Дочка убийцы

Веатрикс сидела как громом поражённая. Нет это все неправда, она ослышалась, чемпиона Хогвартса Седрик, а не она или Гарри. Но это был не сон. Из кубка действительно вылетело ее имя. Да еще и имя Гарри. Вот уж вляпались дак вляпались. Они с Гарри и до это вляпывались в происшествия и всюду вместе. Как там выразился папа? -это чертовы гены!- воскликнул он еще летом когда она и Гарри поведали как на машине добирались до Хогвартса. Но сейчас эта ситуация не казалась такой смешной как тогда. Вот уж точно чертовы гены. Веатрикс знала, что ее отец и отец Гарри вляпывались в происшествия, но не в такие. Она посмотрела на Гарри, тот сидел с точно таким же выражением лица, как и у самой Веатрикс. Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился. Веатрикс повернулась к Рону с Гермионой. Все гриффиндорцы глядели на нее и Гарри, разинув рты. — Это не я бросил в Кубок свое имя, — растерянно проговорил Гарри — Вы же знаете, это не мы. Рон с Гермионой ответили ему не менее растерян­ным взглядом. Профессор Дамблдор за профессорским столом вы­прямился и кивнул профессору МакГонагалл. — Гарри Поттер и Веатрикс Блэк, — сказал он, — подойдите, пожалуй­ста, сюда. — Идите, — шепнула Гермиона, подтолкнув. Веатрикс встала и вслед за Гарри на трясущихся ногах пошла к Дамблдору. Сле­ва и справа столы Гриффиндора и Пуффендуя. Какой долгий путь — шагать еще и шагать! Жужжание становит­ся громче, взоры всех сопровождают ее, как лучи про­жекторов. Минула целая вечность. И вот наконец она смотрит прямо в глаза Дамблдора, под взглядами всех си­дящих за столом. — Вам в ту дверь, — без улыбки произнес ди­ректор. Гарри и Веатрикс двинулись вдоль стола. Прошли мимо Хагрида, тот не подбодрил их, не подмигнул. Потрясен не мень­ше самих Гарри и Веатрикс и смотрит, как все, — с недоумением. Гар­ри отворил дверь и они очутилист в небольшой комнате. На стенах портреты волшебниц и колдунов, напротив кра­сивый камин, в котором, постреливая, пылает огонь. Виктор Крам, Седрик Диггори и Флер Делакур стояли у камина. На фоне яркого пламени их темные силуэты выглядели до странности внушительно. Крам, ссутулив­шись и о чем-то сосредоточенно думая, притулился к ка­минной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Флер Делакур, откинув назад волну белокурых волос, повернулась к Гарри. — В чем дело? — спросила она. — Надо вернуться в зал? Она, видно, подумала, что их за ними послали судьи. Как же им объяснить, что случилось? Они молча сто­яли и смотрели на трех чемпионов. Какие они все высокие, совсем взрослые! Позади послышался дробный стук шагов, и в ком­нату вбежал Людо Бэгмен. — Невероятно! — воскликнул он, схватив руки Веатрикс и Гар­ри. — Необычайное происшествие! Джентльмены... леди, — обратился он к чемпионам, таща Гарри и Веатрикс к ками­ну. — Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, четвертого и пятого чемпиона, участников Турнира! Виктор Крам расправил плечи.Седрик вопро­сительно переводил взгляд с Бэгмена на Веатрикс и Гарри, как будто ослышался. Что до Флер, она взмахнула блестящей вол­ной волос и с улыбкой промолвила: — О-ля-ля! Очень веселая шутка, мсье Бэгмен! — Шутка! — Бэгмен еще не пришел в себя. — Да нет же! Какая шутка! Имена Веатрикс и Гарри только что выскочили из Кубка. Крам чуть сдвинул густые брови. Седрик пребывал в вежливом недоумении. А Флер нахмурилась. —Это ошибка. — В голосе ее звучало презрение. — Они не могут соревноваться. Они ошшень маленькие. —Да, но случилось чудо. — Бэгмен потер гладкий подбородок и улыбнулся. — Вы ведь знаете, воз­растное ограничение наложили в этом году в целях бе­зопасности. И раз его имя выскочило из Кубка... думаю, теперь уже ничего нельзя поделать... Противоречит пра­вилам. Вы обязаны... А Гарри и Веатрикс придется приложить все усилия. Дверь позади них опять отворилась. Вошли профес­сор