Грешный Нью-Йорк: Кровавые васильки

Очередное убийство. Убийство и ограбление. Очередное за последние два месяца. И вновь в том же районе, где живет и работает капитан полиции, Иван Грозный, – Брайтон-Бич. Жертва была убита колотой раной в грудную клетку. На груди каждой жертвы убийца вырезал три цветка, сильно похожих на васильки, поэтому, сомнений в том, что орудует один и тот же человек, не было. Осталось только найти этого подонка. Три василька… Это все крайне настораживало Ивана. Не может же быть Федя таким дураком? Зима в Нью-Йорке обычно влажная и с легким снегом. Был февраль, принесший с собой холодные ветра. Иван, что родился тут, в Америке, давно привык к климату, разительно отличающемуся от родины его родителей, которую, мужчина посещал несколько раз с ними после распада СССР. В Америке, которую Иван по праву считал своей родиной, ему нравилось больше, хоть его порой так и тянуло в Россию, пусть даже жизни там он для себя и не видел. Идя по вечерним дорогам, устланным снегом, мужчина как всегда шел по направлению к бару, который стал посещать довольно давно, еще пару-тройку месяцев назад. Дело было не в том, что бар был обустроен в Российском стиле, нет, не поэтому, дело было в излишне очаровательном бармене, с которым мужчина познакомился еще в ноябре, когда пришел со своей командой защитников правопорядка, в связи с тем, что поступало много жалоб на то, что в этом баре продают наркотики. Тогда он и встретится с ним, с Федором Басмановым. Ивану тогда казалось, что он забыл, как дышать, настолько очаровательным казался ему парень в облегающих черных джинсах, белой, полупрозрачной рубашке, под которой отчётливо выделялись соски, и пирсинг пупка, с чокером на тонкой шее, с увесистыми сережками из разных пар, что свисали с ушей, и татуировкой в виде трех васильков, переплетающихся меж собой стеблями; два василька на острых ключицах, а третий ниже, посередине груди со стеблем, переходящим в глубь рубашки. Парень был чертовски красивый, с андрогинной внешностью, тонкими чертами лица, пухлыми алыми губами – не накрашены ли они, часом? – с длинными, пушистыми ресницами и ярко-синими глазами. Грозный тогда даже решил, что это линзы. Еще одной отличительной чертой парня были смоляные кудри, что ниспадали на плечи. Юноша очень возмущался тому, что полиция пришла в бар по какому-то глупому делу, заверяя, что никакими наркотиками тут не торгуют, что это какая-то ошибка. Грозному было больно видеть, как этот прекрасный мальчик собачится со Скуратовым, Ивановым напарником, поэтому решил вмешаться сам. - Эй, Гриша, ты мальчику уже весь мозг проел, у него на лице написано, что он тут точно не при чем, оставь его уже в покое, - сказал Грозный. - Ваня, он точно должен что-то знать! – нахмурился Скуратов. - Ничего я не знаю, сколько раз вам говорить?! – возмущенно вскрикнул парнишка, всплеснув руками. - Видишь, Гриша, ему ничего не известно, так что отвали от него, - сухо сказал Иван. - А кого нам тогда еще опрашивать, тут никого больше нет! – буркнул Григорий. - Я сам его допрошу, а ты проводи обыск, - вздохнул Иван. Право, мальчик уже весь извелся, на бледной коже шеи появились красные пятна. – Ты же не против, парень? - С вами я поговорю, а с ним нет, - ответил юноша. - Вот и прекрасно. Иди, Гриш, занимайся обыском, - Скуратов, ворча, ушел, а Иван остался наедине с прекрасным юношей. - Спасибо, - вздохнул он, изящно потянувшись, отчего у Ивана по телу стал разливаться жар. Этот парень творит с ним нечто невероятное: хотелось следить за каждым его жестом, вечно слушать его приятный голос, что похож был на перезвон колокольчиков, хотелось дотронуться до его белой кожи и вечно смотреть в его прекрасные синие глаза. Доселе Иван никогда не верил в любовь с первого взгляда, но сейчас к нему заявилась, видимо, именно она, потому что Грозному вообще не хотелось расставаться с этим парнишкой, ему хотелось быть рядом с ним всегда, трогать его кожу, целовать его губы, зарываться пальцами в его черные кудри, всегда. Но сейчас он при исполнении, и нужно действительно допрашивать парня. - Ох, где мои манеры, я же так и не представился, - усмехнулся Грозный, вызвав ответный смешок со стороны парня. - Вас представил ваш вредный коллега. Вы капитан Грозный, - Иван поразился тому, что юноша запомнил его фамилию и звание. - Все верно, а зовут Иван. А тебя как, прекраснейший из прекрасных? – улыбнулся мужчина тому, как порозовели при этом щеки паренька. - Федор Басманов. Но предпочитаю просто Федя, - стушевался он. - Будем знакомы. Итак, Федя, ты, как я понимаю, ничего не слышал. Но не видел ли ты посетителей в наркотическом опьянении в вашем баре? - Видел пару раз, сам лично их прогонял. Наркоманы ужасны и опасны, а мне не надо, чтобы они распугивали клиентов, - пояснил Басманов. - И не звонил в полицию? – нахмурился Иван. - Да, тут моя оплошность, но я не мог физически позвонить в полицию – мне важнее было поскорее от них избавиться и вернуться к работе. Капитан, я клянусь вам, никакую наркоту мы тут не толкаем, - грустно вздохнул Федя с такой искренностью во взгляде, что Иван не смог не поверить этим глазам. Мужчина по-доброму потрепал Федю по голове, радуясь смущению парня. - Я верю тебе, Федя. Думаю, нам лучше продолжить расследование. Меня смущает соседствующий с вашим баром клуб, - умом Иван понимал, что не стоит распространяться о деле при постороннем, но ему кровь из носу хотелось утешить расстроенного Федю. И, кажется, у него это получилось, судя по расплывшимся в улыбке губам Басманова. - Их клуб и правда подозрительный. Могу поспорить, приходят эти наркоманы к нам из него, - лицо Феди скривилось, словно он