Дочка убийцы

Две недели у Веатрикс было такое чувство, что она носит в груди талисман, пламенную тайну, помогавшую ей терпеть занятия у Амбридж и даже вежливо улыбаться, глядя в ее жуткие выпуклые глаза. ОД и она под самым носом у нее делали то, чего она и Министерство больше всего страшились, и, вместо того чтобы читать у нее на уроках Уилберта Слинкхарда, она с удовольствием вспоминала последние собрания кружка, вспоминала, как Невилл разоружил Гермиону, как Колин Криви после усердной практики на трех занятиях овладел Чарами помех; как Парвати Патил так хорошо овладела Уменьшающим заклятием, что превратила стол со всеми вредноскопами в пыль. Выделить определенный день для собраний ОД оказалось невозможно: надо было приноравливаться к отдельным тренировкам трех команд по квиддичу а их нередко переносили из-за плохой погоды. Но Веатрикс об этом не сожалела: наверное, даже выгодней собираться не по расписанию. Если за ними слежка, ее это скорее запутает. Гермиона вскоре придумала очень остроумный способ оповещать всех участников о времени и дате собрания, когда надо было неожиданно его перенести. Если бы ученики с разных факультетов стали слишком часто ходить по Большому залу и сговариваться, это выглядело бы подозрительно. Всем членам ОД Гермиона дала по фальшивому галеону (Рон чрезвычайно возбудился, когда увидел корзинку и решил, что раздают золото). — Видите цифры по ребру монеты? — сказала она, показывая образец в конце четвертого занятия. Монета зажиточно блестела золотом при свете факелов. — На настоящих галеонах это серийный номер, указывающий, каким гоблином она отчеканена. На этих фальшивых цифры будут меняться — они показывают дату и час следующего собрания. Когда дата меняется, монета делается горячей, так что, если вы носите ее в кармане, вы это почувствуете. Все берем по одной; когда Веатрикс назначает дату, она меняет цифры на своей, и, поскольку я навела на них Протеевы чары, с вашими произойдет то же самое. Ответом ей было недоуменное молчание. Гермиона обвела взглядом смущенных слушателей. — Я подумала, это хороший способ, — неуверенно пояснила она. — В смысле, если Амбридж прикажет вывернуть карманы, то ничего подозрительного не увидит. Ну... если вам не хочется... — Ты умеешь наводить Протеевы чары? — спросил Терри Бут. — Да. — Но это ведь... это уровень ЖАБА, — сказал он слабым голосом. — Ну... — Гермиона старалась держаться скромно, — Может быть... наверное... — Почему ты не в Когтевране? — допытывался он почти удивленно. — С твоими мозгами? — На распределении Волшебная шляпа всерьез подумывала отправить меня в Когтевран, — весело сказала Гермиона, — И все-таки остановилась на Гриффиндоре. Так мы воспользуемся галеонами? Послышались одобрительные голоса, и все стали подходить к корзинке. Гарри повернул к ней голову: — Знаешь, что мне это напоминает? — Нет, что? — Шрамы Пожирателей смерти. Волан-де-Морт прикасается к одному, и шрамы у всех жжет. Это — сигнал, что он их призывает. — Ну... да, — тихо сказала Гермиона, — Это и навело меня на мысль... Но заметь: я решила вырезать дату на металлических вещах, а не на коже наших членов. — Ага, твой способ гуманней. — Гарри улыбнулся и опустил монету в карман. — Единственное опасение — мы можем потратить их невзначай. — Черта с два, — сказал Рон, с некоторой скорбью разглядывая свой негодный денежный знак. — Мне-то не с чем. Приближался первый матч сезона: Гриффиндор — Слизерин. Анджелина требовала чуть ли не ежедневных тренировок, и в собраниях ОД наступил перерыв. Из-за того, что Кубок по квиддичу давно не разыгрывался, предстоящую игру ожидали с повышенным интересом