Дамблдор, мистер Крауч, профессор Каркаров, ма­дам Максим, профессор МакГонагалл и профессор Снегг, в открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбужденных голосов. — Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флер. — Они говорят, что они тоже примут участие. Мадам Максим выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со све­чами, обтянутый атласом внушительный бюст заколы­хался. —Дамблёдорр! Кес-кёсе? Что сие означает? — власт­но промолвила она. —Я тоже хотел бы это знать! — поддержал францу­зов профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. — Три чем­пиона от Хогвартса? Что-то не припомню, чтобы шко­ла — хозяйка Турнира — когда-нибудь выставляла трех чемпионов. Может, я плохо знаком с правилами? — С его губ слетел ехидный смешок. —Импоссиблъ. — Мадам Максим опустила огром­ную, унизанную прекрасными опалами руку на плечо Флер. — 'Огва'гтс нельзя выставить трех чемпионов, это не есть сп'гаведливо. —Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов. — Каменная улыбка не сходила с лица Каркарова. — Иначе мы привезли бы сюда куда больше претен­дентов. —Каркаров, это все проделки Поттера и Блэк, — вкрадчиво произнес Снегг, его черные глаза зло поблескивали. — Вины Дамблдора нет в том, что Поттер и Блэк нарушили прави­ла Турнира. Они с первого дня по­явления в школе только и делают, что нарушают правила. — Благодарю, Северус, — отчеканил Дамблдор. Снегг умолк и отошел в сторону, но глаза его продол­жали метать злобные искры. -Это вы бросили в Кубок свои имена? — Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Гарри. Снегг ехидно хмыкнул, выразив недоверие части при­сутствующих. — Может быть, вы просили кого-то из старших бро­сить в Кубок твое имя? — Нет, — твердо ответила Веатрикс. — Он говорит неправду! — воскликнула мадам Мак­сим. Снегг тряхнул головой, и по лицу у него расползлась змеиная улыбка. —Они не могли бы пересечь запретную линию, — вме­шалась МакГонагалл, — даже если бы захотели. В этом нет никакого сомнения. —Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр, — пожа­ла плечами мадам Максим. — Наверное, ошибся, — согласился Дамблдор. —Дамблдор, вы же прекрасно знаете, что не ошиб­лись, — вспыхнула МакГонагалл. — Все это глупости. Они не подходили к линии. Не обращались ни к кому из стар­ших учеников. Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно! — И она смерила Снегга презри­тельным взглядом. —Мистер Крауч, мистер Бэгмен.— В голосе у Каркарова появились льстивые нотки. — Вы — наши беспри­страстные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшед­шее противоречит правилам Турнира? Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчише­ское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в несколь­ких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похо­жим на призрака. Но заговорил Крауч обычным брюзг­ливым тоном. —Мы должны строго следовать правилам. А в них на­писано черным по белому: тот, чье имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире. —Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгмен и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершен. — Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня. — Карка­ров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось. — Зажгите его еще раз. Все шко­лы должны иметь равное число чемпионов. Это, Дамбл­дор, будет честно! —Поймите, Каркаров, это невозможно, — возразил Бэгмен. — Кубок огня погас, и его разожгут не раньше сле­дующего Турнира. —Которому мы объявим бойкот! — взорвался Карка­ров. — После всех встреч, переговоров, компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бро­сить все и уехать. —Пустая угроза, Каркаров, — прохрипел голос у две­ри. — Ты не сможешь отозвать своего чемпиона. Как ска­зал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрак­том. Хотят они или нет, им придется участвовать в Тур­нире. Что, не согласен? В комнату вошел Грюм и, хромая, подошел к огню. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым пра­вой ногой. — Согласен? — переспросил Каркаров. — Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм. Каркаров держался высокомерно, показывая всем, что слова Грюма не достойны его внимания, но профессора выдали руки, судорожно сжавшиеся в кулаки. —Неужели? — спокойно продолжал Грюм. — Тогда слушай. Все очень просто. Кто-то опустил в Кубок имена Блэк и Поттера, точно зная, что, выпади их имена, им придется участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится. —Значит, мсье успешно помог 'Огва'гтсу откусить от одного яблока три раза, — подытожила мадам Максим. —Полностью с вами согласен, — кивнул Каркаров. — И я намерен подать протест в Министерство магии и Международную конфедерацию колдунов... — Уж кому бы подавать протест, так это этим двоим, — прохрипел Грюм. — Но смешно сказать, я еще и сло­ва от них не слышал. —Ему чего делать п'готест! — топнула ножкой Флер Делакур. — Палец пальцем не стукнули, и чемпионы! Мы много месяц т'гудились, мечтали стать чемпионами. Такая честь для всей школы. За тысяча галлеон многие готовы отдать их жизнь! —А может, кто-то и хочет, чтобы они отдали жизнь. — Грюм явно силился придать голосу мягкость. После этих слов в комнате воцарилось гнетущее на­пряжение. Не на шутку встревоженный, Людо Бэгмен, нервно переступив с ноги на ногу, прервал молчание: —Грюм, старина, что вы такое говорите?! —Как всем нам известно, Грюм считает утро пропа­щим, не раскрой он к обеду полдюжины заговоров. — Каркаров перешел к прямым оскорблениям. — Ему всю­ду мерещится опасность. Небось и студентам то же вну­шает. Мягко говоря, странное свойство для преподавате­ля, который учит, как защищаться от Темных Искусств. Но вам, Дамблдор, конечно, виднее. —Мне мерещится? — вновь захрипел Грюм. — Фан­тазия разыгралась? Да поймите, подложивший в Кубок имена Блэк и Поттера обладает огромной волшебной силой! —А доказательства, мсье? — Мадам Максим всплес­нула ручищами. —Маг сумел обмануть предмет, обладающий исклю­чительными магическими свойствами. Только мощней­шее заклятие Конфундус могло заставить Кубок забыть, что в Турнире должны участвовать три школы. Ведь что­бы Кубку не из кого было выбирать, надо иметь в школе всего одного претендента. И скорее всего, их имена подложили от некой четвертой и пятой школы. —Сдается мне, ты очень много об этом думал, — хо­лодно заметил Каркаров. — Занятная гипотеза. А я тут недавно слыхал такую историю: ты вбил себе в голову, — ха-ха! — что один из подарков, которые ты получил в день рождения, — хитроумно замаскированное яйцо василис­ка. Ты его взял и разбил, а это оказались часы для автомо­биля. Потому-то мы и не воспринимаем тебя всерьез... —Да, существуют люди, умеющие раздуть из мухи слона. — В голосе Грюма прозвучала угроза. — Работа у меня такая: разгадывать замыслы темных сил, Каркаров. Тебе бы следовало об этом помнить... —Аластор! — предупреждающе остановил Грюма Дамблдор. Грюм прикусил язык, но с удовольствием поглядывал на залившегося краской Каркарова. —Нам неизвестно, как это могло произойти, — об­ратился Дамблдор к присутствующим. — Но иного вы­хода нет. Кубок выбрал троих: Седрика, Веатрикс и Гарри. И им ни­чего не остается... —Но Дамблё-дорр... — Дорогая мадам Максим, а вам иной выход известен? Буду рад выслушать. Но мадам Максим не проронила больше ни слова, она просто клокотала от гнева. И не только она. Снегг был готов лопнуть от ярости, Каркаров злился не меньше. Один толь­ко Бэгмен был охвачен радостным спортивным волнением. — Ну что ж, — потер он руки и улыбнулся. — Пора дать чемпионам соответствующие инструкции. Эта честь, Барти, представлена тебе. Не возражаешь? — Да, да... Инструкции, — очнулся Крауч от своих мыс­лей. — Первый