. — Я не понимаю, — выдавил из себя Северус, сделал пару шагов вперед и обессиленно рухнул на стул. Всю свою преподавательскую деятельность Снейп выступал против панибратских отношений с учениками. Претили ему и фаворитизм, и поблажки. А строгую дисциплину он считал неотъемлемой частью учебного процесса. По его мнению, только так можно вырастить из юных уголовников с волшебными палочками кого-то достойного. В противном случае вышел бы кто-то наподобие Джеймса Поттера или Сириуса Блэка. По данному поводу Северус не раз и не два ввязывался в открытую конфронтацию с Альбусом Дамблдором. И всё же до этого момента старик не заходил так далеко! Чаепитие, футболка, сплетни из таблоидов… Видимо, после смерти Гарри Поттера директор совсем расклеился и вёл себя заметно эксцентричней обычного. Молча Северус положил бисквиты на стол, рядом с изящным чайником. На языке вертелось множество грубых слов, однако Снейп сдержался. — Приношу извинения, Северус, что отвлёк тебя в выходной, — чопорно заметил Дамблдор. — Я позволил себе предположить, что ты вряд ли захочешь пропустить что-то перед грядущим нападением Пожирателей Смерти. — Вы правы, сэр, — безэмоциональным голосом ответил Северус. На Трейси и Флору он пытался не смотреть. Ему до сих пор было непонятно, почему две соплячки захаживали нынче к директору Хогвартса как к себе домой. — Фергус Нотт прислал Тео новое письмо, — нетерпеливо вступила в диалог Трейси Дэвис. Она сидела совсем близко к Снейпу, и он чуял резкий запах её духов. Такой же дерзкий и навязчивый — под стать хозяйке. — Написал, что Беллатриса никому кроме Долохова не озвучила финальную дату. Хотя Фергус трудился у неё между ног языком с добрый час. Снейп поморщился. Опять эта обезоруживающая и мерзкая прямолинейность слизеринки. — Мисс Дэвис, в подробностях мы не нуждаемся, — холодно перебил её Северус, всё ещё пялясь куда-то вбок, на один из портретов. — А я бы на вашем месте поучилась у Фергуса… всякому, — ехидно заметила Дэвис. Снейп сжал пальцы в кулаки. Будь он менее честным человеком, снизил бы нахалке оценку по Защите от тёмных искусств. Однако он не опустится до подобных мер! Просто завалит её напоследок тремя-четырьмя эссе на пару метров. Всего-то. — Мисс Дэвис, прошу не забывать: мистер Снейп всё ещё ваш декан, — пожурил Дамблдор девушку и спрятал улыбку в бороде. — Пока ещё мой декан, — поправила Трейси. — Осталось недолго. Внезапно, прозвучало довольно грустно для Северуса. Он не задумывался всерьёз, чем займётся после. Выбрал несколько направлений, где можно столетиями укрываться от нерасторопных идиотов из Министерства Магии, и… всё. Подставное убийство директора казалось конечной точкой. Той самой из магловского фильма, после которой на экране появлялись титры. — И всё же, мисс Дэвис, сейчас вам придётся отнестись к профессору Снейпу с должным уважением, — Дамблдор первым запустил руку в бисквиты, попробовал небольшой кусочек и в блаженстве прикрыл глаза. Северус завидовал бесхитростному удовольствию на лице Альбуса. Только последовать примеру директора он не мог — кусок теперь в горло не лез. — Полагаю, Беллатриса не доверяет ни одному из нынешних сторонников. Вполне вяжется с теми тревожными вестями, что мы получали всё это время, — Северус вернул разговор в правильное русло. — Полтора месяца назад она избавилась от Питера Петтигрю после того, как он недовольно покосился в её сторону. Последнее замечание — для Флоры и Трейси. Дэвис и бровью не повела. Джонс испуганно ойкнула и прижала ладонь ко рту. Северус же поймал себя на тоскливой