лимон съел. Уловив непонимающий взгляд Ивана, Федя пояснил. – Ненавижу наркоманов. Губят не только свое здоровье – они же для общества опасны, - всплеснул руками он, - Грозный лишь улыбнулся излишней эмоциональности парня. Поговорив с Федей еще немного, Грозный понял, что чувства к Феде лишь росли. Этот по-эльфийски красивый юноша обладал действительно эмоциональным характером, а также был просто ходячей катастрофой – он несколько раз споткнулся и лишь благодаря Грозному его лицо не познакомилось с полом, потом он обжегся кипятком, когда делал для Ивана кофе, в заключение же он разбил несколько кружек, пробурчав, что снова из его зарплаты это вычтут. Ивану тогда искренне хотелось прямо сейчас схватить Федю и утащить куда-нибудь в безопасное место, чтобы сберечь эту ходячую катастрофу от этого опасного мира. Однако в данный момент только и оставалось, что довольствоваться короткими встречами с Федей, приходя к нему в бар после работы. То дело, кстати, они раскрыли – наркотики и впрямь распространяли в клубе, а после просили принявших дозу отправиться в бар, чтобы снять с себя подозрения. За время тех коротких встреч, проведенных с Федей, Иван окончательно понял, что влюбился – Федя был простым, чувственным, эмоциональным, даже не самовлюбленным, что часто бывает у людей с такой красивой внешностью, а еще веселым, искренним и добрым. Также Федя порой показывал и другую, стервозную, сторону себя. Иван, однако, был уверен в том, что вся эта «стервозность» – лишь защитный механизм – осталось только понять от чего. Возможно, от внешних раздражителей, потому что Ивану приходилось как-то наблюдать за тем, как Федя справляется с особо буйным посетителем, который выпил, кажется, слишком много. - Ты уже в стельку пьяный, милый мой Энди, иди-ка ты домой, пока сам пинка не дал под зад, - проворчал Федя, протирая стакан. - Я тебе английским языком говорю, Федор, налей мне, блять, еще водки! Ты же русский, должен любить водку! – еле шевеля языком и покачиваясь на месте, сказал высокий коренастый лысый мужчина, ударив по барной стоке кулаками. Федя на это лишь вскинул одну бровь. - Во-первых, Энди, зайка, у меня русские корни, но родители и я родились здесь. И что это за культ водки? Дорогой Энди, милый, ты мыслишь стереотипно, русские не пьют водку на завтрак, обед и ужин, - хмыкнул Федя, продолжив свое дело. - Водки мне налей, блять! – возопил посетитель, намереваясь перегнуться через стойку и схватить бармена за волосы. Федя, побледнев, выронил стакан из рук. Послышался перезвон разбившегося стекла. У Энди бы явно получилось то, что он задумал, если бы не Иван, что сидел за этой самой стойкой и среагировал молниеносно, перехватив мужчину за спину и кидая того на пол. – Ты что творишь, ублюдок?! – взревел Энди. - Хоть пальцем его тронь, и я тебе клянусь, ходить больше не сможешь! – прорычал Иван низким голосом. Федя все это время стоял с прикрытым ртом, поднесенными к нему ладонями, и округлившимися глазами смотрел на стычку двух мужчин. - Чертов коп, - сплюнул на пол Энди и, еле поднявшись на ноги, покачиваясь вышел из бара. - Все, Федя, можешь выдохнуть, он больше не вернется, - успокоив свой гнев, сказал Грозный, поворачиваясь к Басманову и примирительно улыбаясь. - Ваня, боже, спасибо, я так испугался, - прошептал Федя, а затем покраснел. – Прости, я назвал тебя «Ваня», я не должен был, где мои манеры, - зарделся он пуще прежнего. Иван лишь рассмеялся. - Зови меня Ваня, если хочешь, мне так даже больше нравится. - Хорошо, - улыбнулся все еще красный Федя. – С меня тогда кофе за мое спасение, - сказал Федя и стал суетиться над кофейной машиной. - А с меня чаевые в размере стоимости стакана, который Энди уронил, - усмехнулся Иван. Федя тогда долго пытался от них отказаться, но, в конце концов, все же принял под напором мужчины. С тех пор их отношения вышли на новый уровень, и Федя еще не раз угощал Ивана кофе. Напиток был действительно вкусным, а, может, только таким казался, ведь Иван был уверен, что все, что ни приготовит Федя – вкусно. Прямо сейчас мужчина вновь отправлялся в бар после тяжелой смены. Им нужно поймать этого убийцу как можно скорее, потому что число жертв с каждой неделей только растет. Иван зашел в помещение не снимая пальто и уселся за свое излюбленное место – у барной стойки, чтобы, как всегда, наблюдать за Федей. Первое, что Иван заметил – у Федя был синяк на скуле. Второе – парень явно был не в настроении. С другой стороны, кто был бы в настроении с синяком на половину лица? - Что случилось, Федь? Кто тебя ударил? – обеспокоенно спросил Иван. - Человек, с которым я с радостью не встречался бы снова, - пробурчал Федя. - Не расскажешь? Ты не обязан, если что, просто вдруг тебе полегчает? – продолжил Иван. - Нет, прости, Ваня, это… Личное. Не хочу об этом вспоминать, - вздохнул бармен. – Тебе как всегда? – встрепенулся он, улыбнувшись, хоть улыбка эта и вышла какой-то блеклой. - Да, кофе без сливок и сахара, пожалуйста, - улыбнулся в ответ полицейский. Они сидели и болтали о жизни, о Фединой мечте поступить в университет на актера, на учебу в котором он и зарабатывает. Ивану казалось, что из Феди вышел бы отличный актер, который мог бы играть в фильмах жанра фэнтези какого-нибудь эльфа или волшебника – ведь, серьезно, Иван был уверен, что парень его просто-напросто приворожил – или историческую личность, например, Артюра Рембо. Иван так и озвучил свои мысли, на что смущенный Басманов лишь отмахнулся, заметив, что с Ваниной внешностью он мог бы сыграть какого-нибудь богатого магната. Иван на это лишь рассмеялся. Их разговор прервала девушка, что подошла к Басманову, влезая в их