Сталь

По началу, когда Куроо только выбирал агентство для стажировки, он думал, что агентство про-героя Такэши, будет самым подходящим вариантом. Он был невероятно силён физически, а его причуда была схожа с причудой Хеби — оружие. Вот только сейчас Хеби настигла волна разочарования: человек, который должен будет его обучать, даже не явился на встречу. Вместо этого встречает помощник и напарник Сусаноо — Хина. Да, у этого миловидного мужчины, с короткими, как у ёжика волосами было женское имя. Собственно, именно он облапал его посреди дня, и едва не убил своим появлением. — Прости, Такэши, вероятнее всего, в туалете застрял... — Хина осматривался по сторонам, переминаясь с ноги на ногу, и его напряжение во всём теле, с головой выдавало недовольство. Застрял? Меньше всего Куроо хотел поинтересоваться: в буквальном или переносном смысле? Но в любом случае, разве это причина, чтобы даже не явиться на встречу со своим стажёром? Такое порядком злило пунктуального, и вежливого парня. — К сожалению, отсутствие Такэши на рабочем месте это частая практика, так что, тебе придётся смириться, и принять это как факт... — мужчина плюхается на диван в углу кабинета, который выглядел так, словно он пережил несколько приступов агрессии Бакуго. — Я был удивлён когда узнал, что ты выбрал наше агентство. — Почему же? — Хеби остаётся на месте, в центре кабинета, приподнимая тонкие брови. — Ты был довольно силён на фестивале. Если бы не твоя травма, ты бы мог попробовать выиграть, — Хина осматривает Куроо, словно экспонат, и тому становится не по себе. Как будто под камерой наблюдения находишься, честное слово. Взгляд такой внимательный, едва ли не пожирает. — Хотя, не думаю, что это была твоя главная цель. Ты не похож на того, кто всегда стремится стать лучшим. Его читают как книгу, даже не открывая. Впрочем, это неудивительно — Хина про-герой с огромным опытом, поэтому, анализ и чтение людей для него, что-то вроде порядка вещей. Уж такой напарник Сусаноо, с которым они много лет сотрудничают. Они сидят в тишине. Хотя, если тиканье часов на стене и монотонное распевание популярной мелодии со стороны Хины является тишиной... Куроо успел трижды исследовать кабинет взглядом, найти паутину в углу, и даже обшарпанные обои. Да уж, ремонт тут явно не помешал. Если честно, то чем дальше шло время, тем больше у Куроо было желание просто уйти. Вернуться в школу, к Айзаве, и сказать: «я ошибся местом стажировки!» Кажется, прошло не меньше получаса, прежде чем дверь распахнулась, едва не слетая с петель. От резкого звука порядком заскучавший, и едва не уснувший, Куроо дёрнулся, распахивая глаза. А вот Хина, мирно дремавший в своём кресле даже не шелохнулся, продолжая храпеть. Видимо, это являлось тут нормой. — Запор, чтоб его!.. Эй, Хина, сходи и купи мне таблетки. Я поср... — мужчина, вальяжно вошедший в комнату замер, обращая свой взгляд на гостя, но тут же перестав обращать на него своё внимание. — ... ать не могу. Это наш новый стажёр? Небрежно указывает пальцем, так, будто Куроо — пустое место. Но парень к такому отношению привык, поэтому только закатывает глаза. В отросших, растрёпанных темных волосах и уставших серых глаз он узнает человека, у которого собирается стажироваться — Такэши Уэда, про-герой под именем «Сусаноо». Специализируется на оружии, и их причуды с Куроо очень похожи. — Не будь так груб! Иначе наш новый стажёр уйдет от нас, как и прошлый, — на плечи наваливается тяжесть — Хина обнял Куроо за плечи, повиснув на нём. От близкого контакта с незнакомым человеком хочется отстраниться, оттолкнуть его, но Хеби только кривит губы, прикрывая глаза. Переживёт как-нибудь. Видимо, увидев его реакцию на объятия, мужчина отстранился, поднимаясь с кресла. — Тем более, ты сам хотел видеть его нашим стажёром. — Не помню такого, — Такэши безразлично пожимает плечами, присаживаясь за свой стол, вальяжно закидывая ноги. Весь его вид выражал вселенскую