Как избавиться от Дамблдора за год

Теодор Нотт сразу же отметил, что его отец выглядел на редкость неплохо. К Фергусу возвратились прежний лоск и непоколебимая уверенность в себе. Он улыбался этой своей фирменной широкой и открытой улыбкой, которая ещё с детства заставляла Тео поверить: всё будет хорошо и обязательно наладится. Они выпутаются даже из подобной странной ситуации. Фергус протянул сыну затянутую в узкую кожаную перчатку руку и помог подняться, а после Нотты крепко обнялись. — Они не навредили тебе? — шёпотом поинтересовался Фергус. — Не успели, но грозились сжечь мои великолепные волосы, — по-детски нажаловался Теодор. — Монстры. Дэвис тебя точно бросила бы после такого, — ухмыльнулся Фергус и отстранился от сына первым. Теодор обернулся к оппонентам. Гриффиндорцы застыли в коридоре немыми статуями. На их резко побледневших лицах и в глубине глаз отражались с десяток эмоций: от животного ужаса до недоумения. Тео испытывал к ним что-то в духе сочувствия и презрения одновременно. С одной стороны, он торжествовал: соперники не казались уже такими грозными и важными. С другой — при мысли, что с ними планировала сотворить Беллатриса, Теодору делалось дурно. — Фергус, отойди. Дай мне поздороваться с Теодором, — жеманный голос Беллатрисы прорезал гробовую тишину и заполонил собой всё вокруг. Лестрейндж вынырнула из темноты коридора и кинулась к Тео с протянутым для поцелуя запястьем. Младший Нотт отметил про себя, что тётка Драко явно долго готовилась к битве. С огромным декольте смотрелась она эффектно: наверное, в её списке дел имелся пункт «Хорошо получиться на снимке для магических газет». Теодор послушно приложился к её прохладной руке и отвесил дежурный комплимент: — Это точно вы, Беллатриса, или передо мной младшая сестра Драко? В менее стрессовой обстановке он бы с лёгкостью сочинил лесть получше. Однако в данный момент всё внутри Тео сворачивалось жгутом в ожидании трагической развязки. — Пф, не ври ей, Нотт. Она даже на старшую сестру не годится, — не выдержал Рон Уизли. Нотт скривился и покачал головой. Не зря он подозревал: из компании гриффиндорцев, Рон — самый идиот. Ему бы сейчас молчать да лихорадочно искать пути отступления. Он же хамил той, от кого зависела его дальнейшая судьба. За Беллатрисой не заржавело — хамство она не сносила. Лестрейндж издала нелепый звук — что-то среднее между визгом и рыком. Шагнула вперёд, к гриффиндорцам и без лишних прелюдей направила на них волшебную палочку. — Круцио, — заклинание она произнесла чётко, по слогам и с нажимом. Лестрейндж явно наслаждалась своим лидирующим положением. Гримаса боли исказила черты Уизли. Он стоически держался секунд десять, однако боль победила — из его лёгких вырвался отчаянный вопль. Уизли затрясло, и гриффиндорец повалился безвольным кулем. Тео старался не смотреть на Рона, он уставился в пол, зажмурился и считал до десяти. — Не надо, пожалуйста! — в отчаянии вскрикнула Грейнджер. Ответом на её мольбы послужил хохот подоспевших Пожирателей. — Тео, мальчик мой, собери волшебные палочки ребят, — Фергус Нотт сжал плечо сына и бормотал ему на ухо указания. — Прямо сейчас. Первый порыв Тео: послать родителя куда подальше. Ну какое ему в это самое мгновение дело до гриффиндорских волшебных палочек? Велика вероятность, что магическое оружие им вовсе не пригодилось бы в дальнейшем. Однако Теодор не поддался сиюминутным эмоциям — не время спорить. Он кивнул и послушно засеменил к закатившимся по разным углам трофеям. — Беллатриса, не убей его сразу. Помни, у тебя на мальчишку были иные планы, — мягко сообщил Фергус, прорываясь сквозь стоны и рёв Рона и всхлипывания Джинни и Гермионы. Беллатриса