разговор. - Привет, Федор, - сказала он высоким, красивым голосом. - Привет, Мария, - вздохнул Федя. - Я не помешала? – Ивану показалось, что спросила она это вовсе не потому, что действительно боялась прервать разговор, а лишь из банальной вежливости. - Вообще-то помешала, - буркнул Федя. - Простите, - сказала она без капли сожаления. – Федор, я просто хотела спросить, не хочешь ли ты сходить со мной в кино на этой неделе? Показывают твой любимый фильм, - девушка улыбнулась. - Если ты про «Ведьму», то премьера была только вчера, откуда ты вообще можешь знать, что это мой любимый фильм? – всплеснул руками Федя, чуть ни выронив шейкер из рук. - Но ты так много о нем говорил… - начала было девушка. - Мария Рамирес Эрнандес, ты прекрасно знаешь мой ответ! Прости, но я не хочу идти с тобой на свидание, и ты сама отлично понимаешь почему, - взорвался Федя, на что Мария отшатнулась и выбежала из бара в слезах. Федя тяжело вздохнул. - Почему ты ей отказал? Милая девушка, - спросил Иван, хотя сам в душе радовался тому, что Федя ее отшил. - Потому что я гей, неужели не заметно? – удивленно вскинул брови Федя, а после продолжил, покраснев. – Кроме того, в моем сердце уже есть другой человек. – былая радость Грозного тут же испарилось. - Правда? – нахмурившись, спросил он. - Правда. Но, боюсь, мои чувства безответны. Он хороший, но видит во мне просто друга, как мне кажется, - грустно сказал Басманов. - Что ж, понимаю, мое сердце тоже занято, но этот человек любит другого, - выдохнул Иван и молился, чтобы Федя не понял его намек. - Черт, Ваня, это так печально, - на Феде лица не было. Видимо, все еще думает о своей безответной любви. Нечего мужчине тут больше делать. По крайней мере, не сегодня, потому он поднялся со своего места и, расплатившись с Федей и оставив ему чаевые, Грозный, попрощавшись, вышел из бара, ссылаясь на работу. Он соврал, не было у него больше работы на сегодня, ему надо просто хорошенько отоспаться и молиться о том, что сегодня ему не приснится Федя, как это обычно бывает. Сон был неспокойный, ему то и дело снилось, как Федя хватает нож и с улыбкой протыкает им Ванину грудь, прямо в сердце, а после рисует на груди васильки. Иван проснулся, тяжело дыша, в холодном поту, только сейчас поняв, что разбудил его звонок его же телефона. Дав себе еще некоторое время на то, чтобы отдышаться, Грозный, силясь прогнать морок, наконец, поднял телефон и чертыхнулся – звонил Скуратов, а это ничего хорошего не сулило. Встряхнув головой и окончательно прогоняя остатки кошмара, мужчина ответил на звонок. - Иван, у нас новый труп. Почерк все тот же, но теперь тут нечто новое – записка. Нашли во рту убитой, - спокойно говорил Скуратов. Иван ценил это качество Гриши – не проявлять ненужных эмоций на работе. - И что в этой записке? – спросил Иван. - «В моей смерти виновен Федор Басманов». Записка вырвана из ее блокнота, почерк совпадает с почерком убитой, - Иван похолодел. Нет, это не может быть он. Он же не настолько глуп, чтобы оставлять записку со своим же именем на ней! Он вообще не глуп! Это не он, точно не он, тут нечто другое. Кто-то явно решил подставить Федю. – Иван, ты со мной? – спросил Скуратов. Да, пауза явно затянулась. - Тут. Что-то еще? – спросил он охрипшим голосом. - Да. Были свидетели. Услышали крики, но подбежали, когда убийца уже убегал. Они и вызвали полицию. Лица не видели, но заметили на груди татуировку, - Иван почувствовал, как все вокруг начинает кружиться. – Мы спросили, что за татуировка – сказала что в темноте не разглядели, но, вроде, что-то похожее на васильки, - кажется, все естество покидало тело Ивана. Он почувствовал, как его сердце пропускает удар. – Я помню, что у того парня, к которому мы приходили в бар с проверкой, была татуировка с васильками. Не помнишь, как его зовут? – продолжил между тем Григорий. - Его звали… Федор Басманов… - голос подводил Ивана, он чувствовал себя так, будто только что подставил Федю. - Отлично, Иван, тогда у нас есть подозреваемый, - сказал Григорий. - Удалось установить личность убитой? – спросил полицейский, чтобы отвлечься. - Да, некая Мария Рамирес Эрнандес, ответил Скуратов, а Иван выронил телефон из рук. Нет, не он, не Федя, пожалуйста, только не он… На следующий день состоялся допрос Басманова. Грозный как только мог пытался вытащить из парня ответ на вопрос, где он был прошлой ночью, но тот отвечал одно и то же: «не помню». Он был несчастным, поникшим, весь на нервах, отвечал невпопад и часто кусал накрашенные ногти. Ему предоставили все доказательства, в том числе и показание свидетелей из бара, которые видели и слышали стычку Федя с Марией. Гриша давил на парня, требуя признаний. В какой-то момент он начал кричать, отчего Басманов весь сжался, будто перед ударом. Этого Иван не выдержал. - Гриша, ты действуешь слишком радикально. Смотри, ты его совсем запугал, - влез доселе молчавший Иван, крепкой хваткой цепляясь за плечо напарника и оттаскивая его от напуганного Феди. – Дай я с ним поговорю, - не терпящим возражения тоном сказал Иван. - А что мне с ним нежничать? Убил и ограбил кучу людей, осквернил их тела, а на деле оказался слишком тупым, чтобы засунуть записку со своим именем в рот убитой! – взревел Скуратов. – Слышишь, мразь?! Я тебя засажу, готовься к тюрьме, там таких как ты любят, хотя, судя по твоему виду, ты и не против будешь, - усмехнулся Скуратов. Федя молча сжал кулаки рук, скованных наручниками, на столе, но не проронил ни слова. – Ваня, неужели ты будешь защищать убийцу? У нас есть все: показания свидетелей, записка, мотив – ему нужно собрать деньги для учебы в колледже, потому он и воровал деньги у убитых! Очнись, Ваня! Но, знаешь что, может этот милый мальчик любит, когда с ним нежничают? Так уж и быть, передаю его тебе, - фыркнул Скуратов, выходя из комнаты для допроса, громко хлопнув за собой дверью. - Наконец он ушел, правда? – улыбнулся Иван. Ответной улыбки не последовало. - Меня засадят надолго? – спросил тихим голосом Федя. - Феденька, никто тебя не засадит, если ты просто расскажешь мне, где был вчерашней ночью. Я ни за что не поверю, что убийца – ты. Ты банально не способен на убийство, - мягко сказал Иван. - Но все улики против меня, - на выдохе прошептал Федя. - Это все решаемо – просто скажи, где ты был прошлой ночью, - тепло улыбнулся Иван, кладя свои руки поверх рук юноши. - Я не могу, - просипел Федя. – Ты возненавидишь меня, а это меньшее, чего я бы хотел, - кажется, Федя был на грани слез. - Почему возненавижу? Что ты такого сделал? Нарушал закон? – решил пошутить Иван, но на шутку Федя среагировал слезами. – Ну-ну, Федя, все хорошо, просто скажи, что ты делал. Я не рассержусь, все хорошо, ну же, Феденька, расскажи, доверься мне, прошу, это ради твоего же блага. – мягко продолжил Грозный. - Хорошо, только, пожалуйста, не злись, Ваня, молю тебя, - всхлипнул Федя. - Умница, расскажи, поплачь, может, тебе станет легче. - Я был в гей-клубе. Напился, познакомился с мужчиной. Провел с ним ночь, - убито сказал Федя. У Ивана внутри все вскипело, но он просто не мог злиться на этого несчастного парня. Сейчас он как никогда нуждается в его помощи. - Почему я должен на тебя злиться из-за этого? – совладав со своими чувствами, спросил Грозный. - Ты поймешь, когда увидишь его, - хлюпнул носом Басманов, утыкаясь лицом в руки и пряча в них свои слезы. - Как мне его найти? – спросил Иван, потерев переносицу. - Он сказал что приходит в клуб «Дикий остров» каждую ночь среды. Его зовут Митч Андерсон, - просипел Басманов, заглушая рыдания. Иван не мог более смотреть на страдания парня, поэтому стал поглаживать того по спине в ободряющем жесте. - Федя, я обещаю тебе, мы найдем его и подтвердим твою невиновность. Тебя отпустят, ты пойдешь домой и будешь спокойно и счастливо жить. Клянусь, я не дам тебя посадить, - прошептал Иван, мягко оглаживая спину Басманова. Мужчине было приятно от одного лишь этого прикосновения к телу парня, однако ему было больно от его слез. Хотелось забрать всю его боль себе, хотелось схватить парня в охапку и никому не отдавать, но, нет, сейчас приоритет – поиск этого Митча. Федю отпустили под подписку о невыезде. Иван ждал, когда парень будет выходить из полицейского участка, куря уже третью сигарету. На улице был сильный ветер, а от высокой влажности казалось, что на улице не минус четыре, а все пятнадцать, поэтому мужчина зябко поежился в своем зимнем пальто, но уходить не собирался – ему нужно было дождаться Федю. Спустя еще двадцать минут и две сигареты из участка вышел Федя. Иван и сам толком не понимал, для чего именно ждал Басманова, однако не мог удержаться от хотя бы мимолетной встречи с ним, и плевать, что они разговаривали буквально два часа назад. Басманов был одет в слишком легкую куртку - так еще и распахнутую на груди - никак не подходящую для подобной погоды – неудивительно, еще утром снега не было – потому Иван подошел к парню и молча взяв того на подбородок, поднял его голову вверх, а затем одним быстрым движением застегнул воротник куртки. Федя недоуменно взглянул на мужчину. - Не ходи в такой легкой одежде еще и с распахнутой грудью – заболеешь, - мягко сказал Иван. - Почему ты так добр ко мне? – спросил Федя, вскинув брови. - Потому что хочу, - пожал плечами Иван. – Тебя подвезти? - Нет, спасибо, я просто вызову такси, - тихо ответил Федя. - Ты меня избегаешь? – удивился мужчина. - Не избегаю, просто… Я не знаю, Ваня. Я не знаю, что буду делать, когда ты найдешь Митча, - вздохнул юноша. - Да что такого в этом Митче? – искренне не понял Иван. - Ты все поймешь, когда увидишь, а сейчас я пойду домой, мне надо привести мысли в порядок, прости, - выдохнул Басманов и поспешил прочь от Грозного. Иван искренне не понимал, что происходит. Грозный не приходил в бар к Феде после работы, хоть очень и хотелось, но он чувствовал, что парень вновь будет зажатым и тихим, а Иван хотел видеть его счастливым и веселым, как раньше. Дождаться среды было тяжело, но он все же смог, хоть и провел половину недели весь на нервах. Что его ждало при встрече с этим человеком? Что ж, пора узнать. Иван отправился в клуб сразу, как только тот открылся. Он спрашивал у заходивших посетителей про Митча Андерсона, но никто не отвечал, где он. Прошло уже два часа, а ответа все не было. К третьему часу ночи Грозный уже начал злиться, что все идет не так, как он планировал, пока один мужчина не указал ему на столик, за которым сидело двое – молодой светловолосый совсем еще мальчишка и высокий мужчина. Что Ивана поразило в нем – он был, как и Грозный, темно-рыжим, с бородой, немногим ниже его самого, разве что телосложением они отличались – Иван был крепким и сильным, а мужчина жилистым. Это – та самая причина, по которой Федя так убивался? Их внешнее сходство? В таком случае Иван ничего, совершенно ничего не понимал. Зачем Федя искал мужчину, похожего на Грозного? Неужели когда Федя говорил про безответные чувства, то имел в виду Ивана? Что ж, возможно, он сейчас узнает. - Полиция Нью-Йорка, капитан Грозный, мне нужно с вами поговорить, - сказал Иван, демонстрируя свой жетон мужчине. - И чего копам от меня нужно? – проворчал мужчина. – Я занят, между прочим, - сказал он, покосившись на юношу рядом с собой. - Вы – Митч Андерсон? – продолжил Иван. - Ну я, а что тебе надо? Я ничего не сделал, коп, - буркнул Митч. - Вам