и даже волнением. Живо интересовались ею и пуффендуйцы с когтевранцами — и тем и другим, понятно, предстояло сразиться с обеими этими командами. Деканы факультетов, пытаясь сохранять приличествующую им беспристрастность, на самом деле горячо желали победы своих. Насколько важен для профессора Макгонагалл выигрыш у Слизерина, Гарри понял по тому, что за неделю до матча она перестала давать им задания на дом. — Полагаю, в ближайшие дни у вас и без этого достаточно дел, — торжественно произнесла она, и они не поверили своим ушам. Но тут она посмотрела в упор на Гарри, Веатрикс и Рона и сурово добавила: — Я привыкла видеть Кубок по квиддичу у себя в кабинете и вовсе не хочу уступать его профессору Снеггу так что потренируйтесь лишний раз, если не затруднит. Снегг проявлял не менее горячую заботу о своей команде. Он так часто заказывал поле для слизеринцев, что команде Гриффиндора иногда не удавалось потренироваться. Он пропускал мимо ушей жалобы на то, что слизеринцы пытаются вывести соперников из строя в коридорах. В больничное крыло пришла Алисия Спиннет — брови у нее стали расти так быстро и густо, что совершенно закрыли глаза и уже мешали есть. И хотя четырнадцать свидетелей доказывали, что ее заколдовал сзади слизеринский вратарь Майлс Блетчли, когда она занималась в библиотеке, Снегг не пожелал их слушать и сказал, что она, наверное, сама пыталась применить чары для ращения волос. Гарри считал, что у Гриффиндора хорошие шансы на победу: как-никак они ни разу не проиграли команде Малфоя. Конечно, Рон не дотягивал до уровня Вуда, но тренировался с огромным усердием. Самым большим его недостатком было то, что после ошибки он терял уверенность; пропустив гол, начинал суетиться и легче пропускал новые. С другой стороны, он брал поразительные мячи, когда был в ударе. Однажды на тренировке он, спрыгнув с метлы, повис на одной руке и отбил квоффл ногой так сильно, что мяч пролетел все поле и угодил в среднее кольцо на противоположной стороне. Вся команда сочла, что рядом с этим бледнеет даже недавний подвиг вратаря ирландской сборной Барри Райана, отразившего бросок Ладислава Замойского, лучшего польского охотника. Даже Фред сказал, что они с Джорджем, пожалуй, еще будут гордиться Роном и серьезно подумывают о том, чтобы признать свое с ним родство, от которого якобы открещивались все эти четыре года. Одно беспокоило Гарри: не выведет ли Рона из равновесия предматчевая тактика слизеринцев. Сам он за четыре года притерпелся к их издевательствам, так что замечания наподобие «Эй, Поттер, Уоррингтон поклялся сшибить тебя с метлы в субботу» не пугали его, а только смешили. «Уоррингтон тот еще снайпер, — отвечал он, — Если бы он целил в соседа, вот тут бы я струхнул». Рон и Гермиона хохотали, а с лица Пэнси Паркинсон слезала дурацкая ухмылка. Рон же не привык к тому, чтобы его систематически изводили насмешками, оскорблениями, угрозами. Когда слизеринцы, порой семикурсники и значительно крупнее его, шептали ему в коридоре: «Зарезервировал себе койку в больничном крыле?» — он не смеялся, и лицо его принимало нежный салатный оттенок. Когда Драко Малфой изображал, как Рон роняет квоффл (а делал он это при каждой встрече), уши у Рона загорались, а руки тряслись так, что действительно выронили бы любую вещь. Октябрь скончался в проливных дождях и вое ветра, и с железным холодом пришел ноябрь, с заморозками по утрам и ледяными бурями, обжигавшими лицо и руки. Небо на потолке Большого зала затянула жемчужно-серая мгла, горы вокруг Хогвартса надели снежные шапки, а в замке стало так холодно, что между занятиями ученики ходили по коридорам в толстых