усталость и равнодушие, и честно, не будь он про-героем, Хеби бы давно уже ушёл отсюда, на прощание помахав платочком. — Ладно, рассказывай. И смотрит внимательно, затягиваясь сигаретой. А что Куроо рассказывать? Историю своей жизни? Так там ничего хорошего. Какая у него причуда? Да все и так, кажется знают. Почему выбрал это агентство? Ему казалось это самым оптимальным выбором. Куроо глупо моргает, выгибая брови. Что от него хотят услышать? — Слушай, он говорить вообще умеет? — издевательским тоном спрашивает Такэши, выдыхая отвратительный, травящий лёгкие дым. Куроо хочется выйти отсюда, будто он — никогда не курил. В горле встаёт ком тошноты, но он может только сглотнуть, сдерживая порыв. — Так что? Вдохнув, Куроо всё же начинает говорить. Старается держаться уверенно, не показывая то, как ему неприятно тут находиться. На камерах этот мужчина совсем другой: вежливый, культурный, образованный. И то, что он видел сейчас перед собой — совершенно другой человек. — Меня зовут Хеби Куроо, мне шестнадцать лет, я родом из... — Стоп-стоп, — резкий удар ладонью по столу прерывает его, заставляя замолчать. Такэши держит в руках его анкету, которую Куроо заполнял перед фестивалем, и кривит губы так, словно держит в руках мусор. — Мне если честно плевать — кто ты, сколько тебе лет, и откуда ты родом. Это не играет никакой роли в твоей будущей стажировке, Хеби Куроо. И Куроо замолчал, сжимая кулаки за спиной. Обстановка начала накаляться: даже позитивный Кикути замолчал, вытягиваясь по струнке рядом. Аура давления со стороны Сусаноо чувствовалась даже в нескольких метрах от него, и это напрягало. Дружелюбием тут и не пахло. — Расскажи, почему ты захотел стать героем. Деньги? Слава? Всеобщее признание? — и смотрит. Так, будто хочет проделать в нём дыру. Хеби хочет ответить — открывает рот, но с удивлением понимает... тело его не слушается. Язык присох к нёбу, а колени, которые он пытался держать ровно под таким давлением — подогнулись. По виску стекает капелька пота, и затекает куда-то за ворот, оставляя влажный след. Омерзительное чувство. Куроо ненавидит чувство страха, но почему-то рядом с этим человеком тело вопит об опасности. Хочет спрятаться, возможно забиться в углу где-нибудь, дабы никто не увидел его, но сознание куда сильнее. Нельзя показывать слабость. Ему даже во время нападения злодеев не было так страшно, а ведь тогда стояла его жизнь на кону. Руки также не слушаются — они дрожат, как у наркомана со стажем, и Хеби с трудом удаётся контролировать их. Он сжимает правую руку левой так, как будто это может помочь. Впивается отросшими чёрными ногтями в ребро ладони, оставляя там отметины и небольшие ранки, и боль отрезвляет куда лучше. Хеби надеется, что испарину на лбу не видно из-за волос. Язык окаменел, но всё же, ему удаётся немного растормошиться — по крайне мере, ноги не подкашиваются, а сердце не бьётся бешено об грудную клетку, гулом распространяясь в ушах. Кажется, прошло несколько минут, прежде чем Куроо смог подать голос. Осипший, уставший, но полностью уверенный в своих словах, без доли сомнения. — Вы правы. До недавних пор я хотел стать героем, чтобы быть полезным для людей: получить их любовь и признание. Желал, дабы мной восхищались и уважали. А ещё, может самую малость, затем чтоб насолить отцу, который был категорически против геройства. Я, как и большинство моих сверстников хотел быть похожим на Всемогущего, ведь мне чужды такие эмоции, как искренняя радость и доброта, — его голос даже не дрогнул, когда Такэши сощурился, увеличивая давление. Только клубок нервов заиграл где-то в желудке, подходя к горлу. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. — Каждый мой поступок несёт за собой какую-то выгоду. Но сейчас, когда моя мать больна и у меня, как бы неприятно было это признавать, огромный денежный долг и ответственность на плечах, я хочу стать героем совсем по другой причине. Раньше я и не думал о том, чтобы заработать деньги — мне это было никчему. Ну сводил едва концы с концами, но мне было плевать на себя. Его мало заботило то, что денег едва хватало на еду, что уже говорить про личные потребности: одежда, развлечения. Подумаешь, питается одной лапшой, которую даже уличные собаки не захотят есть. Какая разница, он ведь всё равно умрёт когда-нибудь. Просто шансы закончить от гастрита или отравления были куда больше. — Сейчас мною движет желание стать героем и заработать деньги. И найти отца. Хина кладёт руку на плечо, очевидно в успокаивающем жесте, но Куроо это ничуть легче не делает. В неком смысле он зол и недоволен, вся эта ситуация... выводила из себя. Из равновесия и хрупкого баланса, который он выстраивал вокруг себя годами. Куроо не нравилось осознание того, что он не может жить, как другие подростки. Чёрная полоса всегда будет в опасной близости от белой, и чаще всего они пересекаются, сталкиваются. И тогда в его жизни происходит очередной... крах. Такое ощущение, что он просто кому-то нагадил, забыл об этом, а на него навели порчу. Вставал вопрос: а почему именно Куроо? Почему именно он должен быть жертвой домашнего насилия, как и его мать. Уже в шестнадцать лет быть в долгах, иначе его мать останется инвалидом. Его даже пытались убить, и это почти получилось — с такими ранами редко выживают. Да похоже, его жизнь стала одним сплошным приключением с самого рождения — недоношенный, слабый ребёнок. А с годами только хуже. Почему он не родился сильным, гением, в хорошей семье? С крепким телом, нормальным здоровьем и не таким... отвратительным характером. Хеби завидует каждому, кто хоть немного счастлив, и не имеет тех же проблем, что и он. Может, вообще не стоило тогда убивать Глосби, а принять смерть от её рук? Это бы в разы упростило жизнь не только ему, но и остальным. «В чём я виноват?» — вопит сознание. Янтарные глаза, в которых зачастую нет и капли блеска, слабо поблескивают от скопившихся там слёз и искр злости. Зачастую идеальная осанка теряется — остаются только сгорбленные плечи, словно на них — огромных груз. — Тебя и так тяжело назвать идеальным красавчиком, а весь в слезах ещё уродливее станешь. Вытри слёзы, Бога ради, — сухо чеканит мужчина, поднимаясь с насиженного места. Стул под его тяжёлым весом скрипит, развеивая тишину. Куроо почти злостно смеётся, да только он сильнее этого. Вытирает дорожку слёз с бледных щёк, которая сорвалась с правого глаза, проморгавшись и отгоняя непрошенные слёзы. Будто он не знает, что далеко не так красив, как остальные. Что лицом, что телом, и душой. Мальчишка, — парнем у Такэши его назвать просто язык не поворачивается — с его шрамами, синяками и дополнении с острыми скулами, кажется слишком хрупким и вымотанным. Он не был привлекателен внешне, и даже его глаза, что имели довольно редки цвет — янтарные, были слишком пустыми. Как падение в бездну, не иначе. Вызывает жалость, да и только. Весь такой из себя уверенный, холодный, а на деле? Уэда задался вопросом: «если он возьмёт этого мальчугана на стажировку, не отбросит ли он коньки в первый же день?» Слишком худой, слишком угловатый… слишком… никакой. Он точно не дистрофик какой-нибудь? — Не люблю я тех, кто собирается быть героем ради денег и мести. Сам такой был, и куда меня это привело? — он обводит взглядом эту развалюху, даже не реагируя, когда небольшой кусок потолка со стуком упал ему на стол. Так, как будто это была норма. — Хина, надо будет дырку в потолке заделать. Как раз работа для мальчишки. — Серьезно?! — Кикути и Куроо одновременно выгибают брови, с сомнением смотря на Такэши. Получается, он всё таки принят? Куроо не знает — радоваться ему или плакать. Сюда скорее подходит второй вариант. — Не смотря на то, что я даже отсюда могу сказать о твоём слабом здоровье и теле, ты многого добился как для подростка, и это… достойно, — мужчина слов пробует эти слова на вкус, затягиваясь. — Мне нужны такие