неохотно отвлеклась от развлечения. За неё ответил Люциус. Он выступил вперёд и с недовольством протянул: — Да ты никак, Фергус, переживаешь за мальчишку? — Ни в коем случае. У меня нет жалости к предателям крови. Но друзья Поттера не заслужили такой лёгкой смерти. — Однако ты… — начал Люциус. Тео не вслушивался. Он не отрывал взор от гриффиндорцев. Гермиона и Джинни воспользовались заминкой и бросились к Рону. Тот лежал неподвижно, свернувшись в позе эмбриона, и тяжело дышал. Каждый его вздох отдавался неприятным саднящим чувством в груди Теодора Нотта. Словно это он, а не Беллатриса издевался над идиотом с Гриффиндора. И словно это он и только он виноват в случившемся. — Фергус прав, — отрезала Беллатриса. — Магловское отродье и эта… вторая с сиськами, встаньте. Или я повторю забаву с вашим рыжим уродцем. Последняя фраза обращалась к Гермионе и Джинни. Они не рискнули спорить и медленно поднялись. Уизли не спускала глаз с Беллатрисы, Грейнджер же внезапно пялилась на Теодора. Поджала губу и выжидающе глазела на него, будто он ей сотню галлеонов задолжал. Младший Нотт поёжился — в должниках он ходить не любил. — Давно я ждала этой встречи. Вы двое, — конец волшебной палочки Беллатрисы уткнулся в сторону Рона, прочертил линию в воздухе и перешёл на Грейнджер, — виновны в смерти Тёмного Лорда не меньше вашего погибшего друга. Теперь вы пойдёте с нами и получите по заслугам. Долохов со всей горячностью поддакнул и поправил брюки в области паха. Видимо, он уже предвкушал минуты наедине с Грейнджер. Теодора невольно передёрнуло — едва ли он хоть одной девице в этом мире желал стать предметом вожделения Антонина Долохова. — Надеюсь, вы оба уже не девственники, — продолжила Лестрейндж. — Думаю, каждый из нас с удовольствием попробует ваши дырки и языки в деле. — Не дождётесь! Вы зря пришли в этот замок. Здесь вы и умрёте, — в беседу пафосно и смело вступила Джинни Уизли. Беллатриса склонила голову набок и обратилась к Теодору: — А это кто? Не помню её. — Джинни Уизли, — срывающимся, не своим голосом сообщил Тео. — Сестра Рона. В прошлом году она принимала участие в битве при Министерстве. Полагаю, вы встречались тогда, но запамятовали. Тео засунул в карман палочки гриффиндорцев и потёр вспотевшие ладони друг о друга. Как же ему хотелось сбежать. Приманить чарами метлу, лихо взобраться на древко и вылететь в раскрытое окно, навстречу ночной прохладе и свободе. Реальное вторжение Пожирателей оказалось хуже любых фантазий о нём. Тео переводил взор с одного сторонника Беллатрисы на другого и не мог поверить в происходящее. Взрослые волшебники, чьи уставшие лица искажала злоба, производили впечатление чужеродных предметов в интерьерах Хогвартса. — Зачем ты её привел, Теодор? Я требовала доставить лишь Уизли и Грейнджер, — Беллатриса насупилась. — Я никого не приводил, — глухо откликнулся Тео. — Они сами пришли. Фергус толкнул его в бок. Видимо, младший Нотт ляпнул что-то лишнее. Однако Тео было не до самоанализа. — А ты молодец. Заставил их самостоятельно последовать в ловушку, — похвалила Беллатриса. Теодор собирался сказать, что никакой ловушки он не готовил, да осёкся. Какая уже разница, его слова не стоили и кната. Судьба Грейнджер и Уизли решена. Нотт кивнул и отвернулся, не проронив ни слова — привычная болтливость ему отказала. — Ладно, Долохов, избавься от этой девки. Не хочу тащить к нам лишнюю дырку. Присутствующие заметно оживились и зашептались. Долохов шагнул к гриффиндорцам. Теодор же застыл на месте и в панике прикидывал, что делать и как помочь дурацкой Джинни Уизли — наблюдать за её кончиной не было ни малейшего желания. — Нет, не трогайте её! — запротестовала Гермиона