Нежность луны

Юнги принадлежит луне. Эту фразу Чимин прокручивает каждый раз в голове. Каждый раз, когда слышит тихий хрипловатый смех; когда видит широкую улыбку, обнажающую десна; когда взгляд черных глаз пересекается с его взглядом. Нельзя влюбляться в лунных. Нельзя. Хотя тут дело даже не в «можно» или «нельзя» дело в том, что все чувства, скорее всего, внушенные сущностью детей луны. Лунным нужна энергия, а ее удобнее всего получать из душ людей. Человек наиболее падок на чувства и на красоту, которой лунные сводят с ума, превращают в рабов (хотя всем известно, что только при свете луны ее дети принимают истинный облик). Это их природа, судить за это ночных созданий — крайне глупо. Никто не может контролировать свою суть. Чимин вздыхает едва заметно. Он следит краем глаза за Юнги и все думает о том, насколько решение правительства объединить школы людей и школы других существ было своевременным. Ночным не доверяют, их боятся, а значит попытка показать равенство всех созданий провалилась. Темных либо избегают, либо гнобят, а все из страха. Юнги, например, не верит весь класс, кроме Хосока. Тот сам — ребенок солнца. Ему странно было бы бояться того, кто равен по силам его сущности. К тому же солнечные и лунные часто объединяются. Это выгодно. Лунным всегда нужна энергия, чтобы не умереть, солнечным всегда нужно энергию отдавать, чтобы она их не разрушила. Мысли кружат голову неприхотливым танцем, возвращают в день, когда Чимин увидел его впервые. Юнги тогда вошел в класс спокойным степенным шагом вместе с учителем. Он скучающим взглядом окинул будущих одноклассников и опустил глаза в пол. Все время речи преподавателя Чимин не мог перестать смотреть на Юнги. Бледная матовая кожа приманивала взгляд. Иссиня-черные волосы, смотревшиеся неестественно в сочетании с бледностью, в глазах Чимина делали Юнги кукольным. Он с любопытством рассматривал вены, выпирающие на тонких руках, когда почувствовал на себе изучающий взгляд. И сначала он игнорировал его, не отвлекался, но потом медленно поднял глаза, отрывая себя от разглядывания тонких ног, и установил буквально на секунду (лунный тут же взгляд опустил) зрительный контакт с Юнги. Этого хватило, чтобы поразиться темноте черных глаз. Чимин не смог остановить себя и продолжил взглядом блуждать по чертам красивого лица. Персиковые аккуратные губы, маленький нос и небольшие щечки — все это так мило, что сердце Чимина споткнулось, сбившись со спокойного ритма. Юнги, словно фарфоровая кукла, невероятно утонченный и красивый. Юнги посадили за парту через проход от Чимина. И тому от этого стало волнительно. Он так близко к столь опасному существу. Столь прекрасному и опасному существу. Страха, что удивительно, Чимин не испытал, лишь терпкое волнение. Ему стало не по себе от того, что он нагло рассматривал лунного. Это как минимум неприлично, как максимум могло причинить дискомфорт Юнги. Познакомиться к лунному никто не подходил. Все боялись, что попадут под чары, поэтому всячески избегали контакта. Чимин, как староста класса, решил подать всем пример. Он сел за парту напротив, вынудив Юнги убрать из рук книгу, которую тот читал, лениво перелистывая страницу за страницей длинными пальцами. — Я Пак Чимин, — Чимин немного помолчал, но потом добавил важную, как ему тогда показалось, деталь, — староста класса, так что можешь по всем вопросам обращаться ко мне. — Мин Юнги, — тихо ответил лунный. Он избегал смотреть в глаза, глядел куда-то в плечо Чимину. — Приятно познакомиться, Юнги, — Чимин улыбнулся доброжелательно. Он внезапно понял, что рядом с лунным находиться приятно. Это странно объяснить просто как-то комфортно возле Юнги. — Взаимно. На этом диалог завершился, но