Другой

От автора: это называется «Остапа понесло», но раз уж написалось, пусть будет. Зря я, что ли, весь день над этим пыхтела… -------------- – Сделано, хозяин, – дисциплинированно отчитался Кикимер. – Прикажете запретить доступ в особняк всем, кроме вас? – Да, конечно, – встрепенулся Арктур, сообразив, что эльф подумал о том, о чём должен был подумать он сам. – Сделано, хозяин. Напряжение, всё это время не отпускавшее Арктура, схлынуло. Теперь он был один и в безопасности. Арктур сел в ближайшее кресло и ссутулился в нём. Совсем недавно, одно забытьё назад, он еще был Гарри Поттером. У него было двое лучших друзей, Рон и Гермиона. Сейчас он не понимал, почему он в школе окончательно не рассорился с Роном, ведь рыжий доставлял ему немало неприятностей. Будучи Гарри, Арктур бездельничал за компанию с Роном, хотя мог бы учиться лучше и добросовестнее. Вражда с Малфоем у него началась и продолжалась исключительно с подачи Рона – хотя Малфой и сам неправ, и парень он очень даже неприятный, но Гарри не стал бы враждовать с ним в открытую, это было не в его характере. Он вообще предпочитал избегать конфликтов. И конечно же, Рон не однажды предавал его, и по мелочи, и по-крупному. Почему же их дружба не развалилась, почему она держалась до последнего? Покопавшись в себе, Арктур признал, что в глубине души всегда боялся остаться один. Боялся, что у него не будет даже Рона. А Гермиона? Если задуматься, это не он дружил с ней, а она с ним. Благодарная за спасение от тролля и за то, что они с Роном согласились на её общество, тогда как больше никто не хотел дружить с ней, она притёрлась к ним и стала им верным другом. Но он только что видел, с какой лёгкостью она отвернулась от человека, с которого сняли маску Гарри Поттера. И она не притворялась, иначе не ластилась бы к Рону, который предал его снова, уже в который раз. Что же, она дружила с маской? С ролью спасителя маглорожденных, к которым она принадлежала? Он видел, как она машинально кивнула на словах Дамблдора «это всего лишь сын Пожирателя смерти». Мавр сделал своё дело, мавр обеспечил ей безопасность и равные права с чистокровными – мавр может уйти. О Джинни Арктур даже не задумался, а только мельком подивился – что он прежде находил в этой наглой и вульгарной девице? Видно, он совсем не ценил себя и ухватился за сверстницу из своей компании, которую одобряло его окружение. Любая другая девушка была бы среди них чужой, и он, будучи слишком зависимым от них, не сумел бы ввести её к ним. Об остальных ему и думать не хотелось. Они были мертвы для него, и он лично убедился в этом. Сегодня ожили совсем другие люди. Теперь он остался без поддержки, без единого близкого человека. Свершилось то, чего он неосознанно боялся во время учёбы в Хогвартсе, и оказалось не страшным. Было даже хорошо, хоть и больно, что он увидел истинные лица тех, кого считал своими друзьями и наставниками. Выходит, зря боялся – что ни делается, всё к лучшему. Пора начинать с чистого листа. Арктур расправил плечи и вскинул голову. Он изменился не только внешне – оставшись прежним, сейчас он был бы разбит и уничтожен. Его спасало подсознательное ощущение, что всё это случилось с маской, тесно связанной с ним – но всё-таки не с ним. Да! Хватит распускать сопли, пора заняться имуществом, доставшимся от использовавших его интриганов. Арктур наткнулся взглядом на Кикимера, послушно остававшегося рядом, пока хозяин изволит скорбеть. – Кикимер, что это за место? – Вы в потайной библиотеке Блэков, а это кабинет при ней. Кабинет Арктуру понравился, в его неброской обстановке было удобно и работать, и отдыхать. Для