Безобразное, как и прекрасное, имеет право на существование, которое кроется в недрах вечной красоты.
Виктор Гюго
Монстр, чудовище, отвратительное существо, причиняющая вред другим. Сколько раз ему приходилось выслушивать и глотать все эти оскорбления? Немало. Может, это и был тем самым переломным моментом, после которого он поменял своё мнение о человеческом обществе и о самом мире. — Не стоит на меня так смотреть. Ты все прекрасно слышал. Я не разрешаю тебе выходить из этой комнаты, ладно? — с ноткой угрозы в голосе спрашивает молодая девушка, аккуратно приподняв его голову, и, ухмыляясь, продолжила. — Сколько бы лет тебе ни было, ты всегда останешься мерзким существом в глазах людей. Да кто тебя полюбит, Егор? Ну ты бы посмотрел хоть на свои ещё не до конца выросшие зубки, меняющие цвет глаза. И с такими-то минусами, ты хочешь, чтобы это простолюдины относились к тебе хорошо, как к родному сыну? Таких, как ты, не полюбит никто. Пора бы это уже понять. Этот мир, эти никчёмные люди жестоки. Твоя вера в них — это пустая трата времени. Ты никому, абсолютно никому, кроме меня не нужен. — и с этими словами она толкает его, от чего маленький блондин, теряя равновесие, падает, не в силах сдержать слёзы. — «Дефектный ребенок», так ведь звала тебя твоя мать? Булаткин, ты такой смешной и… хрупкий. Порадуй же меня, будь тихоней, иначе, в противном случае, я буду вынуждена тебя сломать. Мы же оба не хотим, чтобы это произошло? — самодовольно улыбнулась рыжеволосая, задержав свой каблук на руке маленького мальчика и прижимая его к полу всё сильнее, пока Егор не начал умолять ее остановиться. — Так уж и быть. Сегодня я тебя не сильно накажу за то, что ты сбежал. В следующий раз пощады не будет, усёк? — уже более серьезно, без насмешки на лице спросила «дьяволица». Яркие лучи солнца жевали проникали и могли освещать комнату, потому что шторы упорно не позволяли это сделать. Да и к чему нужен был свет, когда внутри преобладает тьма? Это не комната, это заключение. Скорее душевное, нежели тюремное. Скучная мебель, темного цвета стены, постель с обычной, белой простынёй, пустые полки, шкафы (если не считать одежду), стол, покрытый пылью. Всё это скучно. Впрочем, человеку, у которого отняли свободу, возможность осуществления мечты, целей. Всё это для него было таким чужим, но и являлось запретным плодом, что был так сладок. Все эти месяцы, даже годы, он старался сбежать, но каждый раз она ему мешала это сделать, как дьявол, следящий за каждым шагом. Через каждый побег, надежда на спасение из этого ада всё больше угасала так же, как и желание жить. Только для чего? Мысли, не давали ему покоя, сон отсутствовал уже третий день. Он никогда не видел, не чувствовал настоящей любви, не знал как это, однако, очень хотел узнать. От этих раздумий, с его глаз начали падать маленькие, солёные капли. Они катились по щекам и подали на недавно постиранную одежду блондина. Он сел, прислонившись к стене и прижал к себе колени, прошептав: — Я сбегу отсюда. Туда, где не будет тебя.***
Вечер того же дня. Кабинет Хлои Эванс не был нелюдим. В гостях сегодня был Дэв, что не могло не радовать юную девушку. Она аккуратно присела на край стола, чуть раздвинув довольно стройные ноги, и мило улыбнулась сидящему напротив парню. — Ты не поверишь, насколько сильно я рада тебя видеть, Дэви. Ты ведь ко мне зашёл, так? — она уже стояла позади кресла, в котором он удобно расположился, и легким движением руки, сняла верхние пуговицы его рубашки. — Тебе бы не помешало расслабиться, может я помогу тебе в этом? — нежно, коварно шептала ему на ухо, такие сладкие слова, проведя рукой по оголенной части его груди. — Нет, я на самом деле просто хотел спросить, как там ребята? — на выдохе спросил симпатичный парень, лет 23. — Ты… отказываешь мне? *она осознанно впилась ногтями в его кожу* — Видимо, совсем забыл с кем разговариваешь, мерзавец! — наконец, она вытащила руку из его рубашки и влепила звонкую пощечину. — Дэви, почему ты меня злишь? Я ведь не хочу вредить тебе, не вынуждай меня… — она наклонилась к его уху и прошептала — идти на крайние меры. Ты уже делал так один раз, Дэви, помнишь? Если ты забыл, я с радостью напомню. — крутя на указательном пальце его цепочку, которая беззаботно висела у него на шее, он улыбнулась, прикусив его мочку уха до крови и слизав ее. — Нет, прости, пожалуйста, я неправильно выразился.. — он вздрогнул от ее прикосновений и попытался подавить в себе, настигший его ужас. — Я пришёл к тебе. Никто больше мне не нужен. Я весь твой, Хлоя. — с хорошо скрываемым отвращением, Дэв сказал именно то, что она хотела услышать.