тур... . —Первый тур проверит вашу смекалку, — принялся за объяснения Крауч. — Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важ­но действовать смело и находчиво в неожиданных об­стоятельствах. Первый тур состоится двадцать четверто­го ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учите­лей хоть какую-то помощь. Единственное оружие чем­пиона — волшебная палочка. По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затра­ты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это все, Альбус? — повернулся Крауч к Дамблдору. —Да, все. — Директор Хогвартса взглянул на Крауча с легким беспокойством. — Может, Барти, вы переночуе­те в замке? —Меня ждут дела в Министерстве. У нас сейчас не­простые времена. Вместо меня остается молодой Уэзерби... большой энтузиаст... по правде говоря, даже слиш­ком большой... —Ну хотя бы выпейте на дорогу — предложил Дамб­лдор. —Оставайтесь, Барти. Я вот остаюсь! — радостно воз­вестил Бэгмен. — В Хогвартсе сейчас куда интересней, чем в вашей конторе. —Нет, Людо, не могу, — в обычной категорической манере отказался Крауч. —Профессор Каркаров, мадам Максим, от рюмочки на ночь, надеюсь, не откажетесь? Но мадам Максим уже опустила руку на плечо Флер, и они быстро пошли к двери, что-то лопоча по-француз­ски. Каркаров поманил Крама, и они, не сказав больше ни слова, тоже поспешили уйти. — Гарри, Веатрикс, Седрик, советую вам сейчас же идти к себе, — улыбнулся Дамблдор своим чемпионам. — Не сомневаюсь, и Гриффиндор, и Пуффендуй горят желанием отпраздно­вать ваш успех. Нельзя лишать друзей отличного предло­га устроить шумное и веселое столпотворение. Большой зал опустел. Свечи в тыквах догорали, при­давая их зигзагоподобным улыбкам мерцающий, жутко­ватый вид. —Ну вот, — Седрик слегка улыбнулся, — опять мы с вами соперники! —Опять, — только и мог сказать Гарри. В голове был кавардак, как будто там побывали грабители. Вышли в холл. Вместо Кубка огня его освещали обыч­ные факелы. —Скажите как вам удалось бросить свое имя в Кубок? — спросил Седрик. —Я не бросал. — Гарри твердо посмотрел на Седри­ка. — Честное слово. — Ну да, ладно... Пока,— махнул ему Седрик, поцеловал Веатрикс и скрылся за дверью. По Седрику было видно, что он не поверил им. Да неужели никто Рона и Гермионы им не поверит? Неужели все думают, что они сделали это сами? И Веатрикс и Гарри шли молча не в силах заговорить друг с другом. Когда они поднялись в гостиную их втащило около 20 пар рук и раздался оглушительный рев. Все радовались. Но никто не понимал какого сейчас Гарри и Веатрикс. Да, фантазировать о том, как тебя избирает кубок весело, но взаправду это очень страшно. Да кто собственно Веатрикс и Гарри такие? Правильно, они два 14летних подростка, которым будет просто не под силу справиться с этими испытаниями, но ни кого это не волновало. Оба, и Веатрикс и Гарри сослались на то, что они очень сильно устали и поспешили удалится в свои спальни. Веатрикс зашла в свою комнату, на кровать сидела Гермиона. Она посмотрела на Веатрикс напуганным взглядом - ты тоже веришь, что мы с Гарри сами бросили имена в кубок? - что? Нет конечно, нет - ну вот и хорошо, сейчас не возражаешь я очень сильно устала поэтому пойду спать. Веатрикс легла, но спать ей вовсе не хотелось, уже через несколько часов о этом узнает весь мир. Как интересно отреагируют ее отец и Римус? С этими мыслями Веатрикс погрузилась в сон. Проснувшись, утром в воскресенье, Веатрикс не сразу поняла от чего так тяжело на душе. Но сейчас она найдёт Рона и вместе с Гарри объяснит, что произошло вчера. Спустившись вниз Веатрикс помчалась в комнату к мальчикам. Веатрикс знала, что туда нельзя заходить девочкам, но это ее не останавливало. В комнате однако был один Гарри, которого пришлось разбудить. Они снова спустились вниз и снова их встретили аплодисментами. -Привет. — Гермиона, развернув