мысли: неужели они взяли в союзники именно её — самую трусливую студентку из всех шестикурсников. По крайней мере, именно такой видел её Снейп. — Подготовимся заранее к визиту Лестрейндж, — примиряюще сказал Дамблдор. — Я уже уведомил деканов Гриффиндора, Хаффлпафа и Рэйвенкло о вероятной опасности. Втайне от учеников они поработали над некоторыми защитными заклинаниями. Учащиеся будут в безопасности во время атаки. — Вы полагаете? — с подозрением поинтересовалась Трейси. — Я это точно знаю, — твёрдо ответил директор. — А я вот сомневаюсь, — Дэвис поджала губы. — Нельзя защитить тех, кто с упёртостью тролля лезет на рожон. — Вы о ком, мисс Дэвис? — Сраные гриффиндорцы во главе с Грейнджер по традиции суют свои длинные носы в чужие дела! Трейси откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. Весь её вид выражал крайнюю степень негодования. Неожиданно Снейп был с ней солидарен. Сраные гриффиндорцы. Флора пихнула подружку в бок, однако сей манёвр не помог — Трейси распалилась сильнее. — Ходят за нами как привязанные, — горячилась она. — Этим своим… как его, Флора? — Отряд Дамблдора, — послушно отозвалась хаффлпавка и зачем-то пустилась в ненужные подробности. — Моя приятельница Фэй с Гриффиндора проболталась о них. Представляете, собрали целую боевую группу на пятом курсе. Делать им нечего. — Какая разница, что они там собрали, — отмахнулась Трейси. — Эти самоуверенные придурки и придуркессы и не подозревают, что я замечаю всякий их манёвр. Нынче они следить за мной удумали. По пути сюда отправили за мной этого идиота Финнигана. Да он и клитор своей подружки до сих пор не нашёл. Куда ему за мной угнаться по коридорам замка! Снейп угрожающе скрипнул зубами. Впервые Северус согласен с Трейси Дэвис по всем пунктам. Отряд Дамблдора — глупейшая затея. Абсолютно бесполезная и дурацкая. Что могла команда из неравнодушных учеников противопоставить серьёзным противникам? В том году они уже пытались и провалились. Гарри Поттер умер ещё и по причине самонадеянности и любопытства — собственных и своих друзей. — Их любознательность меня не удивляет, — откликнулся директор. — Ещё на пятом курсе Отряд Дамблдора громко заявил о себе. Нет ничего плохого в пытливости юного ума, мисс Дэвис. Я займусь этой проблемой. — Уж надеюсь, — разворчалась Трейси. — Или я сама решу её. Но моё решение вам точно не понравится. Северус не сдержал усмешку. Соперничество Дэвис и Грейнджер, главы Отряда Дамблдора — популярная тема в учительской. Подпевала Поттера стабильно побеждала за счёт усидчивости и терпеливости. Зато Трейси не чуралась грязных методов борьбы. Даже интересно было бы взглянуть на открытое противостояние. — Мисс Джонс, — Альбус обратился к притихшей Флоре, — не проследите за тем, чтобы ваша подруга не наделала глупостей и не попробовала превратить кого-либо из гриффиндорцев в горного тролля? — Я бы скорее превратила в соплю горного тролля, — огрызнулась Трейси. — Я прослежу, — поспешно перебила её Джонс. Над столом ненадолго воцарилось молчание. Альбус дожёвывал бисквит. Флора короткими нервными глотками поглощала чай. Трейси уставилась на собственные коленки и раздражённо поправляла край и без того идеально сложенной юбки. Северус же мечтал о своей тёмной гостиной. И кресле в этой самой гостиной. И бокальчике вина. Ни минуты покоя. — Забавно, — первым прервал тишину Дамблдор. — Наше небольшое… хм, начинание, назовём его так, вызвало интерес сразу у нескольких учеников. Не только у Отряда Дамблдора. Видимо, мистер Малфой и Нотт не очень-то и осторожны. — Вы