Кират Аджая Гейла

Впервые они встретились на равных в том смысле, что оба сидели. Аджай как сейчас помнит этот момент — он на коленях, руки сцеплены на затылке, а вокруг солдаты. Стоят по струнке, боятся пошевелиться и принять судьбу павшего от золотой ручки напарника. Появись тогда отряд Золотого пути — пали бы все, не успев дернуться. Но еще он помнит на себе удивленный изучающий взгляд. Тогда мысль была, что этот мужик с окровавленным лицом и хищным оскалом — самый настоящий психопат. Хотя тогда Пэйган и правда был, мягко говоря, не в себе. Он мысленно готовился встретить труп и самостоятельно перестрелять всех, кто попадется на глаза. Но на глаза попался Аджай, живой и недоуменный. В те секунды, пока король не успел встать, парень думал, как, должно быть, комично они вдвоем выглядят со стороны — в самом центре, один из них на коленях, в грязной синей куртке и под прицелом нескольких автоматов; второй сидит перед ним в крови, облачившись в розовое, а над ними стоящие люди, будто зрители на арене. Конечно, это была лишь одна из тысячи мыслей, которые кружились в голове пленника, приехавшего исполнить последнюю просьбу матери. Вот так и встретились они. «На равных» — как шутил потом Аджай и подкалывал Пэйган. — Ты правда тогда думал, что я тебя убью? — спрашивает с искренним непониманием Пэйган за ужином, подхватывая с тарелки кусок цыпленка. — Твои солдаты остановили мой автобус посреди дороги, расстреляли почти всех, кто там был, а я чудом успел отскочить от окна и избежать пули в лоб. Сам-то как думаешь? Я тебя даже не знал, — Аджай снимает перчатки после улицы, ищет, куда их можно скинуть, но в итоге оставляет на коленях. — Они не блещут особо умом, — вздыхает Пэйган. — А… Ишвари совсем-совсем обо мне не говорила? Даже намеков не было? — он вытирает салфеткой уголок рта и сцепляет руки в замок. — У нас было негласное табу на тему прошлого, — парень с интересом осматривает накрытый стол и торопливо тянется за вилкой. — Я много раз пытался начать разговор об отце, но она либо делала вид, что не слышит, либо так плавно уходила от темы, что я даже не замечал. — Хм, что ж. Тут она поступила правильно — не стоило портить детскую психику разговорами о папаше, — король ухмыляется и вновь принимается за еду. Какое-то время они едят в тишине. Бесконечно голодный Аджай после напряженного дня не поднимает от тарелки головы, а Пэйган скучающе ждет, пока ужин закончится. За последнее время стало некой традицией вместе трапезничать и ждать друг друга по окончанию, после которой король еще долго напоминает пасынку, что тот может позволить себе питаться нормально и даже более, чем роскошно, а не голодать сутками, пропадая на юге в перестрелках, и потом так рьяно нападать на еду. — Ты знаешь, Аджай, — уже на улице начинает Пэйган, приобримая парня за плечи. — Я счел не такой уж и глупой твою идею вернуть того портного. Как его там? — Шифон. — А, да. Странный он тип, — король слышит ехидное хмыкание справа от себя. — Но я решил, раз вы знакомы, то пусть открыто изготавливает одежду для тебя из более хороших материалов, нежели шкура какого-нибудь больного грязного медоеда или кого он там просил тебя достать. Твоя… Скажем так, твоя нынешняя одежда не совсем подходит для короля. — А твоя, Пэйган, не подходит даже для бега, если ты об этом. Тем более, я не король. — Когда-то ты им все равно станешь. — Я не хочу быть королем вместо тебя. И уж тем более не хочу носить костюмы вроде твоих. В конце концов, твои солдаты не должны воевать за страну без присмотра, мне надо им помогать. — А твои солдаты, мальчик мой? — парирует Мин. Его бордовое пальто выделяется на фоне природы и темного неба, зато куртка Аджая, будто достойная замена хромакею, полностью сливается с окружением. — А мои еще слишком слабы, чтобы вообще выпускать их за пределы ворот, — хмуро и даже немного недовольно отвечает Аджай. Он едва переставляет ноги от усталости, жалея, что вообще вышел на природу, а не грохнулся сразу спать, и Пэйган приказывает солдатам принести какой-нибудь стул. Аджай упирается, вновь по привычке геройствует, забывая, кто перед ним стоит, однако уже не удивляется тому факту, что два вооруженных и хорошо обученных парня, профессионалы своего дела и опытные штурмовики, вытаскивают на улицу огромное кресло и вдавливают его в землю. А еще