салфетку, протяну­ла Гарри и Веатрикс еду. — Это вам. Может, прогуляемся? — С радостью, — благодарно согласился Гарри. Спустились на первый этаж, не заглянув в Большой зал, пересекли холл, вышли наружу и быстро зашагали по лужайке в сторону озера. Корабль стоял у причала, от­брасывая на воду черную тень. Утро выдалось прохладным, они шлиГермиона, не усомнилась ни в едином слове. —Конечно, вы тут ни при чем, — кивнула Гермиона, выслушав рассказ о сцене в комнате с камином. — Видели бы вы себя со стороны, когда Дамблдор объявил: «Гарри Поттер» и Веатрикс Блэк! Но кто, кто же это сделал? Грюм прав, Гарри. Ученикам не под силу обмануть Кубок и переступить линию Дамблдора... —Ты видела Рона? — перебил ее Гарри. —Да... во... во время... завтрака, — замялась Гермиона. —Все еще думает, что это моих рук дело? — Нет... наверное, нет. Кажется, не совсем... —Как это не совсем? —Гарри, неужели тебе не ясно? — всплеснула руками Гермиона. — Он просто слегка завидует! —Завидует, — с сомнением протянул Гарри. — Чему завидовать-то? Хочет выставить себя идиотом перед всей школой? —Пойми, Гарри, — принялась терпеливо объяснять Гермиона, — вы всегда в центре внимания..Гермиона, продолжала: —Знаю, Вы не виноваты. Слава вас не прельщает. Но поймите и Рона. Дома старшие братья, все они в чем-то его превосходят. Вы, его лучшие друзья, — знаменитости, он всегда в тени, когда вас видят вместе. Рон смирился с этим, никогда даже не заикнется. Но история с Кубком — это уж чересчур. —Только этого не хватало! Передай ему, я с радостью с ним поменяюсь. Пусть узнает, каково это — куда ни пой­дешь, люди всюду таращатся на твой шрам... —Не собираюсь ничего передавать. Поговори с ним сам. Это единственный выход. —А я не собираюсь бегать за ним, как нянька, учить уму-разуму! — крикнул Гарри, спугнув дремавших на де­реве сов. — Может, он поверит, когда я сверну себе шею.. Поймет, какое это удовольствие — Турнир! — Да, веселого мало. — Вид у Гермионы был на ред­кость озабоченный. — Знаете, что надо сделать? Немед­ленно, как придем в замок? — Дать Рону хорошего пинка. —Написать Сириусу. Обо всем. Он просил все сооб­щать ему, держать в курсе дела. Как видно, предвидел что-то подобное. Я захватила с собой перо и пергамент. —Ничего не надо писать. — Гарри обернулся: не под­слушивает ли кто? Кругом ни души. И он продолжил: — Сириус сейчас же приехал только потому, что у меня слег­ка заболел шрам. Напиши я ему о Турнире, он опять при­мчится из дома. —Но это его решение и домой он тогда вернулся ещё потому что соскучился по Веатрикс. — В голосе у Гермионы появил­ся кремень. — Он все равно об этом узнает. -Как? — Турнира не утаишь. — Гермиона говорила очень се­рьезно. — Турнир Трех Волшебников — знаменитое со­стязание. Вы тоже знаменитость. Удивлюсь, если в «Про­роке» еще не вышла статья «Гарри Поттер и Веатрикс Блэк — чемпионы Хог­вартса». Вы значитесь в половине книг о Сам-Знаешь-Ком. Поверьте, будет лучше, если Сириус все узнает от вас самих. Да и Веатрикс я думаю, тебе нужно еще сказать об этом Римусу. - а ему то зачем? - он твой крёстный - ладно ладно напишу. Веатрикс взяла у Гермионы два пергамента и начала писать письмо папе Привет, пап и Римус Вы просили сообщать о всем, что происходит в Хогвартсе. Ну дак вот вы наверняка знаете, что в этом году проводится турнир трех волшебников, а в субботу меня и Гарри избрали четвертым и пятым чемпионом! Я не знаю кто, это сделал, но тут есть другой чемпион- Седрик Диггори. Веатрикс поставила точку и задумалась, как же выложить в письмо все тревоги, которые поселились в сердце Веатрикс со вчерашнего вечера. Однако Гарри прав, ее отец может бросится сюда, поэтому не стоит описывать, что ей слишком страшно, поэтому она дописала Надеюсь у тебя и у Римуса все хорошо. И я буду признательна если кто-то из вас пришлет ответ как можно скорее.

С любовью, Веатрикс.