о ком? — уцепилась Трейси. Снейп слушал вполуха — его школьные страсти не сильно волновали в отличие от Дамблдора. Старик всегда любил собирать по замку сплетни. — Ко мне недавно заходил мистер Ховард, — Дамблдор явно наслаждался реакцией Дэвис. — Рик? — взвизгнула Флора и вытаращилась на директора. Снейп закатил глаза — было бы из-за чего верещать. — Совершенно верно, — кивнул Альбус. — Он подозревает, что Драко и Теодор затевают нечто «нехорошее» — его личная характеристика. И что они пытаются втянуть в это нехорошее вас, мисс Джонс. Флора выдала нечленораздельный писк. Вместо неё ответила Дэвис. Она хлопнула ладонью по столу и воинственно произнесла: — В нечто «нехорошее» пытался втянуть Флору исключительно сам Ховард — вечно упрашивал свой стручок ей в рот засунуть. Надеюсь, вы послали его? Дамблдор покачал головой и терпеливо отреагировал: — Мисс Дэвис, прошу вас соблюдать некоторые приличия в моём кабинете и не выражаться по поводу чужих… стручков. Я уверил мистера Ховарда, что ситуация под моим личным контролем и он может спать спокойно. Правда, боюсь, он мне не поверил. Крайне упёртый молодой человек. — Осёл он, — прошептала Трейси. Однако без прежнего запала. Дамблдор увёл тему беседы в нейтральное русло — а именно, обсуждение деталей грядущего наступления. Расспросил Джонс о письме её матери, пожурил Трейси за очередные нежданные угрозы в сторону отряда Дамблдора и проговорил некоторые принципиальные моменты их плана. Снейп же хранил молчание. Не то что бы ему нечего было сказать. Будь его воля, он бы выдал Джонс и Дэвис всё, что о них думал. Но рассудительный Северус предпочёл обойтись без лишних конфликтов. — Сэр, вы всерьёз планируете довериться им? Не лучше ли всё сделать самостоятельно? — тихо поинтересовался Снейп, когда за Трейси и Флорой закрылась дверь кабинета, и он остался наедине с директором. — Хорошие союзники — на вес золота, Северус. — Наши и на олово не тянут, — проворчал он, осушил кружку с чаем одним махом и откусил огромный кусок бисквита. Предстояло долгое совещание со стариком. Хорошо, без учеников.Трейси.
turning my heart into stone
i need you so bad magic woman, i can't leave you alone
vctrys «black magic woman»
Кубок Хогвартса по квиддичу в этом году взяли гриффиндорцы. Джинни Уизли успешно заменила безвременно почившего Поттера в роли ловца. В тандеме с новым охотником и по совместительству бойфрендом Дином Томасом Уизли работала чисто и агрессивно. У них сложилось редкостное взаимопонимание на поле. Впрочем, не отставал и Рон Уизли, которого каким-то чудом выбрали новым капитаном команды. Должна признать, держался на метле он заметно увереннее. Словно вместе с очкастым другом, в тени какого рыжий дурак просиживал долгие годы, исчезли и его сомнения в собственных силёнках. Я совершенно не удивилась подобному исходу и успехам Гриффиндора. Даже не расстроилась: победы в квиддиче курса с третьего интересовали меня не больше, чем жизнь какого-нибудь Невилла Лонгботтома. Финальный матч я смотрела промеж дела. Гораздо сильнее меня захватила книга по трансфигурации, что покоилась на моих коленях. Не отставала от меня и Флора — она скучала не меньше: то пялилась на своё отражение в зеркальце, то подкрашивала губы, то демонстративно поправляла декольте. Правда, последний манёвр оставался без внимания. Парни с нашей трибуны были поглощены матчем на сто процентов. Зато Теодор и Драко прошли через пятьдесят оттенков печали. Малфой, весь год филонивший, прогуливающий тренировки по квиддичу и пропустивший все матчи этого