утро начинается не с кофе.

Сережа, пускай и был сторонником алкоголя, не был любителем напитываться вусмерть. Однако, сейчас он чувствовал себя так, будто вчера на славу повеселился и спасает только мысль о том, что он знает точно — вечером и капли в рот не брал. Лишь переоделся в пижаму и лег спать, как это бывало обычно. Так почему голова так раскалывается? И руки болят. Тяжелые, будто пошевелить нельзя… А. Нельзя. Так, а вот это уже совсем не смешно. — Э-э-э-эй! Кто бы то ни был, если это твой очередной прикол, то мог хотя бы рассказать! Я бы подготовился-я-я! — чутка растерянно тянет парень, дернув руками. Его глаза завязаны, пускай и не туго, но увидеть кого-то рядом он не может. Даже по запаху совсем не понятно и стример просто в немом шоке, потому что его… переиграли? Вот так бесстыдно, прямо во время сна привязали к изголовью кровати и оставили! Кошмар. — Это я, — вдруг подает признаки жизни некто, шуршащий чем-то в руках и сидящий совершенно точно рядом. Голос сиплый, тихий и невероятно приятный. А самое главное — Сережа знает, чей он. Ваня. — О, Ванечка! Я так рад, что ты оказался рядом. Развяжи меня, пожалуйста, у меня так затекли ру-у-уки… — Сережа ноет, ерзает на месте и пытается повязку с глаз убрать, потому что ему несколько дискомфортно. — Ванечка? — Нет, — отзывается Ваня на выдохе, подсаживается ближе и сам ерзает. Сергей в удивлении раскрывает рот, хочет сказать что-то, а слова просто не лезут. — Я н-не могу… Сереж, — Ваня отчего-то заикается, подрагивает мелко и движения его кажутся такими резкими, что Сереже кажется, будто и не его знакомое юное дарование твича. Ладони Вани теплые, даже горячие. Он сжимает верх пижамной футболки на Сереже, вцепляется своими тонкими пальчиками в живот и протяжно мычит, почему-то всхлипывая. Что что-то определённо точно случилось, Сережа понял уже давно, но масштабы проблемы ему довелось лицезреть только когда горячая ладонь Вани скользнула под резинку штанов и белья, пробираясь так неуверенно, но ловко и касаясь почти затвердевшей плоти. Сережа парень — для него утренний стояк нормальное явление и Ваня наверняка это знает. — Ай-ай-ай, ты. Что ты делаешь, Ванечка? Куда ты полез? — Сережа очень хочет отпихнуть от себя вдруг сошедшего с катушек парня, но позорно стонет, когда его пальцы пробираются к самой головке, ласкают ее, а сам юноша сквозь зубы вдыхает жадно воздух. — Сережа… Сереж, прости, я… Мне… — Ваня бормочет себе под нос, склоняется над Сережей и жалобно утыкается ему в шею, движение ладонью не прекращая. — Коля. Придурок, мудак, он решил неудачно пошутить. Подсыпал мне в Доктор-Пеппер что-то и я… я посреди ночи проснулся, мне так плохо, Сереж, — лепет такой тихий, сладкий. Влажный немного, потому что Ваня дышит через рот и трется о местечко под подбородком, жмуря слезящиеся глаза. — Он звонил. Сказал, что так я смогу стать более эмоциональным, п-понять себя… Прости. Сережа пропускает мимо ушей добрую часть этих оправданий. Он жмурится, напрягается и дышит очень тяжело, потому что все это время чертовы пальцы чертового Вани не прекращают ласкать член. И тот не дурак, откликается ведь, твердеет и смазку выделяет. Дергается даже немного, стоит отдать должное Ване. Давно у Сережи никого не было, но и не сказать, что он брезгует. Ваня такой нежный, ухоженный. Не то, чтобы Сережа был животным, но несколько раз за время их совместных стримов готов был сорваться и начать приставать к этим ножкам в домашних штанах или шортах. — Тш, Ванечка. Не нервничай. Повезло, что тебе