Они сходили до совятни и отправили письмо. Напрасно Веатрикс надеялась, что сможет долго избегать учеников других факультетов. Завтра начались уроки и Веатрикс поняла, что все остальные ученики тоже считают, что она сама бросила свое имя в кубок. С Роном они так и не помирились. Раньше Веатрикс всегда ждала урока УзМС, но сейчас ей не хотелось встречаться со слизеринцами, которые издевались и над ней и над Гарри.. Следующие несколько дней пролетели слишком быстро. Ответа от Сириуса не было. Букля никак не желала сме­нить гнев на милость. Предсказания профессора Трелони с каждым днем становились все более зловещими. Вот двойной урок зельеваре-ния — это действительно сущая пытка! Полтора часа в подземелье со Снеггом и слизеринцами, а от них по­щады не жди: как он посмел стать чемпионом Хогвартса! Он уже еле вынес одну пятницу. Гермиона сидела рядом, все время твердя шепотом: «Не обращайте внимания, не об­ращайте внимания». И сегодня, конечно, будет не лучше. После обеда они с Гермионой спустились в подземе­лье, возле двери лаборатории толпились слизеринцы, у каждого на груди большой значок. «Неужели ГАВНЭ?» — мелькнула безумная догадка. И тут же ее опровергла ярко горевшая в полутьме коридора надпись: Седрика поддержим — он Настоящий чемпион. — Нравится, Поттер? — заметив Гарри, воскликнул Малфой. — Но это еще не все! Полюбуйся! Он нажал на значок, красная надпись исчезла, ее сме­нила зеленая: Гарри Поттер, ты смердяк, Задавала и дурак Слизеринцы загоготали. Все, как один, нажали на значки, и на Гарри отовсюду теперь смотрели блестящие зеленые буквы. — Очень смешно! — язвительно бросила Гермиона, презрительно глядя на группу слизеринских девчонок во главе с Пэнси Паркинсон, смеявшихся громче всех. — Верх остроумия! -Дать тебе, Грэйнджер? — Малфой протянул Герми­оне значок. — Ой, не дотрагивайся до меня. Я только что вымыл руки. Видишь, какие чистые. Не хочу испачкаться о какую-то грязнокровку. — Гарри! — предупреждающе крикнула Гермиона. — Что ж, давай сразимся. — Малфой невозмутимо вы­нул свою волшебную палочку. — Грюма здесь нет, защи­тить тебя некому. Начинай, коль такой храбрый. Долю секунды они смотрели друг другу в глаза и за­тем одновременно крикнули: —Фурункулюс! —Дантисимус! Из палочек выскочили лучи, на полдороге столкнулись и срикошетили. Луч Гарри угодил в физиономию Гойла, луч Малфоя — в Гермиону. Гойл взвыл и схватился за нос, который покрылся огромными безобразными нарывами. Гермиона прижала ладонь ко рту и залилась слезами. — Гермиона! Что с тобой? — воскликнул Рон, бросил­ся к ней и отнял ото рта руку. Зрелище предстало не из приятных. Верхние резцы у Гермионы, которые и без того выдавались, стали вдруг расти с ужасающей быстротой. Секунду-другую она по­ходила на бобра, но зубы все росли, перешагнули губу и уже достигли подбородка. Гермиона в ужасе их ощупа­ла, и из груди у нее вырвался отчаянный вопль. — Отчего здесь такой шум? — проговорил убийствен­но вкрадчивый голос. У дверей лаборатории появился Снегг. Слизеринцы начали наперебой объяснять. Снегг ука­зал длинным желтым пальцем на Малфоя: —Рассказывай ты, Драко. —Поттер на меня напал, сэр. —Мы напали друг на друга одновременно! — возра­зил Гарри. —А его луч попал в Гойла. Видите? Снегг осмотрел Гойла. Лицо у того походило на ил­люстрацию из домашнего пособия по ядовитым грибам. —Ступай в больничное крыло, — распорядился Снегг. —Смотрите, что Малфой сделал с Гермионой, — воз­звал к нему Рон. Гермиона пыталась руками прикрыть растущие зубы, но они уже коснулись воротника мантии. Подошедшие слизеринки тыкали в нее пальцем из-за спины Снегга, кривляясь от едва сдерживаемого смеха. Снегг холодно взглянул на нее. — Если и есть какие-то изменения, то весьма незна­чительные, — заключил он. Гермиона громко всхлипнула, повернулась на каблу­ках и побежала к