сезона, ворчал, критиковал всех вокруг и обещал показать им в будущем. Ему вторили Нотт, Забини, Крэбб и Гойл. — Слышал, у Джимми Пикса хер с мизинец. Ему точно ничего на метле держаться не мешает, — горячился Теодор. Я не стала спрашивать, зачем он уточнял размеры чужих членов. Некоторые вопросы лучше оставлять без ответов. — А ещё он… воняет, — басил Гойл. Хотя воняло тут только от него. Луком и чем-то кисловатым, фу. — И… воняет, — повторил Крэбб. Оба не славились острыми языками. — Выехали за счёт Уизли. Универсальная давалка, надо сказать. И летает отлично, и подмахивает задницей неплохо, — раздражённо выпалил обычно вежливый Забини. Мы все выставились на него, и он с довольствием в тоне пояснил. — Как-то случилась между нами магия после огневиски… Хорошо, Паркинсон рядом не наблюдалось — её бы удар хватил от данных откровений. По пути в замок Забини в деталях поведал о приключении на двоих с Уизли. В моём воображении картины всплывали яркие. Я знатно завелась и обязательно запрыгнула бы на Теодора при первой возможности., но он предпочёл старую-добрую пьянку с грустными парнями. Меня и Флору не пригласили. — Это сборище только для фанатов квиддича, — драматично выдал Малфой. — Вообще-то я фанатка! — попыталась поспорить Флора. Скорее чисто из чувства противоречия, чем от реального желания составить компанию опечаленным слизеринцам. Я же лишь пожала плечами и промолчала. Мне же лучше — не придётся наблюдать их постные мины и в десятый раз слушать о том, как они бы с лёгкостью разнесли гриффиндорцев. Дайте мётлы и немного везения, и обязательно. Понятия не имею, что мешало им воплотить угрозы в жизнь. — И ладно, не очень-то и надо, — Флора показала язык прямой спине удаляющегося Драко и намного тише сообщила мне. — Меня всё равно позвали на вечеринку в гостиную Гриффиндора. Представляешь, они впервые позвали меня прямо в гостиную. Пойдёшь со мной? Пусть я искренне не любила гриффиндорцев и тупые школьные тусовки с танцами, однако их прошлых вечеринок в уединённых полузаброшенных башнях Хогвартса пару раз не чуралась. А тут сразу тусовка в гостиной… Интересно взглянуть на их обитель. Но не сегодня. Шум и гам квиддичного поля меня изрядно утомили. — Развлекайся, малышка, — ласково проворковала я Джонс на прощание. Подумала и сурово припечатала. — Не сосись ни с кем после огневиски. Малфою наверняка доложат. Драко фанатично контролировал всех своих подружек. А Флора, получалось, за этот год стала ему кем-то наподобие подружки. Возможно. В их отношениях нащупать определённость сложно. Я поспешила в комнату Драко и Теодора. Чуть не подпрыгнула от радости. Весь вечер она моя! Только моя! Я ещё не знала точно, чем планировала заняться. Но предвкушала сладкие минуты тишины и покоя. Наверное, почитаю, поковыряюсь в личных вещах парней (пусть попробуют меня засудить за такое), спрячу учебник Малфоя по зельеварению, чтобы завтра наблюдать за его поисками и в кулачок смеяться над ним, может, и поласкаю себя — у меня и руки давно не случалось рандеву. Впереди так много свободного времени… Первым делом я с разбегу плюхнулась на кровать Теодора. Поднялась на ноги и с полминуты скакала на мягком матрасе. Обычно Нотт мне запрещал прыжки на постели. Якобы у него какой-то невероятно дорогой и вычурный матрас. Его послушать, так всё вокруг «дорогое и вычурное». В мстительном и шаловливом порыве я посягнула на святая святых — гардероб Теодора. Быстро скинула свою одежду и набросила на голое тело первый попавшийся пиджак — с блёстками и вышивкой в виде склонившихся к цветкам