полного отдохновения не хватало только чашечки кофе. – Кикимер, ты можешь приготовить мне кофе? Домовик посмотрел на него с явным нежеланием во взгляде, но всё-таки ответил: – Кикимер сделает, – и исчез. Пока он отсутствовал, Арктур расслабленно раскинулся в кресле и стал разглядывать окружающую обстановку, попутно проникаясь чувством собственности. Двухтумбовый письменный стол из дорогих пород дерева, удобный стул с мягким сиденьем, высокий шкаф, в застеклённой части которого виднелись тетради в кожаных обложках, письменные принадлежности и стопки пергамента. Рядом со шкафом стоял такой же высокий сейф, в уголке отдыха располагались чайный столик и два кресла, в одном из которых сидел он сам. В отличие от других помещений особняка, здесь не было ни пылинки – значит, за библиотекой тщательно присматривали. Вместо двери имелась арка такой же ширины, но с места, где сидел Арктур, через неё был виден только кусок стены. Туда Арктур не пошёл, без сопровождения домовика это было бессмысленным и, возможно, опасным. Рядом с ним на столике появилась чашка кофе, вслед за ней выскочил Кикимер. Арктур взял чашку и немного отхлебнул, стараясь не обжечься – кофе был горячим, но жидковатым и переваренным. Арктуру вспомнилось, что у Кикимера никогда не получалось ничего вкусного, поэтому для ордена Феникса готовила миссис Уизли. – Не умеешь ты стряпать, Кикимер… – выразил он своё разочарование вслух. – Кикимер не повар, хозяин, – ответил эльф. – Поваром была Дарки, она умерла, когда погиб молодой хозяин Регулус. – Почему она умерла? – чужая беда отвлекла Арктура от собственных невесёлых размышлений. – Когда род теряет родичей, эльфы умирают. Отщепенец Сириус ругался, что в доме грязно, а прибирались тут Роуч и Мирми. Роуч умер, когда отлучили Сириуса, а Мирми умерла, когда отлучили Альфарда. Теперь остался один Кикимер. Арктура пронзил жгучий стыд. В Хогвартсе он ни разу не поинтересовался, чем живут домовые эльфы, как они рождаются и как умирают. Увлечённый квиддичем и запуганный угрозой Волдеморта, он был слишком ограниченным. Он пользовался преданностью Добби, который создавал ему массу неприятностей, но всё-таки спас однажды, расставшись при этом с жизнью – пользовался с полнейшим равнодушием к чудаковатому домовику, как будто так и надо. С Добби он безвозвратно опоздал, но еще не поздно было проявить внимание к Кикимеру. – А ты здесь на какой работе? – спросил он эльфа. – Кикимер здесь смотритель библиотеки и родовых артефактов. Кикимер учёный, он умеет читать, писать и считать. Арктур никогда не задумывался, как обучаются домовые эльфы. И это тоже было непростительно. – Разве не все эльфы это умеют? – Нет, всех никто не учит. Эльфов надо учить, как детей, поэтому счёту и письму учат только самых умных и способных. Много работ по дому, где не нужно это уметь. Кикимер и говорил не так, как другие домовики. Его речь была глаже и сложнее, она действительно выглядела образованнее. – Ты говоришь лучше Добби, – отметил этот факт Арктур. – Кикимер много знает, Кикимер – глава общины домовых эльфов рода Блэков. Магия рода считает Кикимера самым ценным, поэтому Кикимер остался последним. Кикимер может многому научить наследника. – Вот почему Регулус доверил тебе уничтожить медальон… – озарило Арктура. – Да, сначала он послал Кикимера в помощь плохому колдуну, потому что Кикимер самый умный и знающий. Потом он поручил Кикимеру уничтожить дурные чары на артефакте. Но Кикимер не справился, эльфы не владеют убивающей магией. – А почему ты его оттуда не спас? – Он не стал подставлять род. Плохой колдун уничтожил бы весь род Блэков. Кикимеру было жалко