защитных перчатках из драконьей кожи. Утро матча выдалось холодным и ясным. Гарри проснулся и увидел, что Рон сидит на кровати, обхватив колени и глядя в одну точку. — Не заболел? Рон не ответил, только помотал головой. Гарри живо вспомнил тот день, когда Рон по случайности наколдовал себе слизняковую рвоту: он был такой же бледный и потный и так же боялся раскрыть рот. — Надо позавтракать, — бодро сказал Гарри. — Пошли. Большой зал быстро наполнялся народом, настрое­ние было приподнятое, голоса звучали громче обычного. Когда они проходили мимо стола слизеринцев, там зашумели. Гарри обернулся и увидел, что, помимо зеленых с серебром шарфов и шляп, у каждого еще серебряный значок, как будто бы в форме короны. Многие из них почему-то замахали Рону и оглушительно захохотали. Гарри попытался разглядеть по дороге, что написано на значках, но не успел — надо было поскорее увести Рона. Гриффиндорский стол встретил их горячими приветствиями; на всех было красное с золотом, но приветствия не только не ободрили Рона, а, наоборот, как будто лишили последних душевных сил. Он плюхнулся на ближайшую скамью с таким видом, словно это последний завтрак в его жизни. — Я, наверно, спятил, когда напросился в команду, — хрипло прошептал он. — Спятил! — Не дури, — одернул его Гарри, придвигая к нему хлопья. — Ты хорошо сыграешь. А волнение — это нормально. — Я пустое место. Вратарь — дырка. Сыграть не смогу, хоть убей. Чем я думал? — Возьми себя в руки, — сурово сказала Веатрикс. — Вспомни, какой ты отбил на днях. Даже Фред с Джорджем сказали: класс. Рон повернул к ней несчастное лицо. — Это вышло нечаянно, — пробормотал он жалким голосом. — Я не собирался... соскользнул с метлы, вы просто не видели, а когда пытался влезть обратно, случайно пнул мяч. — Ничего, — сказал Гарри, быстро поборов неприятное чувство, вызванное неожиданной новостью, — Еще парочка таких случайностей, и игра у нас в кармане. Напротив сели Гермиона и Джинни в красно-золотых шарфах и перчатках, с красно-золотыми розетками. — Как самочувствие? — спросила Джинни. Рон смотрел на остатки молока в своей тарелке с таким выражением, как будто не прочь был в них утопиться. — Он волнуется, — сказал Гарри. — Это хороший знак, — успокоила Гермиона. — Я заметила: лучше всего сдаешь экзамены, когда немного волнуешься. — Привет, — протянул у них за спиной сонный голос. Гарри поднял голову. Это пришла к ним от стола когтевранцев Полумна Лавгуд. Множество лиц смотрело в их сторону, кое-кто смеялся и показывал пальцами. Она соорудила шляпу в виде львиной головы в натуральную величину и только каким-то чудом ухитрялась удерживать ее на своей. — Я болею за Гриффиндор, — сообщила Полумна, показав на шляпу, что было уже излишне. — Посмотрите, что мы умеем... Она постучала по шляпе волшебной палочкой; шляпа разинула пасть и издала весьма правдоподобный рев, заставивший всех поблизости вздрогнуть. — Неплохо, а? — радостно сказала Полумна. — Я хотела, чтобы она еще жевала змею, представляющую Слизерин, но времени не хватило. В общем, желаю удачи, Рон. Она побрела прочь. Не успели они оправиться от удивления, вызванного ее шляпой, как подбежала Анджелина Джонсон в сопровождении Кэти. — Когда закончите, — сказала Анджелина, — Идем прямо на поле, выясняем погодные условия — и в раздевалку. — Скоро будем, — сказал Гарри. — Рону надо позавтракать. Однако через десять минут стало ясно, что Рон больше ничего съесть не сможет, и Гарри счел за лучшее сразу вести его в раздевалку. Когда они встали из-за стола, Гермиона тоже поднялась и за руку отвела Гарри в сторону. — Постарайся, чтобы Рон не увидел слизеринских