Дочка убийцы

В воскресенье утром, утопая по колено в снегу, Гермиона снова побрела к хижине Хагрида. Рон, Веатрикс и Гарри хотели пойти с ней, но гора домашних заданий достигла у них пугающей высоты, и они неохотно остались в гостиной, стараясь не обращать внимания на веселые крики, доносившиеся снизу, где ребята катались на коньках по замерзшему озеру, ездили на санках и — самое обидное — заговаривали снежки, чтобы они долетали до самого верха гриффиндорской башни и ударялись в окна. В конце концов Рон потерял терпение, высунулся в окно и заорал: — Эй! Я староста. Если еще хоть один снежок попадет в окно... Уй! — Он быстро убрал голову, лицо было залеплено снегом. — Это Фред и Джордж Уроды. — И захлопнул окно. Гермиона вернулась от Хагрида только к обеду, слегка дрожа, в промокшей до колен одежде. — Ну? — сказал Рон, подняв голову при ее появлении. — Составила ему программу занятий? — Попыталась, — уныло ответила она и опустилась в кресло рядом с Веатрикс. Потом вытащила палочку, произвела ею замысловатое движение, так что из конца хлынул горячий воздух, и направила ее на свою мантию, от которой сразу пошел пар. — Его даже дома не было, когда я пришла, — чуть не полчаса стучалась. Потом притопал из леса... Гарри застонал. Запретный лес кишел созданиями, из-за которых Хагрида скорее всего и уволят. — Кого он там держит? Не сказал?- спросила Веатрикс, оторвавшись от учетника — Нет. Говорит, что хочет сделать нам сюрприз. Я пыталась объяснить ему про Амбридж, но он просто не понимает. Говорит, что только ненормальный предпочтет изучать нарлов или химер... Нет, не думаю, что он завел химеру, — поспешила сказать она, увидев испуг на лицах Гарри, Веатрикс и Рона. — Это не значит, что он не пробовал; как я поняла из его слов, их яйца трудно достать. Не знаю, сколько раз я ему сказала, что лучше ему следовать программе Граббли-Дерг. По-моему, он половины сказанного не пожелал услышать. Он в каком-то странном настроении. Не желает говорить, где поранился. Появление Хагрида за столом преподавателей во время завтрака не все ученики встретили с восторгом. Некоторые, как Фред, Джордж и Ли, с радостными криками побежали между столами Гриффиндора и Пуффендуя пожимать его огромную лапу; другие, как Парвати и Лаванда, обменивались хмурыми взглядами и качали головами. Гарри знал, что многие из них предпочитают уроки профессора Граббли-Дерг, и, хуже того, в глубине души понимал, что для этого есть основания. Интересное занятие в представлении Граббли-Дерг не обязательно должно быть связано с риском, что кому-то откусят голову. И во вторник, основательно закутавшиеся от холода, четверо друзей шли на урок к Хагриду с тяжестью на сердце. Веатрикс беспокоилась не только из-за сюрприза, приготовленного Хагридом, — она не знала, как поведут себя остальные ученики, в особенности Малфой с приспешниками, если урок будет проходить под наблюдением Амбридж. Однако, пока они брели по глубокому снегу, генерального инспектора видно не было. Хагрид один ждал их на опушке Запретного леса. Зрелище он представлял собою неутешительное: ушибы, лиловые в субботу вечером, окрасились в зеленые и желтые тона, некоторые раны по-прежнему кровоточили. Гарри недоумевал: что за ядовитое создание напало на него, если раны до сих пор не заживают? И в довершение зловещей картины на плече у Хагрида лежало нечто, похожее на половину коровьей туши — Сегодня занимаемся здесь! — радостно встретил Хагрид учеников, кивнув головой в сторону темных деревьев. — Поукромнее будет. Да и они больше любят темноту. — Кто это там любит темноту? — услышал Гарри голос Малфоя, в котором звучали панические нотки. Малфой обращался к Крэббу и Гойлу. — Кто, он сказал, любит темноту — не слышали? Гарри помнил только один случай, когда Малфой вошел в Запретный лес, и показал он себя тогда не очень большим храбрецом. Гарри усмехнулся — после матча по квиддичу он не против любой неприятности для