несколько раз после этого Юнги робко подходил к Чимину, просил показать, дорогу до кабинета или спрашивал про педагогов, чтобы знать, на какие предметы стоит обращать больше внимания, чтобы не попасть впросак. Но приходится лунному учить одинаково усиленно все предметы, так как преподаватели относятся скептично к нему. Они не доверяют ему и иногда поступают крайне несправедливо по отношению к Юнги. Чимин в такие моменты злится, но молчит. Не знает, как и чем помочь. Он старается особо рядом с Юнги не крутиться, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Чимин умудрился влюбиться в него. Он следил из любопытства за тем, как лунный читает, задумчиво шевеля губами; за тем, как сосредоточенно конспектирует слова учителя; за тем, как улыбается, когда Хосок рассказывает какую-то ерунду. Чимин просто в один момент понял, что сердце бьется слишком часто, когда звучит смех за соседней партой. Стало страшно. Нет четкой уверенности в том, что чувства не навязанные, а искренние. Не мог же он влюбиться, просто наблюдая? И пока Чимин копается в мыслях и воспоминаниях, их с Юнги ставят в пару, чтобы они навели порядок в кабинете. Это пугает Чимина, и он даже хочет начать как-то возмущаться и увиливать от пары с Юнги, но хватает одной его фразы, чтобы плечи лунного едва заметно поникли. И Чимин не смог бы себе простить, если бы обидел Юнги из-за своего глупого страха рассекретить свою влюбленность, поэтому он переводит все слова в шутку. Убираясь в классе, Чимин старается особо не взаимодействовать с Юнги, хотя ему очень хочется его обнять или взять за руку. Он понимает, что тянет к нему с безумной силой. Даже дышать рядом с ним тяжело, дыхание спирает от желания коснуться персиковых губ быстрым поцелуем. В то время как Чимин борется с желаниями, Юнги тихо напевает себе под нос какую-то песенку, и это вообще никак не помогает. Он только заслушивается бархатным голосом и не замечает даже, как они заканчивают убираться. Остается только подавить вздох то ли облегчения, то ли разочарования. Рядом с лунным тяжело, потому что нужно контролировать себя, но в то же время эту сладкую пытку хочется продлить. — Ну что, все? Закончили? — говорит Чимин, сам того не ожидая. Юнги кивает, улыбаясь уголками губ. Он по-прежнему не смотрит в глаза Чимину, и тому очень хочется поднять его подбородок кончиком пальца, чтобы наконец поймать взгляд темных пленительных глаз. — Я тогда пойду с ведром разберусь, а ты закрой кабинет, хорошо? — Хорошо, — тихо отвечает Юнги. Вместо того, чтобы вместе закрыть класс, как это делают все школьники, Чимин просто сбегает. Он бы хотел остаться с Юнги, а не тащить ведро с грязной водой в туалет, чтобы там его вымыть, но тогда риск не сдержать себя слишком велик. Наконец-то ведро вымыто, сдано уборщицам, и можно уже спешить домой на всех порах, но Чимин из врожденного любопытства останавливается в коридоре, услышав голоса. Один из них явно чем-то недовольный, в его интонациях злость и раздражение. Другой растерянный и тихий такой, что Чимин с трудом улавливает звучание. И в еле слышных интонациях узнается голос Юнги. Он не успевает подумать, как уже идет в том направлении, где разговаривают люди. Чимин не понимает, что им движет. Ему просто нужно оказаться там, где цепляют лунного. Защитить Юнги. Вот что ему нужно. В коридоре возле окна он видит Ким Намджуна — их одноклассника — и Юнги. Намджун перевелся в школу совсем недавно и с приходом начались вечные споры и ссоры у Чимина с классом, потому что Намджун настраивает всех против Юнги. А это получается легко, так как школьники боятся лунного. Поэтому Чимину и приходится скандалить со всеми, чтобы обезопасить Юнги. И сейчас он радуется