Дочка убийцы

Когда Веатрикс и Гарри вернулись в Хогвартс их встретили Рон и Гермиона. Они сообщили, что в Хогвартсе за время их отсутствия ничего не обычного не произошло. Дамблдор зачастую куда-то пропадал из Хогвартса. Всех кто это замечал интересовались тем, где же на самом деле пропадает Дамблдор. Выяснить это не удавалось никому. Дамблдор не заметно исчезал и так же незаметно появлялся. Прошло уже две недели. Утром одного дня Гарри и Рон спустившись из своей спальни, поделились тем, что Гарри, произнеся заклинание подвесил Рона в вверх тормашками. Веатрикс засмеялась вместе с ними, а вот Гермиона снова была не довольна. — Это заклинание, случайно, не из твоего люби­мого учебника по зельеварению? — спросила она. Гарри нахмурился: — Сразу подозреваешь худшее? — Да или нет? — Ну... да, а что? — Значит, ты вот так запросто решил попробо­вать незнакомое, неизвестно кем написанное от руки заклинание и посмотреть, что получится? — Какая разница, что оно написано от руки? — спросил Гарри, старательно обходя основное содер­жание вопроса. — А такая, что это заклинание, скорее всего, не утверждено Министерством, — отрезала Гермиона. — А кроме того, — прибавила она, видя, что Рон и Гар­ри раздраженно переглядываются, — я начинаю ду­мать, что этот ваш Принц — довольно сомнитель­ная личность. Гарри и Рон дружно напустились на нее. — Это была шутка! — кричал Рон, вытряхивая из бутылочки кетчуп на сосиски. — Понимаешь ты, шутка, для смеху! — Хороши шуточки — подвесить человека в воз­духе кверху ногами! — покачала головой Гермио­на. — Кто станет тратить время и силы на такие за­клинания? — Фред и Джордж, — пожал плечами Рон. — Это как раз в их вкусе. И, ну... — Мой папа, — сказал Гарри. Он только сейчас вспомнил. — Что? — спросили Рон и Гермиона в один го­лос. — Мой папа использовал это заклинание, — ска­зал Гарри. — Я... Люпин и Сириус мне рассказывали. Последнее утверждение не было правдой. На са­мом деле Гарри сам видел, как его отец применял это заклинание к Снеггу только он так и не рассказал Рону и Гермионе о том своем погружении в Омут па­мяти. Но теперь его ошеломила потрясающая мысль: что, если Принц-полукровка — это... Веатрикс с Гарри переглянулись. Что ж зачастую они мыслили абсолютно одинаково. Веатрикс покачала головой. Такого быть не может. Отец Гарри чистокровный. — Может быть, твой папа и использовал его, Гар­ри, — сказала Гермиона, — но, безусловно, не он один. Если помнишь, мы все видели, как целая группа лю­дей пустила в ход это заклинание. Они заставили несколько человек болтаться в воздухе, беспомощных, сонных... Гарри так и уставился на нее. С ощущением, слов­но куда-то проваливается, он действительно вспом­нил гнусную выходку Пожирателей смерти на Чем­пионате мира по квиддичу. Рон пришел к нему на помощь. — Это же совсем другое дело, — уверенно сказал он. — Они применяли это заклинание по-плохому. А Гарри и его папа просто шутили. Тебе не нравится Принц, Гермиона, — прибавил Рон, сурово указывая на нее сосиской, — потому что он лучше тебя зна­ет зельеварение. — При чем здесь это! — У Гермионы запылали щеки. — Просто я считаю, что это безответственно — выполнять неизвестные заклинания, когда даже не знаешь их действия. И что вы все говорите — Принц, Принц, как будто это титул. Спорим, это просто глу­пое прозвище, и, по-моему, он очень несимпатич­ный тип! — С чего ты взяла? — запальчиво возразил Гар­ри. — Если бы он был начинающим Пожирателем смерти, вряд ли стал бы хвалиться, что он — полу­кровка! — Не могут все Пожиратели смерти быть чисто­кровными, столько чистокровных волшебников-то не осталось, — упрямо сказала Гермиона. — Я думаю, большинство из них полукровки, только скрывают. Они ненавидят