Как избавиться от Дамблдора за год

Теодор Нотт удивительным образом успокоился, хотя обстановка к этому не располагала. Странное умиротворение и непробиваемая уверенность, что всё наладится, накрыли его с головой, когда он осмотрелся по сторонам и с удовлетворением заключил, что они вчетвером снова вместе. И пусть помимо его друзей на крыше до сих пор бушевала Беллатриса… И что? Будто они не справятся с единственной безумной женщиной средних лет. Видимо, Беллатриса размышляла примерно о том же. Она отступила на пару шагов и прожигала друзей тяжёлым взглядом. Сражение зависло в невнятной точке: все участники действа застыли во времени и пространстве и чего-то ждали. Нотт постарался бегло оценить положение дел. Дамблдор в отключке. Возможно, помер. Люциус в отключке. К сожалению для Тео, точно не помер: вертлявый глава малфоевского семейства и конец света перетерпел бы. Долохов в отключке. Жив, но в себя придёт нескоро: с такой-то огромной головой и подняться будет сложно. Снейп… самая большая загадка. Его глаза были прикрыты, с бледных губ не сорвалось ни слова, оценить тяжесть ранения — непросто. Пока Теодор мысленно записал его в список выживших и — в данную минуту — бесполезных. Следом Тео перешёл к пребывающим в сознании. Беллатриса цела и, стоило признать, безумно хороша в своём гневе и тесном платье. Нотт то и дело невольно косился на её глубокое декольте и даже на секунду представил, как роскошные сиськи Лестрейндж трутся о не менее роскошные сиськи Флоры, а он в это мгновение неспешно натягивает Трейси и сжимает её грудь. Небольшой воображаемый рай из сосков… Тео тряхнул кудрями, отогнав от себя видение, и не без сожалений вернулся к невозбуждающей реальности. Значит, настоящая, одетая Флора стояла рядом, без единого ранения, что удивительно. Наверное, Феликс Фелицис всё же подсобил Джонс. А вот Трейси подобным похвастаться не могла. На её скуле расплывалась кровавая царапина — одно из заклинаний проворной Беллатрисы достигло цели. К счастью, заклинание несмертельное. Дэвис прошлась пальцем по крови и негодующе уставилась на алые отпечатки. Драко пялился туда же. Несмотря на отсутствие волшебной палочки, он, как и Флора, совершенно не пострадал. Даже предпринял попытку вернуть оружие и отполз к нему на пару сантиметров в бок. Однако Беллатриса заметила его манёвр, ударила в пол рядом с Малфоем заклятием, и племянник Лестрейндж притормозил. На время, естественно. Теодор понимал, что его упёртый друг не оставит попыток забрать утерянное. — Только мне кажется, что как-то распогодилось? Ветер не такой сильный, — Теодору стало скучно. По авторитетному мнению Нотта, любое сражение не должно занимать больше часа и трёх глав в книге. При иных условиях Теодор отказывался участвовать. Жаль, сейчас выбора у него не наблюдалось. — Ты убил Антонина, мерзкий мальчишка, — взвизгнула Беллатриса. Нотт поморщился. Умела эта женщина своими истеричными интонациями любую эротическую мечту убить. Её сиськи уже не особо-то и прельщали. — Не убил, а вырубил. К тому же… — начал было Нотт. Но его перебила Флора. — Не он убил или вырубил, а мы. И повторим этот трюк с вами, если… если… — голосок Джонс срывался. Звучала она так, словно вот-вот разревётся. Да ещё и с условиями сделки не определилась: беспомощно оглядела друзей и шумно выдохнула. — Если ты не отпустишь нас и не оставишь Хогвартс, — пришёл на выручку Драко. Теодор нахмурился. А выход ли — это предложение? Ушла бы Беллатриса сегодня, вернулась завтра. Редкостное упрямство — в крови у родственников Малфоя. Получалось, выбора нет: или они остановят Беллатрису, или она убьёт их всех. — Не тебе ставить условия, Драко, — высокомерно заметила Лестрейндж. — Ты безоружен и слаб. При желании я избавлюсь от тебя за секунду. До сих пор не сделала этого