молодого хозяина Регулуса, но род важнее. Кофе остыл до приемлемой температуры, и Арктур выпил всю чашку. В ближайшие дни он собирался затаиться и не выходить из особняка без крайней необходимости, значит, с едой нужно было что-то решать. Так ведь и придётся вспомнить уроки тётки Петунии и встать к плите самому. Хотя… – Ты помнишь Винки, Кикимер? – он должен был знать её по Хогвартсу, где следил за Малфоем вместе с Добби. – Может, позвать её сюда? – Винки ценный и правильный эльф, – подтвердил Кикимер. – Винки можно позвать, но Винки пропащая. Винки не перестанет горевать по прежним хозяевам, если не принять Винки в род и не провести через обновление. – Так, давай по порядку. Пропащая – это как? – Отлучённая от рода. Хуже для эльфа ничего не бывает. – А как её принять в род? – Вы, хозяин, сначала спросите, согласна ли Винки войти в род Блэков. Винки может согласиться, потому что прежний род Винки исчез. Тогда вы пойдёте с Винки к родовому камню, положите на него руку Винки и скажете, что берёте Винки в род Блэков. После этого вы проведёте Винки через обновление. Кикимер замолчал, а через пару секунд на столике появилась тяжёлая старинная книга с серебряными застёжками. – Здесь ритуалы для домовых эльфов, – пояснил он. – Вам, хозяин, нужно знать их все, а сейчас прочитайте про обновление. Если что непонятно, Кикимер объяснит. Повинуясь незримой команде домовика, застёжки отщёлкнулись, книга раскрылась и стала перелистываться, пока не дошла до нужной страницы. Арктур углубился в чтение. – Какой ужас… – посмотрел он на Кикимера, закончив читать. – Я должен буду своими руками отрубить Винки голову? Убить Винки? – Не убить, а обновить. Вы не привыкли, хозяин, но так надо. Винки возродится со всей своей памятью, со всеми умениями, но свободной от привязанности к прежнему роду и в новом здоровом теле. Через обновление проводят каждого эльфа, а у самых ценных эльфов сохраняют головы для воплощения. Вы видели такие головы в холле особняка, хозяин. Кикимеру принадлежат одиннадцать голов. Книга снова начала сама собой перелистываться. – Прочитайте про воплощение, хозяин. Вам станет понятнее. Арктур прочитал главу с указанным ритуалом, и, действительно, кое-что стало понятнее. Но с этим еще требовалось свыкнуться. – Всё у вас, эльфов, не как у людей, – ошалело проворчал он. – Эльфы – не люди, хозяин. Эльфы – воплощения духов домашнего очага из мира низших духов. Тысячелетия назад колдуны изобрели заклинания, дающие духам тела. В мире духов скучно, эльфы любят воплощаться. В мире вещей интересно, тут можно работать с вещами. Эльфы любят работать с вещами. – Э-э… Похоже, я забыл спросить, как эльфы размножаются. – Никак, хозяин. В мире духов эльфы постепенно развиваются из низших сущностей. В мир вещей они приходят через ритуал призыва. Хотите почитать про ритуал призыва, хозяин? – Нет, после, – отмахнулся Арктур, чувствуя, что у него и без этого голова пухнет. – Но среди вас же есть мужчины и женщины… – Так устроено заклинание призыва. Эльфы, сущность которых близка к женской, воплощаются в женских телах, остальные в мужских. Зачем так сделали, Кикимер не знает. Наверное, так удобнее хозяевам. Арктур помолчал, пока новые сведения укладывались у него в мозгу. Наконец у него появились кое-какие догадки. – Значит, мне можно не звать Винки и не рубить ей голову? Я могу призвать нового эльфа? – Это будет совсем необученный эльф, хозяин. Несколько лет его придётся учить всему, как человеческого младенца. – Тогда, если головы эльфов служат якорями в мире вещей, я могу взять одну и заново воплотить кого-нибудь из умерших эльфов рода? – Да, хозяин, любую