волшебников из семей маглов, а тебя и Рона и Веатрикс, например, приняли бы с удовольствием. — Меня ни за что на свете не взяли бы в Пожи­ратели смерти! — возмутился Рон, размахивая вил­кой перед носом у Гермионы, так что кусок сосиски сорвался, улетел в сторону и стукнул Эрни Макмиллана по голове. — У меня же вся семья — предате­ли чистокровных! Для них это не лучше, чем семья маглов! — Ага, и нам с Веатрикс они обрадуются, как же, — сказал Гар­ри с сарказмом. — Мы с ними были бы лучшими дру­зьями, если б они не пытались нас прикончить. Рон засмеялся, и даже Гермиона улыбнулась про­тив воли. Тут их отвлекло появление Джинни. — Эй, Гарри, Веатрикс мне велели передать вам вот это. «Вот это» был свиток пергамента, на котором знакомым тонким косым почерком было написа­но имя Гарри. — Спасибо, Джинни... Это следующий урок у Дам­блдора! — сообщил Гарри Рону и Гермионе, развер­нув пергамент и быстро проглядев его. — В поне­дельник вечером! — На душе у него вдруг стало не­обыкновенно легко и весело. — Пойдешь с нами в Хогсмид, Джинни? — спросил он. — Я иду с Дином. Может, там встретимся, — от­ветила она, помахала рукой и ушла. У дубовых входных дверей, как всегда, стоял Филч и проверял по списку, кому разрешено пойти в Хог­смид. Сегодня этот процесс растянулся даже больше обычного, потому что Филч проверял и перепрове­рял каждого выходящего Детектором лжи. — А какая разница, если кто-то и выносит из шко­лы Темные артефакты? — сказал Рон, с опаской по­глядывая на длинный тонкий датчик — Главное, что­бы ничего такого не вносили внутрь! За свою дерзость он получил несколько лишних тычков Детектором и все еще морщился, когда они вышли на улицу навстречу шквальному ветру со сне­гом и дождем. Прогулка до Хогсмида оказалась малоприятной. По всей дороге в деревню виднелись ученики, сгибавшиеся под напором без­жалостного ветра. Гарри несколько раз приходи­ло в голову, не лучше ли было бы им сидеть сейчас в уютной теплой гостиной, а когда они наконец до­брели до Хогсмида и обнаружили, что вход в мага­зин волшебных шуток «Зонко» заколочен досками, Гарри воспринял это как знак судьбы: веселья в Хог-смиде на сей раз не предвидится. Рон махнул рукой в толстой вязаной перчатке в сторону «Сладкого ко­ролевства»; к счастью, там было открыто. Гарри, Веатрикс и Гер­миона, спотыкаясь, ввалились вслед за Роном в пе­реполненную кондитерскую. — Слава богу, — передернулся Рон, когда они оку­нулись в душистое тепло, пропитанное ароматом карамели. — Гарри, мой мальчик! Веатрикс — громко произнес зна­комый голос у них за спиной. — Караул, — пробормотал Гарри. Все четверо обернулись и увидели перед собой про­фессора Слизнорта в громадной меховой шапке и таком же воротнике, с большим пакетом засахарен­ных ананасов в руках. Он занимал собой по крайней мере четверть магазина, никак не меньше. — Гарри, вы уже три раза пропускали мои дру­жеские ужины! — сказал Слизнорт, добродушно тыча его пальцем в грудь. — Так не годится, маль­чик мой! Я непременно хочу залучить вас к себе. Вот мисс Грейнджер нравятся мои вечеринки, не правда ли? — Да, — промямлила Гермиона, — они, они очень... — Так что же вы не приходите, Гарри, Веатрикс? — требо­вательно спросил Слизнорт. — Ну, у нас были тренировки по квиддичу, про­фессор, — сказал Гарри. Он и в самом деле каждый раз назначал трениров­ки именно тогда, когда получал от Слизнорта при­глашение, перевязанное фиолетовой ленточкой. Бла­годаря этому Рон не оставался в одиночестве, и они вчетвером с Джинни дружно веселились, представляя себе, как Гермиона томится на очередной вечерин­ке у Слизнорта в обществе Маклаггена и Забини. — Что ж, теперь вы уж точно должны выиграть ближайший матч, после такой упорной