и прикрыла собой подругу. Её полный отчаяния жест стал для Тео сигналом к действию. Он обогнул Долохова, якобы случайно сильно задел его плечом и кинулся наперерез, отделяя гриффиндорцев от горстки Пожирателей Смерти прекрасным собой. — Ты что делаешь, сопляк? — спросил Долохов, попутно извлекая из кармана волшебную палочку. — Фергус, что за херня! — Беллатриса почему-то обратилась к отцу Нотта. — Я предотвращаю огромную ошибку, — Теодор сочинял на ходу. — Посмотрите на неё. Можно ли разбрасываться такой сочной девкой? Между прочим, сам Поттер, вроде, неровно к ней дышал. Разве вам не любопытно узнать, почему? Со всякой фразой он отступал и молился Мерлину и главным редакторам его любимых модных журналов, чтобы гриффиндорцы хотя бы раз в жизни включили мозг, а не бессмысленную браваду и близкую к слабоумию отвагу. Их волшебные палочки до сих пор торчали из заднего кармана Теодора. Пускай только посмотрят на его зад (будто до этого взгляды туда не кидали) и всё поймут. — Поттеру действительно нравилась эта метёлка? — Беллатриса в изумлении вскинула брови. — Сама ты метёлка! — живо отозвалась Джинни. Теодор, в свою очередь, понятия не имел, кто там нравился Гарри Поттеру. Личная жизнь очкарика-задохлика интересовала его не больше, чем травология и шляпы-федоры. То есть, вообще никак. Скорее он пытался добавить очков к привлекательности Джинни в глазах Пожирателей. Едва ли кто-то из них отказался бы засунуть член в рот поттеровской подружки. И едва ли сама Беллатриса не возжелала бы прижать её лицо между своих бесстыдно раскинутых ног. — Как эта сучка смеет со мной разговаривать! — взвигнула Беллатриса. — Долохов, оставь, я передумала её убивать. Дэвис, накажи мелкую поттеровскую подстилку, как ты умеешь. С задних рядов на свет выступил Клинтон Дэвис — отец Трейси. До этого момента Теодор и думать о нём забыл, теперь же с жадностью всматривался в его черты, чтобы в точности описать их при встрече с Трейси. Клинтон совершенно не походил на того уверенного привлекательного мужчину со снимков дочери. Он осунулся и будто бы постарел сразу лет на десять. Тёмные волосы заметно отросли, висели слипшимися пучками и прикрывали половину лица. Чёрные глаза Клинтона, совсем как у его дочери, потускнели — всякая радость ушла из них. Он горбился и держался за правый бок — видимо, именно там прошлось то самое заклинание работников министерства. Дэвис прихрамывал и неуклюже переваливался с ноги на ногу. Теодор нервно сглотнул подкативший к самому горлу ком. Оставалось догадываться, что там умел Клинтон. Вероятно, таланты его немногим лучше смертельного заклятия. План Теодора — отсрочить наказание для гриффиндорцев — разваливался на части. И он решительно не имел понятия, что теперь делать. — Не советую тебе изменять маме в моём присутствии, — прохладный, хорошо знакомый голосок прозвучал для Тео лучше любой песни. Ему и озираться на говорившую не нужно, чтобы узнать в ней Трейси. Противоречивые чувства захлестнули его: он радовался появлению Трейси и, между тем, разгневался на неё — Тео предпочел, чтобы она держалась подальше от неуравновешенных Пожирателей. — Трейси? — вымученно переспросил Клинтон и прищурился, фокусируя свой взгляд на ком-то за спиной Теодора. — Надо же, два семейства в сборе, — вклинилась в диалог заскучавшая Беллатриса. — Однако обниматься будете потом. У нас тут срочные дела, малышка. — У меня тоже, малышка, — в тон ей ответила Трейси. Тео с трудом сдержал разочарованный стон: надо бы шепнуть Дэвис, что не стоило хамить главной психопатке этого действа. И он опять шагнул назад. Только сейчас Теодор ощутил горячее дыхание на своей шее. — Ты такой сексуальный, когда