лестнице, ведущей наверх. Гарри, Веатрикс и Рон, к счастью, вместе заорали на Снегга. К счастью, потому что оба их голоса эхом отдавались в гулком каменном коридоре, и учитель точно не слы­шал, что именно они обрушили на него. Но общий смысл до него дошел. — Угомонились? — шелковым голосом молвил Снегг. — А теперь слушайте: минус пятьдесят очков Гриффиндору. Поттер, Блэк и Уизли останутся после урока, я объявлю, в чем будет состоять наказание. А теперь в класс. Не то будете наказаны на неделю. -Займемся противоядиями! Снегг об­вел класс злобно поблескивающими глазками. — Соста­вы у вас готовы? Теперь осторожно заварите их. После чего выберем кого-нибудь и попробуем на нем их дей­ствие. Мечты о расправе над Снеггом прервал стук в дверь. В класс шмыгнул Колин Криви и, одарив Гарри сияю­щей улыбкой, подошел к Снеггу. —В чем дело? — сухо спросил декан Слизерина. —Простите, сэр, но Веатрикс Блэк и Гарри Поттера вызывают наверх. Снегг, нагнувшись, приблизил к Колину крючковатый нос, и улыбка сползла с восторженного лица малютки. — Поттеру и Блэк предстоит еще час работы с зельями. На­верх они поднимутся после урока. Колин покраснел — Сэр, сэр, их ждет мистер Бэгмен, — испуганно про­говорил он. — Все чемпионы должны идти. Их, по-мое­му, будут фотографировать. Фотографировать! Ну зачем, зачем он это сказал! —Хорошо, хорошо, — прошипел Снегг. — Оставьте, здесь сумки. Вы мне еще будете нужны. —Пожалуйста, сэр, им надо взять сумки с собой. Все чемпионы там... —Очень хорошо! — рявкнул Снегг. — Берите свою сум­ку и вон с моих глаз! . — Как удивительно, правда, Гарри? — затараторил Ко­лин, стоило только Гарри закрыть за собой дверь. — Толь­ко представь себе, Вы — чемпионы! — Да, удивительно, — тяжело вздохнул Гарри, подни­маясь в холл. — А для чего они будут фотографировать? —Думаю, для «Пророка». —Только этого не хватало! Известность моя растет. — Желаю удачи, — попрощался у двери Колин. Гарри постучал и они вошли. Они очутились в небольшой аудитории. Большинство столов сдвинуты в конец, образуя в центре пустое про­странство. Три составлены вместе перед доской и накры­ты длинной бархатной скатертью. За ними пять кресел. В одном сидит Людо, беседуя с незнакомой ведьмой в алой мантии. Виктор Крам, по обыкновению, задумчиво стоит в сто­роне от всех. Седрик и Флер беседуют. Вид у нее доволь­ный, не то что в день приезда. Она то и дело откидывает голову, и длинные белокурые волосы на свету красиво пе­реливаются. Пузатый коротышка с большой черной каме­рой, слегка дымившейся, краем глаза любуется ею. Увидев Гаррии Веатрикс Бэгмен вскочил и радостно запрыгал к ним. —А вот и четвертый и пятый чемпион! Входи, Гарри, вхо­ди! Не волнуйтесь, это просто церемония проверки вол­шебных палочек. Сейчас подойдут члены судейской бригады. —Проверка волшебных палочек? — озадаченно пе­респросил Гарри. —Необходимо проверить, в каком они состоянии, нет ли поломок. Это ваш главный инструмент в соревно­ваниях. Специалист в этой области сейчас наверху с ди­ректором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомьтесь, Рита Скитер. — Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. — Она делает небольшой мате­риал о Турнире для «Пророка». —Не такой уж и небольшой, Людо, — поправила Рита, впившись взглядом в Гарри. Волосы у нее уложены в причудливое сооружение из тугих локонов, нелепо сочетающееся с массивным под­бородком; очки отделаны драгоценностями, толстые пальцы, сжимающие крокодиловой кожи сумочку завер­шаются длиннейшими ногтями, покрытыми пунцовым лаком. — Нельзя ли до начала церемонии взять у Гарри и Веатрикс ко­ротенькое интервью? — обратилась она к Бэгмену не от­рывая от Гарри глаз. — Самые юный чемпионы, несомнен­но, прибавят статье живости. И в следующую минуту их под руки тащила Скитер. - и так пожалуй начнем с девчонки- сказала Рита