Малфоя. — Готовы? — весело спросил Хагрид, обводя взглядом учеников. — Лесную прогулку приберегал для вашего пятого года. Ну, теперь пойдем посмотрим на этих животных в естественной среде обитания. Значит, кого мы изучаем сегодня, — они довольно редкие. Я, думается, только один в Британии сумел их приручить. — А вы уверены, что приручили? — совсем уже испуганно спросил Малфой. — А то ведь вы не раз уже давали нам диких животных. Среди слизеринцев пробежал одобрительный шумок, да и у некоторых гриффиндорских было такое выражение на лицах, как будто Малфой высказал их опасения. — Конечно, приручил, — насупясь, сказал Хагрид и поправил на плече сползшую коровью тушу. — Что же тогда у вас с лицом? — допытывался Малфой. — Не твое дело! — рявкнул Хагрид. — Если кончили с дурацкими вопросами, идите за мной. Он повернулся и зашагал в лес. Ребята явно не горели желанием следовать за ним. Гарри посмотрел на Рона, Веатрикс и Гермиону; они вздохнули, но ответили на его взгляд кивком, и вчетвером они первыми двинулись за Хагридом. Шли минут десять и остановились перед чащей, такой густой, что под деревьями царили вечные сумерки и совсем не было снега. Крякнув, Хагрид свалил тушу на землю, отступил назад и повернулся лицом к ребятам. Многие еще плелись, переходя от дерева к дереву, и нервно озирались, словно в любую минуту на них могли напасть. — Собирайтесь, собирайтесь, — подбадривал Хагрид. — Их привлечет запах мяса, но я все равно позову — им приятно слышать, что это я пришел. Он повернулся, тряхнул косматой головой, чтобы отбросить волосы с лица, и издал странный пронзительный вопль, огласивший дебри, словно крик какой-то чудовищной птицы. Никто не засмеялся, большинство ребят просто онемели от испуга. Хагрид снова завопил. Ребята робко озирались, заглядывали за деревья, ожидая появления чего-то неведомого. И когда Хагрид третий раз тряхнул головой и набрал воздуху в исполинскую грудь, Гарри толкнул локтем Рона и показал на черноту между корявыми тисами. Из сумрака к ним приближалась пара белых светящихся глаз, потом обозначилась драконья морда, шея и, наконец, скелетообразное тело громадной черной крылатой лошади. Секунду она оглядывала ребят, взмахивая длинным черным хвостом, потом наклонила голову и острыми клыками стала отрывать куски от коровьей туши. Веатрикс вздохнула с глубоким облегчением. Наконец-то подтверждение тому, что они ей и Гарри не померещились: Хагрид тоже о них знает. Она с любопытством обернулась к Рону, но тот по-прежнему вглядывался в чащу, а через несколько секунд прошептал: — Почему он больше не зовет? У большинства учеников на лицах было такое же недоуменное и настороженное выражение, как у Рона, и смотрели они куда угодно, только не на лошадь. Лишь двое ее увидели: тощий слизеринский парень позади Гойла с отвращением смотрел, как она ест, да Невилл, наблюдавший за взмахами длинного черного хвоста. — А вот идет еще один! — с гордостью объявил Хагрид, и между деревьями появилась вторая черная ло шадь, прижала к телу перепончатые крылья, наклонила голову и стала рвать мясо. — Ну-ка, поднимите руки, кто их видит! Радуясь, что наконец-то им откроется тайна этих лошадей, Гарри и Веатрикс подняли руки. Хагрид кивнул. — Да... да, я знал, что вы увидите. И ты тоже, Невилл, да? И... — Извините, — злобно сказал Малфой, — но что именно, по-вашему, мы должны увидеть? Вместо ответа Хагрид показал на коровью тушу. Несколько секунд все смотрели на нее, потом кто-то ахнул, а Парвати завизжала. Гарри понял почему: куски мяса отрывались от костей и растворялись в воздухе — картина действительно необычная. — Отчего это происходит? — Парвати в ужасе отступила за ближайшее дерево. — Кто его ест? — Фестралы, — гордо сказал Хагрид, и Гермиона тихо охнула за плечом у Гарри: ей это слово что-то говорило. — У Хогвартса здесь целый табун. Ну, кто знает?.. — Они же очень, очень несчастливые! — перебила его испуганная Парвати. — Приносят всякие