пытаешься усидеть на двух стульях, — сдавленное бормотание Трейси слышали исключительно он и гриффиндорцы. Тео не сдержался, и его губы растянулись в довольной улыбке. Война — войной, а надежда выжить и уединиться после — по расписанию. — А у тебя дерзкая дочь, Клинтон. Я бы, пожалуй, оценила, но не в данный момент. Разберись с ней, — раскапризничалась Беллатриса. — Трейси, пожалуйста, иди ко мне, — безэмоционально заметил Клинтон. С тем же успехом он мог обращаться к листу бумаги или двери. Определённо, перед ними стоял не тот мистер Дэвис, о каком Трейси рассказывала Теодору. «Я всегда считала себя папиной дочкой», — застенчиво призналась как-то Трейси в беседе с Теодором. В её историях Клинтон был полон жизни, любви. Он целовал её на ночь, катал на плечах, учил летать на первой крошечной метле, дарил пони и втайне от строгой матери приносил лишнюю порцию пирожных. Он заботился о ней, переживал за неё и искренне интересовался всякой мелочью из школьного существования Трейси. И в коридоре Хогвартса предстал не он. Его глаза оставались пусты и безучастны. Словно рана высосала из него не только последние силы, но и малейшее проявление… человека. — Прости, пап, поговорим потом, — отозвалась Трейси и заметно громче продолжила. — Фумос! Взмах волшебной палочки, и из её кончика вылетело облако дыма. Оно расширялось, увеличивалось в размерах, стремилось вперёд и заволокло собой пространство между Пожирателями и учениками, лишив первых обзора. — Бежим! — скомандовала Трейси, сжала в своей ладони руку Теодора и первой рванула по коридору. — Я. Тебя. Обожаю, — через силу и сбившееся дыхание произнёс он и пригнулся от заклинания, выпущенного им вслед кем-то из Пожирателей. — Кажется, и я тебя обожаю, Дэвис, — буркнула Джинни и каким-то невероятным образом с лёгкостью их обогнала у самой лестницы.

Драко.

forgiving who you are, for what you stand to gain

just know that if you hide, it doesn't go away

when you get out of bed, don't end up stranded

mgmt «little dark age»

Больше прочего в жизни я ненавидел терять контроль. И сейчас я его утратил по всем фронтам. Я не знал, что с Теодором. Я оставил его среди гриффиндорцев и позорно бежал. Пусть и дела ради, однако оправдывало ли меня это? Я не знал, нашла ли его Трейси. В слизеринской комнате она не стала терять времени понапрасну: коротко уточнила некоторые детали, отпихнула меня в сторону и кинулась на поиски своего бойфренда. Я не знал, появились ли Пожиратели в Хогвартсе и живы ли до сих пор Грейнджер и Уизли. «Сейчас» моей тёти не имело чётких границ: оно могло означать как и «с минуты на минуту», так и «через часок-другой». Я не знал, в безопасности ли чёртова Флора Джонс. Пэнси Паркинсон — не самая надёжная компания. При других обстоятельствах я бы ей и уход за моими грязными носками не доверил. Однако выбора у меня не наблюдалось, и теперь мне оставалось надеяться, что неприязнь к Флоре и желание заполучить колье моей матери заставят Паркинсон выполнить обещание. Знал, в свою очередь, я немного: мне необходимо отыскать Снейпа, воспользоваться зельем удачи и убить Дамблдора. Феликс Фелицис, как последний оплот мало-мальского контроля, приятно согревал через нагрудный карман, пока я в панике метался по подземелью в поисках декана Слизерина. Но его будто и след простыл. Я утратил всякую веру в чудо, когда совершенно случайно столкнулся с ним в холле на первом этаже. Снейп шествовал в гордом одиночестве. Он сжимал тарелку с бисквитами и бутылку… хм, вина? Это что же… не одни мы победу Гриффиндора запивали алкоголем? — Вас я и ищу, — я старался звучать ровно, без эмоций. Хотя мой внутренний голос верещал все известные нам ругательства. Даже