Другой

Обе матери семейств расстались в состоянии шекспировской вражды, о примирении не могло быть и речи. Если бы каждая задумалась о подспудных причинах своего срыва, обе обнаружили бы, что не хотят своей кровиночке пары, про которую всё давным-давно было решено и к которой исподволь подталкивал радетельный старец. Лили не хотела своему дорогому и любимому сыночке вот эту наглую нищую шалаву, которая со всей очевидностью не будет ценить его и ухаживать за ним так, как он заслуживает. К тому же Лили была умна и прекрасно понимала, что и Молли, и её дочку в её семье интересуют только деньги. Может, она и стерпела бы подобное отношение, если бы не видела, что дочурка Уизли не собирается эти деньги отрабатывать. Молли тоже была разочарована. Прежний Гарри устраивал её полностью – тихий, скромный сирота, покладистый и услужливый, он носил бы её дочку на руках и исполнял бы все её капризы, а она сама беспрепятственно руководила бы молодой семьёй. А тут вдруг такой сынок, который сделает её Джинни несчастной, и такая свекровь, у которой на всё своё мнение и которая не позволит руководить сыном, зато начнёт предъявлять требования к Джинни. Нет, не о таком мечтала Молли для единственной дочери. По возвращении от Поттеров в Норе состоялся семейный совет Уизли. Председателем совета с правом решающего голоса была мама Молли. Артур, как всегда, прикидывался мебелью, на которой сидел, Джинни огрызалась на каждого, кто имел неосторожность с чем-нибудь обратиться к ней, близнецы непривычно притихли, для них было в новинку оказаться без вины виноватыми. Рона еще не было дома – но кому он нужен, это же Рон. Собрав семью вокруг себя, мама Молли посоветовала Артуру больше не иметь никаких дел с Поттерами, Джинни – самой подумать о своём будущем, близнецам – быть аккуратнее с шуточками, хотя на этот раз им прощается, иначе эта поттеровская дрянь не разоблачила бы себя. Артур, как всегда, вяло кивнул в знак согласия, настроение Джинни резко улучшилось, близнецы снова попытались заявить, что это не они, но их никто не слушал. Известно же, что чем больше они виноваты, тем энергичнее они отпираются. По завершении совета семья занялась привычными делами. Артур остался в распоряжении Молли. Близнецы пошли химичить над новыми вредилками, раз уж их лавка всё равно с обеда была закрыта. Джинни пошла писать письмо Оливеру Вуду – может, она еще успеет переспать с ним и он порекомендует её ловцом в «Холихедские гарпии» до начала следующего сезона. Лили не вспоминала Молли, она слишком презирала толстуху, чтобы думать о ней. Повод для размышлений у неё был посерьёзнее, чем какая-то нищая курица – она сама вдруг оказалась на пороге нищеты. Пострадавших учеников никогда не отправляли из Хогвартса в клинику Святого Мунго, в каком бы тяжёлом состоянии они не оказывались вследствие учебно-воспитательного процесса. И дело было не только в престиже школы и профессиональной репутации её директора – клиника была платной и очень дорогой. Поэтому большинство волшебников предпочитало лечиться народными средствами, а постоянное содержание в ней неизлечимых пациентов было по карману только весьма состоятельным семьям, вроде Лонгботтомов. Оно было бы по карману и Поттерам, если бы почти все их деньги на днях не перешли к гоблинам. Но сейчас Лили Поттер уже могла подсчитать, сколько месяцев её семье осталось до полного разорения, если муж не выздоровеет. Подсчёты ей не понравились, и она стала добиваться делового разговора с Дамблдором. Добилась, хотя и с огромным трудом, потому что старец всячески уклонялся от деловых разговоров. Уклоняться он умел виртуозно и все его уловки, как правило, прокатывали. Но не с Лили. – Альбус, ты мне не крути, – заявила она, приперев наконец его к стенке. – Ты прекрасно знаешь, что у нас вышло с деньгами, и всё из-за тебя. Содержание Джеймса в клинике теперь нам не по карману, поэтому похлопочи в Министерстве, чтобы Джеймсу назначили пенсию, как пострадавшему герою войны. – Лили, девочка… – заёрзал