значков, — шепнула она. Гарри посмотрел на нее вопросительно, а она предостерегающе покачала головой: Рон уже шел к ним, потерянный и безутешный. — Удачи, Рон, — сказала Гермиона и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку. — И вам, Гарри, Веатрикс. Рон немного приободрился, пока они шли по Большому залу. Озадаченно, словно не понимая, что произошло, он дотронулся до того места, куда его поцеловала Гермиона. Вид у него был отсутствующий, он почти ничего не замечал. А Веатрикс, проходя мимо стола слизеринцев, с любопытством глянула на их значки и на этот раз сумела прочесть вырезанные на них слова: «Уизли — наш король». Чувствуя, что ничего хорошего это не сулит, Веатрикс и Гарри поспешили вывести Рона в вестибюль, а оттуда по каменным ступеням на морозный луг. Замерзшая трава похрустывала под ногами, пока они спускались к стадиону. Безветрие, небо затянуто жемчужно-серой мутью, видимость хорошая, и солнце не будет слепить глаза. Гарри объяснял это Рону по дороге, но тот вряд ли его слышал. Анджелина уже переоделась и, когда они вошли, давала последние указания команде. Гарри, Веатрикс и Рон сменили мантии (Рон несколько минут пытался надеть свою задом наперед, пока над ним не сжалилась Кэти) и сели, чтобы выслушать установку на игру. Гомон снаружи усиливался — зрители валили из замка на матч. — Только что выяснила окончательный состав Слизерина, — сказала Анджелина Джонсон, заглядывая в пергамент. — Прежние загонщики Деррик и Боул выбыли, но Монтегю взял на их место обычных горилл, а не тех, кто умеет летать. Их зовут Крэбб и Гойл, я о них мало знаю. — Мы знаем, — хором откликнулись Гарри, Веатрикс и Рон. — Вид у них такой, что вряд ли отличат один конец метлы от другого, — сказала Анджелина, убирая пергамент в карман. — Впрочем, всегда удивлялась, как это Деррик и Боул не заблудятся на поле без дорожных указателей. — Крэбб и Гойл из той же породы, — заверил ее Гарри. Слышно было шарканье сотен ног, поднимавшихся по лестницам трибун. Доносилось пение, но Гарри не мог разобрать слова. Он тоже волновался, но знал, что его волнение — пустяк по сравнению со страхом Рона, который держался за живот, с серым лицом и сжатыми губами уставясь в пустоту. — Пора, — вполголоса сказала Анджелина, взглянув на часы. — Идем... Ни пуха ни пера. Команда встала, метлы на плечо, и цепочкой вышла на стадион. Рев зрителей и пение, заглушаемое приветственными выкриками. Команда Слизерина уже построилась и ждала их — тоже с серебряными значками в виде короны. — Капитаны, пожмите руки, — приказала судья мадам Трюк, когда Анджелина приблизилась к строю слизеринцев. Гарри видел, что Монтегю больно сдавил ей пальцы, но она даже не моргнула. — Седлайте метлы... Свисток судьи. Мячи выпущены, и четырнадцать игроков взвились в воздух. — С мячом Джонсон, Джонсон овладела квоффлом. Какой игрок эта девушка, я годами это твержу, а она не хочет со мной встречаться... — ДЖОРДАН! — крикнула профессор Макгонагалл. — Биографический факт, профессор, для оживления репортажа... Она уходит от Уоррингтона, обводит Монтегю, она... ох... ее настигает бладжер от Крэбба, Монтегю перехватывает квоффл, Монтегю устремляется к кольцам соперников... Отличный бладжер Джорджа Уизли, точно в голову Монтегю, Монтегю выпускает квоффл, мяч у Веатрикс Блэк... гриффиндорка Веатрикс Блэк продвигается с мячом, пас назад Кэти Белл... — Белл обходит Уоррингтона, уклоняется от бладжера - еще бы чуть-чуть, Кэти... Зрители в восторге, вы только послушайте, что они поют? Он прервался, чтобы послушать. Песня зазвучала громко и отчетливо над зелено-серебряной секцией слизеринских болельщиков: Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами дырой Так всегда и стой! Квоффл Рон поймать не может, Победить он нам поможет, На помойке он родился, Слизерину пригодился. — Кэти возвращает квоффл Анджелине! — закричал Ли. — Анджелина... перед ней один только голкипер... БРОСОК... а-а-а! Голкипер слизеринцев взял мяч; он бросил его Уоррингтону, и тот помчался зигзагом между Веатрикс и Кэти. Пение становилось все громче по мере того, как он приближался к Рону. Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами дырой Так всегда и стой! Веатрикс не удержалась и на мгновение посмотрела на Рона, но с этого конца поля его не было видно. — С квоффлом Уоррингтон, Уоррингтон приближается к кольцам, он уже недосягаем для бладжеров, перед ним только голкипер... Трибуна. Слизерина загрохотала: Перед кольцами дырой Так всегда и стой! — ...это первое испытание для нового голкипера Гриффиндора, брата загонщиков Фреда и Джорджа Уизли, талантливого новичка команды... Держись, Рон! Восторженный рев на трибуне Слизерина: Рон спикировал, растопырив руки, и квоффл пролетел между ними прямо в среднее кольцо. — Слизерин выходит вперед! — раздался голос Ли среди воплей и свиста болельщиков. — Десять — ноль, ведет Слизерин... Не унывай, Уизли! Слизеринцы запели еще громче. НА ПОМОЙКЕ ОН РОДИЛСЯ, СЛИЗЕРИНУ ПРИГОДИЛСЯ... — Мяч у Гриффиндора, и Кэти Белл стремительно продвигается вперед, — мужественно выкрикивал Ли, хотя голос его тонул в оглушительном пении. КВОФФЛ РОН ПОЙМАТЬ НЕ МОЖЕТ, ПОБЕДИТЬ ОН НАМ ПОМОЖЕТ. — Гарри, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? — крикнула Анджелина, пролетая мимо, чтобы поддержать атаку Кэти Белл. . — ДВИГАЙСЯ! До Гарри только сейчас дошло, что он уже минуту висит в воздухе, наблюдая за ходом игры и начисто забыв о снитче. В ужасе он ринулся вниз и закружился над полем, не обращая внимания на хор слизеринцев. РОНАЛЬД УИЗЛИ - НАШ КОРОЛЬ, РОНАЛЬД УИЗЛИ - НАШ ГЕРОЙ... Снитча нигде не было видно; Малфой тоже кружил над полем. Они пролетели навстречу друг другу над серединой, и Гарри услышал, что он громко поет: НА ПОМОЙКЕ ОН РОДИЛСЯ... — И снова Уоррингтон, — орал Ли, — пасует Пьюси, Пьюси обходит Блэк... Давай, Анджелина, ты можешь его перехватить... не удалось — отличный бладжер Фреда Уизли... нет, Джорджа, какая разница — одного из них, и Уоррингтон роняет квоффл, его подхватывает Кэти Белл... эх, тоже упускает... с квоффлом Монтегю, капитан Слизерина. Монтегю несет квоффл, летит к кольцам... Блокируй его, Гриффиндор, ну же! Гарри пронесся за кольцами Слизерина, не позволяя себе оглянуться на Рона. Поравнялся с голкипером и услышал, что Блетчли поет вместе с болельщиками: ПЕРЕД КОЛЬЦАМИ ДЫРОЙ... — И Пьюси снова уходит от Анджелины и устремляется к кольцам... Внимание, Рон! Гарри не пришлось оглядываться, и так все ясно: тяжкий стон на трибуне Гриффиндора, аплодисменты и крики слизеринцев. Он посмотрел вниз: Пэнси Паркинсон с лицом мопса стояла перед трибунами и дирижировала хором болельщиков, оравшим: НА ПОМОЙКЕ ОН РОДИЛСЯ, СЛИЗЕРИНУ ПРИГОДИЛСЯ. Двадцать — ноль. Не страшно, можно отыграть или поймать снитч. Несколько голов, и они будут впереди, как обычно, успокаивал себя Гарри, ныряя и маневрируя между игроками в погоне за блеснувшим предметом, который оказался браслетом от часов на руке Монтегю. Но Рон пропустил еще два гола. Теперь поиски снитча были окрашены легкой паникой. Поймать бы его поскорее и закончить игру. — Веатрикс Блэк из Гриффиндора финтом оставляет позади Пьюси, уходит под Монтегю — отличный вираж, Веатрикс! Обводит Уоррингтона, она мчится к кольцам, вперед, Анджелина... ГОЛ! Сорок — десять в пользу Слизерина, мяч у Пьюси... Среди гриффиндорских криков — ...