голову, кроме головы Кикимера. Кикимер уже здесь, хозяин, его якорь пропадёт зря. Кикимер советовал бы воплотить Дарки, но дайте Винки шанс. Винки ценный и правильный эльф, Винки осталась без якорей после изгнания из рода. Если Винки умрёт, Винки не сможет вернуться из мира духов. – Значит, я и Добби могу вернуть?! – вскинулся Арктур, до сих пор винивший себя в гибели домовика. – Если головы Добби сохранены, они у Малфоев. Но Добби – порченый эльф. Его давали плохому колдуну в помощь, плохой колдун испортил Добби. – Я не видел никаких голов в холле Малфоев. – Арктура только однажды протащили там егеря и всё его лицо было распухшим от наколдованных Гермионой чирьев, но такое он запомнил бы. – Головы прячут, это родовая ценность. Головы выставляют напоказ, только когда хотят показать силу рода. В холле дома Блэков было выставлено по одной голове от каждого ценного эльфа, остальные хранятся здесь. Хотите посмотреть, хозяин? Всё еще пребывая в шоке, Арктур рассеянно кивнул. Кикимер направился к выходу из кабинета, остановился в арке, оглянулся, подождал, пока хозяин не встанет и не проследует за ним. По обе стороны узкого коридора, обитого дубовыми панелями и освещённого магическими светильниками, попадались двери и арки, ведущие в хранилища книг и артефактов. У последней двери Кикимер остановился, и она сама раскрылась перед ним. За дверью оказалась небольшая комната. Без окон, как и все помещения родового тайника, освещённая двумя большими старинными магическими лампадами, подвешенными на цепях к потолку. На стенах комнаты висело множество голов домовых эльфов, распределённых по рядам разной длины. У каждого ряда висела табличка с текстом, написанным готическим шрифтом. В самом длинном ряду висело десять одинаковых голов, в которых Арктур узнал Кикимера. Он подошел и прочитал табличку в начале ряда, где было написано золотыми буквами: «Кикимер, год призыва 1376, знает счёт, чтение и письмо, библиотекарь, хранитель артефактов. Имеет обширные познания в заклинаниях, в том числе родовых и специальных, может помогать в ритуалах. Глава общины эльфов рода Блэк.» Крайне заинтригованный, Арктур стал просматривать все таблички подряд. У всех эльфов, кроме Кикимера, присутствовала ещё одна дата, названная там датой развоплощения. – Зачем она нужна, если эльфа можно вернуть? – спросил он следовавшего за ним Кикимера. – Разные умения, – ответил домовик. – Если нужен эльф, умеющий поддерживать чистоту в доме, неважно, когда он умер. Но если нужен эльф, умеющий пополнять запасы рода, это важно, потому что мир меняется от века к веку. Дарки оказалась немногим моложе Кикимера, она была непревзойдённой поварихой и могла варить простые зелья. За продуктами в кладовых следил Мантис, умерший не так давно – по словам Кикимера, когда была отлучена Андромеда. Арктур с возрастающим интересом читал табличку за табличкой, и перед ним представала жизнь рода Блэков в течение веков. Наконец он оказался перед рядком в три головы, каждая из которых была зелёной мордашкой с короткими веточками вместо волос. – А это кто такой? – спросил он Кикимера. – Это Твигги, лесовик. Он был садовником рода, когда род был могущественным. Твигги не воплощали уже четыре с лишним века. То же самое следовало из висевшей рядом таблички. Здесь же отдельно висела большая чёрная голова, в несколько раз превосходившая по величине головы домовиков. – Это Френзи, страж, – прокомментировал Кикимер в ответ на вопросительный взгляд Арктура. – Френзи из мира высших духов, призыв оттуда требует трёх пинт крови призывающего. Тринадцать веков назад в роду Блэков был могущественный