Незадолго до появления Люциуса
Да не собирался Драко убивать Дамблдора. По крайней мере, если и планировал, то не от чистого сердца. Так… смеха и веселья ради. И раньше всех остальных идиотов понял, что идея — задница тролля. Просто в отличие от тех самых идиотов — его друзей — мужественно старался справиться с проблемой самостоятельно. Он же, Драко Малфой, не слабак. Он сильный, смелый, гениальный и, что уж таить, безумно привлекательный.
Именно так успокаивал себя Драко. Естественно, он искренне поверил в сладкие речи подсознания. Драко и под пытками бы не признался, что совершил ошибку и весь учебный год просрал на погоню за призрачной победой, которая, честно говоря, не очень-то ему и нужна.
Поддавшись уговорам Дамблдора, Драко испытал облегчение. События последних дней скручивались для него в тугой ком: вроде, конец нити виден, но только попробуй потянуть за него, и утонешь в череде кривоватых узлов. Директор же протянул ему руку и буквально вытащил из штормового, состоящего из сомнений, страха и неопределенности моря. Драко был почти благодарен, однако об этом тоже никогда бы не сказал.
Мысленно он уже отправился в благополучное будущее, где все проблемы счастливым образом разрешились, а сам Драко в компании Теодора, Трейси и Флоры (да, их он готов простить, он же ещё и великодушный!) встречал последнее лето в роли ученика Хогвартса. Они обязательно провели бы месяц у Теодора. Скупили все запасы нетающего мороженого в местном волшебном магазине, напились до тошноты дорогим огневиски из коллекции Фергуса и трахались-трахались-трахались. Вчетвером, втроём, вдвоём… Эх, поскорее бы!
Но в последнее время жизнь Драко отличалась завидным постоянством: стоило ему поверить в лучшее, как она пинала его под ребра. Беллатриса Лестрейндж звонким, въедливым голосом сообщила о своём появлении и разрушила мечты Малфоя о сносном завершении ночи.
Он сильнее сжал в пальцах волшебную палочку. Хотя и не представлял, на кого её всё-таки направить: на директора или на Беллатрису с помощниками. Поэтому конец магического оружия уткнулся в стену. Взгляд Драко блуждал от тётки к Дамблдору и обратно. Десятки вопросов вертелись в голове. Снейп же на стороне директора, верно? Значит, силы равны: два на два? Точнее — три на два, в зависимости от того, рядом с кем станет сражаться Драко. Дамблдора же на самом деле невозможно убить, так? Он вытащит палочку и вмиг всех раскидает. Хм, а почему он её не вытащил? Только сейчас Драко сообразил: всё это время Альбус и не пробовал выступить против него. Старик стоял перед ним с пустыми руками. Неужели… у него и вовсе нет с собой защитницы любого мага? В таком случае, у старого дурака точно крыша поехала. Кто ж без неё выходит из кабинета!
— Так и знала, что ты такой же слабак, как и твой отец, — проворчала Беллатриса. За ней безмолвной тенью маячили Снейп и Долохов. Северус, пожалуй,
слишком хорошо отыгрывал свою роль. Настолько, что Драко даже засомневался: а точно ли он всё ещё за Дамблдора? — А я сестру предупреждала, что от слизняка Люциуса ничего достойного родиться не может.
— Мой отец — не слабак, — заступился Драко. Он не решался спорить с тёткой в полную силу — всё-таки перспектива умереть в Астрономической башне его не особо вдохновляла. Но и молча глотать оскорбления не мог.
— Ещё какой слабак. И ты весь в него, — с удовлетворением припечатала Лестрейндж.
Беллатриса не вступала в бой. Подобно лоснящейся кошке она медленно и с ленцой продвигалась ближе к Альбусу — шаг вперёд, два в бок, пауза. Странный и завораживающий танец, что в любое мгновение рисковал закончиться трагедией. Впрочем, казалось, Дамблдора нисколько не заботила Беллатриса. Директор с максимально скучающим видом наблюдал за ней и даже коротко зевнул.
— Беллатриса, не дави на мальчика, — мягко начал Альбус. — Разве больший слабак — не тот, кто скидывает грязную работу на ребёнка?
Беллатриса вспыхнула за секунду. В режиме ультразвука она взвизгнула:
— Он уже не ребёнок! Он совершеннолетний! — от её крика поморщились все: и Драко, и Дамблдор, и Снейп, и Долохов.