ужасные несчастья тем, кто их увидел. Профессор Трелони сказала мне однажды... Хагрид усмехнулся: — Нет, нет, нет, это просто суеверие, не приносят они несчастья, они страсть какие умные. И полезные! Конечно, эта порода не очень-то рабочая, только школьные кареты возит туда-сюда. Да если Дамблдору надо куда-то подальше, а переноситься не хочет... Глядите, вот еще пара... Еще две лошади тихо вышли из чащи, одна прошла совсем близко к Парвати. Та вздрогнула и прижалась к дереву со словами: — Кажется, я что-то почувствовала, кажется, он рядом! — Ты не бойся, он тебя не обидит, — терпеливо сказал Хагрид. — А теперь кто мне скажет, почему одни их видят, а другие — нет? Гермиона подняла руку. — Ну, говори, — обрадовался Хагрид. — Фестралов могут видеть только те, кто видел смерть. — Правильно, молодец, — торжественно произнес Хагрид. — Десять очков Гриффиндору. Фестралы, значит... — Кхе-кхе. — А, здрасьте! — с улыбкой сказал Хагрид, обнаружив источник звука. — Вы получили записку, которую я послала утром к вам на дом? — как и в прошлый раз, громко и раздельно произнесла Амбридж, словно обращалась к иностранцу, причем тупому. — С уведомлением, что буду инспектировать ваше занятие? — Да-да, — бодро подтвердил Хагрид. — Рад, что вы нашли нас. Вы это... не знаю... вы их видите? Сегодня у нас фестралы. — Простите? — громко сказала Амбридж, приставив к уху ладонь. — Что вы сказали? Хагрид немного смутился. — Ну... фестралы! — гаркнул он. — Ну, знаете... такие большие лошадки с крыльями! Для наглядности он помахал своими ручищами. Профессор Амбридж подняла брови и стала писать в блокноте, сопровождая это бормотанием: — «Вынужден... прибегать... к примитивному... языку... жестов». — Ну, так... это... — Хагрид, несколько волнуясь, снова обратился к ученикам: — Хм... о чем я говорил? — «По-видимому... легко... теряет... нить... изложения», — бубнила Амбридж, но достаточно громко, чтобы слышали все. Драко Малфой маслился так, словно Рождество наступило на месяц раньше; Гермиона же, напротив, побагровела от гнева. — Ага, ну да. — Хагрид бросил виноватый взгляд в сторону блокнота, но мужественно продолжал: — Я хотел вам рассказать, как мы обзавелись этим табунком. Начали мы с одного самца и пяти самочек. Этот, значит, — он потрепал по холке лошадь, которая появилась первой, — зовется Тенебрусом, он мой главный любимец, первый родился здесь, в лесу... — Вам известно, — громко перебила его Амбридж, — что Министерство магии отнесло фестралов к разряду «опасных»? Сердце у Гарри упало камнем, но Хагрид только за­смеялся: — Фестралы не опасные! Конечно, куснуть тебя могут, если ты им сильно досадишь... — «Проявляет... признаки... одобрительного... отношения... к насилию», — бормотала Амбридж, чиркая в блокноте. — Да полно вам! — Теперь Хагрид немного встревожился. — Ведь и собака вас укусит, не ровен час... А у фестралов плохая репутация из-за всяких разговоров про смерть люди держали их за дурную примету. Просто не понимали. Верно я говорю? Амбридж не ответила. Она кончила писать в блокноте, потом посмотрела снизу на Хагрида и опять очень громко и медленно проговорила: — Пожалуйста, продолжайте занятие... Я похожу, — она изобразила ходьбу (Малфой и Пэнси Паркинсон задохнулись от беззвучного смеха), — среди учеников (она показала на некоторых пальцем) и задам им несколько вопросов — Она показала на свой рот, изображая разговор. Хагрид уставился на нее, не в силах уразуметь, почему она ведет себя так, как будто он не понимает нормальной речи. У Гермионы от ярости выступили слезы. — Ведьма, старая злая ведьма! — прошептала она, когда Амбридж подошла к Пэнси Паркинсон. — Я понимаю, что ты задумала, гнусная, злобная, испорченная... — Ну так вот... — Хагрид изо всех сил старался поймать потерянную мысль, — да, фестралы. Да. У них много хороших качеств... — Как вам кажется, — громко спросила Амбридж у Пэнси Паркинсон... — вы в состоянии понимать речь