подготов­ки! — сказал Слизнорт. — Но иногда нужно и отды­хать. Как насчет вечера понедельника, не будете же вы тренироваться в такую погоду... — Не могу, профессор. Я... у нас... назначена на этот вечер встреча с профессором Дамблдором. — Опять не повезло! — трагически воскликнул Слизнорт. — Ну, что ж... Однако уклоняться до бес­конечности невозможно, Гарри, Веатрикс! И, с царственным видом помахав на прощание рукой, он вышел вперевалочку из магазина, уделив Рону не больше внимания, чем выставленным на витрине «Тараканьим усам». — Невероятно — вы опять выкрутились! — сказа­ла Гермиона, качая головой. — На самом деле там не так уж противно... Иногда даже бывает интерес­но... — Тут она заметила, с каким лицом на нее уста­вился Рон. — Ой, смотрите, здесь есть сахарные пе­рья де-люкс — их хватает на несколько часов! Радуясь, что Гермиона заговорила о другом, Гар­ри проявил неумеренный интерес к кондитерской новинке — сахарным перьям богатырского размера, но Рон по-прежнему смотрел на них волком и толь­ко пожал плечами, когда Гермиона спросила, куда он теперь хочет пойти. — Пошли в «Три метлы», — предложил Гарри. — Там хоть тепло. Они снова обмотались шарфами и вышли из кон­дитерской. После сахарного тепла в «Сладком ко­ролевстве» ветер резал как ножом. Народу на улице было немного. Никто не останавливался поболтать, все бегом бежали по своим делам. Исключение со­ставляли двое мужчин у входа в «Три метлы». Один был очень высокий и худой. Прищурившись сквозь очки, Гарри узнал бармена из второго хогсмидского кабачка «Кабанья голова». Когда друзья подошли ближе, бармен плотно запахнул плащ и ушел, а его низенький собеседник остался, пристраивая по­удобнее какую-то поклажу в руках. Веатрикс его узнала. — Наземникус! — А, привет Веатрикс — договорив эту фразу, наземникус исчез. На его месте тут же возникла Нимфадора. — Дора! — Веатрикс подбежала к сестре. Тонкс обняла сестру. Веатрикс отстранилась. Дора по-прежнему была хмурой. Она была несчастна. Веатрикс это знала точно. — Дор, что-то случилось? — Со мной все в порядке!— встрепенулась Дора и виноватым взглядом посмотрела на сестру. Она не хотела срываться на собственную сестру. — Прости, да со мной не все в порядке, если хочешь знать что со мной пошли поговорим. Тонкс взяла Веатрикс под руку и они вместе отправились вдоль улицы. Отойдя на приличное расстояние от места где стояли Гарри, Рон и Гермиона, Дора наконец остановилась. — Я не знаю говорил ли тебе это твой отец, но я влюбилась... по настоящему влюбилась. Мне кажется, что я влюбилась раз и навсегда, ну то есть как у вас с Гарри. — Об этом мне сказал папа, а в кого позволь узнать — Ты будешь либо смеяться, либо осуждать... — Ничего такого, ты моя сестра и это твой выбор — Сестра... Драко ведь тете родней, верно? Веатрикс замешкалась. Такого вопроса она не ожидала. Почему от вопроса об отношениях ее сестры перешли к их брату. — Между прочим он и твой брат тоже — Его я не ощущаю своим братом. Другое дело ты. Ты моя единственная сестра. — Теоретически тебе Драко даже роднее чем мне. Мне он троюродный, а тебе двоюродный. А если честно мне ты тоже сейчас намного роднее Драко. С ним мы уже ссоримся который год, а с тобой у меня просто замечательные отношения. Веатрикс вздохнула, подошла и обняла сестру. — Ну дак, что там насчет твоей влюбленности, кто смог покорить твое сердце? — Твой крестный... Глаза Веатрикс так и полезли наверх. — Римус? — Ну я же сказала, что ты будешь смеяться— Дора отвернулась. — Нет, что ты, просто это неожиданно, когда ты поняла, что влюбилась? — В том году.. В министерстве магии... Он так храбро сражался и я влюбилась. Я сказала о своих чувствах Римусу, но он начал говорить, что слишком стар для