Пьюси отдает Уоррингтону, Уоррингтон — Монтегю, Монтегю возвращает его Пьюси... Джонсон перехватывает квоффл, пас на Белл, прекрасно... но нет, ее настиг бладжер Гойла, и вновь мяч у Пьюси... НА ПОМОЙКЕ ОН РОДИЛСЯ, СЛИЗЕРИНУ ПРИГОДИЛСЯ. РОНАЛЬД УИЗЛИ - НАШ КОРОЛЬ... — Гриффиндор победил... БАХ. Бладжер ударил его точно в крестец, и он свалился с метлы. К счастью, высота была всего пять-шесть футов - Гарри поймал снитч у самой земли, однако упал он на замерзшее поле спиной, и ему сбило дыхание. Он успел услышать пронзительный свисток судьи, возмущенные крики и свист с трибун, потом глухой удар своего тела о землю и панический голос Анджелины: — Ты цел? — Цел, конечно, — проворчал он и взял ее за руку, чтобы она помогла ему подняться. Мадам Трюк реяла над одним из слизеринских игроков, но отсюда ему не было видно над кем. — Это бандит Крэбб, — гневно сказала Анджелина, — Он запустил в тебя бладжером, когда ты уже поймал снитч. Но мы выиграли, Гарри, выиграли! За спиной у Гарри послышалось сопение, и он обернулся, все еще сжимая в руке снитч: рядом приземлился Драко Малфой. Белый от ярости, с деланной улыбкой на лице. — Спас Уизли от позора? — сказал он. — Хуже вратаря я не видел... но он же на помойке родился. Тебе понравились мои стишки, Поттер? Гарри не ответил. Он повернулся к своим игрокам: они приземлялись один за другим с ликующими криками, молотили кулаками по воздуху — все, кроме Рона, который слез с метлы возле шестов и в одиночестве поплелся к раздевалке. — Мы хотели сочинить еще пару строк! — крикнул Малфой, глядя, как Веатрикс и Кэти обнимают Гарри. — Но рифм не нашли к «толстой» и «уродине», хотели и про маму его спеть... — Спой про «зелен виноград», — с отвращением бросила ему Веатрикс. — ... и к «бездарному тупице» — это про его отца... Фред и Джордж, пожимая руку Гарри, услышали эти слова и напряглись. Они повернулись к Малфою. — Бросьте! — сказала Анджелина и схватила Фреда за руку, Веатрикс схватила его за вторую. — Брось, пусть его орет. Злится, что проиграл, ничтожество... — Но ты ведь любишь эту семейку, а, Поттер? — издевался Малфой. — Каникулы у них проводишь? Как только вонь эту выносишь, не пойму. Хотя, пожив у маглов, небось и помойке рад? Гарри вцепился в Джорджа. — Заткни свою пусть Малфой— посоветовала Веатрикс — Я не собираюсь тебя слушать, предательница крови — выплюнул Малфой и потом на лице его появилась злорадная ухмылка. Он понял, что задел за живое. Веатрикс не помнила как отпустила руку Фреда, но сейчас она стояла и с неверием смотрела на человека, которого раньше называла себе братом. — Возьми свои слова назад, Малфой— пригрозил Фред, стараясь вывернуться из хватки Анджелины и Кэти. Анджелина, и Кэти вдвоем удерживали Фреда, рвавшегося к Малфою, а тот смеялся им в лицо. Гарри поискал глазами мадам Трюк, но она все еще выговаривала Крэббу за нечестную атаку бладжером. — А может, ты помнишь, как воняло в доме у твоей матери, — пятясь, продолжал Малфой уже обращаясь снова к Гарри, — И в свинарнике Уизли узнаёшь родной запах? Гарри не заметил, как отпустил Джорджа; секунду спустя они уже оба мчались к Малфою. Он совершенно забыл, что это происходит на глазах у всех преподавателей; было только одно желание: сделать Малфою как можно больнее. Вынуть волшебную палочку было уже некогда, кулаком, в котором был зажат снитч, он изо всей силы ударил врага в живот. - Гарри! ГАРРИ! ДЖОРДЖ! СТОЙТЕ! - закричала Веатрикс. — Что вы делаете! — крикнула мадам Трюк. Гарри встал на ноги. Видимо, это она сшибла его заклятием: в одной руке