профессора Хагрида? У Пэнси Паркинсон, как и у Гермионы, были слезы на глазах — только она давилась от смеха и поэтому едва смогла выговорить: — Нет... потому что... это... большей частью... похоже... на рычание. Амбридж записала в блокноте. Неповрежденная часть лица у Хагрида побагровела, но он старался вести себя так, как будто не слышал ответа Пэнси Паркинсон. — Да... Хорошие качества фестралов. Когда ты их приручил, как этих, ты уже никогда не заблудишься. Изумительно ориентируются — только скажи им, куда тебе надо... — Ну да, если они понимают твою речь, — громко заметил Малфой, и Пэнси Паркинсон снова согнулась пополам от смеха. Веатрикс посмотрела на них взглядом полным отвращения. Амбридж посмотрела на них снисходительно и повернулась к Невиллу. — Вы видите фестралов, не так ли, Долгопупс? Невилл кивнул. — Кто при вас умирал? — равнодушно спросила она. — Мой... мой дедушка. — И что вы о них думаете? — Она показала короткопалой рукой на лошадей, которые уже обглодали половину коровьей туши почти до костей. — Ну... — нерешительно начал Невилл и оглянулся на Хагрида. — Ну... они хорошие... — «Ученики... запуганы... настолько... что... не признаются... в своем страхе», — декламировала свою запись Амбридж. — Нет! — Невилл был явно расстроен. — Нет, я их не боюсь! — Ничего, ничего, — сказала Амбридж, похлопав Невилла по плечу и изобразив понимающую улыбку, которая показалась Гарри злобной гримасой. Она повернулась к Хагриду и опять заговорила громко и раздельно: — Ну что ж. Я достаточно тут увидела. Вы получите (с таким жестом, как будто взяла что-то из воздуха) результаты инспекции (показала на блокнот) через десять дней. — Она растопырила десять кургузых пальцев и с широкой, еще более жабьей, чем прежде, улыбкой двинулась прочь, оставив позади себя хохочущих Малфоя и Пэнси Паркинсон, трясущуюся от ярости Гермиону и растерянного, огорченного Невилла. — Подлая, лживая, старая горгулья, — бушевала полчаса спустя Гермиона, когда они возвращались в замок по коридорам, ими же протоптанным в снегу. — Вы поняли, к чему она клонит? Это ее помешательство на полукровках — хочет представить Хагрида каким-то безмозглым троллем, а все потому, что у него мать была великанша... Нечестно — урок был совсем не плохой... Конечно, если бы опять соплохвосты... а фестралы славные — в смысле, для урока то, что надо. — Амбридж сказала, они опасны, — возразил Рон . — Хагрид и сам сказал, что они умеют за себя постоять. Думаю, обычный преподаватель, вроде Граббли-Дерг, не показал бы их нам раньше, чем к экзаменам на ЖАБА, а они ведь интересные, правда? Кто-то их видит, а кто-то — нет. Хотела бы я их увидеть. — Неужели? — хором спросили Веатрикс и Гарри. До нее только теперь дошел страшный смысл ее слов. — Ой, Гарри...Веатрикс... Простите... конечно, нет, какую глупость я сморозила. — Бывает, не огорчайся. — Я удивляюсь, сколько народу их видит, — сказал Рон. — Смотри, у нас целых четверо. — И мы удивляемся, Уизли, — раздался позади злорадный голос. Неслышно ступая по снегу, позади них шли Малфой, Крэбб и Гойл. — Если бы при тебе кто откинул копыта, может, ты и квоффл увидел бы? Они с гоготом прошли вперед и через несколько минут затянули: «Уизли — наш король». Уши у Рона стали алыми. — Не обращай внимания, не обращай внимания, — приговаривала Гермиона. Она вынула волшебную палочку и заклинанием включила горячий воздух, чтобы растопить в снежной целине тропинку к теплицам. *** Пришел декабрь со снегопадами и целой лавиной домашних заданий для пятикурсников. С приближением Рождества обременительнее стали и обязанности старост для Рона и Гермионы. Они надзирали за украшением замка («Ты вешаешь мишуру, а Пивз взялся за другой конец и пробует ею же тебя задушить», — говорил Рон), следили за первокурсниками и второкурсниками, чтобы на переменах они не выбегали на мороз («До чего же нахальные сопляки — мы на первом курсе не были такими грубыми», — говорил