— Именно, — кивнул Дамблдор. — И поэтому может покупать алкоголь в Хогсмиде и яды — в магазинах для зельеваров. Но вряд ли он настолько взрослый, чтобы убить меня.
Драко чуть было не поддался соблазну вступить в перепалку и доказать всем, что он действительно зрелый и умелый. Однако сдержался. Остатки здравого смысла подсказывали: не время проявлять характер. История Малфоя достигла кульминации, и острым, немного горьковатым ощущением того, что конец близок, пропитался воздух вокруг него.
— Я в его возрасте первого магла замучила до смерти, — горделиво сообщила Беллатриса и приосанилась.
Драко закатил глаза. Эту историю в их семье передавали из уст в уста. Он её уже наизусть знал.
— Допустим, не до смерти, — перебил Дамблдор. Малфой в недоумении уставился на него. — Мне-то не ври, Беллатриса. Я с твоим личным делом знаком как никто другой. Вот такой я любопытный старик.
Беллатриса… напряглась? Она застыла и прожигала взглядом Дамблдора, жадно ловя всякое его слово. Перемену в её настроении уловил не только Драко, но и Снейп с Долоховым. Все они выглядели крайне заинтересованными.
— Кажется, ты перепутала заклинания и случайно подожгла бедняге бороду, — продолжил Дамблдор. — А потом сбежала. А она вам про Себастиана Роу рассказывала?
— Заткнись! Или я тебя заткну! — Беллатриса затопала ногами, почти как ребенок в порыве истерики. Долохов проявил невиданную ему чуткость и успокаивающе положил ладонь на плечо Лестрейндж. Однако родственница Драко руку Пожирателя скинула.
— Значит, нет, — Дамблдор ни капли не смутился. — Она всем в Азкабане лгала, будто самолично убила маглорождённого беднягу Роу. Реальность намного занимательней. Он её разоружил за секунду и гнал огородами до самой границы графства. Так и умер — случайно на грабли напоролся.
Драко не удержался и издал смешок. Беллатриса смерила его убийственным взором.
— Это я его убила, я! — не сдавалась она в бесполезных попытках отстоять свою репутацию.
— Милейшая магловская женщина, что стала случайным свидетелем его трагической гибели, поведала мне иную версию. И ей я верю больше, — припечатал Дамблдор и отступил к Драко.
Малфой только сейчас заметил, что всё это время директор медленно шагал к нему. Расстояние между ними сокращалось черепашьими темпами, но вот уже широкая спина Дамблдора почти полностью прикрывала собой Драко. Малфой нахмурился. С одной стороны, сделалось спокойнее. С другой — он всё ещё не был уверен, что нуждался в защите деда.
— Это правда, Беллатриса? Ты же нам хвалилась, что Роу стал твоей первой серьёзной жертвой среди волшебников, — произнёс Долохов.
Щёки Беллатрисы залились краской, к верному соратнику она и не обернулась. Лишь бросила ему через плечо:
— Ты ставишь под сомнение мои слова, Антонин, и веришь этому безумному старику?
Долохов ничего не ответил.
Всё же тётка Драко — удивительная женщина. Безумная, противоречивая, грубая, жестокая… Едва ли кто-то находил её приятной. Но каким-то невероятным образом она умела «утянуть» за собой. Запугать, завладеть вниманием, расположить, вдохновить сумасшедшими идеями. Было в ней нечто притягательное и жутковатое. Та мрачная изюминка, из-за которой Пожиратели и не пытались оспорить её безусловное лидерство.
Казалось бы, при желании тот же Долохов за секунду сравнял Лестрейндж с землёй. Только он этого не делал и по своей воле оставался в тени Беллатрисы. Более того, словно верный пес на привязи, он прислушивался к ней и её рваным командам.
Драко выступил за всех собравшихся. Тихо, но уверенно сказал:
— А я верю. Мама говорила, ты всегда приврать любила.
На несколько бесконечно долгих секунд воцарилось молчание. И Снейп, и Долохов, и Беллатриса посмотрели на Драко. Не обернулся к нему один Дамблдор — он непоколебимой седовласой скалой стоял перед ним.
Малфой до побелевших костяшек сжал палочку. Минуты пустой бравады кончились. Как никогда отчётливо Драко понимал: едва ли он выстоит против взрослых волшебников. Однако его настолько утомила тётка, что он готов рискнуть всем, лишь бы она уже заткнулась и исчезла. Растворилась в воздухе и каким-то невероятным образом стёрлась из памяти ближайших родственников. Без неё им всем лучше.