известен некий Федор Басманов? - Кто? – фыркнул Андерсон. - Федор Басманов. Юноша восемнадцати лет, черные длинные волосы, синие глаза, средний рост, худое телосложение, татуировка на груди, - нутро Ивана кипело – скольких парней перетрахал этот Андерсон, что даже недавнюю связь не помнит? Парень, что сидел рядом с Митчем, поднялся и ушел. - Ну вот, ты мне потенциальную шлюшку на ночь спугнул, коп. Да-да, был такой парень на прошлой неделе. Упился в хлам, спросил, можем ли мы переспать, а мне чего, отказываться что ли? Такое личико. Разве что имя мое путал, Ваней называл. Но мне не очень понравилось – не люблю, знаешь, когда мальчики плачут после секса. А так он ничего, да, я бы его, возможно, еще раз с радостью поимел, красавчик, пусть и плаксивый. Таких шлюшек так и хочется хорошенько оттрахать во все дырки, а потом… - договорить Андерсон не успел, так как Иван, в котором бурлила ярость от этих мерзких слов, сказанных в сторону Феди, просто схватил мужчину за волосы и со всей силы ударил его головой о стол. Послышался крик, стон, звуки хлюпающей в носу крови, а Грозный же потянул Митча за волосы и, нагнувшись к нему, прошипел: - Скажи еще хоть одно слово в его сторону, и я тебе не только нос, мразь, сломаю, - тон его голоса был стальным, ненависть к Андерсону, казалось, была осязаемой. Иван стремительно покинул помещение, выйдя на отрезвляющий холод улицы. Все понятно. Теперь все понятно. Тот человек, которого Федя любит – это Грозный, и Басманов просто искал замену Ивану, с которым смог бы переспать. Боже, какой же Федя дурак. Как он не догадался, что Грозный его любит? Он же как мог оказывал ему знаки внимания, всегда поддерживал, всегда был на его стороне, черт, он даже утешал плачущего подозреваемого. С другой стороны, возможно, всего этого было банально недостаточно. Им срочно надо поговорить. На следующее утро Иван первым делом пересказал начальству свой разговор с Андерсоном, чтобы снять с Феди все обвинения, а затем решил заехать к самому Басманову. Он знал точно, зачем, но также очень уж хотел увидеть его; они не виделись всего несколько дней, а Иван уже скучал по парнишке. Подъехав к многоэтажке, Иван вышел из машины и подошел к домофону, набрал нужный номер и, услышал короткое «да?» заявил, что это он. Наступила тишина, длившаяся секунд двадцать, но дверь все-таки открылась. Приехав на нужный этаж, Иван подошел к квартире Феди, дверь которой уже была открыта. На пороге стоял юноша, он был одет в короткие шорты, гольфы до колен и огромный свитер, кончик которого был небрежно заправлен в шорты. Свитер открывал вид на острые ключицы, а Иван почувствовал, что его сердце пропустило удар, настолько этот по-домашнему уютный образ вызвал тепло в груди Грозного. Весь этот вид омрачал лишь несчастный вид Басманова. - Привет, Федя, - добродушно сказал мужчина. - Привет, Ваня, - просипел юноша. - Я тут посетил тот клуб, нашел Андерсона, он подтвердил твое алиби, так что все обвинения с тебя сняты, - Иван заметил, как Федя взглотнул. Он же должен радоваться, что невиновен! Но он все равно выглядел несчастным. - Слушай, насчет Митча… Ты злишься? – нервно кусая губы, спросил Федя. - Да, я злюсь. Я злюсь потому, что ты сразу мне не сказал, что влюблен в меня. Федя, ты такой дурачок, я же тоже в тебя влюблен, глупый, - сказал Иван. – Почему ты сразу мне не сказал, а искал мне замену, чтобы потом еще и плакать после секса? - Ты… Ты влюблен в меня? – шокировано спросил Федя. - Конечно же да. Черт, я влюбился в тебя с первого же взгляда! Я не думал, что ты любишь меня, ты никак это не показывал, я думал ты просто видишь во мне друга, - парировал Иван Федиными же словами. - Но это не так! Конечно я влюблен в тебя! Ты был так добр ко мне во время той проверки, что я не знал, куда себя деть от нахлынувших чувств. А потом ты спас меня от Энди в баре, и я тогда окончательно понял, что мои чувства к тебе – не простое временное увлечение, я влюбился, как малолетка! Никто меня ни от кого не спасал, а ты был так мягок и добр! Мой урод бывший избивал меня, когда закидывался наркотиками, он ни разу не сделал ничего хорошего для меня. Хотя, нет, он был когда-то хорошим парнем, мы даже парные татуировки сделали – васильки и цикорий, но потом он подсел на иглу и стал настоящим тираном. В тот день, когда произошло убийство Марии, мы пересеклись с ним случайно, он был под наркотиками, приставал, а когда я доходчиво объяснил, что между нами ничего не может быть, он просто врезал мне по скуле. А ты другой, ты такой светлый и прекрасный, как я мог не влюбиться в тебя? Но я не позволял себе даже думать о том, что мои чувства взаимны, потому я тебе и не рассказывал, я ужасно боялся, что это разрушит наши дружеские отношения, я боялся, что потеряю тебя! – Иван слушал, приоткрыв рот. Наконец все встает на свои места, наконец они поговорили и расставили все точки над «i». Но было и нечто такое в рассказе Феди, что ставит на места не только их отношения, но и дело о серийных убийствах. Но сначала нужно до конца разобраться в их отношениях. - Федя, подойди ко мне, - попросил Грозный. - Зачем? – неуверенно спросил Федя, терзая свои губы. Бедный испуганный мальчик. - Просто подойти, пожалуйста, - мягко повторил мужчина. Федя неуверенно подошел к Ивану и вздохнул, когда мужчина сжал того в крепких объятиях, кладя свою голову на Федину макушку. – Как же давно я мечтал это сделать, - усмехнулся Грозный. - Обнять меня? – улыбнулся Басманов, утыкаясь лицом в грудь Ивана. - И это тоже, но вообще-то я говорил про другое, - улыбнулся в ответ Иван и, склонившись над Басмановым, нежно завладел его губами. Федя сначала охнул в чужие