попался я, да? — наконец найдя в себе силы, Сережа отвечает негромко, поворачивает голову и ласково трется подбородком о мягкие волосы. Пахнут чем-то нежным, немного влажные. После душа что ли. Ваня часто закивал, зажмурился сильно-сильно и Сережа только сейчас почувствовал, как его горячий член трется о оголенный живот под футболкой. Ах, Ванечка так возбужден, что пачкает собственной влагой живот друга. Это почти очаровательно, от этого по телу бегут мурашки, а из уст срывается хриплый полурык полустон. — Расслабься. Я не смогу помочь тебе снять напряжение и дискомфорт, если ты будешь так нервничать. Все хорошо, — Сережа ждет несколько секунд, пока не ощущает обмякшее тело на своей груди и вдыхает. — А теперь убери свою руку, Ваня. И аккуратно приспусти штаны с трусами, — Сережа вновь ощущает, как шевелится на нем Ваня и кивает снова часто-часто. Рука выскальзывает из-под штанов и белья, аккуратно сжимает ткань и спускает, вставая и садясь на колени. Ему наверняка сейчас не очень сладко — вон как дрожит, боится, наверное. — Умница, — шепчет ему Сережа в знак похвалы, на губах улыбка мягкая. — Ты ведь подготовил себя, Ванечка, верно? Мои руки связаны, я не смогу сделать этого за тебя. — Подготовил, — почти пищит ему в ответ стример, у него почти нет сил терпеть, ему слишком хочется уже побыстрее снять это напряжение и он совершенно точно мог бы просто подрочить в туалете. Но он дрочил, этого не хватило, стало только хуже. — М... можно я уже? Пожалуйста, — Ваня ловко ногу перекидывает через торс Сережи, садится на него и ладошки кладет на грудь, сжимая кофту. Сережа так четко может ощутить влагу от смазки рядом со своим пахом, что поддается бедрами невольно вперед, касаясь самой головкой ложбинки меж бледными ягодицами. — Можно, милый Ванечка. Но только через поцелуй. Ты ведь так хочешь, да? — улыбка из мягкой на устах Сергея становится хищной. Он жалеет, что не может сейчас увидеть личико Вани, но тому и правда крышу снесло, раз наклоняется, касается своими невозможными горячими пальцами чужих щек и губы накрывает собственными. Они тоже горячие, Ваня сейчас подобен напряженному нерву. И хоть какую-то инициативу Сереже удается взять на себя этим утром — поцелуй он углубляет первым. Водит языком ласково по языку Вани, трется изнывающим по ласкам членом о его задницу, проскальзывая меж влажных половинок и хрипло стонет, когда парень сжимает их, когда сам всхлипывает и разрывает мокрый поцелуй, утыкается в шею, льнет к нему доверчиво, так наивно. Но Сереже одного поцелуя кажется так мало, что почти голова болеть начинает. — Еще, Ванечка. Я хочу поцеловать тебя еще раз, — и Ваня не может отказать, пускай и напрягается только сильнее, плачет почти, когда целует и в этот момент член Сережи двигается под другим углом. Он достаточно испачкался в смазке, чтобы скользнуть в Ваню. Тот проработан неплохо, достаточно мокрый, чтобы не было больно, но все равно слишком узкий, маленький. Он вскрикивает в поцелуй, Сережа ловит этот вскрик губами и заглушает его, толкнувшись глубже, входя наполовину. Узко. Горячо. Внутри Вани ему так хорошо, стеночки обволакивают, сжимают член очень правильно и боль фантомная, она уже не ощущается, заглушаясь рваными вдохами и выдохами. Поцелуй снова приходится разорвать, дабы не прокусить Сереже ненароком губу. Ваня выпрямился, дрожащими руками сжал его футболку еще сильнее, да сам бедрами двинул, заставляя член войти полностью. Он сел на Сережу, ощущая задницей его яйца и ни о чем не жалел, несколько секунд просто