у нее был свисток, в другой волшебная палочка, а метла ее валялась в нескольких шагах. Малфой скорчился на земле, он стонал и хныкал, из носа текла кровь. У Джорджа вспухла губа; Фреда насилу удерживали три охотницы, а позади хихикал Крэбб. — Никогда в жизни не видела такого поведения! Марш в замок, вы двое, и немедленно в кабинет декана. Отправляйтесь! Ну! Гарри с Джорджем молча пошли с поля; оба тяжело дышали. Веатрикс осталась стоять на поле и перевела взгляд на ухмыляющегося Малфоя. Тот перевел взгляд на Веатрикс и удалился с поля. — Как думаете, что будет с Гарри и Джорджем? — спросила Анджелина, отпустив руку Фреда — Не знаю, но лишь бы их не удалили из команды после такого — прошептала Кэти и тоже отпустила Фреда. Веатрикс не слушала о чем продолжали переговариваться оставшиеся игроки команды. Мысли ее были далеко. Он назвал меня предательницей крови— подумала про себя Веатрикс- он назвал меня так, просто выплюнул в лицо это обвинение, вот он сволочь! Гад! Он мне больше точно не брат. Плеча Веатрикс коснулась чья-то рука. Веатрикс обернулась и увидела Фреда. — Ви, все хорошо? - спросил он. — Да, да просто голова не много разболелась, я наверное пойду в замок. - сказала она и направилась в сторону замка. Она не знала куда идет и не хотела этого знать. Сейчас она хотела побыть одна и обдумать, все, что сказал Малфой. Так в раздумиях она поднялась на астрономическую башню. Она дошла до самого дальнего угла, потом скатилась по стене и тут же разрыдалась. *** — Запретили, — простонала Анджелина, — Запретили. Без ловца и без загонщиков... что же за команда? Победного настроения как не бывало. Куда бы ни посмотрел Гарри, всюду расстроенные или злые лица, а сами члены команды, как выпотрошенные, валялись в креслах перед камином. Все, кроме Рона, который так и не появлялся после конца матча. — Это просто несправедливо, — говорила убитая горем Алисия. — Крэбб запустил бладжером после свистка, и хоть бы хны! — Да, — уныло подтвердила Джинни (они с Гермионой сидели по бокам от Гарри). — Его только пожурили, я слышала, как Монтегю смеялся над этим за ужином. — А Фреду запретить, когда он ничего не сделал! — Алисия стукнула кулаком по колену. — Не по своей вине не сделал, — ощетинился Фред. — Я этого гаденыша размазал бы, если б вы втроем меня не держали. Гарри удрученно смотрел в окно. Падал снег. Отпущенный снитч кружил и кружил по гостиной, ребята следили за ним, как завороженные, а Живоглот прыгал с кресла на кресло, пытаясь его сцапать. Анджелина с усилием встала. — Иду спать. Может, завтра окажется, что все это было дурным сном... Завтра проснусь, а мы, оказывается, и не играли. За ней вскоре ушли Алисия и Кэти. Чуть позже поплелись в спальню Фред с Джорджем, свирепо глядя на всех, мимо кого пролегал их путь, а потом отправилась на бо ковую и Джинни. У камина остались только Гермиона и Гарри. — Рона видел? — тихо спросила она. Гарри покачал головой. — По-моему, он нас избегает, — сказала она. — Как думаешь, где он? В эту секунду позади послышался скрип — Полная Дама повернулась, и в портретном проеме появился Рон, бледный, волосы в снегу. Увидев друзей, он остановился как вкопанный. Гермиона вскочила. — Где ты был? — Гулял, — буркнул Рон. Он все еще был в спортивной форме. — У тебя замерзший вид, — сказала Гермиона. — Садись к камину! Не глядя на Гарри, Рон подошел и сел в самое дальнее от него кресло. Беспризорный снитч просвистел над их головами. — Извини, — промямлил Рон, глядя в пол. — За что? — спросил Гарри. — Я думал, что могу играть в квиддич. Завтра с утра откажусь. — Откажешься, — разозлился Гарри, — От команды останется три человека. — И в ответ на недоуменный взгляд Рона объяснил: — Нас выгнали навсегда. Меня, Фреда и Джорджа. — Что? — задохнулся Рон. Ему рассказала Гермиона. Гарри был не в силах повторять эту историю. После рассказа вид у Рона стал совсем несчастный. — Я во всем виноват... — Не ты заставил меня налететь на Малфоя, — сердито ответил Гарри. — ... если бы я не опозорился на квиддиче... — При чем здесь это? — Я из-за песни завелся... — Любой бы завелся...