лишь из уважения к Нарциссе, но моё терпение на исходе. — Мы не позволим его убить, — опять вступила в беседу Флора и смело шагнула вперёд. Беллатриса удостоила её беглым взором и скривилась в отвращении. Она не знала наверняка, чистокровна Джонс или нет, поэтому автоматически записала её в потенциальные угрозы. Флора невольно поёжилась. От внимания Теодора не укрылось, что в присутствии Лестрейндж Флора робела сильнее обычного. Впрочем, Тео понимал эмоции Джонс. Лестрейндж и его пугала до чёртиков — от этой шизанутой подружки Тёмного Лорда можно ожидать чего угодно. Она как коробка с сюрпризом: никогда не знаешь, что внутри — шоколадка или дерьмо соплохвоста. — Ты мне угрожаешь? — Беллатриса громко рассмеялась, театрально откинув голову и явив миру изящные изгибы шеи, и уверенно добавила. — Зря. Я убью всех вас. Вы всего лишь горстка жалких учеников. — Тогда почему ты бездействуешь? — глухо прошипела Трейси. Теодор не отказался от того, чтобы его и без того пострадавшая девушка не спорила с серийной убийцей в юбке, однако Дэвис разве заткнешь? — Действительно, почему? — задумчиво протянула Беллатриса. Всё-таки напрасно они недооценивали тётку Драко. Никто из них и моргнуть не успел, как волшебная палочка Лестрейндж взмыла в воздух и прочертила опасную ломаную линию. С особым садистским наслаждением Лестрейндж выпалила: — Круцио! Удар пришёлся на Нотта. Немного обидно: почему именно он, рядом же торчала полукровка Флора? Хотя расстроиться в полную мощь Тео не сумел. Его скрутило в жуткой, невыносимой агонии. Теодор считал себя знатоком боли: плётки, ножи, горячий воск — всё это присутствовало в его спальне. Однако ни одному тонкому ремешку, ни единому языку пламени не сравниться с той пыткой, которой Нотта подвергла Беллатриса Лестрейндж. Он будто распадался на атомы и склеивался вновь только для того, чтобы испытать ещё больше боли. Голова разрывалась на части, кожа горела, кости рисковали вывернуться наизнанку. Тео прикрыл глаза, но оставаться один на один со всем этим — намного хуже. И он опять попробовал сосредоточиться на друзьях. Через пелену до него доносились обрывки фраз и редкие вспышки заклинаний. — Хватит! — хором потребовали Флора и Драко. Джонс — испуганно и отчаянно, Драко — жёстко и с нажимом. — Авада Кедавра! — вскрикнула Трейси, но ничего не произошло. Если бы Теодор мог, он бы рассмеялся: Дэвис не такая уж и злобная волшебница, какой хотела казаться. Она истерично всхлипнула, почти как Флора, и следом выпалила. — Остолбеней. Беллатриса отклонила заклинание в последнюю секунду, но его отголосок пришёлся на Лестрейндж. Она пошатнулась и уставилась на Трейси, позабыв о Нотте. Пытка для Теодора завершилась. Он всё ещё валялся на полу в позе эмбриона, однако хотя бы сумел набрать в грудь кислорода и хрипло закашляться. Сердобольная Флора опустилась на колени рядом с ним и провела по спутанным волосам друга. Её ласковое прикосновение напомнило Нотту: он ещё жив, всё закончилось. — Ты пыталась убить меня? — каким-то не своим голосом поинтересовалась Беллатриса у Трейси. — Ты, отродье Клинтона, хотела применить против меня Непростительное заклинание? — Тронь Теодора ещё раз, и я попробую снова, тупая ты отрыжка тролля, — выпалила Трейси. Инстинкт самосохранения Дэвис явно уступал под напором гнева. — Нас четверо, а ты одна. Даже если мне придётся пожертвовать собой и сдохнуть, чтобы тебя остановить, я с удовольствием пойду на это. — Обязательно помогу тебе сдохнуть, — запальчиво откликнулась Беллатриса. Беллатриса и Трейси пялились друг на друга. Теодор уже не впервые отметил, что они внешне похожи. Правда, Дэвис немного… острее. Чёткий профиль, оттенки голоса, пружины кудрявых волос — всё острое, без мягких линий и нюансов. И пребывание рядом с ними чувствовалось