старец, отлично знавший, что сейчас его авторитет в Министерстве далеко не так высок, как он намекал на это орденцам. – Министерская казна сейчас не может себе этого позволить. Война, военные расходы, ты должна понимать… Пожиратели потратили государственные деньги на такое, что теперь приходится восстанавливать всё обратно, и на это тоже нужны деньги. Кингсли просто не поймёт меня, если я обращусь к нему ещё и с этим… – Это никакое не «ещё и это»! Джеймс не кто-нибудь, а отец спасителя Британии! Ты же не хочешь, чтобы мы продали дом и Гарри остался бы на улице?! – Лили… кхм… Ваш дом был куплен на моё имя и является пожертвованием Джеймса на нужды ордена Феникса. – На бородатом ясноглазом лице откровенно читалось детское «рыбка плывёт, назад не отдаёт». – Продать его могу только я – но ты же не станешь требовать подарок обратно? Остальные члены ордена этого не поймут. – Что?! – взвилась Лили. – Наш дом на наши деньги – и мы не можем распоряжаться им? Да что мне ваш орден, где осталась одна сука Молли со своим лопухом-мужем и невежами-детьми!!! Дом вернёшь, Альбус, или я буду не я! – Кхм… документы оформлены на меня, Лили, всё законно. – Да мне плевать, я на всё ради Гаррика пойду! Я тебе такую жизнь устрою, что ты сам их мне притащишь и будешь умолять меня взять их! Дамблдор поверил. Он хорошо знал Лили. – Девочка, я же не выгоняю вас на улицу. Вы можете жить там, сколько хотите. Она сверкнула на него зелёными глазами, в которых явственно читалось «ну ты теперь попал…». – Альбус, я тебе сказала и повторять не стану. Или у нас будут деньги, или у тебя будут проблемы. Я не позволю, чтобы Гаррик в чём-то нуждался. Дамблдор не мог не встревожиться. На его месте встревожился бы любой, кто знал Лили так же хорошо, как он. – Лили, милая, прояви немного терпения. Я над этим работаю. Он сказал почти правду. Именно в эту минуту он встал перед фактом, что над этим придётся основательно поработать. – И что ты собираешься для этого делать? – потребовала Лили, которой было мало расплывчатых обещаний. – Девочка, ты мне не доверяешь? – Дамблдор укоризненно посмотрел на неё. – Я тебя контролирую, Альбус. И буду контролировать, такое важное дело нельзя оставлять без присмотра. Так что ты собираешься делать? – Я… – Дамблдор забегал глазами, словно оплошавший ученик перед строгим преподавателем. – Мне нужен Северус, я его проинструктирую. Нужно навести кое-какие справки, а Северус вхож туда, куда не вхож я. – Он что, такая важная персона, что без него нельзя? – удивлённо поинтересовалась Лили. – Он очень способный мальчик. У Северуса много полезных знакомств и зелья он варит отменно. Но, увы, Северус сейчас в Австралии, нам нужно дождаться его возвращения. – А что он там делает? – Я попросил его помочь Гермионе найти и привести в порядок её родителей. Она без него не справится. Судя по некоторой задумчивости на лице, миссис Поттер приняла к сведению, что Северус очень полезен. – Когда он вернётся? – Как только закончит с Гермиониным делом. Трудно сказать, когда, Гермиона не знает, где они поселились. Лили неплохо знала мировую географию, из которой следовало, что материк Австралия – очень большой. – Их там можно и год проискать, деньги важнее, – веско сказала она. – Альбус, пусть Снейп вернётся сюда и сначала разберётся с нашими деньгами, а родители Гермионы никуда не убегут. В глубине души Дамблдор и сам так считал. Он уже жалел, что отправил Снейпа на помощь к Гермионе, потому что Снейп понадобился ему здесь, и срочно. – Лили, дорогая, я сегодня же напишу Северусу, чтобы он возвращался. Пока письмо Дамблдора добиралось к Снейпу, клиника Святого Мунго переживала свой звёздный час. Никогда еще туда не обращалось столько пациентов, все палаты были переполнены. Всё бы хорошо, но больные прибывали с одинаковыми не поддающимися лечению симптомами – и все указывали, что это случилось с ними после того, как они угостились прикольной конфеткой из «Волшебных вредилок умников Уизли».