колибри. Трогать свои костюмы Нотт тоже не разрешал. Никому. Ни мне, ни Драко, ни самому Дамблдору, подозреваю. Ух и взбесится он. Я обожала злого Теодора. Наказывал он жёстко, и чаще всего по итогу я ловила несколько оргазмов. Я присела на корточки и полезла в ровные ряды коробок с обувью. В одной из них должны лежать те невероятные серебристые туфли… Конечно, у Нотта размер сорок-великанский. Но я засуну носок. Однако вместо заветной пары я обнаружила кое-что получше. В небольшой коричневой коробочке с надписью «Старые ботинки» — будто она сумела бы меня обмануть — хранился личный дневник Теодора. Тот самый, который он перепрятал после инцидента в начале учебного года. Нотт так мне пафосно и заявил: — Мои мысли и переживания сокрыты от тебя, Трейси Дэвис, — и заметно игривее произнёс, — но мой член всегда на виду. Идиот. Я покрутила тетрадь в кожаной обложке. Читать или не читать? С одной стороны, сдались мне мысли Теодора. Наверняка страниц десять посвящены моим буферам и терзаниям по поводу упущенной футболки из коллекции Тартина Мартинеса. С другой — любопытству плевать на доводы разума. Оно подстёгивало меня и заставляло сердце биться в нетерпении. Загляну одним глазком и положу на место. Дрожащей рукой я открыла тетрадь. На первой же странице Теодор вывел: «Собственность Нотта, не лезть! Я наложил чары, сучки». Ниже, чуть мельче Тео подписал: «Трейси, я знаю, ты это читаешь. Не вздумай идти дальше, я защитился. PS ты секси». Я прыснула — хорошо же меня изучил Нотт. Одного не учёл — любой запрет для меня как красная тряпка для быка. Почесала висок кончиком волшебной палочки. Что за магическую защиту выбрал бы Нотт? Он умён. Однако нерадив и небрежен. Ему бы сделалось лень заморачиваться всерьёз. Провела палочкой по пожелтевшей бумаге и прошептала простейшее заклятье по распознаванию скрытых чар. Так и есть, на дневнике из всего многообразия волшебства — дурацкая попытка скрыть чернила и опрыскать покушавшегося на собственность Тео соплями тролля. Где только взял их? Я использовала контрзаклинания, и всё же листала дальше с опаской, зажмурившись. Получить соплями в лицо — то ещё удовольствие. Если верить первой записи, вести данный дневник Теодор начал прошлой весной и это уже пятая подобная книженция авторства Нотта. Начальные строки он посвятил Дафне, с которой тогда встречался. Я несколько разозлилась. Пускай, в каждой букве не наблюдалось теплоты: Теодор жаловался на её тупую привычку причмокивать после гласных, желание засыпать в обнимку и ту жертвенность, с какой она подавала всякое согласие на секс. Но всё же мне было неприятно вспоминать об их отношениях. И без того весь год Дафна поддевала меня в духе: — Как тебе подобранные за мной куски? Хочешь, отдам тебе этот десерт, я наелась? Дафна — та ещё сука временами. Дружба наша изрядно поистрепалась с осени, хотя и не завершилась. Пока. Я запнулась на описании неумелого глубокого минета в исполнении Гринграсс и с раздражением влезла сразу в середину дневника. Такова моя привычка — при прочтении любой книги я заранее заглядывала в середину и конец. Потом, конечно же, бесилась, что пожертвовала эффектом неожиданности ради сиюминутного каприза. Однако ничего поделать с собой не могла — секреты меня раздражали. Ни одному самодовольному автору не дозволено знать больше меня. Половину разворота занимал довольно подробный эскиз… хм, голой меня? Так сразу и не скажешь. Некоторые анатомические подробности вполне схожи, другие — весьма условны. Впрочем, приходилось признать, выглядело сносно. Я возвела глаза