по-разному. Присутствие Беллатрисы ощущалось как запах тяжёлого, удушливого парфюма. Ты погружался в неё, поддавался её настроениям, ловил всякую перемену в них и словно застревал во времени — в том промежутке, где встретил Лестрейндж. Дэвис же — бесконечное движение, резкий порыв ветра с болотистым ароматом, что сбивал с ног и уносил за собой. Теодор осознавал: из-за этой стремительности Трейси точно проиграла бы. Распалилась сильнее, разозлилась, поступила необдуманно и пала жертвой своей же нетерпеливости. Нотт оттолкнул руку Флоры и с трудом поднялся на колени. Едва ли он годился на роль полноценной боевой единицы, но своего болтливого языка не лишился. — Убьёшь Трейси, останемся я, Драко и Флора. У тебя одна попытка, у нас целых четыре. Кто-то из нас да справится, — или нет. Горстка тупых школьников против взрослой волшебницы, чья кровавая слава шла впереди неё? Расклад сомнительный. Однако свои опасения Нотт не озвучил. — К тому же в любую секунду здесь могут появиться преподаватели. В последний раз, когда я видел твоих подсосов-Пожирателей, они явно им проигрывали. Ты же умная и красивая женщина, Беллатриса. К чему тебе глупо рисковать собой и этими очаровательными сиськами? Иди домой, пока не поздно, выпей немного хереса и хорошенько трахни себя пальчиками. Может, полегчает и отпустит. Теодор широко улыбнулся Беллатрисе и поправил упавшие на глаза кудри. Этот небрежный жест, который он на самом-то деле часами тренировал перед зеркалом, заставлял волшебных сучек пищать от восторга. Вдруг и Беллатриса повелась бы? Лестрейндж наградила Теодора задумчивым взглядом. — А ты прав, младший, менее симпатичный Нотт, — неожиданно легко согласилась она. — Нет, не про херес и дрочку. Этим я могу заняться и после того, как отправлю вас к Мерлину. Пора уравнять наши шансы. Вы же не возражаете? Она хохотнула. До того противно, что все четверо друзей скривились одновременно. Как завороженные, они наблюдали за Беллатрисой. Та проворно потянулась к рукаву платья, противоположному тому, что скрывал метку Пожирателей, и задрала его. Теодор несколько секунд смотрел на оголённое запястье Лестрейндж и… громко рассмеялся. Как по команде следом за ним разразилась задорным хохотом Флора, за ней подтянулась Трейси, последним усмехнулся Драко — он оставался настороженным и собранным, однако немного заразился общим весельем. Бледную кожу Беллатрисы украшала новая метка. Видимо, одной нынешней предводительнице Пожирателей Смерти всё же показалось мало. Эта метка была выполнена в виде профиля Лестрейндж: Беллатриса, истинный нарцисс, не удержалась и увековечила себя на телах верных соратников. Правда, увековечила весьма отдалённую версию. У магического аналога татуировки слишком длинный нос крючком, глаз как у рыбы, а над тонкой кривой линией-губой красовалось нечто, похожее на бородавку (вероятно, «художник» случайно мазнул лишний штрих). Для волос места не хватило, и из затылка торчали изогнутые однородные палки. Складывалось ощущение, что эскиз сотворил заскучавший восьмилетка. Беллатриса занесла конец волшебной палочки над новой меткой: похоже принцип действия остался прежним — ткни в неё, и Пожиратели ринутся на твой зов. Однако нажать Лестрейндж не спешила и переводила недоумённый взор с одного собеседника на другого. Она густо покраснела и явно злилась. — Почему вы смеётесь, мерзкие крысёныши? Что смешного? Через секунду все Пожиратели будут здесь, чтобы трахнуть вас и уничтожить одного за другим. Прекратите смеяться! Однако её отчаянный вопль тонул в общем гоготе. — Если меня трахнет и уничтожит человек, который на теле носит это, — Малфой кивнул в сторону метки, — то я опозорю весь наш род. Твой тоже. Убери её с моих глаз. — Вы сами рисовали? Бюджета на художника не хватило? — максимально вежливо спросила