меня и опасен. — Чепуха, если бы он действительно считал, что опасен, то не стал бы моим крестным. — Я и сама думаю также, поэтому буду бороться, спасибо тебе после разговора с тобой мне стало гораздо легче, а теперь иди тебя ждут ребята. Веатрикс и Дора попрощались и Веатрикс двинклась обратно. Ребята решили сходить а ри метлы и выпить сливочного пива. Как только Гарри допил последние капли из сво­ей бутылки, Гермиона сказала: — Ну что, может, хватит на сегодня? Пошли об­ратно в школу. Гарри, Веатрикс и Рон кивнули. Прогулка вышла невеселая, а погода, чем дальше, тем становилась хуже. Снова они закутались в плащи и шарфы, натянули перчат­ки. Как раз в это время Кэти Белл с подружкой вы­ходили из трактира. Четверо друзей тоже вышли и дви­нулись за девочками по Главной улице. Через некоторое время они начали замечать, что голоса Кэти Белл и ее подруги, которые доносил к ним ветер, становятся все громче и пронзитель­нее. Гарри прищурился, вглядываясь в неясные за дождем фигурки. Девочки спорили о каком-то пред­мете, который Кэти держала в руке. — Тебя это не касается, Лианна! — донеслись до Гарри слова Кэти. Они завернули за угол. Здесь мокрый снег летел еще гуще и совсем залепил очки Гарри. Он поднял руку в перчатке, чтобы протереть их, и как раз в этот мо­мент Лианна сделала попытку выхватить у Кэти свер­ток; Кэти потянула к себе, и сверток упал на землю. В ту же секунду Кэти взмыла в воздух — не так, как Рон, смешно болтавшийся вниз головой, нет, очень грациозно, вытянув вверх руки, словно хо­тела полетать. И все-таки было в этом что-то очень странное, что-то неправильное, жуткое... Ветер бе­шено трепал ее волосы, но глаза Кэти были закры­ты и лицо застыло без всякого выражения. Гарри, Веатрикс, Рон, Гермиона и Лианна замерли на месте, не сво­дя с нее глаз. Поднявшись на шесть футов над землей, Кэти вдруг ужасно закричала. Глаза ее распахнулись, но то, что она видела или чувствовала, очевидно, при­чиняло ей нестерпимую боль. Она кричала, не пере­ставая. Лианна тоже закричала и стала дергать Кэти за щиколотки, пытаясь стащить ее вниз. Гарри, Веатрикс,Рон и Гермиона бросились на помощь. Они дружно по­тянули Кэти за ноги, но тут она рухнула прямо на них. Гарри и Рон успели ее подхватить, но она так билась и корчилась, что они едва могли ее удержать. Тогда они опустили ее на землю. Кэти продолжала биться и кричать и явно никого не узнавала. Гарри огляделся: вокруг не было ни души. — Никуда не уходите! — заорал он, перекрикивая воющий ветер. — Я пойду позову на помощь! Он бегом помчался к школе. Гарри никогда еще не видел, чтобы с человеком делалось такое, он прос­то не мог себе представить, отчего это случилось с Кэти. На повороте дороги он столкнулся с кем-то, похожим на огромного медведя, поднявшегося на задние лапы. — Хагрид! — задохнулся Гарри, выпутавшись из живой изгороди, в которую он свалился. — Гарри! — воскликнул Хагрид. Он был одет в свой громадный мохнатый тулуп из бобровых шку­рок, в бровях и бороде запутались комья мокрого снега. — Я тут ходил навестить Грохха, он у меня такой умница, ты себе даже не... — Хагрид, там одну девочку ранили, или прокля­ли, или я не знаю что... — Что ты говоришь? — спросил Хагрид, накло­няясь, чтобы расслышать слова Гарри, которые за­глушал разбушевавшийся ветер. — Прокляли! — выкрикнул Гарри. — Прокляли? Кого? Рона? Веатрикс? Гермиону? — Нет! Кэти Белл! Вон там... Они побежали в сторону Хогсмида и очень ско­ро увидели маленькую группу возле Кэти, все еще кричавшей и корчившейся на земле. Рон, Веатрикс, Гермиона и Лианна пытались ее успокоить. — А ну отойдите! — крикнул Хагрид. — Дайте я посмотрю! — С ней что-то сделалось, — всхлипывала Лиан­на. — Я не понимаю, что