губы, видимо, совершенно не ожидая такого поворота событий, однако быстро начал отвечать. Их языки переплелись, Иван прикусил Федину губы и оттянул ее, Басманов же обвил своими тонкими руками мощную шею мужчины. Не разрывая поцелуй, Иван подхватил Федю под бедра и, отстранившись от губ юноши, стал кружить его по комнате. Впервые за сегодняшний день Федя звонко рассмеялся. Опустив парня на пол, полицейский вновь нежно поцеловал того в губы, и поцелуй этот вышел практически невесомым, но полным чувств. Отстранившись друг от друга, Иван потрепал Федю по волосам, а затем поцеловал того в шею, оставляя на ней засос. - Ваня! – весело рассмеялся Федя. – Ты чего, люди же увидят, - хихикнул парень. - Пусть видят. Пусть хоть весь мир знает, что ты мой, - гордо ответил Иван. - А я твой? – усмехнулся Басманов. - Только если ты согласишься со мной встречаться, - ответил Иван. - А если я не соглашусь? - ухмыльнулся Федя. - Тогда мне придется добиваться тебя, - улыбнулся Иван, на что Федя вновь хихикнул. - Не надо меня добиваться, я согласен, - мягко улыбнулся юноша. - Тогда прекрасно, теперь мы официально пара, - усмехнулся Иван, целя Федю в макушку. - А теперь, прости, но мне придется ехать в участок. - Зачем? – удивленно спросил Федя. - А затем, что тот ублюдок, что избивал самого светлого человека во всем этом мире, должен быть засажен за решётку не только за домашнее насилие, но и за то, что пытался подставить тебя, когда сам убивал и грабил людей, - Иван стал серьёзном, как никогда. - Погоди-погоди, ты считаешь, что это был Курбский? – удивленно спросил Федя. - Курбский? А имя у него какое? – спросил Грозный, доставая блокнот. - Андрей. Насколько я помню, живет он сейчас на Нептьюн-Авеню, - разволновавшись, сказал Федя, а Иван продолжил записывать. - Спасибо за ценную информацию, малыш, обещаю, мы засадим этого урода. Не могу поверить, что он избивал тебя, мой лучик солнца, - сокрушенно сказал Иван. Как же он сейчас сожалел, что не был тогда знаком с Федей и не мог его защитить от этих абьюзивных отношений. Теперь понятно, почему Федя ненавидит наркоманов. – Скажи, у него не было проблем с финансами? - Были, конечно, - вздохнул Федя. – Он воровал мои деньги на новую дозу. Украл в общей сложности пятьсот долларов. - Ты обращался в полицию по поводу всех этих вещей? – продолжил допрос Иван. - Нет, потому что он сказал, что если я обращусь в полицию, то он зарежет меня во сне. Вскоре мне надоело все это терпеть, и я от него съехал, но он продолжал закидывать меня смс, где утверждала, что если я напишу на него заявление, он меня убьет. Зная его, я решил, что не стоит, пусть делает, что хочет, - дрожащим то ли от гнева, то ли от страха перед прошлым, голосом сказал Федя, а затем его лицо стало несчастным, и парень стал нервно наматывать локон волос на палец. - Ваня, это моя вина в том, что все те люди погибли, если бы я обратился в полицию и все рассказал, его давно бы уже посадили и не было бы столько смертей. Лучше бы я умер, а не все эти невинные жертвы, - сокрушенно прошептал Федя, приобняв себя руками. - Что ты такое говоришь?! Федя, не смей так говорить! Ты испугался, это нормально. Ты же не знал, чем все обернется, так что не смей винить себя в этих смертях, ты такая же жертва, как и они. Не смей, слышишь меня, не смей винить во всем себя и тем более желать себе смерти, ты всего лишь испугался, это нормально. Виноват лишь Курбский, не ты, - Иван подорвался со своего места и стал гладить Федю по лицу, вытирать хрустальные слезы, что так внезапно стали скатываться по лицу юноши. – Феденька, все хорошо, малыш, Курбский поплатится за все, что он сделал. У него огромный список повинностей, хватит для пожизненного, а это значит, что ты больше никогда, слышишь, никогда его не увидишь, он больше не посмеет причинить вреда ни тебе, ни кому-либо еще, понятно? – стал успокаивающе шептать Иван, нежно обняв Федю, чувствуя, как тот утыкается мужчине лицом в плечо, отчего рубашка сразу стала пропитываться горячими слезами. Иван поглаживал паренька по голове, шепча слова утешения, что он все решит, что защитит Федю, что засадит Курбского, а Федя все всхлипывал, да стенал от всей той боли, что вырывалась из его груди. - Ты не виноват, малыш, ты не виноват, я разберусь со всем, я сделаю все, что только могу, - шептал в смоляную макушку мужчина. Они простояли так еще несколько минут, пока Федя ни успокоился. Отстранившись от мужчины, юноша поблагодарил его за все, а сам, все еще немного заикаясь от не до конца отступившей истерики, спросил, не желает ли Иван выпить кофе, однако тот отказался. На ничего не понимающий взгляд Басманова, Иван ответил, что ему срочно нужно бежать в участок и лезть в базу данных, чтобы найти точный адрес Курбского. Федя как мог пытался скрыть разочарование от того, что Иван уходит, что не ускользнуло от глаз Грозного, поэтому мужчина притянул к себе юношу и смял его губы в собственническом поцелуе. Оторвавшись от губ Басманова, Иван напоследок потрепал Федю по волосам и попрощался с раскрасневшимся и смущенным, но уже улыбающимся парнем. В базе данных Иван нашел всего одного Андрея Курбского на весь Нью-Йорк, что значительно упрощало дело. Это был парень двадцати семи лет, а на его совести было два привода за драку и кражу. Иван поделился полученной от Феди и базы данных информацией со Скуратовым и, получив ордер на его арест, полицейские приняли решение наведаться к главному подозреваемому. Мужчины выдвинулись на Нептьюн-Авеню, подъехали к дому Курбского и, неизвестно, дело ли в удачном стечении обстоятельств, или знаке свыше, но они заприметили фигуру Андрея в тот момент, когда он выходил из подъезда