***
Белые стены коридора слепили глаза, привыкшие либо к темноте, либо к ярким цветам, ребящих перед глазами. Рано с Ромином шагали, едва касаясь плечами. — Ты к Йеджуну? — подал голос Рано, кидая мимолетный взгляд на друга, улавливая маленьких огонек в глазах. — Мгм, — кивнул Мин, — тебе помочь с отчётом? Или сам справишься? — Сам, иди отдыхай, — махнул рукой Ёнсоб, расходясь с другом на развилке. Ромин прощально похлопал его по плечу, улыбнулся и во всю прыть двинулся в другую сторону, спеша увидеться с любимым. Вскоре его шаги затихли в конце коридора, а Соб повернулся, чтобы продолжить путь. Перед носом в миг выросла большая, до потолка, дверь, такая же белая, как и стены. Не решаясь постучаться, он ещё немного мялся возле входа, пока с щелчком не открылась дверь. Ин лучезарно улыбнулся, дал место, чтобы Соб зашёл в его кабинет, и закрыл за ним дверь. — Я тебя ждал, а ты все никак не хотел зайти, — медленно, как кот, двигался старший в сторону Рано, стоящего по-военому в середине комнаты, прямо напротив большого письменного стола. — Враг устранён, деньги получены. Опасность миновала, — Соб напрягся всем телом, почувствовав чужие руки на талии. Ладони младшего вспотели, а самого его бросило в холодную дрожь. В висках послышалось бешеное биение сердца, вены запульсировали, а глаза заболели. Теплое дыхание сзади стоящего коснулось шеи, пытаясь хоть слегка согреть его. — Ты все ещё продолжаешь реагировать так мои действия, — обойдя младшего, Ин остановился напротив его лица, встал на цыпочки и поцеловал. Мягкие сладкие губы коснулись обветренных соленых губ, затягивая младшего в поцелуй. В движение пошел язык, юрко залезая в рот и касаясь всего, не оставляя ни одной неизученной части. Под давление языка ноги Рано задрожали, ослабли, и он начал медленно опускаться, если бы не сильные руки старшего, продолжающие держать его. Он сел на пол, и на миг поцелуй прервался, а Ин быстро сел между раздвинутых ног, нагло поднял футболку и приник к груди, осыпая ее поцелуями, оставляя лёгкие красноватые следы. Соб откинул голову, закрыл глаза и хрипло задышал. Ин упивался тяжело поднимающейся грудью, нежно обнимая талию. Закончив с грудью, он снова поднялся и впился в губы младшего, снова унося его в водоворот эмоций. — Я знаю, что ты не любишь бо́льшего, но может сегодня… — наглые ручки старшего начали опускать вниз, но его руку перехватили, а в губы снова впились. Инициативу пытался взять Соб, но у него не получилось, так как язык Ина снова выбил его из колеи, снова туманя голову. Он как будто был во сне, эмоции накрывали его с головой, а глаза не фокусировались. На губах осталось чувство чужих губ, грудь пылала, а дыхание все ещё сбивалось. Рано сидел в кресле в объятиях старшего, играющего с его прядями. — Ты как? Я всё-таки опять переборщил, — извиняюще улыбнулся Ин, проводя пальцем по щеке к губам. — Ты всегда такой, просто я не в форме, — пробормотал младший, закрывая глаза. Через минуту он мерно задышал, грудь без перебоя поднималась и опускалась, а на лице застыло спокойное выражение. — Ты не жалеешь себя, Соб~и. Ты перетрудился. Пора тебе отдохнуть, так что поспи, — Ин устроил поудобнее младшего в кресле, а сам сел за рабочий стол и продолжил работать, стараясь не шуметь. — Когда ты научишься чувствовать себя? Почему ты боишься казаться слабым? Зачем для меня казаться сильным, когда я хочу тебя защищать? Ты боишься моей помощи, или думаешь, что она отразиться на твоей репутации? Я ничего такого не допущу. Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив. Я сделаю всё, о чём бы ты ни подумал. Лишь только смотри мне в глаза, чтобы я мог тебя понять.Экстра 1
10 апреля 2022 г. в 15:14
Чудесная погода располагала этим вечером. Лёгкий теплый ветерок подгонял почти незаметные облака. Солнце уже садилось, так что было не настолько жарко, а палящие лучи скрылись за зданиями, перестав жарить землю, которая потихоньку начинала остывать. На улицах, хотя было ещё светло, зажигались фонари, развешенные в честь праздника. Весь город погрузился в праздничное настроение. Везде висели фонарики, гирлянды, мишура и разнообразные украшения. Люди снова туда-сюда, разглядывая витрины, улицы и вдыхая праздничный воздух. На площади расставили шатры с разными вкусностями, украшениями, игрушками, с гаданием или просто с музыкой. Площадь, чаще всего не отличающейся от улиц, преобразилась, ребя всевозможными цветами, и превратилась в сказочный уголок. В стороне были шатры для влюбленных, где гадали, продавали парные вещички и просто с тематикой влюбленных еда. Именно среди этих шатров стоял парень в темном костюме, широкоплечно пиджаке и полосатом галстуке. Он резко выделялся среди ярких цветов фестиваля, но из-за того, что он стоял в тени, на него никто не обращал внимание. В это время он вульгарно облокотился на неработающий фонарный столб, внимательно наблюдая за вечно в движении толпой. Выпрямился он лишь тогда, когда в толпе заметил парня в полностью черной одежде, с помощью которой он выделялся в толпе так, что не увидеть его было невозможно. Его синие волосы развивались по ветру, открывая бледный лоб. Руки были спрятаны в карманах, а длинные широкие штаны скрывали ботинки на высокой подошве. Двигаясь как змея, обходя прохожих и не задевая их, он подошёл к другу, кивнул ему, и они вместе зашли в дом, находящийся рядом.
Как только закрылась дверь, шум улицы стих, ни на что не намекая, что за пределом дома люди веселятся. Темный коридор заканчивался лестницей, такой же темной как и коридор, куда свет попадал сквозь занавешенное окно. Каждая ступенька издавала жалобный скрип под лёгкой поступью тяжёлых ботинок. Поднявшись до самого конца, они вошли в единственную дверь. Комната была скудно обставлена: пару стульев, сломанное кресло в углу, чайный столик, дощечки от шкафа, сваленные у стены, и рваные шторы, еле прикрывавшие окно. Прыгающие блики падали на пол, отражаясь еле видимым следом на стенах, оставляя одновременно теплое и неприятное, пробирающегося до костей, ощущения. Синеволосый парень поставил два стула напротив друг друга на расстоянии двух вытянутых рук, сел на один лицом к двери и стал ждать. Сзади него встал другой парень, мигом потеряв интерес к происходящему. Через некоторое время послышалась возня у входа, потом тяжёлые шаги, сотрясающие шаткое строение. Потом послышался мягкий стук в дверь. Она приоткрылась и в проходе появился мужчина лет шестьдесят, с седоватой непричесанной бородой, но в костюме. Он сжался под взглядом сидящего, начал бормотать хвалебные речи сидящему, медленно двигаясь к стулу, а потом неуклюже садясь на него. Синеволосый парень никак не отреагировал на это. Он начал говорить. Его, завлекающие собеседника, голос, как змея, обвивал, нежно ласкал слух, не давая понимать смысл речей. Его голос был тихим, но был всем слышен. Он проникал в душу, управлял эмоциями, заставлял собеседника чувствовать эмоциональный скачки.