— Вот же уродливый мелкий засранец, — угрожающе прошипела Беллатриса.
— В смысле, уродливый? — возмутился Драко. Подобного оскорбления он снести не мог. — Да я самая завидная партия в этой школе!
— Если только для грязнокровок и слепых девок! — злобно рассмеялась Лестрейндж.
Драко наклонился ближе к ней и запальчиво откликнулся:
— А на тебя и грязнокровка не позарилась бы, — Малфой готов поклясться, что на мгновение на каменном лице Снейпа появилась усмешка. Правда, тут же исчезла. — У меня от твоего визгливого голоса яйца скукожились уже минуты две как.
И он театрально сморщился, якобы от сильной боли между ног. На этот раз и Долохов не сдержался: его губы растянулись в предательской ухмылке. К счастью для него, внимание Беллатрисы сосредоточилось на Драко.
— Ты что себе позволяешь, троллья отрыжка? — всё, эту родственницу Малфоя можно выносить. Беллатриса пошла алыми неровными пятнами. Губы подрагивали, а тёмные волосы будто бы ещё сильнее на концах закрутились. Хотя, вероятно, это саму Лестрейндж потряхивало, поэтому вся она словно пришла в движение. Как желе, которое кто-то неосторожно потыкал пальцем.
— Просто говорю правду, — припечатал Драко. — Знаю, ты её не любишь, но мне посрать.
Естественно, он боялся. А если бы его не грели остатки Феликс Фелицис, то вовсе обоссался под себя. Но ему так все надоели… И Беллатриса, и Пожиратели, и Дамблдор, и Хогвартс, и выбор, который ещё предстояло сделать. Мысленно он уже пожалел, что сбежал от друзей. Стоило немного позлиться на них, обозвать членососами, раскинуться парой-тройкой заклинаний и, поостыв, предложить прямо сейчас улететь во Францию. Зря он поддался эмоциям. Однако и в этот раз Драко ни за какие галеоны не признал бы вслух неправоту.
— Да я тебя, паршивца, и этого, — Беллатриса вспомнила про Дамблдора и ткнула пальцем в него, — на фарш пущу.
— Ничего ты мне и ему не сделаешь, — раздухарился Драко, хотя коленки его предательски затряслись. — Ты такая идиотка, что даже предателя в своих рядах за год не обнаружила. Куда тебе до захвата Хогвартса и убийства сразу двух великолепных волшебников.
Великолепным Драко считал исключительно себя, Дамблдор просто к слову пришёлся. Да и про предателя он случайно, на эмоциях выпалил… Ляпнул, а потом подумал. Драко виновато посмотрел на Снейпа, и взгляд его не укрылся от внимания ни Беллатрисы, ни Антонина Долохова.
— Предатель, значит, — Беллатриса бросила быстрый взор на Снейпа и опять сосредоточила всё внимание на Малфое и Дамблдоре. Видимо, их она считала большей угрозой.
На Северусе сконцентрировался Долохов. Он с отвращением пялился на декана Слизерина и отпрянул от него как от чумы.
— Понятия не имею, о чём говорит мальчишка, — постарался «сохранить лицо» Снейп. На том и прокололся. Его имя никто вслух не называл, он же раньше времени начал оправдываться. Наверное, общая нервозность сказывалась и на почти непробиваемом, безэмоциональном Северусе.
— Я так и думала. Ты всегда был скользким типом, — припечатала Беллатриса. Она набрала в грудь воздуха и взвизгнула не хуже мартовской кошки. — Убить его, Долохов! Убить их всех.
На этой ноте расшаркивания в виде взаимного обмена любезностями завершились. Беллатриса наклонилась к Дамблдору и Малфою, выставила вперед волшебную палочку и прошипела заклинание одними губами. Драко понимал, что вряд ли тётка его убьёт. Из-за Нарциссы, конечно: странным образом Беллатриса была привязана к сестре. Но так же чётко он осознавал, что навредить ему Лестрейндж не побоится. С неё сталось бы оставить его без руки, ноги или — о, ужас — члена.
