Мам, прости

— Ой, мам, прости! — Камэ вздрагивает скорее от виноватого голоса Такемичи, нежели от звука чего-то бьющегося. Оборачивается и быстро идёт к кухне, откуда и донеслись эти звуки. Сразу же натыкается взглядом на растерянное лицо сына и россыпь осколков кружки у его ног. Видимо дети хотели налить сока, но заигрались и смахнули кружку со стола. — Мы случайно. — Такемичи сглатывает. Поднимает на Ханагаки щенячий взгляд и поворачивается, словно хочет получить поддержку и от Майки. Но испуганно прерывается, когда замечает порезанную ладонь Манджиро. Сано смотрит на кровоточащую ладонь с каким-то холодным любопытством. Так ученые беспощадно смотрят на процесс эксперимента. Искрящийся взгляд заворожено скользит по капелькам крови. Пугающе. — Боже, оставайтесь на месте! — Шиничиро охает и выходит из-за спины Камэ, аккуратно ступая по плиткам, чтобы самому не пораниться. Камэ безмолвно смотрит на то, как Шиничиро сначала подхватывает подмышки своего братишку, вынося его из зоны с осколками — на порог к Камэ. Затем как тот проделывает тот же трюк с Такемичи. — Где щетка и совок? Нужно убрать, пока все по квартире не разнесли. — Шиничиро виновато смотрит на свои ботинки — он не планировал заходить, хотел просто забрать форму, но когда услышал как что-то разбилось, ринулся не подумав. — Манджиро не трогай рану грязными руками! Я сейчас обработаю. — Я всё уберу сама. Ничего страшного. — Камэ косится на молчащего Манджиро, и рефлекторно прижимает взбудораженного Такемичи к себе. Смерть. Смерть. Смерть. — Я помогу. — Не стоит. Младший Сано, наконец, отрывается от своей ладони и поднимает внимательный взгляд на Камэ. Даже как-то кротко оглядывает то, как Такемичи жмется к ней. Сердце начинает щемить. Камэ вздрагивает и чуть трясет головой, отгоняя ненужные воспоминания о будущем. Какая разница что произойдет. Сейчас перед ней маленький, одинокий и потерянный ребенок. А она ведёт себя как идиотка, проецируя на него собственные страхи и образ, чьё появление она старается не допустить. — Такемичи, принеси аптечку из гостиной. Манджиро, пошли в ванную надо промыть ладонь. — Она выпускает Такемичи из своих объятий, затем оборачивается к Шиничиро и недовольно цыкает, когда видит, что тот всё-таки нашел метлу и совок. Старший Сано ловит её взгляд, упрямо хмурит брови и обеспокоенно кивает Манджиро: — Пока вы помогаете моему младшему брату, я помогу вам. Он вообще слушает, когда ему что-то говорят? Камэ неодобрительно качает головой и инстинктивно — мягко — берет Майки за запястье, чтобы отвести к раковине. — Сильно болит? — Спрашивает она уже в ванной, глядя на собственное отражение в зеркале. Манджиро не поднимает голову. Не отрывает взгляда от ладони, подставленную под теплую воду и спокойно произносит: — Вообще не болит. — Дай, я посмотрю — нет ли мелких осколков. — Камэ делает шаг к нему с протянутой рукой. Майки удивленно поворачивается к ней. Пару секунд царит неловкая тишина. Манджиро, словно размышляет о том, стоит ли протянуть руку — и в итоге медленно кладёт её на чужую ладонь. Камэ слегка притягивает его к себе, чтобы выйти под луч тусклой лампочки, которая одиноко висит на проволоке под потолком. Уже наметанный — спасибо Такемичи — взгляд быстро сканирует алую полоску на разодранной коже. Ничего постороннего в ране не было. Камэ облегченно выдыхает и задумчиво тянется к маленькому полотенцу, чтобы аккуратно вытереть мокрую руку мальчика насухо. Это же надо было ещё умудриться. Видимо, он пытался поймать кружку в полете — но она уже разбилась о край стола, и Манджиро попросту схватил острые осколки. — Злитесь? — Камэ вздрагивает от внезапного вопроса Майки, и поднимает на него вопрошающий взгляд. Тот пристально вглядывается в её лицо и коротко поясняет: — Хмуритесь. — Не переживай, я просто задумалась. — О кружке? Камэ улыбается уголком губ от наивного вопроса и вешает полотенце обратно: — О том, что вам надо быть аккуратнее. — О том, что бы вы все были счастливы. — Всё хорошо? — Такемичи обеспокоенно приподнимается на носочках, когда они возвращаются к порогу кухне. Его руки крепко прижимают аптечку к себе, словно какое-то сокровище. Манджиро коротко кивает, всё ещё послушно держа руку перед собой. Камэ берет аптечку и ставит ее на комод. Замки приветственно щелкают при открытии. Пальцы сами перебирают бутылёчки и отрывают необходимый кусок ваты. Ханагаки-сан быстро заглядывает на кухню. Смотрит как Шиничиро придирчиво заглядывает в каждый уголок кухни. Чувствует себя совсем неловко. — Всё, хватит. Спасибо большое. — Произносит пока, промокает вату перекисью, чтобы обработать рваные края раны. — Я наследил в грязных ботинках. — Тянет Шиничиро, сосредоточенно выкидывая содержимое совка в мусорный пакет. — Вижу. Потом уберу. — Камэ отворачивается от Шиничиро к Манджиро и медленно прикасается мокрой ваткой к порезу: — Больно? Манджиро качает головой. Камэ поджимает губы и проводит ваткой вдоль всего пореза: — Я не смогу понять, что делаю что-то не так, если ты мне не скажешь. — Несмотря на его слова, всё равно тихонько дует на его ладонь. — Не хочу навредить тебе, поэтому будь добр — говори, когда тебе больно или дискомфортно. Украдкой поднимает взгляд на Манджиро. Тот встречает её слегка приподнятыми от удивления бровями. Однако молчание длится до последнего. Лишь в момент, когда Камэ наклеивала ему пластырь — с мишками по выбору Такемичи — и заматывала ладонь бинтом, Манджиро тихо произносит: — Туго. Камэ послушно кивает и расслабляет узел, чтобы сделать стерильную повязку свободней. — Вот и всё. На следующей неделе даже не вспомните про это происшествие. — Камэ закрывает аптечку и треплет по волосам успокоенного Такемичи, который до этого нервно мельтешил по коридору. — Поиграйте в гостиной, пока мы прибираем кухню. Когда они оба скрываются за дверью, Камэ обессиленно облокачивается о косяк и заглядывает на кухню: — Так ты ответишь? — За кружку? — Шиничиро удивленно поднимает голову, не прекращая смахивать все оставленные следы. Камэ только сейчас обращает внимание на ботинки, которые он заботливо снял после того, как убрал все осколки. Рядом с небрежно — в спешке — отброшенным пакетом с вывалившийся из нее формой. — Да сдалась вам эта кружка, господи. — Ворчит Камэ, неодобрительно глядя на то, как обошлись с её трудом. — Я про форму. Она отрывается от двери и подходит к пакету, чтобы вновь собрать все смятые куртки и сложить их обратно в пакет. Если Шиничиро сейчас не ответит, то всегда можно надавить на жалость. Манипуляции его совестью плохо — но Камэ во что бы то ни стало, необходимо создать между ними связь. Чтобы они чувствовали себя соучастниками — близкими в своем преступлении, а оттого откровенные друг с другом. Потому что малейший секрет погубит обоих. — Извините за то, что сразу не рассказал. — Камэ щурится, глядя на подошедшего к ней Сано. Тот неловко переминается с ноги на ногу под её взглядом и тяжело вздыхает: — Я пойму, если вы не захотите иметь со мной дело. В конце концов это я поступил эгоистично, вмешав вас и вашего сына в наши дела. — Чем больше тянешь, тем более страшные вещи я представляю. — Отыгрывает свою фразу Камэ и поднимается с корточек вместе с собранным пакетом. — Я глава банды «Черный дракон».