к потолку и выдала традиционное: — Дурак, — лучшей характеристики для Теодора не найти. Рядом шёл текст. Судя по неровному почерку и опечаткам, строчил Тео в спешке. Округлые буквы сталкивались друг о друга и норовили завалиться на соседнюю строчку. «2 января (наверное; я выпил и не помню) Пока мы праздновали и занимались развратом, я вдруг задался вопросом: кто я теперь? Какова моя роль во всём этом? И если мои золотые джинсы надеть с той самой мантией — я и правда похож на клоуна, как меня обзывает Трейси? Ладно, сейчас не о клоунах. Значит, раньше я был самым секси в компании. А сейчас, с приходом Джонс с её двумя буйками вместо сисек, останется ли столь важное звание за мной? Могу ли я именоваться наиболее привлекательным участником наших оргий? Короче, вечером Трейси втихаря ото всех доедала мясной рулет, а Флора валялась в ванне — всю воду горячую на себя извела, кстати. Не знаю, как у них там в магловском мире принято, а мне перспектива платить за счета по двойному тарифу не улыбается. Надо бы мягко ей намекнуть. И вот пришёл я к Малфою, выпил с ним и говорю: — Скажи честно, кто тебя привлекает больше: я или Флора? — ну, без всяких там намёков. Что, я не могу просто поинтересоваться для себя? А он всё отстань да отстань. А я ему: «Нет, скажи». А он у меня спрашивает мол, как можно вообще нас сравнивать. А я ему: «А вот так. Привлекательность — величина универсальная». И он вдруг выдал: — Джонс-то в том году в рейтинге главных красоток замка пятое место заняла. А ты в списке из парней — всего лишь седьмое. Вот и думай сам, Нотт. Так прямо и заявил. Окунул меня лицом в тот необъективный идиотский рейтинг и пить дальше пошёл. Кто бы предъявлял, сам-то на двенадцатой позиции тёрся. Ещё и переживал из-за этого с месяц. Друг, называется. Я ему…» Я устало потёрла переносицу. Если все записи Нотта посвящены подобным проблемам, то, пожалуй, я готова оставить его личное пространство в покое. Напряглась и попробовала вспомнить оба рейтинга — почему-то все вокруг придавали им слишком много значения. Вроде, Гойл даже приплатил кому-то из дам, только бы его с последней позиции подвинули выше. Кто же занял первое место среди парней? Кажется, Диггори посмертно — дамы тяжело переживали его уход. Надо бы сообщить Нотту, что на седьмое место он угодил из-за Гринграсс: она тоже приплатила, чтобы «на её парня ни одна сучка не заглядывалась». Временно подавила порыв пролистнуть в самый конец и перевернула на несколько страниц назад. «17 ноября Интересно, а почему нас не отпускают в Хогсмид без подписанного родителями разрешения, но отпускают на пары к Хагриду? Второе же точно опаснее. Зачем мы ходили на второй этап Турнира Трёх волшебников, если в итоге час просто пялились на озеро? Почему родители доверили нам то, что доверили, вместо того, чтобы не быть такими идиотами?» Следом шли ещё несколько вопросов от Нотта. Видимо, с ним случился, как он его называл, «философский час». Он и меня периодически изматывал своими «почему», на какие я не нашла бы ответа при всём желании. Жизнь волшебника — штука нелогичная. Мой энтузиазм немного поутих. Страница сменялась страницей, странная запись Нотта — другой странной записью. Какие-то развороты занимали рисунки, какие-то — ноты. Некоторые сплошь исписаны его неаккуратным почерком. Полезной информации — ноль. Зато моё имя встречалось раз сто. Теодор конспектировал наши встречи, секс, разговоры, признания. Очко Мерлина, да Нотт точно в меня влюблён! Вернее даже сказать, он был мной одержим. Возможно, любую другую на моём месте