Он хотел бы ответить ей и защититься, однако глупым образом растерялся: конец его палочки тоже взмыл вверх, только подходящее защитное заклятие никак не приходило в голову. Более того, настойчивый внутренний голос подсказывал: «Не вмешивайся, так безопаснее». Феликс Фелицис что ли?
Поэтому Драко словно в замедленной съёмке наблюдал за тем, как выпущенные Беллатрисой наэлектризованные чары летели к нему, и ничего поделать не мог. Краем глаза он отметил, что Северус Снейп и Антонин Долохов уже вовсю обменивалась вспышками-заклинаниями и сосредоточились друг на друге. Какое-то подобие приятных вестей для Драко: хотя бы Долохов пока занят.
Дамблдор зачем-то развел руки в стороны и резко свел их вместе. Возникшее характерное мерцание намекало, что старик без всякой палочки применил нечто в духе щитовых чар. К сожалению, не таких сильных, как могли бы быть с важным для любого мага инструментом из лавки Олливандера. Чары Беллатрисы ударились о «мерцание», и были им поглощены. Однако лёгкий толчок, что возник при столкновении, воздействовал на Дамблдора: директор слегка пошатнулся и отступил на пару шагов.
Беллатриса издала разочарованный вопль. Лестрейндж выпустила ещё заклинание, и ещё, и снова… Она осыпала Дамблдора градом из волшебства и наступала на него. Дамблдор парировал выпады. Однако было заметно, что с каждым новым держаться ему всё труднее. Малфой вздрогнул и пришёл на выручку. Но его чары едва ли долетали до тётки. Каким-то невероятным образом она успевала отбивать его атаки и нападать на старика. Зато от Драко вся магия чудесным образом отскакивала — спасибо жидкой удаче.
— Я тебя проучу, засранца мелкого! — рыкнула она, когда всё-таки единственное заклинание Драко достигло цели и оставило глубокую царапину на плече Беллатрисы. Стремительное ответное заклятие рвануло к Малфою от Лестрейндж. Слишком быстро, он бы при всём желании не сумел прикрыться. Дамблдор ступил прямо перед Драко и попытался выставить щитовые чары. Немного не успел — мерцание издало треск и погасло, а направленная на Малфоя атака угодила в Альбуса Дамблдора.
Судя по изумлению, скользнувшему в безумных глазах Беллатрисы, она и сама не ожидала такого исхода. Лестрейндж радостно рассмеялась, когда Дамблдор тяжело осел на колени, продержался в такой позе несколько секунд и плашмя завалился на пол.
— Директор! — в отчаянии позвал его Драко и упал рядом с ним. Малфоя уже не волновало, убьёт его Беллатриса или нет, справится Снейп с Долоховым или сгинет от шального заклятия. В это мгновение Малфою показалось, что вместе с сознанием Дамблдора ушла любая надежда на успешное завершение вечера. Словно Хогвартс жил и держался ровно до тех пор, пока веки директора не опустились.
— Я что… убила его? Ну же, Драко, скажи, убила? — смеялась Беллатриса. — Это же простейшее заклинание. Неужели старикан от него загнулся? Слабак.
Она глумилась и торжествовала. Драко особо не вслушивался в её болтовню. Он подполз к Альбусу и постарался прощупать пульс. Облегчённо выдохнул: пульс весьма слабый, но всё же был. Значит, дед просто потерял сознание. В его возрасте немудрено. Впрочем… в его возрасте и помереть от малейшей нагрузки немудрено. Подобная мысль не внушала оптимизма, однако отогнать её от себя Драко не сумел. Он нахмурился и вгляделся в Дамблдора в бесполезных попытках отыскать какие-то верные признаки того, что Альбус точно встанет на ноги. Однако таковых не наблюдалось. Шансы равны: старикан мог как и воспрять во всём своём могуществе, так и загнуться на холодном полу в Астрономической башне.
— Почему ты молчишь? Без своего директора малыш-Драко уже не такой смелый? — самодовольно пропела Беллатриса. — И кто теперь в дураках, Драко? Встань! Хочу смотреть тебе в глаза, когда задам хорошенькую магическую порку.
«Не буду вставать, пусть хоть обосрётся», — решил про себя Малфой и упрямо не поднимал взор на Беллатрису.
— Иди на член горного тролля, — еле слышно процедил он.
— О, обязательно схожу, — хихикнула Лестрейндж. — Может, даже несколько раз. Сразу, как разнесу половину этой школы и избавлюсь от твоих друзей-предателей.