на французском какие-то вспомнил. — Малфой, разве вам как старосте не полагается сейчас сидеть в гостиной и следить за порядком, — не вопрос, а утверждение. Снейп иронично изогнул бровь. Он надо мной издевался: декан точно в курсе, что на обязанности старосты я благополучно положил хрен кентавра. — А разве вам не полагается следить по коридорам за тем, чтобы никто не трахался, — мои губы через силу растянулись в усмешке. Подозреваю, вышла не привычная самоуверенная ухмылка, а гримаса боли и отчаяния, поскольку Снейп внезапно посерьёзнел. — Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовался он. — Случилось, — я чувствовал, что больше не в силах хранить привычную невозмутимость. Прервался, выхватил из его рук бутылку, лёгким движением руки вскрыл пробку и залпом отпил. И правда вино — хорошее, эльфийское, с приятной выдержкой. Обжигающая жидкость скользнула вниз по пищеводу, со всяким глотком ко мне возвращались твёрдость и решительность. — Малфой, вы что себе позволяете! Крик Снейпа я проигнорировал. Тыльной стороной ладони стёр со рта капли и нехотя ответил: — Мой скорый алкоголизм — не главная проблема на сегодня. Беллатриса будет в Хогвартсе с минуты на минуту, она мне написала. Придёт сюда через шкаф в Выручай-комнате. И, конечно же, сраные гриффиндорцы не могли тихо сидеть у себя и радоваться победе. Угадайте с одного раза, кто главный идиот? Правильно, Грейнджер и Уизли. Они решили засунуть свои носы в чужие дела и тоже отправились в Выручай-комнату. Думаю, встреча века начнется уже совсем скоро. — Не понимаю, — Снейп тряхнул головой. — Мои источники среди Пожирателей Смерти утверждали, что нападение определённо случится после двадцать пятого. — Мои тоже. Нас обоих надули, — охотно подтвердил я. — Но ситуация относительно под контролем — с Грейнджер и Уизли сейчас Теодор. И только что за ним отправилась Дэвис. Думаю, они разберутся. Я взирал на Снейпа с надеждой. В одиночестве я понятия не имел, какой следующий шаг предпринять. Однако рядом с деканом всё стало просто: цель у меня единственная — убить Дамблдора. Уничтожение директора — та самая точка, преодолев которую я верну в собственное существование контроль. С этого нелепого задания началась эта история, этим нелепым заданием она и обязана завершиться. Естественно, я волновался за Трейси и Теодора. Впрочем, я верил: они справятся. Мне же следовало спешить к самому важному пункту нашего плана. — Нам пора к Дамблдору. Скоро весь замок узнает о нападении, и добраться до старика будет сложнее, — важно сообщил я Снейпу. — Да-да, Малфой, — растерянно пробормотал он без особого энтузиазма. — Не спешите. Спешка в нашем деле ни к чему. — Вы меня не слышите? — я повысил голос. — У нас нет времени на рефлексию. В наших же интересах действовать как можно быстрее. Вы обещали помочь! Моя горячность явно досаждала Снейпу. Он отмахнулся от меня свободной рукой словно от назойливой и шумной мухи и отчеканил: — Вот именно. Напоминаю, вы, мистер Малфой, пришли ко мне в компании мисс Дэвис и мистера Нотта за помощью. Вы не были уверены в своём плане и искали поддержки опытного и взрослого волшебника. Что ж, как я и говорил: я вам действительно помогу. Однако действовать мы будем по-моему. В противном случае, вы не то, что от Дамблдора не избавитесь, но и к рассвету послужите причиной гибели доброго десятка учеников. Из-за вас Уизли и Грейнджер уже рискуют собой. Он болтал и болтал, а я со всякой новой секундой сильнее раздражался. О чём он вообще? Идиот с грязной головой. Какой смысл теперь волноваться за Уизли и Грейнджер, прозевавших последний шанс на спасение. Какой смысл переживать из-за остальных учеников. Какой