это... Секунду Хагрид смотрел на Кэти, потом, не го­воря ни слова, наклонился, поднял ее на руки и бе­гом кинулся к замку. Через несколько мгновений ду­шераздирающие крики Кэти затихли вдали, остал­ся только вой ветра. Гермиона подбежала к плачущей подружке Кэти и обняла ее. — Ты Лианна, да? Девочка кивнула. — Это произошло вот прямо так, ни с того ни с сего, или... — Это случилось, когда пакет порвался, — всхлип­нула Лианна, показывая валяющийся на земле про­мокший насквозь пакет из оберточной бумаги. Бумага разодралась, сквозь дыру поблескивало что-то зеленоватое. Рон наклонился и потянулся к свертку, но Гарри перехватил его руку и оттащил Рона назад. — Не трогай! Гарри присел на корточки. Из разорванного па­кета выглядывало старинное ожерелье с опалами. — Я это видел раньше, — сказал Гарри, вниматель­но рассматривая украшение. — Сто лет назад, в вит­рине у «Горбина и Бэрка». На этикетке было написа­но, что оно проклято. Наверное, Кэти к нему прикос­нулась. — Он задрал голову и посмотрел на Лианну, которую била дрожь. — Откуда эта дрянь у Кэти? — Да мы из-за этого и заспорили! Она пошла в ту­алет в «Трех метлах», вернулась с пакетом в руках, сказала, что это сюрприз для кого-то в Хогвартсе, а ее попросили передать. И говорила как-то стран­но... Господи, вот ужас-то, на ней, наверное, было за­клятие Империус, а я и не сообразила! Лианна снова затряслась от рыданий. Гермиона ласково погладила ее по плечу. — Лианна, она не говорила, кто ей это дал? — Нет... Не захотела сказать... А я ей сказала, что она дурочка и что не надо нести это в школу, а она не хотела меня слушать и... И я стала отнимать это У нее, и... и... и... Рассказ Лианны перешел в жалобный вопль. — Пошли в школу, — сказала Гермиона, по-пре­жнему обнимая Лианну. — Узнаем, как она. Пой­дем... Гарри поколебался, потом размотал шарф и, не обращая внимания на судорожный вздох Рона, аккуратно обернул шарфом ожерелье и поднял с земли. — Нужно будет показать его мадам Помфри, — сказал он. Идя вместе с Роном позади Гермионы, Веатрикс и Лианны, Гарри лихорадочно думал. Когда они добрались до ворот, он не сдержался и заговорил: — Малфой знает про это ожерелье. Оно лежало в витрине у «Горбина и Бэрка» четыре года назад. Я тогда прятался от Малфоя с его папочкой и ви­дел, как Малфой его разглядывал. Вот что он поку­пал в тот день, когда мы за ним следили! Он вспом­нил про это ожерелье и пошел туда за ним! — Н-не знаю, Гарри, — неуверенно ответил Рон. — Мало ли кто заходит к «Горбину и Бэрку»... И потом, та девчонка сказала, что Кэти кто-то его дал в жен­ском туалете. — Она сказала, что Кэти возвращалась из туале­та, необязательно ей его дали прямо там... — Макгонагалл! — предостерегающе произнес Рон. Гарри поднял глаза. И правда, навстречу им с ка­менных ступеней у входа в Хогвартс сбежала про­фессор Макгонагалл, не обращая внимания на летя­щие хлопья мокрого снега. — Хагрид говорит, вы пятеро видели, что случи­лось с Кэти Белл... Прошу всех немедленно ко мне в кабинет. Что это у вас в руках, Поттер? — Это та штука, которую она потрогала, — от­ветил Гарри. — Боже милосердный! — ужаснулась профессор Макгонагалл, забирая у Гарри ожерелье. — Нет, нет, Филч, они со мной! — прибавила она торопливо, поскольку Филч уже ковылял к ним че­рез вестибюль с Детектором лжи на изготовку. — От­несите это ожерелье профессору Снеггу как можно скорее, только смотрите не трогайте его! Ни в коем случае не разворачивайте шарф! Гарри и остальные поднялись за профессором Макгонагалл в ее кабинет. Заляпанные мокрым сне­гом окна дребезжали под ударами ветра, в комнате было зябко, хотя в камине потрескивал огонь. Про­фессор Макгонагалл закрыла за собой дверь, обошла вокруг письменного