люди, поэтому я возьму тебя на стажировку. Хотя, откровенно говоря, изначально расчет был на то, что сюда вообще никто не придёт. Хина рядом вмиг будто расцвёл, довольно улыбаясь. Он тут же схватил Хеби под локоть, с непривычной силой для такого хрупкого на вид парня, утягивая его из кабинета прочь, напоследок только хлопнув дверью. А тот даже ответить ничего не смог, болтаясь безвольной куклой на руках у Кикути. Минуя коридоры, они зашли в невзрачную дверь, оказавшись в помещении, больше напоминающее подсобку. Тут было темно, влажно, и тесно. А по углам комнаты стояли кровати, покрытые явным слоем пыли. Тут крысы ещё не завелись? — Что это… — парень небрежно тычет пальцем, оборачиваясь в сторону старшого. А тот может только выдавить из себя нервную ухмылку, запуская пальцы в короткие волосы. — Да… место выглядит не очень презентабельно, ты прав, мой новоиспеченный младшенький. — Шутите? Тюремная камера выглядит в разы лучше, — Куро умело игнорирует факт того, что его назвали "младшеньким", всё ещё с ужасом смотря на его комнату. Он привык к разным условиям жизни, и был совсем не брезгливым но… то, что он увидел сейчас — было явно непригодной для проживания комнатой. — Тут всего-то надо убраться! Хина пытался вселить оптимизм, но это явно не про Хеби. Тут даже вылизывание каждого угла тряпкой не исправит ситуацию. Он делает осторожный шаг внутрь, сразу же замирая. Доски явно прогнили уже, и своё отжили. А ещё раздался мерзкий, крысиный писк. Легче сжечь эту комнату, чем пытаться что-то исправить. — Я отказываюсь тут жить, — переводит взгляд на мужчину рядом, который всё ещё пытается улыбаться. Вот только улыбочка эта дрожит, и вот-вот пойдёт вниз. В ответ прилетает четкое и твердое «будешь». — Не буду. — Уберись и всё. Парень может только вздохнуть, закрывая двери, оставаясь в коридоре. В этой каморке ещё и воняет так, будто кто-то сдох. Едва сдерживается, чтобы не добавить в мыслях «мое желание тут находиться дальше сдохло, а не крысы». Куроо не был ленивым, даже в плане уборки, и ему не составит труда убраться в комнате, если есть необходимость. Но здесь — это не принесёт в результате совершенно ничего. Только потратит время и нервы впустую. А что, но эти два пункта парень ценил превыше всего. Он лучше на улице или крыше будет жить, чем тут! — Легче убраться из этого агенства. Аривидерчи, — отсалютовав, Хеби быстрым шагом уходит, оставляя Хину за спиной. — Стоять! — не успевает он отойти на пару метров, как его хватают за плечи, силой разворачивая в обратную сторону. — Хорошо, поспишь со мной в комнате. Думаю, найдем тебе местечко. Парень поворачивается спиной, и кажется, словно он вот-вот уйдет. А на деле, сделал он это для того, чтобы старшой не увидел его самодовольной ухмылки. Это было довольно легко — слегка надавить на старшого, и теперь он будет спать если не в теплой и мягкой кровати, то хотя бы не по соседству с крысами и их трупами. Удобно и быстро переубедил Хину. — Ну… хорошо, — пожимает плечами, наблюдая, как Хина наконец-то выдыхает, расслабляясь. Видимо, стажёры для их агенства играют большую роль, раз уж даже идут на уступки. — Пошли, покажу тебе комнату. Стажировку начнём завтра, тебе нужно как следует отдохнуть. Когда Куроо задумывал весь этот план с манипуляцией Хины, он надеялся, что у мужчины будет комната такая, что он хотя бы поместиться на полу. Лишь бы на чистом и без крыс. Реальность не оправдала ожиданий. В реальности его зажали между стенкой и телом Хины на кровати, где едва могло поместиться два человека. Настолько тесно Хеби чувствовал себя последний раз, когда Бакуго зажал его в коридоре на фестивале. Ито, тогда это были ягодки. Он не может даже руками пошевелить — лежит, сложив руки на груди, как на смертной одре и ждёт, когда убьют. Ну или хотя бы освободят из пут Хины, который воспринимал Хеби во сне, как подушку для объятий и пинков ногами. Лучше бы он остался с крысами там… Комната мужчины