смысл в его речах. Всё это закончится сразу после того, как мёртвое тело Альбуса Дамблдора рухнет на пыльный пол в одном из хогвартсовских залов. Остальное — второстепенно. — Я так и знал, что от сотрудничества с вами толку немного. Вы и в прежние годы проявляли себя как ненадежный союзник. Может, вы и сейчас выбрали неправильную сторону? — я прожигал Снейпа тяжёлым взглядом. Малейшие зачатки моего доверия он стремительно просрал. Однако, казалось, декан Слизерина не воспринимал меня всерьёз. Он не сжался под немым укором моих глаз и не поддался на провокационные речи. — Малфой, не будьте ребенком, — твёрдо произнес он. — Мы убьём Дамблдора. Но сначала поздороваемся с Пожирателями и убедимся, что ваши же друзья — Дэвис и Нотт — в безопасности. Идём. — Я никуда с вами не пойду, — выплюнул я и убедительности ради опять присосался к бутылке. Правда, в этот раз поперхнулся и закашлялся. — Тёмный Лорд с вами, — легко согласился Снейп. Всунул опешевшему мне в руки тарелку с бисквитами и продолжил. — Ждите меня здесь. На этом самом месте. Он развернулся и стремительно двинулся к лестнице. Его тёмная мантия по традиции эффектно разлеталась и характерно шуршала по полу. Я смотрел ему вслед и сжал зубы до боли. В голове стремительно два и два складывалось в четыре. С чего бы Снейпу заботиться об Уизли и Грейнджер. Почему из всей моей пламенной речи он вычленил этот момент. Такой ли он нам помощник? Или я прав, и зря мы к нему пошли за помощью? Ответов у меня не было. Зато внутри разрастался гнев. Действия Снейпа не складывалось в ту картинку, что я выстроил, и снова лишали меня контроля. Ненавижу. И я поддался эмоциям. Аккуратно поставил тарелку и бутылку на пол, чтобы звон стекла не заставил Снейпа обернуться, и занёс запястье с волшебной палочкой вверх. Я намеревался отыграться на ближайшем ко мне человеке — на сраном декане Слизерина. В мыслях всплыло простейшее заклинание «Петрификус Тоталус». Примитивное, зато действенное — от него Снейпа парализовало бы на ближайшие часы. Что за пытка для этого самоуверенного говнюка! Я прочертил в воздухе первую неровную линию, открыл было рот для того, чтобы в мстительном порыве чётко и громко заявить о своём намерении, как откуда-то сбоку в меня влетело нечто мягкое и большое и сбило с ног. С запозданием в несколько секунд я сообразил: это человек. Как же я не услышал чьи-то шаги? Совершенно потерял бдительность. Непозволительная роскошь в данное мгновение. Мне оставалось наблюдать за тем, как мантия Снейпа скрылась за поворотом, и пытаться спихнуть с себя нападающего. Я сфокусировался на моём оппоненте, без труда опознал его и процедил: — Да твою ж задницу Мерлина. И я перевернулся, увлекая под себя брыкающуюся Флору Джонс. — Отпусти меня, отпусти. Ты монстр, — бормотала она. — Ты что это… хотел убить Снейпа? Как ты мог? Всё же за звание главного гения замка ей точно не бороться. У Джонс редкий талант — извлекать из событий абсолютно неверные выводы. — Ты какого члена кентавра здесь забыла, Джонс? Единственная, кого я теперь хочу убить — Паркинсон. — Не смей её трогать! — взвизгнула Флора. — Она ни в чём не виновата. Пусти меня. Она безуспешно трепыхалась в моей хватке. Я прижал её к полу и наклонился к раскрасневшемуся лицу. В нос ударили запахи Джонс: духи, съеденный на ужин круассан с джемом и сладковатый аромат её тела. Я злился из-за того, что она ослушалась меня и сбежала от Паркинсон. Но, между тем, к гневу примешивались иные невесть откуда взявшиеся эмоции: радость, возбуждение, облегчение. Я снова не один. Снова кто-то близкий может разделить мою ношу. — Тихо, Джонс, — шикнул я и заметно тише добавил. — Хорошо, что ты пришла.

Флора.