и потащила Веатрикс в чулан для метел. Там огромным усилием она усадила Веатрикс на картонную коробку и начала свой допрос. — Веатрикс, ты не против Прытко Пишущего Пера? Так я смогу более естественно говорить с тобой. — А что это такое? Рита Скитер широко улыбнулась. Рита вынула из сумочки длинное ядовито-зеленое перо и свиток пергамента. Рас­тянула его между ними на ящике из-под универсально­го волшебного пятновыводителя миссис Чистике. Суну­ла в рот кончик пера, пососала и с явным облегчением поставила вертикально на пергамент. Перо, слегка по­драгивая, закачалось на кончике. Проба... Я — Рита Скитер. Репортер «Пророка». Не успела Рита открыть рта, как перо само понеслось по пергаменту: Рита Скитер — привлекательная блондинка соро­ка трех лет. Ее острое перо проткнуло немало разду­тых репутаций. —Отлично, — сказала Рита, оторвала сверху кусок пергамента, скомкала его и сунула в сумочку. — Так-так, — наклонилась она к Веатрикс. — Что же побудило тебя стать участницей Турнира? — Почему ты решила бросить в Кубок свое имя? —Я его не бросала. Я не знаю, как мое имя попало в Кубок огня. Я не подходила к нему. Рита Скитер вскинула густо очерченную бровь. —Тебе ничего не будет, Веатрикс, не бойся. Мы все зна­ем, что ты нарушила запрет. Но, пожалуйста, не волнуйся. Наши читатели любят бунтарей. —Но я и не думала ничего нарушать. Я не знаю, кто... —Что ты чувствуешь перед состязаниями? Взволно­вана? Нервничаешь? —Я... я еще не знаю... Да, наверное, нервничаю...— ска­зала Веатрикс, и внутри у нее екнуло. — В прошлом несколько чемпионов погибло, — жес­тко произнесла Рита. — Ты об этом подумала? — Но ведь говорят, в этом году будет не так опасно. Между тем перо на пергаменте все строчило и стро­чило, туда-сюда, туда-сюда, как на коньках. — Разумеется, ты и раньше сталкивалась со смертью.— Она пристально смотрела на нее. — Что ты тогда испытывала? —М-м, — в который раз протянула Веатрикс. —Может, полученная в детстве травма тебя подстег­нула? И ты захотела как-то себя проявить? Подтвердить свою славу? Не потому ли ты поддалась искушению... —Не поддавалась я никакому искушению, — начала сер­диться Веатрикс. — Ты помнишь своих родителей? — сменила тему Рита. —Как тебе кажется, они бы обрадовались, узнай, что их дочь— участник Турнира Трех Волшебников? Гордились бы тобой? Беспокоились? Или бы это им не понравилось? - вот возьмите и спросите у них как-нибудь А перо продолжало строчить. Неожиданно встает вопрос о родителях Веатрикс, которых она едва помнит, и ее серо-голубые глаза наполняются слезами. - нету в моих глазах никаких слез!- сказала Веатрикс - ладно, теперь мы можем поговорить с Гарри. После того как Скитер допросила Гарри они отправились на церемонию. После нее они очень долго провели фотографируясь. И вот наконец их отпустили, а Веатрикс и Гарри шли в гостиную проклиная Скитер. Зайдя в гостиную Веатрикс увидела сову с письмом. Она открыла конверт и начала читать ответ Сириуса Веатрикс, Я не могу сказать в письме все то, что хочу, потому что его могут перехватить. Нам нужно поговорить с глазу на глаз. Вы с Гарри постарайтесь, чтобы мы могли встретиться в вашей гостиной у камина в час ночи с 21 на 22 ноября. Я сильно переживаю, но я как никто знаю, что вы с Гарри способны о себе позаботиться, да и рядом с Дамблдором и Грюмом вряд ли кто-то посмеет причинить вам вред. Но кто-то явно замыслил не ладное. Ведь поместил ваши с Гарри имена в кубок прямо под носом у Дамблдора. С тобой скоро свяжется Римус, и наверняка будет жаловаться на меня, ведь я сбежал. Но ты не слушай его и не волнуйся за меня, я всего лишь хочу быть рядом с вами. Будь начеку, Веатрикс и передай тоже самое Гарри. И я по-прежнему говорю, чтоб вы докладывали обо всем не обычном, что происходит в Хогвартсе. О 22 ноября дай мне знать как можно скорее.

Папа.