была настолько маленькой, что здесь едва можно было ходить. Шкаф, стол, кровать, и огромный книжный стеллаж. Кровать в углу самой комнаты, заваленная со всех сторон книгами. Этот человек вообще знает о существовании полок? И так ему предстоит провести неделю… Может, ему вовсе не нужна эта стажировка? Хеби неплохо справляется и сам… Неожиданно Хина громко вскрикивает во сне, чем заставляет Куроо дернуться в шоке, подрываясь с положения лёжа. Ему ещё и кошмары снятся? Да что за… издевательство. — А? Ты чего, пацан? — Хина сонно моргает, снизу вверх глядя на Куроо, не совсем понимая, почему его подушка для объятий дёргается. — Ложись давай, завтра тебя ждёт тяжёлый день. Хеби вглядывается в миловидное лицо, и под его взглядом мужчина всё же просыпается, недовольно хмурясь. — Чего смотришь? — Такэши-сан… серьезно стал героем ради денег и мести? — он сам не знает, зачем и почему решил узнать именно это. Просто в голове всплыл не самый радостный вид мужчины, и слова о том, что он тоже был таким, как Хеби. Неужели, не смотря на весь невыносимый нрав Такэши-сана, они похожи куда больше, чем кажется? Видимо, у сонного Кикути мозг не совсем правильно работает, поэтому он какое-то время глупо моргает, словно смотря сквозь Хеби, а не на него. — Такэши… сан? Ну ты и придумал, пацан, — мужчина улыбается, приподнимаясь на локтях, и места на без того узкой кровати становится критически мало. — Называй его просто Такэши, не нужно этого глупого официоза в нашем агентстве. Кстати, у тебя реально янтарные глаза? Куроо не понимающе выгибает бровь, не совсем понимая к чему это. На его вопрос вообще ответят? Не то чтобы должны, но знать ответ хотелось бы. Хина поднимается с кровати, без особых проблем минуя книги, разбросанные на полу и прочий хлам. Совсем не стесняется того, что обнажен до трусов — да, этот человек действительно спит в одних трусах, и его совсем не смущает присутствие другого парня в кровати. — И чего тебе не спиться? Такая ночь тихая, спокойная… здесь это редкость, — Хина берёт сигарету со стола возле окна, зажигая её, и затягиваясь, как можно сильнее. — Такэши действительно стал героем из мести. Не буду тебя посвящать в подробности, потому что если он захочет — сам посвятит, просто… — широкий зевок разбил всё напряжения, что незаметно образовалось в комнате. — Быть подопытной крысой в другой стране из-за своей причуды, та ещё участь. И конечно же он желал мести всем, кто испортил ему детство. А ещё ему нужны были деньги, чтобы двигаться дальше. — Он отомстил? Хина поворачивается в профиль, бросая на Куроо насмешливый взгляд, в котором читалось: «ты сомневаешься в этом человеке?». — Отомстил конечно. Такэши — человек слова. Вот только эта месть привела его сюда, — Куроо и сам понимает, к чему Кикути ведёт. Это здание уже давно подлежит сносу, находится не в самой престижной префектуре Японии, да и сами герои совсем не известные. Едва ли Хеби смог найти о них больше информации, чем старые статьи, которым уже больше пяти лет. Действительно не самое лучшее положение дел. — В заброшенное и забытое богом место, где он ловит мелких злодеев и постоянно помогает героям с более крупными группировками. Не то чтобы он и против, но просто раньше… мы с ним мечтали о совсем другом, — в голосе скользит печаль, и Хеби осознает одну простую истину: эти люди остались с несбыточными мечтами из-за мести. — За убийство «гражданского» общество осудило его, и пришлось на какое-то время пропасть с экранов. Не многие знают правду всей ситуации и это даже к лучшему. Сигарета тлеет, оставляя после себя только мерзостный запах и струйку дыма, а Хина запускает пальцы в короткие волосы, в очередной раз широко зевая. Быстро минует завал на полу, и ложится в кровать у самого края, оставляя Хеби место для того, чтобы он мог лечь поудобней. — Всё, спи, мелкий. Завтра из тебя высосут все соки, — мужчина поворачивается спиной, а Хеби — лицом к стенке, прикрывая глаза. — А глаза у тебя красивые кстати. — Спасибо. Спустя пять минут попыток заснуть, раздаётся шорох по ту сторону постели, а после — Хеби обнимают со спины, прижимая к себе. Жар обнажённого тела вызывает напряжение и ещё большую неприязнь, и парень думает, что лучше бы он остался спать с крысами. Радовало одно — Хина не храпит и не лунатит. Хотя может…

