Маленькая, светлая, нежная. Она была отдушиной. Таким запретным кусочком счастья, о котором такому человеку как Рэю даже думать было запретно. Кажется, именно по этой причине, благодаря этому тупому убеждению, он не позволял себе быть счастливым никогда. И именно с этими мыслями он валялся в ванной их с Кацу квартиры, одной рукой зажимая кровавую рану, а второй перебирая мягкие волосы Мири.

Нельзя сказать, что Аль-Хайтам не любил экспериментировать в постели. Да, у него были любимые позы, моменты и одежда, которую ему нравилось видеть на Кавехе и на себе, но к тому, что в один момент Кавех придет к нему… так… Аль-Хайтам точно не был готов к такому эксперименту.

Лишить архитектора глаз все равно что лишить писателя рук и головы одновременно.

«Он знает, что красавец, тонкая талия всем нравится. Он идет в туалет, два пальца в рот, долой обед.»

Сережа, пускай и был сторонником алкоголя, не был любителем напитываться вусмерть. Однако, сейчас он чувствовал себя так, будто вчера на славу повеселился и спасает только мысль о том, что он знает точно — вечером и капли в рот не брал. Лишь переоделся в пижаму и лег спать, как это бывало обычно. Так почему голова так раскалывается? И руки болят. Тяжелые, будто пошевелить нельзя... А. Нельзя. Так, а вот это уже совсем не смешно.