Рон) и посменно патрулировали коридоры с Аргусом Филчем, решившим, что предпраздничное настроение приведет к массовым дуэлям юных волшебников («У этого навоз вместо мозгов», — негодовал Рон). Они были настолько заняты, что Гермиона даже перестала вязать шапочки эльфам и огорчалась, что еще три недоделаны. — Сколько бедняг я еще не освободила, и они должны просидеть тут Рождество из-за того, что не хватает шапок! А у Гарри и Веатрикс не хватало духу сказать ей, что все ее шапки забирает Добби; они только ниже склонялся над своим сочинением по истории магии. Приближалось Рождество. Веатрикс этому радовалась. Впервые за несколько лет, что она учится в Хогвартсе Веатрикс хочет провести свои зимние каникулы не в замке, а дома. Мысль о том, что скоро закончится семестр и она снова сможет пообщаться с папой и Римусом придавала ее больше сил, чтобы высиживать на занятиях. Однако Веатрикс беспокоилась за Гарри. Она не знала сможет ли он отказаться от приглашения поехать в Нору, как ранее это сделала сама Веатрикс, ведь она хотела побыть с отцом и крестным. Рождество конечно семейный праздник, но на памяти Веатрикс не было ни одного Рождества, которое Гарри праздновал бы не с Роном. Может он на этот раз сможет прожить без Рона, всего-то две недели, чтобы повидаться с Сириусом. На последний перед праздником сбор ОД Веатрикс пришла в Выручай-комнату рано. И была очень рада этому, потому что, когда вспыхнули факелы, оказалось, что Добби взял на себя труд украсить к Рождеству помещение. Ясно было, что это дело его рук — никому больше в голову не пришло бы развесить под потолком сотню золотых игрушек с изображением Веатрикс и подписью Едва она успела сорвать последнюю, как дверь со скрипом отворилась и вошла Полумна Лавгуд, мечтательная, как всегда. — Здравствуй, — задумчиво сказала она, оглядывая то, что осталось от украшений. — Красиво. Это ты развесила? — Нет. Добби, эльф-домовик. — Омела. — Она сонно показала на большую гроздь белых ягод почти над самой головой Веатрикс. Она выскочила из-под нее. — Правильно сделала, — серьезно сказала Полумна. — Она часто бывает заражена нарглами. От необходимости спросить, что такое нарглы, Веатрикс была избавлена приходом Анджелины, Кэти и Алисии. Все три запыхались и выглядели замерзшими. Анджелина сняла плащ, кинула в угол и хмуро сказала: — Мы наконец нашли Гарри замену. — Мне замену? — с недоумением повторил Гарри. — И тебе, и Джорджу, и Фреду, — сердито уточнила она. — Взяли нового ловца. — Кого? — Джинни Уизли. Гарри смотрел на нее ошалело. — Сама знаю. — Анджелина вынула волшебную палочку, согнула и разогнула руку. — Но она ничего, оказывается. Не ты, конечно, — Анджелина одарила его очень недобрым взглядом, — но коль скоро ты недоступен... — А кто загонщики? — спросила Веатрикс — Эндрю Керк, — без восторга сообщила Анджелина, — и придётся тебе, а твое место охотницы займет Алисия, если ты не против. — Конечно не против- в Веатрикс проснулось радостное возбуждение от того, что она на какое-то время снова сможет взять в руки биту. С приходом Рона, Гермионы и Невилла этот гнетущий разговор оборвался, а еще через пять минут в комнате стало так людно. — Хорошо, — сказала Веатрикс, и собрание утихло. — Я думаю, сегодня мы повторим то, чем занимались в прошлые разы. Это последняя встреча перед каникулами, и не имеет смысла начинать что-то новое, если впереди перерыв в три недели... — Ничего нового не будет? — шепотом, слышным всей комнате, недовольно спросил Захария Смит. — Знал бы, не пришел. — Эх, жалко, Веатрикс тебя не предупредила, — сказал Фред. Несколько человек засмеялись. — Будем работать парами, — сказала Веатрикс. — Для начала десять минут — Чары помех. Потом разложим подушки и — Оглушающее заклятие. Разделились. Гарри, как всегда, стал против Невилла. Комнату огласили резкие выкрики «Импедимента». Один застынет на минуту, другой в это время вертит головой, смотрит, как идут дела у остальных