Encore

      Марк всё оглядывал зал, но так и не находил знакомых лиц. Друзья за спиной недовольно ворчали. Что странно, он их за собой насильно не тащил, если так уж приспичило, могли бы остаться в этом своём Париже или вернуться домой. Но нет… Даже отговорка была, кажется… Мол клип же надо снимать, да и Джексон просил помочь с записью и подготовкой альбома для всех остальных. Остальных… Где же этот Джебом? Он же написал ему, чёрт подери, загодя, попросил встретить. Попросил бы Нёна, да тот как назло улизнул в Турцию. Будто нарочно. Нён… Он попытался представить скорую встречу, но по спине побежали мурашки, вдруг всё будет не так как год назад? Вдруг всё изменилось? И даже каждодневные разговоры онлайн не в счёт, потому что ничто не заменит живого общения. Он невольно усмехнулся, — «Да… Общение», — не так уж много они и разговаривали. Перед глазами как живая встала картинка: Джинён рассекает по дому в своих очаровательных шортиках и старом свитшоте, блестящие чёрные волосы зачёсаны назад, голые ноги притягивают к себе своей идеальностью… А ещё он поёт. Поёт совсем не так, как на концертах или в комнате записи, так еле слышно бубнит под нос, но это то самое пение… Оно бередит нутро и заставляет вторить своим жалким голосом. Словно они дуэт. Они ведь дуэт? В смысле, всё ещё… Марк спохватившись снова оглядел зал, но ему помахали только счастливые фанатки — хоть кто-то рад что он здесь. Помахал в ответ. Он им тоже рад, вроде бы… Ах да, Нёнка и его свитшот. Растянутый по горловине, там где до него добрались острые зубы. «Опять ты перепортил все мои вещи!» — перед глазами снова всплыла картинка: Нён сидит на полу скрестив ноги, выгружает стиральную машину, тёмные глаза поблескивают обиженно, — «У тебя куча твоих свитеров, зачем ещё и мои таскать?». «Они вкуснее», — главное ответить очень серьезно, честно глядя в его омуты, а потом с хохотом сорваться с места, потому что терпение Пака лопается и он соскакивает с пола с мокрым бельём наперевес. «Холодно!» — хлёсткий удар под коленки и вот он уже как подкошенный падает на ковёр в гостиной, сверху валится эта тушка, любимая безмерно, но тяжёлая… из груди само-собой вырывается лишь сдавленное кряканье. «Раздавишь! Раздавишь!» — но на лицо обрушиваются торопливые поцелуи, неуловимые, лёгкие, и совсем скоро он бессильно расплывается по ковру, сраженный их непримиримой нежностью… — Марк, ты сейчас куда? — вопрос прорвался словно сквозь вату, Туан вздрогнул. — Можешь с нами, — на плечо опустилась тёплая рука Ренди. — Нет. Я домой. Не забыть бы ещё где этот «дом». Джинён добросовестно продиктовал адрес накануне. Какие-то там апаты чуть в стороне от центра. Очень даже презентабельные, с хорошей охраной и, конечно же, заоблачной ценой. Но за комфорт всегда приходится переплачивать.       На территории журчали, спрятавшиеся в бесконечной зелени, фонтанчики и ручейки. Марк протащил свой увесистый чемодан по брусчатой дорожке и ненадолго остановился перевести дух. Ближайший дом возвышался своей громадой буквально в паре шагов, но хотелось немного унять колотящееся в беспокойстве сердце. «Его всё равно там нет», — но это нёнкин дом! Он там успел обжиться, попривыкнуть, пропитать всё вокруг своим присутствием и запахом. А вот если там хоть что-то от Марка Туана? Того кто там никогда и не был… Все запахи и следы остались на старой квартире. Вот там их было предостаточно. А тут… Марк поглубже вдохнул свежий прохладный воздух и зажмурился. Осталось ли от него хоть что-то в новой жизни Нёна? И если нет, имеет ли он право вновь врываться в неё вот так даже без самого присутствия Пака?       