И её демонический, жутковатый смех стал ещё громче.
Малфой не ждал помощи — Северус слишком увлечён Долоховым и не сумел бы вступиться за Драко. Особых иллюзий на свой счёт он не питал и окончательно принял печальную истину: раз Беллатриса директора уложила, то и с ним справится. Возможно, Феликс Фелицис подскажет ему, как сгладить удар. И только.
Доносящийся как сквозь пелену крик отца Драко сначала воспринял как игру взбудораженного стрессом воображения. Однако без особой надежды посмотрел в сторону источника шума. С удивлением он и правда заметил родителя. Люциус, потрёпанный, грязный и перепуганный, спешил к нему на помощь.
Ему не всё равно. Впервые за долгое время. На секунду Драко ощутил себя маленьким мальчиком, единственное желание которого — запрыгнуть на руки отца и укрыться от всего мира.
— Люциус, и ты, слизняк, против меня. Никому из вас нельзя верить, — разочарованно выдала Беллатриса и проворно остановила старшего Малфоя заклятием. Драко и воспротивиться не успел.
Официально: тётка допекла его до чертиков.
Трейси.
acting like you've come so far the bed you made yourself
and this house and me are all falling apart
diiv «doused»
Как только я убедила Теодора в том, что у нас нет времени возвращаться в слизеринскую спальню и искать его красные штаны в клетку, он нашёл новый повод для нытья:
— Как думаешь, нам придётся сегодня убить кого-нибудь? — спросил он и, посерьёзнев, посмотрел прямо мне в глаза.
Я отвернулась от его проницательного взгляда и старательно изучала носки кед. Совсем как в детстве перешла на мелкие шажки, чтобы не касаться линий на каменном полу, и даже на секунду представила, будто то и не линии вовсе, а готовые впиться мне в ногу змеи. Но вечно молчать я не могла: если Теодор хотел развить тему, он становился на редкость настойчив. Поэтому осторожно заметила:
— Надеюсь, что нет.
Только надежда у нас и оставалась. Так-то я понятия не имела, что за опасность поджидала в Астрономической башне.
— Жаль, — вдруг разочарованно выдохнул Теодор. — Отец говорит, в нашей семье принято первое серьёзное преступление совершить до пятнадцати лет. Я уже несколько годков как не укладываюсь в график!
Я прищурилась и прошипела:
— Идиот.
Обычно мне нравились странности Нотта. В какой-то степени они меня возбуждали и добавляли перчинку в нашу сексуальную жизнь. Ну, а кто ещё согласился бы использовать в ролевых играх острые ножи и мазать друг друга тёплой кровью? Кто не протестовал примерить на себя с помощью Оборотного зелья личину Локонса или парня из рекламы магического крема от прыщей? Кто периодически позволил бы его шлёпать учебником по трансфигурации (Теодор утверждал, будто через филейную часть ему книжные знания передавались) и вдавливать каблуком в пол, а потом меняться и вдавливать уже меня? Правильно: единицы. В большинстве случаев мы совпадали в нашем рейтинге из пунктиков и отклонений. Но временами Теодор Нотт даже меня умудрялся утомить.
— Хорошенький идиот вообще-то, — Тео лихо поправил прядь кудрявых волос. Когда-нибудь в мстительном порыве я их ночью срежу.
До Астрономической башни я добралась в дурном расположении духа. Мне хотелось заботиться о раненом отце, спать, есть, читать, трахаться, летать обнажённой вокруг гриффиндорской башни и пугать зашоренных отличников голыми сиськами. Да всё что угодно лучше погони за Малфоем. Беспокоилась ли я о Драко? Наверное. Желала ли его спасти? Не знаю. Из нашего квартета Драко больше Теодора и Флоры импонировал мне по характеру. Хотя поначалу-то мне казалось, что из общего у нас лишь галстук со змеёй на шее. Однако со временем вскрылись определённые схожие черты: несгибаемость, болезненная ревность к чужим успехам, непробиваемая уверенность в своей правоте, изобретательность, снисходительная жалость ко всем, кто по нашему мнению никогда не дотянется до нашего уровня… Перечислять можно долго. Загвоздка в том, что эти сходства я готова терпеть в себе, прекрасной и любимой. В других же они меня периодически подбешивали. В Драко — особенно часто.