голову назад от удовольствия запрокинув. И Сережа ощущает, как ему хорошо, но долго терпеть не может. Вскидывает бедра, толкнувшись, и рычит тихо. Ваня стонет, по щекам его слезы бежать начинают, он привстает и вновь опускается, выгибаясь. Член задевает тот самый чувствительный комочек нервов, угол на удивление был подобран верно с первого раза. Ване тяжело, он очень устал за все эти часы и двигался сейчас уж точно намного медленнее, чем хотелось им обоим. Сереже бесспорно было хорошо, но могло бы быть еще лучше, если бы… — Солнышко… развяжи меня. Я обещаю, что тебе будет хорошо, — шепчет Сережа, голову назад откидывая на подушке. Руки и правда затекли, их хотелось размять, ими хотелось сжать Ваню, взять его так, как хочется. И хочется не одному ему, он просто уверен в этом. Юноша на миг останавливается, смотрит неуверенно, затуманено и тянется ладошками к веревкам, потянув за один край. Узел несложный, он распускается и руки Сережи наконец расслабленно опускаются на бедра Вани. Он разминает пальцы, кисти, тянется к повязке на глазах и стягивает ее. Ох, блять. С таким видом не пришлось бы даже трогать себя, чтобы член встал колом. Ваня на нем такой горячий, дрожащий, жадный к ласкам. Он все еще сидит на члене, иногда сжимает его внутри и всхлипывает сухо от возбуждения. Откровенно течет, но все еще в сознании. Бедный. Бедный мальчик Ванечка. — Мой нежный, ты так прекрасен. Как ангел. Я что, в раю? — ладонь тянется к щеке Вани и гладит ее ласково, а тот подобно котенку трется, жмурится. Нервно ерзает и наклоняется, чтобы обхватить губы Сережи своими и в поцелуй втянуть. Сережа опешил, но был приятно удивлен. Запустил ладонь в волосы на затылке, сжал их совсем немного, второй рукой подхватывая за поясницу и переворачиваясь, все еще не выходя из юного горячего тела. Ваня обнимает за шею, прижимает к себе и кусает в порыве эмоций за оголенный участок кожи под подбородком. Сережа позволяет ему эту вольность, приподнимает таз, выходит немного и снова толкается. У Вани от удовольствия коленки дрожат, он разводит их только сильнее, хватает воздух ртом, сжимается. Сережа темп наконец наращивает, двигается размеренно, глубоко, растягивая влажные стеночки и стимулируя простату. Наконец-то. Наконец-то ему так хорошо, можно усилий не прилагать. Сережа словно знает, как ему хочется, берет его так, как желает того возбужденное тело, глухо стонет в изгиб шеи и сам кусает, но уже сильнее. Ваня издаёт что-то похожее на ругательство, прижимает к себе сильнее, кусает за щеку. Просто потому что то, что он чувствует, поцелуями не передать. Особенно, когда ладонь Сережи тянется к его члену, водит по нему пальцами и сжимает мягко. Ваня едва не задыхается, впивается ногтями в ровную спину под футболкой, ведет ими с сильным нажимом и царапает, хныча на ухо. Сереже этот звук нравится настолько, что он решает более не мучать бедного Ваню, добавляет к толчкам движения рукой и юноша кончает первым, стоит Сереже одновременно задеть простату и головку. Вязкое семя пачкает руку Сергея, а стон над ухом, сжатые мышцы вокруг члена заставляют кончить следом, внутрь. Ваня потом будет ругаться, наверное, но хоть не забеременеет и на том спасибо. А принять душ ему Сережа поможет. У Вани от оргазма тело дрожит, не сразу позволяет Сереже выйти из него и обмякает через минуты полторы, расплываясь на кровати уставшей жижей. Сергей валится на него следом, сгребает в медвежьи объятия и лижет плечо. — Легче? — М... мг... Да. — Нужно будет повторить, но уже без твоего Коли.