Паутина

Мария Хилл — шпионка, но не просто шпионка. Она заместитель директора ЩИТа, и очень хорошо справляется со своей работой. Поэтому она, разумеется, замечает момент, когда между ней и Наташей Романофф начинает что-то меняться. По началу Наташа осторожничает. Даже разговаривая с кем-то, она смотрит на Марию, когда та входит в помещение. Она не пялится и не глазеет (по крайней мере не так, чтобы кто-нибудь заметил), но спустя какое-то время она становится менее аккуратной. Она посылает Марии соблазнительные улыбки, когда никто не видит, встаёт чуть ближе необходимого на базе ЩИТа и подчёркивает определенные слова в невинном разговоре, глядя на Марию из-под опущенных ресниц. После недели таких долгих взглядов начинаются прикосновения. Наташа обязательно касается Марии, проходя мимо в коридоре, садится чересчур близко на совещаниях и непременно трогает ногой ногу Марии под столом. Наташа прижимается к её спине, щека к щеке, чтобы прочитать что-то с монитора, и рукой касается её поясницы, чтобы привлечь внимание. Марии стыдно признаться, что несмотря на то, что она замечает эти небольшие изменения в поведении Наташи, она не понимает, как их трактовать. Наташа Романофф натренирована соблазнять, и Мария думает, что, может, так она ведёт себя с теми, с кем ей комфортно. Мария упускает только то, что никогда не видела, чтобы Наташа вела себя так с кем-то ещё. Только после того, как директор Фьюри вынужден уехать и оставляет Марию за главную в штабе, она, наконец, складывает два и два вместе. Уровень её стресса на максимуме, но она не показывает. У неё есть репутация. Она может справиться со всем, с чем справляется директор Ник Фьюри. Непрекращающийся поток встреч и совещаний близится к концу, и осталась только одна встреча. Одна простая встреча всего с тремя агентами: агентом Романофф (которая занимает своё обычное место слева от Марии), Бартоном и Картер. Она слегка расслабляется, понимая, что здесь хотя бы не будет глупых вопросов. Мария быстро проходится по списку вопросов и отпускает агентов. Оставшись одна, она позволяет себе опустить плечи и потирает крылья носа, прикрыв глаза. — Ты в порядке? Она подпрыгивает на месте, услышав голос рядом с собой. Сама себе она мысленно говорит, что подпрыгивает гораздо меньше любого, к кому бы подкралась Чёрная Вдова. Тон Наташи веселее, чем Марии того бы хотелось: — Прости, не хотела тебя напугать. — Всё нормально, — отвечает Хилл неубедительно, стараясь взять себя в руки. — Я в порядке... Просто рада, что день закончился и завтра вернётся Фьюри. Она не знает, зачем делится этим. Если бы спросил кто-то другой, она бы не стала, но лгать Чёрной Вдове — это как ловить дождь в ситичко. — У тебя была тяжёлая неделя, — фраза звучит как утверждение, а не вопрос, и как обычно без особых эмоций в голосе. Мария толком не понимает, как к этому относиться. Она утвердительно хмыкает и на секунду прикрывает глаза. Этой секунды достаточно, чтобы Наташа пересекла комнату и мягко положила руку на плечо Марии. В этот раз та не подпрыгивает и вообще никак не реагирует. Наташа кладет вторую руку на её другое плечо и аккуратно начинает массажировать напряженные мышцы. Мария не может сдержать благодарного вздоха. А ещё она чувствует, как краснеет шея, когда она ощущает, как Наташа замерла. Она слышит Наташин выдох. Создаётся ощущение, что, обернись она и посмотри Наташе в лицо, то она встретится с потемневшим взглядом зелёных глаз. Внезапно Мария видит каждое их взаимодействие за последний месяц в ясном свете. Соблазнение. Вот буквальное название игры, которую ведёт Наташа. Это слово эхом раздаётся в голове, и дрожь бежит по позвоночнику, заставляя её вздрогнуть. Наташа сразу же убирает руки, будто обожглась. — Я не сделаю тебе больно, — её голос звучит почти уязвимо. Слышать это от обычно непоколебимой и бесстрашной наёмной убийцы крайне странно. Мария задаётся вопросом, есть ли в этой короткой фразе нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Фраза прозвучала как обещание. — Я об этом даже не подумала, — отвечает Мария, прежде чем успевает подумать. От Наташиного тона замирает сердце. — Не нужно было останавливаться, — слышит Хилл собственный голос и мысленно матерится. Ей не следует посылать Наташе неправильные сигналы, но у неё сильные и одновременно мягкие руки, которые надавливают ровно там, где нужно. Они массируют напряженные узлы в мышцах, расслабляя, и на ум приходит мысль о расслаблении другого рода. Мария почти ощущает ухмылку Нат, будто та умеет читать мысли. Её дыхание вдруг обжигает ухо, заставляя вздрогнуть и напрячься. — Расслабься, — от хриплого голоса Наташи по спине снова бежит дрожь. Мария на автопилоте наклоняет голову, открывая шею. Холодные губы касаются кожи, вырывая у Марии шумный вздох, и она снова напрягается, надеясь, что Наташа не услышала. Но мягкий смешок у самого её уха говорит о том, что она услышала. В этот раз Мария не может сдержать румянца, который ползёт по щекам. — Нам нельзя, — начинает Мария, но обрывает фразу на полуслове, чувствуя, как губы Наташи задевают