подобное испугало бы. Однако и я сама не относилась к числу ментально устойчивых учеников Хогвартса. Поэтому на фразе «…хочу выколоть глаза каждому, кто посмел на неё смотреть» я зарделась, а на предложении «ей бы я позволил и себя принести в жертву» губы мои растянулись в довольной улыбке. А вот на записи за 20 февраля я удивлённо приподняла бровь. Тот день я помнила весьма условно. В полуразрушенной спальне в подземелье намечалась скромная вечеринка слизеринцев-шестикурсников. Мать Забини то ли отравила, то ли прокляла шестого мужа, и Блейз собирался отпраздновать сей факт — его семья значительно разбогатела благодаря завещанию. Я всегда мечтала стать кем-то наподобие мамы Блейза, когда вырасту, и сильно расстроилась из-за того, что мне пришлось пропустить чествование его мамки-маньячки. Флора тяжело переживала из-за расставания с Риком и потребительского отношения Малфоя, а я как хорошая подруга весь вечер утирала ей сопли и обзывала тряпкой. Помню, вернулась я за полночь. Нотт не спал — толкнул меня на кровать и навалился сверху. От него пахло странной смесью: дешёвым хересом и чужими резкими духами. Я спросила: — Ты чем это там занимался? — Жевал мясо, — быстро выдал он и картинно захрапел. Зря я спустила всё на тормозах и не докопалась до первопричин его непривычного поведения. «…я не хотел принимать участие в том споре, но все заладили: «Давай, Теодор, не будь нюней». Не мог же я разочаровать друзей? И я сделал выпавшее мне во время игры задание — поцеловал Трелони. Мне пришлось стеречь её в Северной башне. От неё воняло хересом, сигаретами и духами моей бабушки. Я даже немного расчувствовался: бабулю я любил, именно она открыла мне мир моды — точнее, забыла в магазине одежды и ушла часа на три в паб по соседству. Прекрасные воспоминания. Я посмотрел на Трелони, она на меня. Я снова на неё, она на пол — в смысле, начала заваливаться, ухватилась за стену и старалась удержать равновесие. Видимо, не только у нас случилась вечеринка. — Вам помочь? — я бросился к ней и галантно подставил руку. Она промямлила что-то нечленораздельное. Всё-таки на её месте я бы употреблял алкоголя поменьше. Может, в восемнадцатом веке, когда она родилась, и было принято так напиваться. Однако в наши дни в приличном обществе люди держат себя в руках. Тем более — в магической школе. Она опёрлась на меня, поблагодарила, и я её засосал. Вот так. Без подготовки и лишних прелюдий. А зачем тянуть? Перед смертью не надышишься. А перед чмоками с преподом — не настроишься. Я предполагал, она раскричится, отвесит мне пощёчину, при худшем раскладе — потащит к Снейпу за наказанием. Я даже заранее приготовил пару слезливых отмазок. Но она… прижалась ко мне. И мою прекрасную задницу рукой как схватила. Да до боли в булке сжала. Я от неё отстранился, она ко мне — прижалась. Я ей: — Вы меня неправильно поняли. Извините мой глупый порыв. А она мне: — Иди сюда, Гораций. Я знала, что наша симпатия взаимна. И тут до меня дошло: она, пьянчужка, меня за Слизнорта в темноте приняла. Я решил, что это отличная возможность уйти от ответственности и сбежал. А теперь думаю — неужели у меня тоже пузо появилось? А как иначе она во мне Горация нащупала? С понедельника точно на диету. Главное, чтобы Трейси об этом не рассказали. Всю жизнь вспоминать будет и внукам поведает». Понятия не имею, о каких внуках вещал Теодор. Но эту историю я планировала сохранить в памяти на годы. К сожалению, мой весёлый настрой сохранился ненадолго. Чем ближе к маю, тем тревожнее становились записи Нотта. Нет, он ещё