Сегодня я убедилась, что и Люциус Малфой немногим отличался от дурака-сына. После непродолжительных споров он пошёл в Астрономическую башню первым. Будто бы я против, честно говоря. Нам как раз и нужно, чтобы кто-то максимально бесполезный для дела проверил обстановку. Флора и Теодор двинулись сразу же за Люциусом. Я отставала. Неохотно протёрла палочку о джинсы и так тяжело вздохнула, словно на своих хрупких плечах несла весь груз этого сраного мира.
Поэтому до меня позже остальных дошла вся катастрофичность ситуации. Когда мои ноги ступили на прохладный пол башни, остальные участники действа уже были активно в него вовлечены. Люциус ринулся к Беллатрисе и Драко. Естественно, безумная тётка Драко вырубила старшего Малфоя за секунду. А чего он ждал? Хотя бы попробовал в неё заклинание сначала кинуть. Идиот.
Флора и Теодор сосредоточились на Северусе и Антонине. Точнее — это Снейп и Долохов сосредоточились на них. Северус неудачно врезался спиной в зазевавшуюся Джонс. Антонин приметил блондинистую голову моей подруги, растянул свой щербатый рот в безумной улыбке и пробормотал что-то про свежее мясо — обрывки фраз долетали до меня лишь частично. Теодор пришёл на выручку: хотя, казалось бы, он должен во главе всех бежать к своему Драко. Моё же внимание сосредоточилось не на Лестрейндж, Снейпе, Долохове или перепуганном Малфое (впервые, кстати, лицезрела его настолько уязвимым). Я не могла отвести взгляд от распластавшегося на полу Альбуса Дамблдора. Старик казался скорее мёртв, чем жив. Грудь деда не вздымалась, на губах не было привычной лукавой улыбки, а глаза плотно закрыты. В подобном положении он вполне выглядел на свой возраст: обычный столетний старикан, что готов развалиться на части в любую секунду.
Возможно, я стала сентиментальна в последний год. Однако к Дамблдору неожиданно привязалась. Раньше я воспринимала его скорее как идею, а не живого человека. Он просто существовал и просто оставался неразрывной частью Хогвартса: однако роль в моём воображении ему отводилась не больше, чем у стула или картины в коридоре. Мы не пересекались нигде кроме праздничных ужинов. Меня не трогали его указы и речи. Я не испытывала благоговения и восхищения. Но теперь всё изменилось. Моё сердце пропустило удар, и я в ужасе прижала ладони ко рту.
Только бы он не умер. Только бы не умер. Тогда всё зря.
Я перешагнула через бездыханного Люциуса, проигнорировала угрозы Беллатрисы — всё равно отвечать на них мне не хотелось — и опустилась на колени рядом с директором и Драко.
— Он жив? — коротко спросила у Малфоя. Попробовала прощупать пульс, однако слишком переживала и не смогла сосредоточиться.
Драко неопределённо пожал плечами. Вместо него ответила Беллатриса:
— Если в этом куске трухлявого дерева осталась жизнь, то ненадолго.
У меня не было сил на полноценное оскорбление. Я оглядела Лестрейндж с головы до ног и устало заметила:
— А у тебя лодыжки толстые.
Знаю, не самый изящный мой выход. Я и лодыжек-то под длинной юбкой не видела. Вспомнила только, что Драко про них вскользь упоминал во время разговора. Однако Беллатриса действительно обиделась. Сощурила глаза и прошипела:
— Ну и мерзкая же девка у Клинтона. Тебя мне тоже придётся проучить.
Она махнула волшебной палочкой. Я и испугаться не успела, как на помощь пришёл Драко — он распознал её маневр и проворно ответил. Выпущенное в меня Беллатрисой заклинание встретилось с его защитными чарами. Я бы даже спасибо Драко сказала, не окажись мы тут по его вине.
— Не смей поднимать на меня свою палочку, Драко! — взвизгнула Беллатриса.
Прозвучало двусмысленно, я не удержалась и хихикнула, чем ещё больше разозлила Лестрейндж.
— Надеюсь, моя палочка и правда никогда на тебя не поднимется, — ехидно сообщил Драко.
Беллатриса снова атаковала. На этот раз — Драко. Если до этого она использовала исключительно невербальную магию, то теперь громко отчеканила:
— Экспелиармус!
Палочка Малфоя улетела в стену, с глухим стуком упала на пол и закатилась в ту часть Астрономической башни, что не освещалась яркой луной. Я и Драко переглянулись в растерянности. Стоило заметить, что для человека, внутри которого растекалась жидкая удача, он был на редкость невезуч.