призыватель, который призвал и обучил Френзи. Френзи погиб во время защиты родового особняка, который тогда был не здесь, с тех пор Френзи не воплощали. Очень трудно призвать, обучить и содержать высшего духа. – Значит, я могу воплотить любых эльфов, у которых здесь есть головы? – воодушевился Арктур. – Сила рода удерживает эльфов в мире вещей. Сейчас род очень слаб, его сила может удержать не больше трёх эльфов. – А как же Добби и Винки, изгнанные из рода? Что здесь удерживало их? – Добби держался за счёт вашей силы, хозяин. Винки принял глава общины Хогвартса. – Значит, мне нужно умерить запросы… – Возьмите только Винки или Дарки, хозяин. Кикимер скажет, когда понадобятся ещё эльфы. Для обновления Винки понадобится полпинты вашей крови, для воплощения Дарки – пинта вашей крови. Вы это выдержите. – Это ведь считается магией крови? – сообразил Арктур. – И магией духов тоже. И то и другое относится к тёмной магии и запрещено Министерством. Но вы не беспокойтесь, хозяин, защита особняка ничего не пропустит наружу. – Я могу провести ритуал прямо сейчас? – Сначала изучите его, хозяин, запомните его наизусть. Что запомнили, расскажите Кикимеру, Кикимер проверит. Что можно попробовать, попробуйте на родовом камне, Кикимер будет с вами и все покажет. С Винки у вас будет одна попытка, ошибаться вам нельзя. Подробности обхождения с домовыми эльфами, обрушившиеся на голову Арктура, отстранили предательство близких далеко в прошлое. Теперь он почти успокоился и был нацелен на новую жизнь, только в глубине души всё еще что-то саднило. Арктур попросил Кикимера перенести его в кухню и полез в продуктовую камеру, чтобы приготовить себе что-нибудь на ужин. Запас продуктов был скудным, без деликатесов – Кикимер не желал баловать явившегося сюда три дня назад Сириуса – но яичницу нашлось из чего пожарить, и Арктур поел. После ужина они с Кикимером побывали в артефактной и подобрали там подходящую для него палочку, потому что в ритуале обновления требовалась палочка. Остаток дня он провёл за изучением ритуала и наконец улегся спать в первой попавшейся спальне. Ритуал нужно было проводить натощак, потому что обильное кровопускание могло вызвать тошноту. Наутро Арктур вызвал Кикимера и распорядился подготовить всё для ритуала, а затем позвал Винки. Домовичка явилась на вызов, на неё страшно было смотреть. Обрюзгшая, растрёпанная, оборванная и грязная, с утра мертвецки пьяная, она не смогла стоять перед Арктуром и шлёпнулась перед ним на пол. – Мистер Гарри Поттер… ик… – пьяно пробормотала Винки. – Винки, ты согласна пойти ко мне в род? – спросил её Арктур, не особо надеясь, что она поймёт его – но Кикимер сказал, что без этого нельзя. – Ты хочешь, чтобы я принял тебя в род Блэков? Винки поняла. Она даже немного протрезвела и уставилась на него заплывшими от пьянства глазами, твёрдо держа голову. – Винки согласна, добрый мистер Гарри Поттер! – воскликнула она. – Винки пойдёт в род Блэков! – и, не дожидаясь приглашения, протянула ему грязную, покрытую полузажившими болячками ручонку. Стараясь не думать о возможной заразе, Арктур взял её за ладошку и позвал Кикимера. Ритуал обновления прошёл безукоризненно. Самым трудным для Арктура было отрезать Винки голову одним точным движением ритуального ножа, но когда обновлённая Винки вылезла из магического кокона, чистенькая, свеженькая, абсолютно трезвая, без единой болячки и изрядно похорошевшая, он подумал, что не такая уж плохая штука эта тёмная магия. На Винки тут же появилась накидка с гербом Блэков, а сама домовичка преданно и счастливо уставилась на своего нового повелителя. – Винки ждёт приказов, хозяин!