периодически вёл рубрику «Топ-5 моих великолепных шуток за неделю», всерьёз на трёх страницах расписывал все за и против выбора розового костюма, рисовал меня, Драко и временами даже Флору, размышлял о том, почему для жертвоприношений годятся в основном девственницы — Тео считал, что с опытной жертвы проку тёмным сущностям и монстрам больше. И всё же лейтмотивом через страницы проходила рефлексия об убийстве Дамблдора. Он не именовал покушение — покушением. Ради осторожности Тео предпочёл наречь его «это дело», а имена пожирателей заменил одной буквой. Я без труда догадалась, о чём и о ком он вёл речь, и жадно вчитывалась во всякое упоминание о грядущем событии. При мне и Драко Нотт храбрился. В нашем опасном предприятии он оставался единственным оптимистом. Оказалось, где-то глубоко внутри он страдал не меньше нашего, а то и больше. Гораздо сильнее ему хотелось планировать наше совместное будущее и заниматься дурацкими школьными делами, нежели тратить время на «это дебильное дело». К началу мая он всё чаще задавался вопросом, не пойти ли к «Дамби» (это неблагозвучное сокращение мог бы и не использовать, и так понятно, о ком он). «…Неделя прошла после встречи со Снейпом. Внезапно стало так легко, когда часть ответственности мы скинули на него. Словно так оно и должно случиться на самом деле: взрослые волшебники обязаны участвовать в этом междусобойчике и принимать важные решения. Не мы. Может, отец прав? Может, сходить к Дамби?» И тут же тон письма менялся, буквально спустя день-два. «…не пойду никуда. Я ж не дурак. Мы с Малфоем любое дерьмо разгребём. Или потонем вместе, как подобает друзьям. Мерзко, наверное, в дерьме тонуть. Вот бы утонуть в сиськах…» Я в нетерпении перелистнула предпоследнюю страницу. Прогресс — впервые не заглянула в финал. Запись датирована 18 мая. Почерк неровный, острый. Буквы стояли плотно. Теодор явно давил на перо — слова оставляли чёткие отметины. «…но я рискую и Трейси. Да и Драко. Не хочу я бежать на юг Франции. У меня много дел в Лондоне. Британский филиал «Волшебного вестника моды» намного лучше всех остальных. Кто-то из нас должен найти в себе силы и повернуть в другую сторону, пока не поздно. Я схожу к Дамби. Обязательно. Через пару дней». Последние предложения в дневнике: «Я так и не сходил. Но схожу. Я смогу. Я смелый. Я красавчик. Я ж не Джонс». Я аккуратно положила тетрадь обратно в коробку. В задумчивости побарабанила пальцами по картону. Значит, всё же Теодор сомневался и сомневается до сих пор. Уже 23 мая, до нападения рукой подать. Однако мы действительно можем успеть «повернуть в другую сторону». Уговори я Тео добровольно сдаться директору, и жизнь наша стала бы многим проще. Я найду его. Прямо сейчас. Зажму в угол, положу его ладони себе на грудь и успокаивающе промурлыкаю, что мы пройдём через всё вместе. Спасём и себя, и Малфоя от возможных тяжёлых последствий. Мы справимся. Одним ловким движением ноги я отправила коробку обратно в шкаф. Потянулась к джинсам и спешно натянула их на себя. Дверь в комнату с шумом отворилась и ударилась о стену в тот момент, когда я шарилась по полу в поисках рубашки. Я подняла взгляд на вошедшего. На меня пялился Малфой. Напряжённый, испуганный, на виске проступила вена, а на скуле красовались глубокая царапина и запёкшаяся кровь. Он глядел на меня и одновременно куда-то сквозь. Будто мысленно пребывал не тут. — Пожиратели сейчас будут в Хогвартсе, Трейси, — пробормотал он. — Что? — я застыла на месте. — Они скоро будут здесь. Какого хрена происходило? Мне срочно нужен Теодор.