своего дома. Это действительно было на руку полиции, так как Иван дал бы руку на отсечение, что просто так Курбский дверь им не открыл. Действовали полицейские быстро: выбежали из машины, подбежали к Андрею и зажали в угол. - Полиция Нью-Йорка, Капитан Скуратов, вы подозреваетесь в убийствах и хищении имущества, у нас есть ордер на ваш арест, прошу вас пройти с нами, - скороговоркой сказал Скуратов. Грозный нисколько не удивился, когда Курбский достал пистолет и стал целиться в Гришу, однако Иван был быстрее и тут же, одним быстрым движением, выхватил из рук Андрея пистолет, заломив тому руки за спину, которые Скуратов тут же заковал в наручники. - Я ничего вам не скажу, я требую адвоката! – кричал Андрей. - Конечно-конечно, будет тебе адвокат, но сначала мы с тобой немножко поговорим. Кстати, к список твоих преступлений только что пополнился сопротивлением полиции, и я уже молчу о домашнем насилии, - фыркнул Грозный. - Так вас Феденька подослал? Скотина, так и знал, что сломается под вашими допросами, - выплюнул Курбский, пока Скуратов вел его к машине. Иван же схватил Курбского за воротник куртки. - Еще раз хоть одно слово про него скажешь, и, клянусь, тебя упекут там, где с тобой сделают то же самое, что ты делал с ним, а, может, и хуже, мразь, - прошипел Иван тому в лицо, однако Андрей, кажется, не испугался угрозе, напротив, тот рассмеялся. - А, ясно, значит Федя теперь твоя подстилка, коп несчастный? И как он, все еще рыдает после каждого секса? – усмехнулся Курбский. Иван же не выдержал и ударил этого подонка прямо в солнечное сплетение, отчего тот согнулся пополам, ловя воздух ртом. - Я предупреждал, - прошипел Иван. – Гриша, пакуй его в машину, нам с ним много о чем придется поговорить. - Я ничего не скажу! – возопил Андрей. - Все расскажешь как миленький, может, приговор со ста двадцати лет скинут до ста пятнадцати, - фыркнул Скуратов. В комнате для допроса Курбский и правда молчал, молчал он до тех пор, пока Иван не сломал ему средний палец, который Курбский показал полицейским после очередного вопроса. Обычно Иван не использовал такие грязные приемы на допросе, но у него к Андрюше были личные претензии. Наконец, Курбский заговорил. Он рассказывал, что работает на мафиозную группировку, что сильно задолжал денег своему наркодилеру, который и состоял в той группировке, и который Курбского в нее и привел. Они пообещали, что будут снабжать его наркотиками, если он будет убивать всех, кто перешел им дорогу или задолжал, деньги же Андрей забирал себе для проживания в удобстве и комфорте. Помешанный на своем бывшем, Курбский вырезал на груди своих жертв васильки. В один из дней он встретил Федю и пытался его вернуть к себе, на что Басманов заехал ему между ног. За отказ Курбский ударил Федю в скулу, а сам пошел убивать ночью свою следующую цель, решив тем самым подставить Федю в качестве мести за то, что тот его отшил, заставив девушку написать, что в ее убийстве виноват именно он. Он понимал, что это рискованно, так как у Басманова может быть алиби, но он тогда действовал на чистых эмоциях и под действием наркотиков. Иван был доволен полученной информацией, однако оставалось еще одно – узнать, что это за преступная группировка. Он наседал на Курбского как только мог, даже сломал ему еще один палец, но тот молчал. - Просто скажи, черт возьми, на кого ты, блять, работаешь! – взревел Иван, ударив кулаком по столу. - Да как вы не понимаете, они пообещали, что сделают со мной такое, что я буду молить о быстрой смерти, если расскажу, кто они! – орал Андрей. - Ты окажешься за решеткой раньше, чем они успеют что-то с тобой сделать, - настаивал на своем Иван. - Я не могу, я видел, что они делают с крысами, я не хочу, чтобы я был следующим. Вы, копы, вообще не знаете, с кем связались! Они весь город держат в страхе, сами оставаясь в тени, и их силы растут с каждым днем! Черт, да пошло оно все, идите вы оба нахуй, я не дам им себя забрать, встретимся в аду, копы! – крикнул Андрей и крепко сжал челюсти. В следующую секунду Андрей начал задыхаться, побледнел, из его рта стала вытекать пена, и он осел на стуле мертвым грузом. - Вот же подонок, использовал капсулу с цианидом! – осмотрев Андрея, известил и так уже все понявшего Грозного Скуратов. - Видимо, работа той самой группировки, - вздохнул Иван. Гриша с ним согласился. - Что будем делать? – спросил Скуратов. - Известим начальство о случившемся, что еще мы можем сделать? Дело закрыто, - сухо сказал Иван. Тем же вечером Иван пришел к Феде в бар. Благо, того не уволили в связи с подозрением в убийстве. На душе у Грозного скребли кошки: что за мафиозная группировка орудует в этом городе, о которой он ничего доселе не слышал, кто они, чем занимаются помимо наркотиков и какое влияние имеют? Видимо, большое, раз Курбский предпочёл выбрать смерть. Иван был откровенно не в духе, однако его не могла не радовать мысль о встрече с Федей. Мужчина зашел в бар, однако юноши на месте не оказалось. Спросив и другого бармена, чьего имени Иван не знал, что с Басмановым, бармен ответил, что тот заболел и взял больничный. Иван чертыхнулся, но попыток встретиться с юношей не оставил – он направился к нему домой, заехав по пути в аптеку и магазин, где купил различные лекарства и все для куриного супа. «Да?» из домофона раздалось слишком слабое и хриплое, и Грозный уже начал беспокоиться, что парень серьёзно заболел. Дверь в этот раз открыли сразу, не раздумывая. На пороге квартиры стоял Федя, в домашних плюшевых штанах с принтом в виде Минни Маус, плюшевых же носках, футболкой с выцветшим принтом AC/DC и теплым пледом, накинутым на плечи. Федя был неестественно-бледным, в