Флора. — Надеюсь, её можно свести. — Беллатриса, того, кто это сделал, ты обязана замучить Круцио прямо сейчас, — поддел Теодор. — Прекратите! Прекратите! Или я убью вас всех! — Беллатриса затопала ногами и вся затряслась — от пяток до кудрявой макушки. — Вы бы сами попробовали в бегах нарисовать что-то лучше. Руквуд сделал всё, что мог. От её забавных оправданий, которые она сопровождала изощрёнными ругательствами, Теодору сделалось ещё смешнее. Наверное, скопившееся напряжение нашло такой странный выход на волю. Однако Нотту заметно полегчало. — Сраные отрыжки предателей, поэтому я и ненавижу детей, — выплюнула Беллатриса и с силой нажала на метку. — Посмотрим, как вы посмеётесь через пару секунд. В ответ на зов Лестрейндж кто-то из застрявших снаружи Пожирателей выпустил в воздух огромный аналог метки. Скорее всего, давал знать о том, что он слышал Беллатрису и уже спешил на помощь. Облако дыма в форме неудачного профиля зависло в воздухе и не спешило раствориться. От этой картины и огромного носа, что не поместился и упёрся в соседнюю высокую башню замка, Теодор и вовсе схватился за живот. — Почему ты просто не оставила метку Тёмного Лорда? — отозвался Драко. На ответ разгневанной Беллатрисы никто всерьёз не надеялся, но она к их удивлению произнесла: — Я заслужила собственный знак отличия, — Лестрейндж гордо вздёрнула подбородок. — Но вижу, вы не оценили. Придётся научить вас хорошим манерам. И Беллатриса Лестрейндж опять вступила в бой.

Флора.

hello again, friend of a friend, i knew you when

our common goal was waiting for the world to end

now that the truth is just a rule that you can bend

metric «black sheep»

«Ой, мамочки», — пронеслось в моей голове, и я пригнулась от просвистевшего совсем рядом со мной заклинания. Пользы от меня немного: в основном я пряталась, защищалась и визжала. Надо заметить, вполне успешно. Внутренний голос в моём взбудораженном сознании, до этой самый минуты не выдававший ничего годного, подсказывал, что делать. Видимо, Феликс Фелицис всё ещё вёл меня, хотя я подозревала: его действие может совсем скоро закончиться. Не такую уж и большую дозу мы с Малфоем выпили. Основное сражение вели Трейси и пришедший в себя Теодор. Некоторое время они щедро раскидывались чарами и худо-бедно отбивали заклятия взбешённой Беллатрисы. Их смешавшиеся в единый ком атаки напоминали игру в теннис. На одной стороне корта находилась Лестрейндж, на другой — Нотт и Дэвис. К сожалению, подачи тётки Драко всегда были немного резче, скорость — выше, да и опыта у неё больше. В какой-то момент заклятие Лестрейндж и вовсе впечаталось в опасной близости от Трейси и тела Дамблдора. Моя подруга с пару секунд переводила растерянный взор с бездыханного директора на дымящееся чёрное пятно рядом с ним и еле заметно кивнула Нотту. Условный знак, который он понял без лишних объяснений. С этой секунды Трейси выступала в оборонительной позиции и в основном защищала себя и Альбуса. Теодор остался единственным активным участником событий. Справлялся он лучше, чем я предполагала, и всё же заметно вымотался. Иногда и я, и Тео оглядывались на Драко. Он «вышел из строя»: ползал по полу в поисках волшебной палочки. Иногда Малфой в своём чёрном костюме настолько сливался с мрачной пустотой неосвещённых углов, что я находила его глазами лишь благодаря светлой макушке. На меня волнами накатывало отчаяние. Это же абсурд. Глупая шутка судьбы. Не могут четверо учеников справиться со взрослой волшебницей. Это же не обычная скучающая ведьма-домохозяйка, а сама Беллатриса Лестрейндж! Её боялись, про неё писали ужасные заметки в газетах, ею пугали маленьких детей. Насколько я знаю, даже появилась новая версия старой сказки о красивой и злобной ведьме, что заманивала детей к себе в пещеру и до смерти