тому, что пошел на поводу любопытства, из-за чего оказался рядом. Юнги выглядит растерянным и каким-то маленьким рядом с раздраженным Намджуном. Тот, к слову, тоже не человек, в нем есть магия. Таким люди тоже не особо доверяют, маги могут использовать кого угодно для своих экспериментов, чтобы увеличить силы. Но человечество устроено таким образом, что оно просит помощи у тех, кого боится. А маги не просто сильнее людей, они еще и близки к ним. Вот и идет какая-нибудь безутешная мать просить за умирающего ребенка к тому, кого избегала всю жизнь. — Что тут происходит? — Чимин становится рядом с Юнги, и лунный вздрагивает от неожиданности. — Вот этот, — кивок в сторону Юнги, — утащил мой амулет. — Откуда такая информация? — А кто еще мог? Только вы двое остались в кабинете, тебе он не нужен, а вот ему вполне мог прийти по вкусу. — Юнги был рядом со мной все это время. Он ничего не брал. Врать мне нет причин. Как ты успел заметить, мне все ваши амулеты сродни хламу, а прикрывать кого-то просто так — бессмысленно. — Я уверен, что это он. — Вот докажешь, и мы поговорим. Намджун бросает презрительный взгляд и уходит. Чимин фыркает насмешливо и смотрит на Юнги. Тот все еще потерянный какой-то, от этого его хочется обнять крепко, чтобы подарить безопасность. — Ты в порядке? Юнги глядит удивленно на него несколько секунд и снова опускает глаза. Он робко кивает и неловко переступает с ноги на ногу. — И чего он на тебя взъелся? — задумчиво бормочет Чимин. — Не знаю, люди боятся монстров. А он хоть и маг, но человека в нем больше. Вот и боится, — отвечает Юнги. — Ты не монстр! — возмущается Чимин неожиданно слишком эмоционально. Он неловко зачесывает волосы назад, открывая лоб. — А кто? — усмехается Юнги. — Я не видел никого прекраснее тебя. Юнги снова смотрит ему в глаза. Всего пару секунд, но Чимин за это время успевает умереть и воскреснуть от того, настолько прекрасны глаза Юнги. Он бы глядел в них вечность. Юнги внезапно обнимает его, утыкается лбом в плечо, и Чимин вспоминает, что где-то читал об этом жесте, и его трактовали, как доверие и уязвимость. Он не особо верит в правдивость такого значения, слишком уж быстро Юнги доверился ему. — Говоришь не монстр, а у самого сердце колотится так, будто марафон пробежал. Боишься меня? — А как должно биться сердце того, кто влюблен? — Чимин не успевает подумать, когда произносит это. И теперь ему остается лишь прикусывать язык и материть себя за ненароком высказанное признание. — Ты избегал меня, — шепчет неуверенно Юнги. — А потом разглядывал из-за угла. — Зачем же такие сложности? — Боялся невзаимности, — почти правда. Чимин действительно боялся, что Юнги ему откажет, но главный порог — все-таки сомнение в своей искренности. — Сейчас не боишься? — пускает смешок Юнги. — Сейчас поздно уже. Юнги робко смотрит в глаза. И Чимина затягивает тьма глаз лунного. Юнги без лишних слов касается быстрым поцелуем и смущенно отстраняется. Он улыбается уголками губ, посмеиваясь над замершим Чимином. Тот завороженно глядит на Юнги и рукой неосознанно тянется к щеке лунного, проводит кончиками пальцев по прохладной коже, наслаждаясь ее бархатистостью. Он не отдает отчета своим действиям, его просто тянет к Юнги. Хочется трогать его бесконечное количество времени. Лунный прикрывает веки и ластится к руке, это делает Чимина слабым. Его сердце с ума сходит от вида такого нежного Юнги. Оно стучит быстро, больно ударяет по ребрам. Юнги вновь льнет к нему, обвивает талию тонкими руками. Чимин осторожно обнимает лунного за узкие плечи. И впервые думает о том, что спонтанные поступки — могут принести пользу и даже счастье. Остается только надеяться, что это счастье не исчезнет в никуда.