***

— Этой ночью так замечательно спалось, давненько не высыпался, — перед Хеби ставят кружку с кофе, и аромат от него идёт такой, что сонному парню на долю секунды становится дурно. В отличие от довольного и бодрого мужчины он совсем не выспался — всю ночь его обнимали и тискали, и участь эта была не из самых приятных. — Слушай, может повторим эту ночь? Хина играет бровями, стреляет глазками, но Куроо только закатывает глаза, делая большой глоток из белой кружки с надписью «утро начинается с кофе». И даже не кривится, когда язык обжигает болью, а вкусовые рецепторы находятся в шоке от крепкости этого кофейного напитка. Хеби больше любит сладкий кофе. — Неужели ты уже соблазнил нашего стажёра, Хина? — на пороге небольшой, но уютной кухни появляется Такэши — помятый, с щетиной, с сигаретой в зубах и в одних трусах. Они вообще знают о существовании одежды? — А ты быстро сдался под влиянием Хины, Курокава. — Я Куроо, — делает поправку парень, за что тут же получает мощный удар по спине, который выбивает из него весь дух и уничтожающий взгляд серых глаз, от которого становится не по себе. — Мне плевать. Допивай свой кофе и пойдешь тренироваться, — Такэши выдыхает табачный дым прям в лицо Куроо, заставляя того отвернуться в отвращении. Мерзкий мужик. — А нам с Хиной предстоит обсудить твои тренировки. Мужчина бросает на Кикути такой взгляд, что Хеби становится не по себе в окружении этих двоих. Он чувствует слишком большое напряжение между ними… Неужели они… От неожиданной догадки Куроо приоткрывает рот, переводя взгляд на Хину, а тот смотрит только на Такэши. Брови поднимаются, и вот-вот, кажется, могут улететь с орбиты. Так мама смотрела на Изаму, Кумо — на упаковку корма, Аими — на своего мужа. Может стоит спросить Мину? Она увлекалась такими комиксами какое-то время, когда они только начали общаться, ещё и заставила Куроо прочитать один. До ужаса банальный и романтизированный. Рука тянется к телефону, быстрым движением открывая чат с Ашидо и печатая сообщение. Спустя меньше чем минуту приходит лаконичный ответ, и Хеби готов прям сейчас молиться Ками. Эти двое… те ещё натуралы. — Пойду… переоденусь. И вам советую, — добавляет парень, смотря на Хину в одних трусах и Такэши в майке и тех же трусах. Один он, как идиот в штанах и кофте. «Слушай, а тебе повезло. Попасть в агенство, где два гея, являясь при этом геем.» Куроо смотрит на сообщение от Мины, и думает, что в один чудесный день убьет эту девушку. Спустя десять минут в комнате Хины появляется сам хозяин, понуро опустивший плечи и голову. Переодевающийся в этот момент Хеби только бросает мимолетный взгляд, продолжая натягивать комбинезон. Кикути причитает, что Такэши — невыносимый человек, который обожает бесить и расстраивать Хину, и портить ему настроение. Видите ли ему не нравится, что Кикути так липнет к Куроо, хотя это банальная забота, и опека старшего над младшим. А Хеби только кивает, никак не комментируя это. Их отношения его не касаются. Но Кикути это и не волнует — он продолжает ругаться, успевая ещё и одеваться. — Вот что такого в том, что я забочусь о тебе? Я как твой старший, приставленный к тебе, должен оберегать. В конце концов, за вашим поколением — наше будущее. Мы то уже не молоды, мне скоро тридцать четыре года стукнет, а Такэши все сорок. От последних слов Хеби хочется прочистить уши. Хине и тридцать четыре? Он выглядит на двадцать пять максимум. Ладно Такэши — щетина, уставший взгляд и морщины на лбу делают своё дело. Вроде взрослые люди, а страдают от любовных драм. — Мне тоже было неприятно, если