изматывала их круциатусом. Прототипом как раз послужила Лестрейндж, и, подозреваю, она гордилась столь «лестным» сравнением. Я больно ударилась плечом. Истерично всхлипнула, прижалась к холодной стене и сползла по ней на пол. Официально устала. Мне хотелось зажмуриться, прикрыть уши руками и спрятаться от всего мира в спасительной тьме. Я не годилась для всего этого. Я не была такой изобретательной волшебницей как Трейси, не славилась упорством как Драко и не просиживала часами над книгами с древними проклятиями как Теодор. Я же совершенно заурядная Флора Джонс. Немного ленивая, где-то глупая и невнимательная. Разве что у котла с зельями я иногда преображалась и выдавала нечто годное. Но какой теперь в этом толк? Единственная моя сильная сторона — симпатичная мордашка, блестящие волосы да соблазнительная грудь. Не стану скрывать, в своё время мне казалось, что этого достаточно. Как же я ошибалась… Сейчас бы с удовольствием отдала свои сиськи за возможность стать менее бесполезной. — Флора, ты жива? — напряжённый голос Трейси вывел меня из забытья. Я заставила себя открыть глаза и посмотреть прямо на неё. Всё-таки какая же она хорошая: рисковала собой ради спасения Альбуса Дамблдора да ещё и мною интересоваться не забывала. Я коротко улыбнулась ей и с нежностью вгляделась в её лицо. Вдруг это последнее, что я вижу. Трейси моих светлых эмоций не поняла: уставилась в недоумении и пальцем у виска покрутила. Этого небольшого замешательства хватило Беллатрисе, чтобы подсуетиться и отправить в мою подругу яркую вспышку-заклинание. Теодор рванул к Дэвис, завалился по пути и прикрыл её защитными чарами. — Джонс, соберись! — прикрикнул он. — Возьми свои буфера в руки и наподдай старой дуре ими, раз палочкой пользоваться не умеешь. — Ах ты гадёныш! — взревела Беллатриса. — Я не старая, я в самом соку. — Забродившем соку, — буркнул Теодор. В обычное время я не одобряла связанные с возрастом шутки. Но сейчас нервно хихикнула. Потёрла ладонью влажные глаза и поднялась на ноги. Видимо, Беллатриса правильно рассудила расстановку сил, поскольку на меня она не отвлекалась. Словно я неопасный таракашка, что ползал где-то неподалёку, а не полноценная волшебница. Что ж, я вполне могла использовать свою неприметность, напасть исподтишка да как удивить всех вокруг каким-нибудь мощным заклинанием. Как назло, в памяти ничего кроме Остолбеней и странных чар из учебника по зельеварению не шло. Первое мне никогда не удавалось, а эффективность второго вызывала огромные сомнения. Гигантские! В этом году мне досталась какая-то странная книга для шестикурсников от Слизнорта. Свой, новенький, блестящий и купленный в Косом переулке учебник я случайно выронила по пути в Хогвартс: знаю-знаю, я растяпа. Мистер Слизнорт любезно пришёл на помощь — он вообще по сравнению со Снейпом тот ещё душка. Отказываться от протянутого им экземпляра «Расширенного курса зельеварения» стало немного неловко. Хотя я была абсолютно не в восторге от старого, потасканного учебника. Мало того, что страницы норовили расклеиться от любого неосторожного прикосновения, так ещё и прежний владелец — редкостный неряха: исписал своими бесполезными магическими заметками все поля. Будто книга хуже него знала, как и что готовить! Мелкий, бисерный почерк я игнорировала как досаждавшую меня муху. Однако невольно запомнила одно заклятие, поскольку ранее его нигде не видела и ни от кого не слышала: «Сектумсемпра». Просто звучало забавно. Наверняка какая-то шаловливая глупость в духе близнецов Уизли. Но только оно и крутилось в моей голове. Без особой надежды на успех я вытянула волшебную палочку и невнятно пробурчала: — Сектумсемпра. Конец оружия держала немного в стороне от Беллатрисы. Если из моей палочки вылетит вонючее облако пердежа или связка