Только у двери он вдруг понял, что напрочь забыл пароль. Судорожно поискал в телефоне, смутно припоминая, что даже ничего не записывал, так, лишь выслушал в трубке паковское щебетание, заверил что запомнил и без зазрения совести отключился… Знал ведь что всё выветрится после полёта… Потоптавшись перед дверью и поразмышляв о том стоит ли звонить благоверному, он всё же решился попытать счастье сам. Для начала ввёл пароль со старой квартиры: 0494, но замок откликнулся недовольным трещанием. Тогда он попробовал: 2293, но и тут реакция была ожидаемой — снова треск. Марк в сердцах пнул по бесчувственной преграде и устало опустился на корточки. Осталась только одна попытка. «Ошибусь и тогда уж точно придётся снимать номер в отеле…», — или тащиться к Бэму, испытывать на прочность его гостеприимство. Но страшнее было даже не это, страшнее было понять, что теперь он совсем не знает своего Пака. Не знает, что у него за душой и что в мыслях. Раньше всё было проще… Он просто знал, что Нён всегда думает о нём. С мыслями о нём, о своём «Макыхёне», он просыпается и с ними же засыпает. А теперь? Если раньше о своём присутствии, там внутри, можно было узнать просто заглянув Нёну в глаза, то теперь всё стало куда сложнее… Искреннюю теплоту через телефон не почувствуешь. Даже если голос всё так же звучит бархатно и обволакивающе, а глаза с маленького экрана поблескивают живой нежностью… Кто может поручиться, что это по-настоящему так? «Я бы понял! Я бы точно понял!» Если так, то почему он всё ещё торчит здесь, под дверью? Если он действительно знает Джинёна, то уже давно должен был открыть этот чёртов замок! Он устало прикрыл глаза и обнял себя за колени. Джинён любит его — это он знает точно, иначе Пак давно бы уже оборвал общение, просто постепенно свёл бы их разговоры на нет, настолько ненавязчиво и незаметно, что Марк бы сразу этого не заметил. Но этого не произошло! Значит любит. Всё ещё… А это значит и пароль как-то связан с ними обоими. Если только Джинён не обижен, тогда угадывать комбинацию можно до скончания веков. До второго пришествия… Марк вдруг покрылся холодным потом, а что если это проверка? Может быть Джинён специально зашифровал что-то важное и если Марк не сможет разгадать, то уж тогда ему точно не видать Нёнки как своих ушей? Марк испуганно оглянулся на дверь. Коварная штуковина! Сговорилась со своим хозяином прохиндеем. Но дверь молчала, неумолимая в своей серебристо-стальной неприступности. Только одна попытка! Марк старательно перебирал в уме все важные даты, все мало-мальски значимые цифры и всё больше сомневался. Ошибиться становилось всё страшнее и страшнее. День их первой встречи… замотанные полотенцем волосы, голые загорелые плечи, искорки в глазах и ироничное приветствие: «Ай эм Джевайпи!»… Когда это было? Старая детская площадка, луна и звёзды над головой, еще не остывшая от дневного солнца скамейка, холодное мороженое, таящее прямо в ладонях… Какой из тех дней можно вписать в четыре деления электронного замка? Или тот не менее знойный день, когда он уставший от жары залез в душ и уж точно не чаял, что вслед за ним туда ворвётся взмыленный и запыхавшийся Нён. Дата? Но какая? Каждая из них что-то значит, каждая из них навсегда запечатлена в сердце. Но с Паком никогда не бывает ничего просто, а значит… Золотой песок Санта-Моники, ласковые волны и свежий бриз, крики чаек и забытая на покрывале книга… Самый счастливый день! Или… Марк медленно поднялся. Повернулся к двери, дрожащие пальцы легли на прохладные кнопки. Не давая себе усомниться или передумать, он ввел: 0121 — цифры, когда всё остановилось. Когда всё замерло. Застыло во времени, как для Нёнки, так и для него самого… Он всё же затаил дыхание, когда замок тоненько пискнул, а потом щелкнул, наконец пропуская внутрь. Но войти он не спешил, всё стоял перед открытой дверью в пустую квартиру и думал о том, что как же это тяжело — снова запускать время, да ещё и в одиночку. Медленно подтянул к себе чемодан и всё-таки толкнул перед собой дверь. В голове мелькнула мысль: «А что если оно ещё немного постоит на месте? Это ведь ничего?» Он вошёл в светлую прихожую и автоматический свет вспыхнул над головой. И тогда он увидел и знакомое зеркало в тяжёлой оправе на молочно-белой стене, и полочки для обуви с аккуратно расставленными нёнкими кедами и кроссовками… и даже край гостиной, где приветственно распахивал свои объятия огромный диван. «Всё с собой притащил», — с замирающим сердцем подумал Марк, — «Маленький скряга». Бросив чемодан в прихожей и скинув обувь, он прошлёпал в комнату и с наслаждением бухнулся в любимое кресло. Потом выудил смартфон и торопливо напечатал: «Давай, вместе запустим время. Возвращайся поскорее. Я дома.»