Помощи ждать не приходилось: Флора и Теодор держались не лучше нашего. Я медленно выпрямилась и выставила вперёд единственное оружие. Естественно, я не идиотка и прекрасно осознавала: против мощной Беллатрисы выстоять даже мне, такой хорошенькой и умненькой слизеринке, будет сложно. Может, я умру. Но что поделать? Хотя бы умру в симпатичных джинсах, которые выгодно обтягивали мою задницу. Надеюсь, про меня и статью напишут под заголовком: «Героически скончалась волшебница с лучшей филейной частью в Хогвартсе». Да, пожалуй, ради подобного некролога и сгинуть нежалко.
— Знаешь, что иронично, Драко? — к Беллатрисе я специально не обращалась. Говорила исключительно с младшим Малфоем.
— Что Дамблдор, кажется, всё же умер? — мрачно поинтересовался Драко.
— И это тоже. Но ещё тот факт, что твоя тётка-слабачка до сих пор не может справиться с горсткой школьников.
Беллатриса опять заверещала — до чего же противный звук — и выпустила в меня заклятие, которое я неожиданно для себя успешно парировала. Что ж, пока не умерла, и на том спасибо.
Теодор.
— Знаете, сколько нужно Долоховых, чтобы вкрутить одну лампочку? — шутить, уворачиваться от чужих атак и раскидываться ответными заклинаниями не так-то просто. Но и я не пальцем делан. Поэтому проворно прижался к стене и позволил струе огня, что выпустил несдержанный Антонин, пронестись мимо меня и раствориться в темноте. — Ни одного. Потому что лампочка его увидит, испугается и лопнет.
— Мистер Нотт, не могли бы вы оставить остроты на некоторое время, — пропыхтел Снейп. Честно говоря, я и Флора скорее мешали ему, нежели помогали. И я, и Джонс были слишком растеряны, напуганы и напряжены, чтобы оперативно взять себя в руки и полноценно вступить в бой. Я ещё и на Драко с Трейси периодически косился и отвлекался.
Почему я сразу не направился к ним, а спас Флору — то есть вовремя оттолкнул её, дуру блондинистую, от долоховской атаки? Понятия не имею. Наверное, всё дело в её сиськах. А ещё в том, что она единственная из моих друзей соглашалась часами слушать мои разглагольствования о моде. И только её я допускал до волос и разрешал укладывать мои кудри: удивительно, но делала она это талантливо, почти как я. К тому же, она обещала нарисовать мой портрет. Уже начала неделю назад. Да и сосала Флора неплохо… Ладно, я готов официально признать: я помог ей, потому что она мой друг. Тьфу, совсем в сентиментальную соплю превратился.
Впрочем, Флора особо в моей поддержке не нуждалась. Видимо, Феликс Фелицис до сих пор вёл её в нужном направлении, поскольку она успешно лавировала среди вспышек из заклинаний, а на её симпатичной мордашке не виднелось ни единой царапины. Зато нападала она отвратно. В атакующей магии ей и жидкая удача не подсобила. В какое-то мгновение из конца её волшебной палочки и вовсе вылетел букет цветов и зарядил Долохову в лоб. Я и Снейп встретились красноречивыми взглядами и на выдохе процедили хором:
— Джонс.
— Ой, простите, вам не больно? — растерянно спросила она у Долохова. Сообразила, что самочувствие Пожирателя и помощника Лестрейндж её беспокоить не должно, и менее уверенно добавила. — А если и больно, это вам за плохое поведение.
— Джонс! — громче повторили я и Снейп.
Долохов с невесть откуда взявшимся заметным интересом прощупал взором Флору. Он рыкнул и накрыл нас новой огненной волной, которую успешно нейтрализовал Снейп. Я дёрнул Джонс за руку и заставил отступить за спину декана Слизерина. Здравый смысл подсказывал: стариканы и без нас разберутся. Лучшее, что мы можем сделать — подсказывать и подбадривать. Привычка истинного слизеринца под названием «всегда думай о сохранности собственной шкуры» и вовсе подсказывала: «Не высовывайся, Теодор. Позволь им лично самоубиться. Если уж Снейп совсем плох будет, тогда и рискнёшь».