волшебных шаров, сделаю вид, что это случайность. Однако реальность превзошла мои ожидания. Целиком и полностью поглощённая Трейси и Теодором Лестрейндж притормозила и взвизгнула. Да так отчаянно и громко, что у меня сердце сжалось. — Вы что сделали, паршивцы?! — заверещала она в попытках разглядеть собственное плечо. Я тоже смотрела на него как завороженная: на тёмном платье Беллатрисы растекалось кровавое пятно. Моё заклинание прорезало тонкую ткань и кожу Лестрейндж. Царапина получилась такая глубокая, что меня немного замутило. Я, конечно, хотела защититься, но отнимать части тела от тётки Малфоя не намеревалась. Это что же… говори я чуть более уверенно и направь палочку прямо на нее, могла бы и руку отрезать? Брр. Ну, и злобный же идиот мой учебник исписал. Обязательно сожгу книгу, если выживу. Дэвис и Нотт в недоумении пялились на Беллатрису. На какое-то время все будто бы и забыли о сражении. Один Драко пыхтел в углу и шарился ладонями по полу. К звукам боя и крикам тётки он привык настолько, что даже не обернулся. — Извините, — пропищала я. Только Беллатриса меня не слушала. Она и теперь почему-то решила, что её ранение — результат колдовства Трейси или Теодора. — Я разрежу вас на куски, сраные наследники предателей! — любила же Беллатриса повышать голос. Её женственные, игривые интонации то и дело срывались до песни сирены. Лестрейндж завела руку назад и направила на моих друзей град из десятка заклинаний. Чары так быстро сменяли друг друга, что я невольно восхитилась: всё-таки Беллатриса могущественная волшебница. Безумная, но величественная. С каждым новым заклятием она наступала на Трейси и Теодора и успевала бормотать под нос проклятия: — Нет, лучше я вас пущу по кругу и разрешу Пожирателям делать всё, что они захотят. Я сглотнула застрявший в горле ком. Мне не составляло труда представить, что сумасшедшие соратники Лестрейндж сотворили бы со всеми нами. — Беллатриса, детка, может, поговорим, — пробурчал Теодор. Он не нападал, только выставил Протего и старательно его удерживал. — Зачем горячиться. — Поговорим, когда единственной работой твоего болтливого языка станет обязанность облизывать мой клитор, — вторила ему Беллатриса. — И не надейся, — мрачно сообщила Трейси. — Да где же она, — бормотал Драко, — держитесь, я скоро приду. Интересно, Жидкая удача уже выветрилась из его организма? С одной стороны, редкие отправленные в него заклятия Беллатрисы оперативно, как по волшебству отскакивали. Инстинктивно, не оглядываясь, Драко понимал, куда наклониться и когда спрятаться. С другой — мне было непонятно, почему Малфой уже несколько минут не мог найти палочку. Феликс Фелицис обязан направлять его. Или так и нужно, чтобы Драко выжил? В любом случае, помочь ему я не могла, хотя и желала. С меня наконец-то спало оцепенение, и я ринулась на подмогу Трейси и Теодору. Справедливо рассудила, что они в данный момент в приоритете, поскольку весь гнев Беллатрисы обратился на них. Я вклинилась в волшебный поток и мягкой стеной с сиськами встала между друзьями и Лестрейндж. — Ты что делаешь? — прошипел Теодор. — Не знаю, — честно ответила я и отбила подозрительное салатовое облако. Беллатриса использовала исключительно невербальные заклинания, и мне оставалось только догадываться, чем она пыталась навредить нам. Некоторое волшебство я опознавала по характерным признакам: цвету, искрам и даже запаху. Другие же были для меня загадкой. Однако не нужно слыть гением, чтобы сообразить: соприкосновение с ними не предвещало ничего хорошего. Всё-таки читать о сражениях и участвовать в одном из них — совсем разный опыт. В мечтах я превращалась в непобедимую героиню и открывала в себе невероятные способности. Ну, как героини в подростковых романах. На деле же я еле-еле держалась, чтобы не расхныкаться