соглашается с мыслью, что все короли немного с придурью, когда сразу же расплывается лужей на мягком и теплом месте. — Ты слишком добр к ним, мой мальчик. Помнишь, я говорил про макак, которые кидаются собственным дерьмом? — он стоит рядом и опирается о спинку кресла, чем-то больше напоминающем высокий трон. — Ты обеспечиваешь им питание и обучение, чтобы они смогли помочь своей стране, а они в ответ начинают бездельничать. Сидя на месте, они так ничему не научатся. Вот что, Аджай, возьми их с собой в следующий раз. Посмотришь, как поле вашего сражения превратится в кладбище. — Нет, — Аджай выгибает шею и устало смотрит снизу вверх на Пэйгана. — Жители и так недовольны. — Пф, неужели, — фыркает король. — Чем-то новым, надеюсь? — Все тем же. — Им все еще не нравится, что сын великого и могучего Мохана Гейла встал не на «правильную» сторону? Эх, скука, — Мин качает головой и кладет руки в карманы. — Угу, — Аджай прикрывает глаза. — Золотой путь почти уничтожен. Я не думал, что Сабал и его люди так взбесятся, узнав, что я не стал продолжать дело отца, а перешел на твою сторону из-за богатства и власти. Амита почти готова меня убить, но еще надеется, что сможет переубедить. Знали бы они, ради чего я на самом деле остался с тобой, — он едва улыбается, сонно вздыхает и смотрит вниз на подножие горы, на которой стоит их с Пэйганом крепость. Вставать вовсе не хочется, хотя он желал бы оказаться сейчас в постели. — А разве не из-за этого? — Пэйган встречает осторожный взгляд и нахмуреннык брови и не сдерживает ухмылки. — Да брось ты, только глупец будет отказываться от роскошной жизни. — Все же нет, не из-за этого, — он делает паузу, намекая, что продолжения не будет. — Пойдем в дом, я устал за сегодня.

***

Этой ночью Аджай спит, как убитый. Впервые его борьба с Сабалом за Кират днем не перетекает в борьбу с Пэйганом за одеяло ночью — он покорно отрубается в обнимку с подушкой, хоть и просыпается в позе эмбриона от ветра из открытого окна. Но желания недовольно бубнить все утро не появляется — он выспался и чувствует, что готов опять свернуть горы. Почти в прямом смысле. Лежащий рядом Пэйган, забравший все одеяло себе, не спит, — он задумчиво глядит в потолок и что-то тихо напевает. С заведенными за голову руками он выглядит так, будто вот-вот достанет сигарету и с важным видом закурит. Аджай пытается представить короля с сигаретой во рту, но получается настолько плохо, что сам Пэйган перестает быть похожим на себя. Он не курит и потому кажется, что ему не идет. Впрочем, сам Аджай слышит то же самое от Мина, хотя он курильщик с таким стажем, что стыдно произносить цифру, а ему вот так просто говорят, что выглядит это нелепо. Если для обложки модного журнала — да, сигарета в зубах и прошедшая огонь и воды потрепанная одежда не подходят. Но когда едешь домой после захвата очередного аванпоста, включив радио и откинувшись на спинку — об этом не думаешь. Гейл младший имеет всего две зависимости: кофе и сигареты. Первое помогает просыпаться по утрам, а второе — расслабиться в любом месте и любое время. Своего рода ритуал, из-за которого привычки уже не кажутся такими пагубными, если вспомнить, что они приносят и немало пользы. Избавляться от них в угоду здоровому образу жизни парень и не думал. После всех перестрелок за эти недели такое чувство, что убить его способен только гигантский носорог, но никак не тонкие арбузные сигареты. Из зависимостей Мина получается заметить только крабовый рангун — главное блюдо на столе в независимости от месяца, дня недели и времени суток. В остальном же Пэйган непредсказуем, будто бы он полностью свободный человек, которому не нужны свои ритуалы. Настолько помешанный на богатстве и любви к себе человек, казалось, просто не может не быть зависим от разной модной одежды и дорогих гаджетов. Но из одежды он предпочитает черно-белую классику и неизменные оттенки розового, а из гаджетов обычный смартфон, пусть и известного бренда, но далеко не последней модели. Как понял Аджай — Пэйган и правда тот еще псих. Он молниеносно может выйти из себя, но уже через секунду, оборачиваясь на Аджая, говорить спокойно и с легкой улыбкой. Ему не нужны сигареты, чтобы успокоиться, не нужен кофе, чтобы взбодриться, не нужен экстрим, чтобы получить порцию адреналина. Что-то подсказывает Аджаю, через