От мощных атак Долохов перешёл к серии менее смертельных, зато быстрых. Искры от заклинаний только и успевали летать туда-сюда. Я возжелал быть полезным и заорал:
— Слева!
— Справа! — вторила мне Флора. Я взвыл: какое право, это же точно было лево!
— Нет, слева!
— Неправда!
Снейп опешил. Противоречивые подсказки сбили нашего союзника с толку, и чары ударили его в бок. Секундного замешательства хватило, чтобы Долохов, который до этого момента точно уступал Северусу в мастерстве, подсуетился и вслед за пропущенным заклинанием кинул магию помощнее.
Открыв в изумлении рот, я наблюдал за тем, как Снейпа отбросило к стене и он медленно осел на пол. Он тяжело дышал и держался за место под ребрами, куда ударило заклятие. Декан Слизерина из последних сил сохранял сознание, однако я понял: толку от него теперь мало. И я выбрал лучшую тактику: обвинил Джонс, напрочь позабыв о Долохове.
— Дура, какое «справа», — передразнил её. — Если «слева»!
— Сначала оно летело справа, а потом переместилось налево, — надулась Флора. Сдаваться и расписываться в идиотизме она не планировала. — Сам дурак.
— Ничего там не летело слева. Лучше бы ты не сиськи наедала, а зрением занималась.
— Не наедала, они сами выросли. А ты лучше бы…. лучше бы… член у тебя небольшой, вот, — она показала мне язык. Зуб ставлю, это её Трейси научила. Правда, изначальная формулировка Дэвис наверняка звучала оскорбительнее.
— Говорю же, тебе точно пора подправить зрение.
— Хватит на меня нападать, — расхныкалась Флора.
— Хватит тупить, — сурово отрезал я.
— Заткнитесь оба! — рявкнул Долохов. Точно, он же до сих пор здесь.
Мы обернулись и затравленно уставились на него. И что нам делать с этим вонючим шкафом? Я подозревал, что убивать он нас не станет. Отец как-то рассказывал о Долохове: тот редко избавлялся от жертв сразу. Сначала он предпочитал натянуть их на свой кривоватый хрен. Притом и парней, и девушек. Джонс-то ладно, не жалко. Да и не привыкать ей терпеть и глотать: с Малфоем только этим и занималась. Но мне-то за что пытки? Если во мне и будет чей-то член, то точно не Долохова! Экспериментировать я готов лишь с Драко.
— Это всё она, — выдал я, не задумываясь, и ткнул пальцем во Флору.
— Ах ты предатель, — возмутилась Джонс и пихнула меня в плечо.
— Повторяю: заткнитесь оба!
Флора поморщилась:
— Фу, ну и грубиян же вы.
Я разделял её эмоции. Антонин — самый невыносимый хрен среди Пожирателей. Ни манер, ни воспитания, ничего жизненно необходимого чистокровному волшебнику. А одежду его видали? Страшный сон стилиста! Пожалуй, и не выступи я против Беллатрисы и её соратников, всё равно настаивал бы на ликвидации Долохова.
— Я устал от вас, идиотов, — прошипел Долохов. — Думаю, немного Круцио вас освежит.
Он широко улыбнулся своими желтоватыми зубами.
Я запаниковал. Флора тоже. На обдумывание ситуации времени не оставалось. Схлопотать Круцио я не хотел. Мы с Трейси как-то договорились, что испытаем его друг на друге во время секса. Так вот сейчас мы точно не трахались.
— Эверте Статум, — чётко произнес я в надежде отбросить Долохова подальше от нас.
— Инфлэтус! — в унисон со мной пропищала Флора. Заклинание раздувания? Серьёзно? Она бы ещё приступом щекотки противника убить попробовала.
Волшебные палочки мы направили в одном направлении. Долохов от нас особой прыти не ждал, поэтому не успел ответить. Оба заклинания в полёте успели смешаться и вдарить по нему во всю мощь. Антонин посмотрел на свой живот, куда пришлась вся магия, и уже через секунду изящно перелетел через всю Астрономическую башню. Когда он завалился, я сумел разглядеть: его голова значительно увеличилась в размерах и болталась на тонюсенькой по сравнению с челюстью шее. Признаков жизни Антонин не подавал. Минус один Пожиратель, ура.
За его изящным пике наблюдали и Беллатриса, Драко и Трейси.
— Антонин! — истерично позвала Лестрейндж. Но ей никто не ответил. Эх, мне бы мои победные брюки.