пар. Потом первый приходит в себя, и теперь его очередь наводить чары. Невилл усовершенствовался до неузнаваемости. После того как он трижды заморозил Гарри, тот, по обыкновению, передал его Рону и Гермионе, а сам пошел помогать Веатрикс смотреть, что получается у других. Когда он поравнялся с Чжоу, она радостно улыбнулась ему; он поборол искушение пройти мимо нее еще несколько раз. Поупражнявшись десять минут в Чарах помех, они разложили по полу подушки и занялись Оглушением. Пространства было слишком мало, чтобы всем заниматься одновременно; половина группы наблюдала за другой, а потом они менялись. Веатрикс смотрела на их работу, и ее буквально распирало от гордости. Правда, Невилл оглушил вместо Дина, в которого целился, его соседку Падму Патил, но промах был гораздо меньше обычного, и все остальные тоже действовали успешнее, чем прежде. Через час Веатрикс скомандовала: «Стоп». — У вас уже очень хорошо получается, — сказала она, обводя их довольным взглядом. — Когда вернемся с каникул, попробуем что-нибудь покрепче, может, даже Патронуса. В ответ — взволнованный гомон. Кто-то из толпы подал голос: — Веатрикс, а покажи свое телесного патронуса —сказала Сьюзен Боунс Веатрикс сосредоточилась на том, что скоро снова сможет увидеть отца и произнесла: — Экспекто патронум, — из ее палочки вырвался большой серебристый пес. Послышались радостные возгласы. Потом все расходиться, как всегда, по двое, по трое. Прощаясь, желали Веатрикс и Гарри счастливого Рождества. Веселые, они собирали вместе с Роном и Гермионой подушки и аккуратно складывал. — Пойдёмте- сказала Гермиона, видимо верно истолковав выражение лица Гарри. Сейчас он смотрел прямо на Чжоу. Рон ушел, а Гермиона потянула Веатрикс за собой. Веатрикс подалась не сразу. Ей не хотелось оставлять Гарри с ней. — Ви, пошли- почти жалобно сказала Гермиона и Веатрикс поддалась. Рон и Гермиона шли вместе, Веатрикс, чуть от них отстав, Гермиона встала подождать Веатрикс и подстроилась под ее шаг, тоже самое сделал Рон. — Веатрикс, что-то случилось? — спросил он — Нет — сказала Веатрикс, но она прекрасно знала, что Гермиона поняла, что она врет. — Слушай —начала она — Я думаю Рону можно знать. Веатрикс вздохнула. — Да ты прав, действительно что-то случилось, я не хочу оставлять Гарри наедине с Чанг — Ну Гарри у нас не маленький мальчик, пусть гуляет — сказал Рон — Ты не понимаешь, Чанг и его хочет затащить в свои сети так же как и Седрика — По-моему, отец Седрика, говорил тебе, что Седрик бросил тебя из-за него- нахмурилась Гермиона — Да, говорил и действительно так и было, но ведь его никто не заставлял встречаться с Чанг. — Ты влюбилась в Гарри что ли? — спросил Рон — Ну, а если и так то что с того? — слегка враждебно спросила Веатрикс — Ничего, просто понятно почему ты Гарри наедине с другой девушкой не хочешь оставлять, ты ревнуешь — сказал Рон — Я? Нет, конечно нет- сказала Веатрикс м вырвалась чуть вперед, чтобы прекратить дальнейшие вопросы. — А по-моему вы с Гарри стали бы хорошей парой, а Чжоу ему совсем не подходит, и тем более она его старше — сказал Рон, скорее всего чтобы хоть как-то успокоить Веатрикс — Я тоже его старше — Ты на месяц, а Чжоу на целый год — пожал плечами Рон — Слушайте, пошлите в гостиную — Гермиона *** — Ты чего там застрял? — спросил Рон, когда Гарри уселся в кресло рядом с Веатрикс. Гарри не ответил. Он был в шоке. Половина его жаждала поведать друзьям о том, что с ним произошло, другая половина желала унести эту тайну в могилу. — Ты нездоров? — спросила Гермиона, глядя на него поверх своего пера. Гарри неопределенно пожал плечами. По правде, он сам не понимал, здоров он или нет. — В чем дело? — сказал Рон и приподнялся на локте, чтобы лучше его видеть. — Что случилось? Гарри не знал, как к этому подступиться, да и не был уверен, что хочет рассказать. И как раз когда решил ничего не говорить, Гермиона сама взялась за дело. — Это Чжоу? — деловито спросила