бы человек, которого я люблю, ухаживал и заботился о другом. Как минимум я бы ревновал… — наконец-то решает добавить парень, завязывая волосы в хвост. Волосы теперь были не такие длинные, и в высокий хвост и не соберешь. Передние пряди лезли в лицо, но он заправил их за уши, думая, что нужно купить заколки. В голове почему-то настойчиво всплывает образ Тодороки, который заботится о том же Изуку, но Хеби прогоняет это наваждение. Они друг другу никто. Губы сами растягиваются в насмешке — то ли к себе, то ли к ситуации вообщем. Непонятно. Он бы ещё подумал о Бакуго, который перекидывался парой слов с Ураракой. Бред же, ну правда? В голове крутит себе у виска, причитая о том, что с этой учебой совсем чокнулся. Так недалеко и кони двинуть. Первым пунктом назначения на стажировке стал кабинет Такэши. Сначала Куроо думал, что его начнут тренировать по всей серьёзности, вот только не тут то было. Каково кого было его разочарование, когда в руки всунули тряпку, и сказали, что его обязанность — уборка. — На ведро бюджета не хватило, я так понимаю? — выгибает брови в немом вопросе, и в ответ получает смешок Хины. А вот Такэши совсем не до смеха — подзатыльник прилетает от него такой, что на долю секунды перед глазами промелькнул лик его матери, тети, дяди, бабушки, дедушки… И всего его рода. — Ведро и швабру, будешь создавать с помощью своей причуды. Хочешь развиваться? Учись создавать что угодно, а не только оружие. Через два часа приду, чтобы всё блестело до тошноты. Иначе будешь наказан, — Такэши закуривает свои вонючие сигареты, — вонючие они только по мнению Куроо, — и удаляется, почёсывая пузо. — Посрать схожу. Создавать ведро и швабру с помощью… своей причуды? Серьезно? Нет, конечно, это не составит труда — Куроо всего-то нужно четкое представление того, что нужно создать, но. Одно большое но — к таким тренировкам он не был готов. А как же развитие причуды, выносливости и прочее? Ему на полном серьезе сказали драить кабинет в здании, которое уже лет так 10 подлежит сносу. Куроо тяжело вздыхает, приступая к созданию и уборке. Конечно, стальная швабра это такой себе вариант, но корячиться раком он точно тут не собирается. Уборка заняла куда больше, чем хотелось бы Хеби — одна помывка полов заняла сорок минут. Сгнившие деревяшки с трудом поддавались тряпке, смоченной химией для мытья полов. И вопрос был такой — либо это от того, что дерево уже давно начало гнить, либо — мытье давалось с таким трудом потому, что срок действия средства уже вышел года так… три назад. Столкнувшись с этим, Куроо захотелось сначала плакать, а потом — повеситься на люстре. Спасало только осознание того, что эта люстра, которая держится из последних сил, вряд-ли выдержит его тушку. Когда с уборкой было покончено, Хеби смотрел на результаты своих трудов с самой настоящей гордостью. Черт возьми, эта комната, больше похожая на пыточную, стала выглядеть гораздо лучше. Глаза довольно заблестели — Куроо любит, когда у него что-то получается. Даже такая мелочь, как уборка. Конечно, поясница дьявольски ныла и болела, как и спина, а кожу рук начала разъедать химия. Куроо совсем не подумал о том, что стоит взять перчатки. Хотя, он сомневается, что тут есть что-то, похожее на них. Впрочем, это лишь малая жертва, в обмен на более менее чистую комнату. Даже пахнуть тут начало по другому — чистотой и свежестью. И совсем немного — химией. Довольное любование Куроо прервал громкий хлопок двери, и ставший невыносимым за два дня запах сигарет. Точнее даже вонь. — Кто нибудь, купите ему нормальные сигареты, — пробурчал как старый дед, поворачиваясь в сторону гостей. — Серьезно до тошноты… Слушай, Крупа, а ты хорош, — Такэши прищуривается, осматривая свой кабинет. Как настоящий критик присматривается, в попытках найти хоть намёк на грязь, и кивает, когда не находит ничего, что намекало бы на её наличие. Хина за его спиной показывает «палец вверх», улыбаясь во все зубы. — Я