особенности на этой бледной коже ярким пятном выделялись нездорово-красные щеки, под глазами были синие круги, а на голове царил абсолютный хаос. - Тебе не говорили, что навещать больных опасно для собственного здоровья? – хрипло прокашлявшись, спросил Федя вместо приветствия. - А я тебе говорил, что воротник куртки нужно застегивать, иначе заболеешь. Хотя, учитывая, насколько она тонкая, ты и так и так заболел бы рано или поздно, - парировал Иван. - Зато она красивая, - просто пожал плечами Федя. – Не заходи в квартиру, ты заразишься, - слабо улыбнулся он. - Не помню, когда в последний раз вообще болел, - усмехнулся Иван. – Кажется, все болезни обходят меня стороной. Ну же, впусти, не стоять же мне на пороге. - Ладно, так уж и быть, заходи, но если заразишься, это на твоей совести, - усмехнулся Федя, вновь зайдясь сильным кашлем. Они прошли в квартиру, и мужчина сразу же взял курс на кухню, где проверил состояние холодильника, который оказался практически пустым. Не зря все же в магазин заезжал. Федя следовал за ним тенью. Когда Грозный начал готовить суп, Басманов просто отдал тому бразды правления своей кухни, а сам уселся с ногами на стуле, положив голову на колени и наблюдал за действиями Ивана. - Чего ты так смотришь, боишься, что я тебе кухню спалю? – рассмеялся Грозный. - Нет, не боюсь. Просто ты красивый, - улыбнулся в ответ Басманов. - А ты до помутнения в рассудке прекрасный, - мягко сказал Иван. Федя лишь хихикнул, хотя смех его перешел в очередной приступ кашля. - Ты в порядке, малыш? Ты ел сегодня? На голодный желудок лучше не принимать лекарства, - обеспокоенно сказал полицейский. - Да, заставил себя съесть тост, - Иван изогнул одну бровь. – Что? Это тоже еда. - Тогда выпей таблетки от кашля, не зря все же купил, - сказал Иван, протягивая Феде упаковку с таблетками. Федя выпил лекарство, а затем нехотя, со словами, что совершенно не голоден и не стоило Грозному себя напрягать, все же поел куриного супа. Им было уютно вдвоем, в компании друг друга. Иван заботился о Феде как мог: давал ему нужные лекарства, согрел молоко, в которое добавил мед и заставил выпить все до последней капли, а затем просто увел юношу в гостиную, где усадил на диван и стал сжимать подрагивающего парня в теплых объятиях, пока они смотрели телевизор, хотя, «смотрели» - слегка неверное слово, так как пара была больше увлечена друг другом. Иван запустил свои теплые руки под Федину футболку, изучая каждый сантиметр его тела, в особенности задерживаясь на пирсингованном пупке и татуировке, чернила которой были слегка выпуклыми. Конечно, эта татуировка ассоциировалась с Курбским, но Федя заявил, что сводить ее не будет, так как это часть его самого и его прошлого. Когда речь зашла о татуировке, Федя, наконец, задал вопрос, который летал в воздухе – что случилось с Курбским. Иван, нехотя, но пересказал все, что произошло на допросе. Он боялся, что Федя испугается таких подробностей, однако тот лишь с отрешенной улыбкой заявил, что даже рад такому исходу событий, и, хоть он считает себя слишком уж жестоким, но ни капли не сочувствует участи бывшего парня. Иван был с ним полностью согласен, Андрей получил по заслугам, хоть и сбежал от наказания – неважно от кого, от закона или от мафии – как последний трус. Решив отвлечься, пара стала говорить на различные темы: Иван рассказывал о том, какие смешные и нелепые случаи бывали с ним на службе, а Федя звонко смеялся слушая, как Иван пролил кофе на шефа полиции в первый же день на работе. Вскоре юношу начало клонить в сон, и он так и уснул в объятиях мужчины, который бережно поднял Басманова на руки и отнес в спальню, где накрыл одеялом, а после прилег рядом. Все шло хорошо, они ходили на свидания, часто засиживались в квартире Ивана, смотря фильмы и болтая ни о чем и одновременно обо всем на свете, даже на каток сходили, где Иван, к Фединому удивлению, прекрасно катался, и которому пришлось все это время держать неустойчиво стоящему на коньках Басманова. Пару раз Федя-таки упал, утащив за собой Ивана, и в такие моменты мужчина не мог удержаться от того, чтобы не поцеловать смущающегося юношу на глазах у всех. Несколько раз Федя посещал занятия спаррингом между Иваном и Скуратовым, с восхищением наблюдая за сильным телом мужчины, что всегда побеждал своего партнера. После таких занятий Федя всегда с блеском в глазах говорил, что не может поверить, что это его мужчина. Они даже в тир умудрялись ходить, где Иван скрупулезно обучал Федю стрельбе, хоть оружия у Феди и не было. Получалось у парня хорошо, что он объяснил тем, что раньше отлично играл в дартс. Порой, Грозному казалось, что все идет даже слишком хорошо, к примеру, его повысили до инспектора полиции, что они с Федей отпраздновали тортом «красный бархат», который юноша самолично испек для Ивана. Так прошло три месяца размеренной и счастливой жизни. За это время Федя успел перебраться в квартиру Ивана, притащив с собой кучу украшений, кремов, масок, лака для ногтей и даже косметики. Иван вздыхал, ворчал, но-таки купил отдельный столик для всего этого, как он выразился, барахла, за что методично получил от Феди средний палец. Грозный тогда наглядно показал Басманову, что так делать нехорошо. Федя после этого еще три дня не мог сидеть, за что проклинал Ивана и его огромный член, а Иван лишь усмехался. Мужчина мечтал, чтобы их спокойная и счастливая рутина так и продолжалась, однако кое-что произошло, что заставило кровь в жилах Ивана стынуть. Начали пропадать парни. Парни от шестнадцати до двадцати лет, все, как один, голубоглазые брюнеты с тонкими чертами лица. Что-то надвигалось, и Ивану это совершенно не нравилось.