она. — Она зацепила тебя после урока? Ошеломленный Гарри кивнул. Рон засмеялся было и сразу осекся под взглядом Гермионы. — Так... э-э... что ей надо? — спросил он с напускным равнодушием. — Она... — вдруг осипнув, начал Гарри, потом откашлялся и начал снова. — Она... — Целовались? — все так же деловито спросила Гермиона. Рон сел так порывисто, что чернильница покатилась по коврику. Не обратив на нее внимания, он алчно вперился в Гарри. — Ну? Гарри перевел взгляд с его насмешливо-любопытного лица на сосредоточенную Гермиону и кивнул. Веатрикс слегка нахмурилась, теперь то точно ей не удастся вытащить Гарри из цепких лап Чжоу — ХА! Рон ликующе вскинул кулак и разразился громовым хохотом, заставившим вздрогнуть двух робких второ курсников у окна. Глядя, как Рон катается по ковру, Гарри невольно расплылся в улыбке. — Ну? — выговорил наконец Рон. — Как это было? Гарри немного задумался и честно ответил: — Сыро. Рон отреагировал непонятным звуком, который мог означать и торжество, и отвращение. — Потому что она плакала, — серьезно объяснил Гарри. — Ну? — Улыбка Рона притухла. — Так плохо целуешься? — Не знаю. — Гарри эта мысль не приходила в голову, и он несколько встревожился. — Может быть. — Да нет, конечно, — рассеянно сказала Веатрикс — А ты-то почем знаешь? — с некоторой настороженностью спросил Рон. — Ну... Мы это.. Как его... — начал Гарри — Мы целовались, почти год назад — ответила Веатрикс за него. Рон присвистнул. — Почему об этом мы не знаем? — спросил Рон — Ну, я тогда Гарри поцеловала лишь для того, чтобы Седрика позлить — А Чжоу сейчас все время плачет — вмешалась Гермиона — Надо думать, поцелуи ее немного развеселят, — ухмыльнулся Рон. — Рон, — назидательно сказала Гермиона, погрузив перо в чернильницу. — Ты самое бесчувственное животное, с каким я имела несчастье познакомиться. — Это что же такое? — вознегодовал Рон. — Кем надо быть, чтобы плакать, когда тебя целуют? — Да, — сказал Гарри с легким отчаянием в голосе, — почему так? Гермиона посмотрела на друзей чуть ли не с жалостью. — Вам непонятно, что сейчас переживает Чжоу? Даже тебе Гарри? Веатрикс же чувствует наверняка тоже самое... — Нет, уже нет... Осталась какая-то тоска, но как Чжоу я себя перестала чувствовать уже давно — сказала Веатрикс — Нет, — ответили они хором. Гермиона вздохнула и отложила перо. — Ну, очевидно, что она глубоко опечалена смертью Седрика. Кроме того, я думаю, она растеряна, потому что ей нравился Седрик, а теперь нравится Гарри, и она не может решить, кто ей нравится больше. Кроме того, она испытывает чувство вины — ей кажется, что, целуясь с Гарри, она оскорбляет память о Седрике, и ее беспокоит, что будут говорить о ней, если она начнет встречаться с Гарри. Вдобавок она, вероятно, не может разобраться в своих чувствах к Гарри: ведь это он был с Седриком, когда Седрик погиб. Так что все это очень запуганно и болезненно. Да, и она боится, что ее выведут из когтевранской команды по квиддичу, потому что стала плохо летать. Речь была встречена ошеломленным молчанием. Затем Рон сказал: — Один человек не может столько всего чувствовать сразу — он разорвется. — Если у тебя эмоциональный диапазон, как у чайной ложки, это не значит, что у нас такой же, — сварливо произнесла Гермиона и взялась за перо. — Она сама начала, — сказал Гарри. — Я бы не... вроде подошла ко мне, а потом смотрю, чуть ли не всего слезами залила... Я не знал, что делать. — Не вини себя, сынок, — сказал Рон, видимо вообразив эту тревожную картину. Гермиона оторвалась от письма: — Ты должен был отнестись К ней чутко. Надеюсь, так и было? — Ну, — Гарри ощутил неприятный прилив жара к лицу, — я вроде... похлопал ее по спине. Еще бы чуть-чуть, и Гермиона, кажется, возвела бы глаза к небу. — Могло быть и хуже, — сказала она. — Ты намерен с ней встречаться? — Придется, наверное. У нас же собрания ОД, правда? — Ты знаешь, о чем я, — в сердцах сказала Гермиона. Гарри ничего не