Куроо, — руки чертовски болят держать швабру и ведро, и дрожат так, словно он отжимался и качал бицепс не прекращая целый день. Ещё чуть-чуть, и Куроо не сможет ими двигать. Пожалуй, такая уборка — ничем не хуже, чем тренировка. — Да, точно, Куро, — Такэши вновь картавит его имя, и парень всерьез задумывается о том, что он это специально. Взрослый мужик, а мозгов, как у ребёнка. — А теперь убирай ведро и швабру, и пойдешь тренироваться. Хеби уже разворачивается в сторону кладовки, чтобы отнести ведро и швабру туда, вот только не тут то было. Такэши берёт его за шкирку, возвращая на место, и парень непонимающе выгибает брови. Что-то ещё? — Неужели ты думал, что я имел ввиду просто отнести и поставить? — в ответ Куроо молча кивает, не совсем понимая, что это сумасшедшему надо. — Не всё так легко, малец. Раз уж ты пришел сюда, чтобы становится лучше и сильней, то должен совершенствоваться. Из того, что я увидел на турнире, ясно — ты знаешь свою причуду лишь на процентов… сорок пять. Сорок пять? Он посвятил изучению своей причуды столько лет, сил, времени и нервов, а в итоге… знает свою причуду лишь наполовину. Да он же шутит. Правда? На лицо лезет нервная улыбка, но Куроо её умело подавляет. Это не может быть правдой. — Я посвятил себя своей причуде, начиная с раннего возраста выматывал себя тренировками, изучением основ стратегии и боевым искусствам, чтобы Вы сказали мне, что… —... Что всё это было впустую, малец. Наверное, ты думал, мол: «блять, моя причуда так слаба! А вот у этого парня причуда получше моей, ему будет проще по жизни и карьере. Вот уж везунчик.» — Такэши закуривает, выдыхая огромное облако дыма Куроо прямо в лицо. — Вот только, тебе стоило копнуть поглубже. Твоя и моя причуды по своему хороши и сильны, и ты вполне можешь противостоять тому парню, который занял первое место на фестивале. Нужно только знать, в какое русло двигаться. Мужчина отходит в сторону, демонстрируя свою причуду: сначала в его руке появляется из ниоткуда клубок тьмы, который за долю секунды принимает форму, напоминающую катану. Идеальная по форме, с чёрным, блестящим лезвием, которое кажется, острее любого клинка. На создание такого у Куроо уходит приличное количество времени, не считая его лезвий. Их он создаёт за секунд 15, и только потому, что убил на это сотни тренировок. У Такэши же ушла секунда, если не меньше. После — принимает форму обычного кухонного ножа, и тут же распадается, превращаясь в крупицы тьмы, пока те не распадаются окончательно. — Я могу менять форму своего оружия в доли секунды, а также уничтожать его полностью. Это помогать мне не только восстановить силы, но и выиграть время. А ты, судя по твоей реакции, даже не догадывался о подобном? Только сейчас Хеби понимает, как выглядел со стороны: его рот открыт в молчаливом шоке, а глаза — во всю следят за руками мужчины. Неужели, и он так сможет? Убьет на это ещё больше времени и тренировок, но сможет… создавать катаны, мечи, ножи, и не только — за доли секунды, меняя форму своей стали и её агрегатное состояние каждый раз. Из жидкого — в твёрдое. А ведь это было на самой поверхности… перед его глазами. — Наши причуды почти одинаковы, не считая того, что я беру тьму отовсюду — тени, материя, цвет и не только. А ты — из своего организма, пусть и можешь использовать сталь из любого другого объекта. Верно? — Такэши вновь демонстрирует свою причуду, и Куроо наблюдает за этим, будто ребёнок. Впервые он чувствовал надежду и восхищение. Надежду на то, что сможет составить конкуренцию всем — Кацуки, Тодороки, Изуку… Нужно только приложить больше усилий, но в конце концов, вся жизнь Куроо — бесконечные тренировки и медленное убийство себя. Изнутри и снаружи. — Да. Я думаю, что могу… — сглотнув, он облизывает губы, находя в себе силы дать чёткий ответ. — Отлично. Добро пожаловать в моё агентство, Хеби Куроо. Такэши самодовольно ухмыляется, и эта ухмылка не сулит ничего хорошего.