стола и встала лицом к Гарри, Веатрикс, Рону, Гермионе и продолжавшей безудержно всхли­пывать Лианне. — Итак, — отрывисто спросила она, — что про­изошло? Запинаясь, то и дело останавливаясь и глотая слезы, Лианна рассказала, как Кэти пошла в туалет в «Трех метлах» и вернулась со свертком, на кото­ром не было никаких надписей, при этом вела себя странно, как они заспорили, нужно ли передавать неизвестные предметы неизвестно от кого, как на­чали тянуть сверток каждая к себе и бумага порва­лась. Тут Лианна снова залилась слезами, и больше от нее ничего нельзя было добиться. — Ну, хорошо, — довольно мягко сказала про­фессор Макгонагалл, — ступайте в больничное кры­ло, Лианна, попросите у мадам Помфри успокои­тельное. Когда Лианна ушла, профессор Макгонагалл по­вернулась к Гарри, Веатрикс, Рону и Гермионе. — Что случилось, когда Кэти прикоснулась к оже­релью? — Она поднялась в воздух, — сказал Гарри, пре­жде чем Веатрикс, Рон и Гермиона успели заговорить. — А по­том начала кричать и упала на землю. Простите, профессор, можно мне поговорить с профессором Дамблдором? — Директора не будет в школе до понедельни­ка, Гарри, — сказала профессор Макгонагалл, явно удивленная его просьбой. — Не будет в школе? — возмутился Гарри. — Да, Поттер, не будет! — резко ответила профес­сор Макгонагалл. — Но вы, конечно, можете и мне изложить свои соображения по поводу этого ужас­ного происшествия! Долю секунды Гарри молчал, не зная, на что ре­шиться. Откровенничать с профессором Макгонагалл было трудно. Хотя Дамблдор во многих отношени­ях был пострашнее ее, он, как правило, с уважени­ем относился к чужим теориям, какими бы безумны­ми они ни были. Но ведь речь идет о жизни и смер­ти, сейчас не время переживать из-за того, что тебя могут высмеять. — Я думаю, это Малфой дал Кэти ожерелье, про­фессор. Рон, стоя рядом с ним, смущенно потер нос; по другую сторону Гермиона переступила с ноги на ногу, как будто ей хотелось отодвинуться от Гарри. — Это очень серьезное обвинение, Поттер, — ска­зала профессор Макгонагалл после короткого мол­чания. — У вас есть доказательства? — Нет, — сказал Гарри, — но... Он рассказал о том, как Малфой у них на глазах заходил в лавку «Горбин и Бэрк» и как они подслу­шали его разговор с Горбином. Когда он замолчал, профессор Макгонагалл по­смотрела на него слегка озадаченно. — Малфой принес что-то к «Горбину и Бэрку» для починки? — Нет, профессор, он только хотел, чтобы Горбин ему рассказал, как починить какую-то вещь. С собой у него этого не было. Но дело не в том. Главное, он тогда еще что-то купил, и я думаю, это было оже­релье... — Ты видел у Малфоя в руках такой же пакет, ког­да он выходил из лавки? — Нет, профессор, он велел Горбину хранить его у себя... — Гарри, — перебила Гермиона, — Горбин ведь спросил, не хочет ли Малфой забрать эту вещь с со­бой, а Малфой ответил «нет»... — Само собой, он не хотел к ней прикасаться! — сердито сказал Гарри. — Вообще-то он сказал: «Как я эту штуку пота­щу?», — напомнила Гермиона. — Ясное дело, он бы выглядел глупо, если бы шел по улице с ожерельем, — вмешался Рон. — Ах, Рон, — нетерпеливо воскликнула Гермио­на, — оно было бы завернуто, так что к нему не нуж­но было прикасаться, и вполне можно было спря­тать его под плащом, никто бы ничего не заметил! Я думаю, то, что он приобрел у Горбина, было или шумным, или очень большим, так что его невозмож­но было пронести незаметно. И потом, — продол­жала она, повысив голос, чтобы Гарри не мог ее пе­ребить, — я же спрашивала Горбина насчет ожере­лья, помните? Когда заходила разузнать, что такое он должен хранить для Малфоя. И Горбин мне назвал цену, он не сказал, что ожерелье уже продано... — Конечно, не сказал, он, наверное, сразу дога­дался, что тебе нужно. И вообще, Малфой мог поз­же послать кого-нибудь за ожерельем... Гермиона вне себя открыла рот, чтобы возразить. — Довольно! — сказала профессор Макгонагалл. — Поттер, я ценю, что вы рассказали мне все это, но мы не можем обвинить мистера Малфоя только на том основании, что он посетил магазин, где прода­валось ожерелье. Там, вероятно, побывали еще сот­ни людей... — Вот и я говорю, — пробормотал Рон себе под нос. — ...