Я всегда говорила Трейси: «Не суди книгу по обложке, а людей — по первой встрече». И сама же не следовала данному принципу. Взять хотя бы Пэнси Паркинсон. С виду — вредная катастрофа с каре и ехидными шуточками. Но если копнуть глубже, то увидишь другую слизеринку: ту, что страстно жаждала любви и личного хэппи-энда. Не каждая ли из нас втайне мечтала о том же самом? Сегодня передо мной в гостиной Слизерина предстал не кандидат в заклятые враги, а живой человек со слабостями и эмоциями. Скажу честно, после нашего небольшого разговора я прониклась к Пэнси, как проникаешься к случайной собеседнице в женской уборной бара: она протягивает тебе туалетную бумагу, потому что в твоей кабине закончилась, а через пять минут вы уже делитесь перипетиями судьбы и жалуетесь на бойфрендов. Подозреваю, Паркинсон ощущала по отношению ко мне то же самое. Она откинулась на диван, прищурилась и нараспев произнесла: — Очко Мерлина с тобой, Джонс. Беги к Малфою да хорошенько задай ему, засранцу. Пусть хоть кого-то из нас этим вечером трахнут. Я взвилась с места за секунду, опасаясь, как бы она не передумала, и с сотню раз повторила: — Спасибо, спасибо, спасибо! Уже мне в спину донеслось её суровое: — Не забудь про зелье для сисек, Джонс. Я с тебя спрошу. Да хоть тысячу зелий спросит! Я готова варить их денно и нощно. Окрылённая успехом, я выбежала из гостиной Слизерина и… застыла. А что дальше? Я не имела ни малейшего понятия. Малфой мне ничего толком не объяснил. Трейси и Теодор исчезли. Судя по спокойствию учеников, остальные не в курсе происходящего. Куда идти? Кого искать? И главное — насколько всё ужасно по шкале от нуля до «ложись и помирай, Флора, от безысходности»? Я неуверенно засеменила по тёмному и мрачному коридору, попутно воровато озираясь и мысленно подготавливая себя к любому удару судьбы. До самого выхода из подземелий я никого не встретила и гадала, хороший это знак или плохой. Притормозила — не бегать же мне по всему замку в поисках чего-то неизвестного, право слово. Думай, Флора, думай. Что там бурчал Малфой? Он планировал зачем-то отыскать Снейпа. Следовательно, и мне нужно отправиться за деканом Слизерина. Иной зацепки у меня не наблюдалось. Я решила начать с учительской. На то у меня имелись свои причины: я в курсе небольшого грешка преподавателей. После финального матча по квиддичу они праздновали победу того или иного факультета не менее громко, чем ученики. Три года назад я случайно наткнулась на нетрезвую Помону Стебль и помогла ей добраться до кабинета, где она в итоге и задремала. По пути она и поведала мне о кутеже учителей. Не знаю, зачем: наверное, алкоголь и в ней пробуждал словоохотливость. Я свернула в большой холл, заметила перед собой знакомый силуэт с платиновой шевелюрой. Приготовилась кинуться ему на шею, да только меня удивило то, чем занимался этот самый силуэт. Во-первых, рядом с ним почему-то стояли тарелка с бисквитами и бутылка вина. Во-вторых, он сжимал волшебную палочку и яростно потрясал ей в воздухе. Я проследила за её направлением: Драко целился в Снейпа! Мой гениальный мозг сразу же выдал: он и его убить собирается. Будто бы на моём месте кто-то решил иначе. Если у этого идиота хватило ума согласиться на убийство Дамблдора, то тут и до полного уничтожения всего преподавательского состава недалеко. Я не могла допустить подобного — мне ещё ЖАБА им сдавать. Привыкать же к новым учителям — жуткий стресс. Дальше мной управляли инстинкты. Права Трейси, волшебница из меня так себе. Я отлично готовила зелья и неплохо справлялась с астрономией да травологией. Однако в бою я бесполезна. Как ещё объяснить, что о наличии у меня собственной волшебной палочки я и не вспомнила? Вместо изящного заклинания неизящно кинулась наперерез к Малфою. Развела руки по сторонам и с грацией тролля на всей скорости впечаталась в него. Удар пришёлся на мой нос — от толчка я странно крякнула, а на глазах тут же выступили слезы. Но боль волновала меня в десятую очередь. Я опасалась, что Малфой повторит атаку и Снейп не успеет уйти. Поэтому приложила немалые усилия, дабы внимание Драко целиком и полностью переключилось на меня — я ёрзала, пыхтела и вжимала его в пол. — Да твою ж задницу Мерлина, — проворчал Малфой. Я же с облегчением заметила, что Снейп скрылся из