несколько лет жизни с Пэйганом он и сам познает смысл человеческого бытия. Но пока он просто парень, что идет заваривать себе кофе, пока один король щелчком пальцев не заставил делать это других. Второй этаж их дворца во многом похож на зал в крепости Де Плера, куда в первый день попал Аджай, разве что сразу у выхода отсутствует пыточная и помимо просторного помещения с балконом и огромным деревянным столом есть еще комната, едва ли меньше первой. В ней нет окон и все время горят нелюбимые для Пэйгана свечи. Именно там обычно ужинает Аджай после особенно напряженных дней, отдыхая от шума и окружающих его людей. Исключением является только сам Пэйган. Пусть он и близко не похож на молчуна, в такие моменты он как никто лучше может поддерживать одним только взглядом, сверлящим черную и вечно лохматую макушку. Сегодня же все не так, как обычно: пустой по утрам стол забит самыми разными блюдами, фруктами и алкоголем. Есть даже свечи, которые и при дневном свете отлично вписываются в обстановку. И нет мельтешащих слуг, что обычно наводят суету и заставляют обычно сонного Аджая чувствовать, как ускоряется ритм жизни. Все выглядит замершим и одновременно праздничным, разве что шариков не хватает для полной картины. Но больше всего этим утром удивляет коробка на его стуле. Большая и черная с розовым бантиком. — Мой день рождения только через месяц, — комментирует парень, едва видя кродущегося сзади Пэйгана, успевшего облочиться из фиолетовой шелковой пижамы в привычный розовый костюм, с довольной улыбкой до ушей и сцепленными руками за спиной. — Я помню, мальчик мой. Открой. Весь процесс, пока Аджай аккуратно справляется с лентой, Пэйган не сводит с него глаз, надеясь от начала и до конца увидеть спектр эмоций. У Аджая изначально этот спектр весьма мал, хватает только на то, чтобы сначала поднять брови удивленно, а после нахмурить и достать из коробки подарок. — Синий костюм?.. — Аджай поднимает взгляд на Пэйгана, сразу же все понимая. — Я говорил, что не буду королем. — Это неточная формулировка, Аджай. Ты говорил, что не будешь королем вместо меня, — он с довольным видом протягивает синюю коробочку, что держал до этого в руках. Внутри оказывается большой перстень с камнем цвета близкого к лазуритовому — символ короля Кирата, которого у Пэйгана никогда не было, а потому сейчас верится с трудом, что он появился задолго раньше прибытия Аджая в Кират. — Но ты можешь быть королем вместе со мной. Тебе решать. — Выглядит как предложение руки и сердца, — Аджай задумчиво вертит коробочку в руках, осматривая перстень, и по привычке начинает захлопывать ее и снова раз за разом открывать. — Можешь воспринимать это так, я не возражаю. Как по мне — мое предложение еще лучше. Король и… Король Кирата. Мм, звучит же? Да? Так что, ты согласен? Аджай берет перстень в руки, пытаясь понять, на какой палец он рассчитан по размеру. — И что же изменится, если я соглашусь? — с хитрой улыбкой интересуется парень. — О боги, Аджай, мальчик мой, ты же несерьезно?! — Пэйган качает головой и глубоко вздыхает. — Ты станешь королем, мать его, Кирата! И сможешь делать все, что захочешь. Парень смеется неожиданно долго даже для него. — А что я сейчас не могу делать? — он все еще улыбается, задавая вопрос и видя, как Пэйган измученно вздыхает, будто говорит с маленьким ребенком. — Значит, ты будешь… Просто королем официально, — в конце концов Пэйган пожимает плечами и поправляет низ пиджака. Перстень отлично подходит для среднего пальца, но явно не подходит для перестрелок и привычного образа жизни молодого воина. Он решает оставить подарок до лучших времен. Если перстня нет у одного короля, то и второму он не за чем. Мысленно Аджай обещает себе исправить этот факт, но не сейчас, когда идет напряженный этап войны. Этим теплым солнечным утром вновь звучит шутка от Аджая, что они «на равных». Уже не в том смысле, что оба сидят, а в том, что на балкон выходят два официальных короля Кирата. И поскольку пока еще король Гейл не любит выходить на публику, жители узнают об этом намного позже из эфира Пэйгана, где впервые новоявленный король появится в ярко-синем костюме, на котором, будто волнами, будут проходить полосы оттенком светлее. И пусть Шифон потрудился, чтобы в костюме можно было свободно бегать, Аджай будет беречь его для более значимых событий.