и, во всяком случае, в этом году введены на­столько строгие меры безопасности, не думаю, что оже­релье могли пронести в школу без нашего ведома... — Но... — ...и кроме того, — сказала профессор Макго-нагалл, как бы подводя итог дискуссии, — мистера Малфоя не было сегодня в Хогсмиде. Гарри разинул рот, чувствуя себя так, будто из него выпустили весь воздух. — Откуда вы знаете, профессор? — Потому что он отбывал наказание у меня. Он уже два раза подряд не сдал мне домашнюю работу по трансфигурации. Одним словом, спасибо, что по­делились со мной своими подозрениями, Поттер, — сказала она, шагнув к двери, — а сейчас мне нужно заглянуть в больничное крыло, узнать, как чувству­ет себя Кэти Белл. Всего хорошего и да мисс Блэк собрание ордена состоится послезавтра. Она открыла перед ними дверь. Делать нечего — все четверо один за другим молча вышли в коридор. Гарри злился на Рона с Гермионой за то, что они взяли сторону Макгонагалл, но не смог промолчать, когда они снова принялись обсуждать случившееся. — Ну, как вы думаете, кому Кэти должна была пе­редать ожерелье? — спросил Рон, когда они подни­мались по лестнице в гриффиндорскую гостиную. — Кто его знает, — сказала Гермиона. — Во вся­ком случае, этот человек чудом спасся. Открывая па­кет, он наверняка прикоснулся бы к ожерелью. — Мало ли кому его могли послать, — сказал Гар­ри. — Дамблдору — Пожиратели смерти были бы еще как рады от него избавиться. Он у них, навер­ное, цель номер один. Или Слизнорту — Дамблдор считает, что Волан-де-Морт очень хотел перема­нить его к себе, они небось недовольны, что он по­шел работать к Дамблдору. Или... — Или тебе или Веатрикс, — тревожно сказала Гермиона. — Вот мне как раз нет, — сказал Гарри. — Я же шел за Кэти от самого трактира, что ей стоило повернуть­ся и отдать мне эту штуку? Было бы гораздо логич­нее сделать это подальше от Хогвартса, ведь Филч всех обыскивает на входе и выходе. Не понимаю, по­чему Малфой велел ей нести пакет в замок? — Гарри, Малфоя не было в Хогсмиде! — Герми­она в раздражении даже топнула ногой. — Значит, у него был сообщник, — сказал Гар­ри. — Крэбб или Гойл... А может, еще какой-нибудь Пожиратель смерти, у Малфоя теперь наверняка есть дружки почище Крэбба и Гойла, раз он и сам... Рон и Гермиона переглянулись, как будто гово­ря: «Бесполезно с ним спорить». — Лабардан! — решительно произнесла Гермиона, остановившись перед портретом Полной Дамы. Портрет повернулся на петлях, открывая проход в гриффиндорскую гостиную. Там было полно на­роду и пахло отсыревшей одеждой, как видно, мно­гие вернулись из Хогсмида пораньше из-за мерзкой погоды. Но не было слышно испуганных голосов, разговоров и предположений — очевидно, никто еще не знал о том, что случилось с Кэти. — Если подумать, покушение было проведено не очень-то умно, — сказал Рон, мимоходом вытряхнув какого-то первокурсника из удобного кресла у огня и усевшись туда сам. — В итоге проклятие даже не попало в замок. Не слишком надежный способ. — Ты прав, — согласилась Гермиона, ногой спих­нув Рона с кресла и жестом предложив первокурс­нику снова занять свое место. — Совершенно не­продуманная попытка. — А с каких это пор Малфой у нас стал великим мыслителем? — спросил Гарри. Рон, Веатрикс и Гермиона промолчали.