чувствительное место за ухом. — Нельзя что? — шепчет Нат, оставляя ещё легкий один поцелуй на том же месте. — Прекрати. За секунду она замирает и отходит на шаг, убирая руки с плеч Марии. Хилл застывает, осознавая, что собирается отказать самой опасной в мире женщине-убийце. Это чувство длится всего секунду, и она поворачивается и встает, тут же замечая выражение на лице Наташи. Это странная смесь боли, замешательства и капельки страха. Видеть всё это на обычно спокойном, собранном и уверенном лице странно. — Я твой начальник. Это утверждение звучит глупо, и в голосе гораздо меньше власти, чем хотелось бы. — Это единственная причина? — тихо спрашивает Наташа, и Мария снова застывает. — Да. — Романофф моргает и на её лице опять то же неясное выражение. — А ты ожидала другую причину? — Ну, — она делает шаг к Марии, удерживая её взгляд. Марии хочется отступить и создать хоть небольшое расстояние между собой и этими глубокими зелёными глазами. В них гораздо больше историй, чем может уместиться на страницах всех прочитанных ею когда-либо книг. — Я знаю, что дело не в том, что я женщина. Я видела, как ты на меня смотришь. Мария сглатывает от хриплого Наташиного тона. Она попалась в паутину и знает это. — Как я на тебя смотрю? — Она прикусывает изнутри щеку, как только слова сами без разрешения покидают её рот. — Ты меня хочешь. Так же, как ты смотришь на меня сейчас, — усмехается Наташа. У Марии по коже бегут мурашки. Наташа ведёт по её рукам ладонями. Прикосновение легкое и едва ощутимое, но Мария чувствует, как слабеют от него колени. — Это из-за того, что я сделала? Мария снова туго сглатывает. — Нет, — уверенно отвечает она. — Только по той причине, которую я тебе назвала. Наташа, кажется, принимает этот ответ. Её пальцы продолжают выводить узоры на руках Марии. — Следуя политике ЩИТа, пока я не нахожусь непосредственно под твоим командованием, конфликта интересов нет, — эти слова будто прямиком из методички ЩИТа. Хилл рвано вдыхает, и Нат убирает свои руки. Оглядываясь в прошлое, Мария знает точно, когда между ними что-то поменялось. Она может ярко представить этот момент в памяти. Она решила пойти на вечеринку в башне Старка. Вечеринка была в честь победы над Локи и его армией монстров, в честь Фила Коулсона (одного из тех, кого она считала своим другом). Обычно Мария избегала больших групп людей как чумы, но в этот раз её уважение к Филу перевесило. Она стояла у бара, проходясь взглядом по комнате. Большинство Мстителей нашлось сразу, но агент Романофф заметно отсутствовала. Мария ожидала, что увидит её пранкующей кого-то с Клинтом или танцующей со Стивом, но её нигде не было. Она знала, что Романофф вполне может позаботиться о себе, но назойливое чувство заставило отправиться на поиски. Мария прошлась по комнате и остановилась только тогда, когда заметила Наташу у огромного окна вдали от основной толпы. Она осторожно подошла, убедившись, что Наташа видит её приближение, и молча встала рядом. — Вам что-то нужно, мэм? — спросила Наташа наконец. — Нет. — Мария бросила на неё короткий взгляд. — Просто ты казалась так увлечена видом, что я решила подойти и присоединиться. Романофф подняла бровь идеальной дугой, но промолчала. Какое-то время они стояли вместе, глядя с высоты на вид Нью-Йорка (города, к спасению которого они обе приложили руку). — Он был неправ, ты ведь знаешь? — Краем глаза Мария заметила, как Наташа на неё смотрит. — Локи, — добавила она, сделав паузу и повернув голову к Романофф. — Ты спасла каждого мужчину, женщину и и ребёнка на этой планете от смерти или рабства. Если это не оставляет отпечаток на твоей истории... — она замолкла, увидев отблеск эмоции на лице Наташи. — Не знала, что кто-то слушал... — Ты больше не монстр, агент Романофф. Ты герой. — Кажется, Наташа не знала, что ответить, глядя на Марию так, словно видела её впервые. Хилл этого не заметила, потому что уже повернулась, чтобы уйти обратно к бару. — Наслаждайся видом, — бросила на прощание она обыденным тоном. Мария качает головой, возвращаясь в реальность. Уязвимость в Наташином взгляде подталкивает её к решению. — Можем мы... не спешить так? Взять скорость как у улитки? —спрашивает она, делая шаг Наташе навстречу. От яркой улыбки, которую она получает в ответ, внутри всё переворачивается. — Так, наверное, даже лучше. Я не очень разбираюсь в том, как работают здоровые отношения. — Ты этого хочешь? — увидев непонимающий взгляд Наташи, Мария поясняет: — Отношений? — Я... да, этого я и хочу. Никто никогда меня об этом не спрашивал раньше. Нахмуренные брови Нат заставляют её сделать паузу, прежде чем уточнить: — Спрашивал о чём? — Чего я хочу. Ответ задевает за живое. Эта женщина, несмотря на все её недостатки и прошлые ошибки, заслуживает большего. Она теперь герой, Мститель и это кое-что значит. — Так, — начинает Наташа нерешительно, — с чего начнём? — Ужин? Завтра вечером? — предлагает Мария. Наташа быстро соглашается и, хитро подмигнув, оставляет её наедине со своими мыслями. "Может, — думает Мария, — не так уж плохо попасться в паутину Чёрной Вдовы".