— Гермиона встала, отошла к окну, подальше от спорщиков, и смотрела, как вьется снег за стеклом. — Слушай, кончай! — взорвался Гарри. — И так тошно, а тут еще ты со своими угрызениями! Рон умолк, мрачно уставясь на мокрый подол своей мантии. Немного погодя он сказал: — Мне никогда еще не было так паршиво. — Зато ты теперь не один, — со злостью отозвался Гарри. — А где Веатрикс?— спросила Гермиона, чтобы хоть как-то разрядить обстановку Гарри огляделся и правда Веатрикс не было нигде в гостиной. Дак вот от чего ему в собственной гостиной было не удобно, рядом не было Веатрикс — А ее в комнате нет?— спросил Гарри, все еще в тайне надеясь, что с ней ничего не случилось. — Сейчас посмотрю— сказала Гермиона и прошла в комнату девочек. Через пять минут она вернулась. — Ее там нет и Лаванда с Парвати давно там сидят, они сказали, что она там даже не появлялась. Лицо Гарри озарилось страхом и он выбежал из гостиной. Он шел долго обошел весь замок, осторожно, чтобы не наткнуться на Филча. И наконец нашел ее. *** Веатрикс сидела все в том же положение, уранив голову к себе на колени. — Веатрикс— прошептал довольно знакомый голос. Веатрикс посмотрела на человека, который решил прервать ее одиночество. Это был Гарри. — Гарри? Что ты тут делаешь? — спросила Веатрикс, попытавшись утереть свои слезы. Гарри сел рядом и перехватил ее руки, заведя их себе за спину он обнял Веатрикс. Она уткнулась ему в плечо и снова расплакалась. — Ну тише, тише, что случилось, неужели Малфой что-то сказал когда мы ушли? — Он ск.. Сказал еще раньше... Когда вы... Были еще там. — Что именно? — Знаешь Гарри в нашем мире обзывательства существуют не только для маглорожденных, но и для таких как я. Малфой назвал меня предательницей крови, а это самое жестокое обвинение для чистокровных. — Вот он гад — Я вообще не могу понять. Знаешь Гарри в детстве мы с Драко были очень дружны, но после того как я поступила на Гриффиндор он начал отдаляться, даже летом после первого курса мы еще постарались хоть как то наладить общение, но не получилось, я думаю, что окончательно все испортилось после того как я сбежала, он молил меня остаться, но я не могла... — Веатрикс, не нужно расстраиваться тем более вдруг он единственный кто тебя так называл — Не единственный, сначала в мой адрес такие обвинения посылал только его отец, а теперь и он. — Нашла из-за кого расстраиваться - сказал Гарри — Если честно, я сама не знаю из-за чего так расстроилась, меня никогда особо не волновала моя чистота крови- сказала Веатрикс, наконец успокоившись. — Пошли? Иначе нас схватит Филч и опять нем назначат наказание — Пошли- сказала Веатрикс и Гарри ей помог подняться. Довольно быстро они дошли до гостиной. Там их ждали Рон и Гермиона. — Веатрикс, ты не представляешь как ты нас напугала— сказала Гермиона — Ты где была?— спросил Рон. — Прогуляться решила. — сказала Веатрикс напряженным тоном. Расспросы тут же прекратились. — Кажется, могу вас немного утешить, — слегка дрожащим голосом сказала Гермиона. — Чем, интересно? — проворчал Гарри. — А вот чем. — она отвернулась от черного окна с налипшими снежинками, и лицо ее осветилось улыбкой. — Хагрид вернулся.