ответил. — Ну что ж, — сухо сказала Гермиона, с головой уйдя в свое письмо, — у тебя будет масса возможностей пригласить ее. — А если он не хочет ее приглашать? — сказал Рон, наблюдавший за Гарри с несвойственной ему пристальностью. — Не говори глупостей. Она давным-давно ему нравится. Гарри промолчал. Веатрикс с неверием смотрела на Гермиону, то она радуется от того, что Веатрикс нравится Гарри, а сейчас говорит, что Гарри давным давно нравится Чжоу. — А кому ты вообще пишешь этот роман? — спросил Рон у Гермионы, пытаясь прочесть ту часть пергамента, которая свесилась уже на пол. Гермиона отдернула ее. — Виктору. — Краму? — А сколько еще у нас Викторов? Рон ничего не сказал, но вид у него был недовольный. Двадцать минут они провели в молчании: Рон дописывал сочинение по трансфигурации, то и дело раздраженно крякая и зачеркивая фразы; Гермиона неутомимо писала письмо и, исписав пергамент до конца, свернула его и запечатала; Веатрикс смотрела в огонь и надеялась, что там появится отец — Ну, спокойной ночи. — Гермиона широко зевнула и ушла по лестнице в девичью спальню. Веатрикс тоже ,пожелав мальчикам спокойной ночи, пошла вслед за Гермионой — И что она нашла в Краме? — сказал Рон, когда они поднимались по лестнице. Гарри подумал и сказал: — Наверное, он старше... и играет за сборную страны в квиддич. — Ну, а кроме? — досадовал Рон. — Мрачный тип, и всё. — Да, мрачноват, — согласился Гарри, целиком занятый мыслями о Чжоу. Молча они разделись и надели пижамы; Дин, Симус и Невилл видели уже десятый сон. Гарри снял очки, положил на тумбочку и лег, но полог не задернул и стал смотреть на квадрат звездного неба в окне возле кровати Невилла. Мог ли он подумать прошлой ночью, что через двадцать четыре часа поцелует Чжоу Чанг... — Спокойной ночи, — буркнул справа Рон. — Спокойной ночи. *** Веатрикс проснулась от какого-то шума в спальне мальчиков. Мысленно проклиная свой слух она надела поверх пижамы халат, спустилась из своей комнаты и пошла в комнату к мальчишкам, благо они еще на первом курсе заявили, что Веатрикс может проводить здесь времени столько сколько захочет. Когда она зашла в комнату, то в нее влепился спешащий куда-то Невилл. Гарри сидел на кровати, в его плечи вцепился Рон и пытался, что-то выяснить. — Гарри, что случилось? — спросила Веатрикс, присев рядом с ним на его кровать. — Отца Рона покусала змея — прошептал он. Только сейчас Веатрикс заметила, что у Гарри слишком бледное лицо. — Ты уверен? - спросила она — Да, я сам видел, — сказал Гарри, его начало трясти — Веатрикс, а ты как тут оказалась - спросил Рон, он тоже был бледным — Пришла, а если ты хочешь спросить как я узнала, что у вас тут происходит что-то не то, то услышала, слух то у меня получше твоего В этот момент в комнату ворвался Невилл, за ним шла профессор Макгонагалл — Сюда, профессор. Профессор Макгонагалл — в халате из шотландки, очки на костистой переносице перекошены — торопливо вошла в спальню. — Что случилось, Поттер? Где болит? Гарри никогда еще так ей не радовался — сейчас ему нужен был кто-то из Ордена Феникса, а не тот, кто будет хлопотать над ним и потчевать ненужными зельями. — Отец Рона. — Он сел. — На него напала змея, и ему плохо, я видел, как это случилось. — Что значит «видел»? — спросила Макгонагалл, сведя брови. — Не знаю, я спал, а потом очутился там... — Хотите сказать, вам это снилось? — Да нет же! (Неужели никто из них не поймет?) Сперва мне снилось что-то совсем другое, какая-то глупость... а потом вмешалось это. Это было на самом деле, не в моем воображении. Мистер Уизли спал на полу, на него напала гигантская змея, он истекал кровью, он упал, надо выяснить, где он. Профессор Макгонагалл смотрела на него сквозь перекошенные очки так, словно увидела нечто ужасное. — Я не вру, и я не сумасшедший. — Голос Гарри взвился до крика. — Говорю вам, я видел, как это случилось! — Я верю вам, Поттер. Надевайте халат — мы идем к директору.