и сдаться. Наша защита трещала и вибрировала под напором Беллатрисы. Всё смешалось единую разноцветную картинку. Феликс Фелицис пока защищал меня, но делал это своеобразным способом: я отбивалась, однако заклинания в итоге рикошетили от меня в Трейси и Теодора. Им приходилось проделывать двойную работу: прикрываться и от Лестрейндж, и от моей удачи. — Да чтоб тебя, зараза, — выругалась Беллатриса, сощурила свои тёмные глаза и уставилась на меня. — Почему ты никак не сдохнешь? — Не знаю, — повторила я. А что еще сказать? Беллатриса сосредоточилась только на мне. Я подобного внимания не ожидала. Из конца её волшебной палочки вылетели прочные веревки. Видимо, «Инкарцеро». Я жутко разволновалась при виде верёвок — меня такими Малфой уже связывал на несколько часов, и самостоятельно выпутаться я так и не сумела. — Протего, — казалось, в сотый раз за этот вечер произнесла я и сразу сообразила: что-то не так. Конец заклятия смазался, вышел довольно невнятным. Щитовые чары сработали слабенько. Верёвки врезались в невидимое препятствие передо мной. Препятствие отдалось гулом и будто «выплюнуло» канаты обратно. Только не в Беллатрису, а в бок. Я похолодела. Если я права, то траектория совпала с местоположением… Послышался вскрик Трейси. Я обернулась к ней. Тугие канаты стянули её тело — с головы до рта. Она упала рядом с Дамблдором, мычала, дёргалась и угрожающе смотрела на меня. Мне точно несдобровать! Правда, стоило признать, картина весьма… возбуждающая. Редко мне удавалось лицезреть Трейси Дэвис настолько беспомощной. Теперь понимаю, почему Теодор так часто ныл, что Дэвис не позволяла ему связывать себя почаще. — Наконец-то эта сучка заткнулась, — радостно рассмеялась Беллатриса и опять выстрелила в меня заклятием. Схема та же: растерянная я применила слабенькое «Протего» и срикошетила… на этот раз в Теодора. Ему достался, похоже, «Петрификус Тоталус». Руки Теодора прижались к бокам, ноги слиплись, тело парализовало. Он затих и быстро-быстро моргал. Наверное, своими длинными ресницами старался передать мне сообщение. Что-то в духе «Чтоб тебя, Джонс». Я всхлипнула. Ситуация анекдотичная: я сама же раскидала собственных союзников. На мне — ни царапины, они же — валялись рядом, беспомощные и бесполезные в бою. Феликс Фелицис прикрыл меня, однако словно забрал часть удачи у моих друзей. Отличная работа, Жидкая удача. Запишу в дневничок, что больше никогда не решусь тебя использовать. — И ты всё ещё на ногах, — озадаченно заметила Беллатриса. — Сама удивляюсь, — сказала я. Мы одновременно тяжело вздохнули. Лестрейндж склонила голову набок и рассматривала меня как диковинку. Я неловко переминалась с ноги на ногу. Наверное, хорошее время для нападения, поскольку Беллатриса отчего-то притормозила. Но я не решалась действовать: и так достаточно натворила. Вдруг моя атака случайно убила бы Снейпа, подожгла верёвки на Трейси или оторвала конечность Дамблдору? — Экспелиармус, — неожиданно чётко проговорила Лестрейндж. Первое произнесённое ею вслух заклинание. Волшебная палочка выскользнула из моих пальцев, совершила в воздухе изящный пируэт и… острым концом зарядила в глаз Лестрейндж. Беллатриса взвыла и прижала ладонь к повреждённому веку. «Она меня точно прикончит после такого», — в отчаянии подумала я. — Да что за… — начала моя оппонентка. — Я нашел её! — победно взревел Драко Малфой за моей спиной. — Сейчас я превращу тебя в грязную пятку тролля, Белла… Он осёкся. Видимо, только сейчас обратил внимание, что Трейси и Теодор с минуту как затихли, и теперь всматривался в их обездвиженные тела. — Что за анус лысого кентавра тут у вас, — на выдохе поинтересовался он. Меня немного обидела формулировка «у вас», словно он вообще не при делах, просто мимо проходил и в какашку наступил. Но я промолчала.