виду. Остальное неважно. Малфой без труда подмял моё тело под себя. Я брыкалась, спорила, только все мои усилия были напрасны. Плевать! Я уже одержала самую важную победу. В какой-то момент хватка Драко ослабла: он наклонился ко мне, совсем близко, и я замерла. По его взгляду и не понять сразу, в ярости он или настроен не слишком враждебно. Я готовила себя ко всему. Рядом с Малфоем никогда нельзя расслабляться. — Хорошо, что ты пришла, — на выдохе, еле слышно откликнулся он и шумно вдохнул ноздрями воздух. Это что же… он меня нюхал?! В изумлении я открыла рот и глупо заметила: — Ты чуть не убил Снейпа! — Дура, Джонс. Зачем мне убивать Снейпа? Я всего лишь планировал ненадолго обезвредить его, и ты всё испортила. — Сам дурак! Я насупилась и уставилась в потолок, лишь бы не смотреть на Драко. Одна его рука до сих пор впечатывала меня в пол, вторая же прошлась по моему телу — от плеча до бедра. От прикосновения сделалось щекотно и… неловко: не время и не место для подобных проявлений. Однако продолжения не последовало. Драко легко поднялся и потянул меня за собой. Мы оба приняли вертикальное положение — Драко непринуждённо засунул руки в карманы, его внимательный изучающий взгляд прошёлся по мне — с головы до ног. Я же неловко переминалась и решительно не понимала, что дальше. — Может, ты мне объяснишь, что происходит? Пожалуйста, — не выдержала первой. — Нет, — просто ответил Драко и ухмыльнулся. Он невыносим! — Где Трейси и Теодор? — с нажимом спросила я. Их безопасность беспокоила меня сильнее всего прочего. — С ними всё хорошо? — Надеюсь, — Драко пожал плечами. Я закатила глаза — всякое слово из него приходилось клещами вытаскивать. Почему бы хоть пять минут в жизни не побыть нормальным парнем, а не редкостным засранцем? — И что теперь? — я с вызовом выступила вперед. — Снова потащишь меня к Паркинсон? — Планы изменились, — Драко старался звучать непринужденно. Но я выучила все его интонации и перемены в настрое. Он вдруг резко чем-то обеспокоился. — Похоже тебе не усидеть взаперти. Значит будешь держаться рядом со мной, чтобы ты, Джонс, не угодила в неприятности. — Не делай вид, что тебя волнует моя безопасность, — я продолжала спорить, однако сердце моё пропустило удар. Ему не всё равно на меня! Не всё равно, повторяю! — Не заставляй меня передумать. Я с лёгкостью оглушу или парализую тебя… если захочу. Десятки аргументов вертелись на кончике моего языка. Впрочем, я оставила их при себе. И правда, с него сталось бы превратить меня в камень или опять подвергнуть действию Империо. Я даже не пыталась обмануть себя: в схватке на волшебных палочках с Малфоем мне не победить. Вот было бы у меня при себе какое хитрое зелье… Драко молчал. Огляделся по сторонам и извлёк из кармана небольшой флакон. Тот самый! Я бы узнала его из тысячи других — ведь это я украла его из комнаты Гермионы Грейнджер. Малфой потряс бутылочку на свету, и золотистый отвар заискрился. — Феликс Фелицис, — в восхищении выдохнула я. Драко не ответил. Отвернул пробку, запрокинул голову и… выпил половину содержимого! Я и ахнуть не успела. Остатки он, к моему изумлению, протянул мне и сказал: — Пей! — не просьба, приказ. От властных ноток в его тоне по спине прошлись мурашки. Я помотала головой и сжала губы. Понятия не имею, почему я упиралась: едва ли жидкая удача сказалась бы на мне дурным способом. И всё же я чувствовала, будто Малфой предлагает мне совершить что-то неправильное. — Пей, Джонс! — я отступила на шаг назад. Драко поморщился. — Не заставляй меня вливать зелье силой. — Не хочу, — я совсем по-детски расхныкалась. Подобным образом я вела себя, стоило маме всучить мне нелюбимую кашу. — Сам пей. Или оставь Теодору и Трейси. — В последний раз повторяю: пей, — Драко устало потёр переносицу. — Но почему ты отдаёшь его мне? — я в отчаянии заламывала руки. Это же глупо. Я же всего лишь Флора Джонс, которая раздражала его, действовала ему на нервы, мешала спокойно существовать. Почему он упорствовал? Я не находила ни единой причины. — У меня нет ни малейшего желания наблюдать за тем, как ты умрёшь. Это увеличит твои шансы на выживание, — глухо ответил Малфой. Я поёжилась. Ужас перед неведомой опасностью, о какой мне до сих пор ничего не известно, охватил меня. И я потянулась к золотистому зелью.