— Придёт время, когда мы победим Институт.
Обычно Нора молча проходила мимо, не обращая никакого внимания на реплики Престона Гарви, но в этот день всё было совсем не так, как обычно. Сегодня Нору по Содружеству сопровождал Х6, а при нём весьма рискованно бросаться подобными угрозами.
Охотник остановился. Он всегда выглядел безымоциональным, даже когда смеялся, но теперь, могла поклясться Нора, в его холодной реакции промелькнуло нечто новое, словно… плотоядное?
— Должен огорчить, из тебя крайне никудышный противник, — произнёс он.
— Хочешь проверить?
Престон зарядил и направил дробовик, и Х6 в буквальном смысле засиял от предвкушения столь желанного стрельбища.
За Престона, как за вдохновителя здешних минитменов, явно кто-нибудь заступится, после чего Х6 попросту вынесет половину Сэнкчуари-Хиллз, и это в лучшем случае. Огорчало лишь то, что Нора хорошо его знала, а он уважал её, как «лучшего лидера Института».
— Мы уже выяснили это, Гарви. У Института есть всё для восстановления Содружества. Если ты не согласен, не задерживаю, — сухо бросила Нора.
— А ты изменилась, — потянул Престон, — генерал. Неужели ты забыла о том, что Институт сделал с твоей семьей?
— Прекрасно помню. Но сейчас я его возглавляю и прошу иметь уважение. Не мешай, Престон, — она подошла ближе, опустив направленное оружие. — Или у тебя есть иное решение? Ты знаешь способ не голодать, не умирать от радиации, спокойно спать и где найти чистую воду, положить конец рейдерским захватам и набегам супермутантов? С удовольствием выслушаю.
Минитмен опустил взгляд. Х6 удовлетворённо хмыкнул. Не сказать, что он был в восторге от планов Норы, но то, как она ставила всяких оборванцев с самодельными пушками на место, ему определённо нравилось.
Минутное спокойствие, согретое палящим солнцем, собирающим с земли остатки недавно прошедшего дождя, оборвал женский крик и забористый мужской мат. Нора рыкнула от досады. Поселенцы редко ссорились, понимая: нынешнюю ситуацию не исправить парой сломанных носов. Так что подобные инциденты могли быть вызваны только одной причиной, и Нора, закатив глаза, направилась на звук.
За ближайшим домом, среди деревцев мутафрукта на коленях стояла молоденькая девушка. Ей в голову целился седой поселенец. Боже, да она ему во внучки годилась! А всё почему? Потому что заподозрил в ней синта?
— Я ничего не знаю! — кричала девушка, в подтверждение догадке Норы.
Охотник тут же приставил пистолет к затылку мужчины.
— Х6, я назову ваш код, если вы не опустите оружие, — Нора собиралась приказать, но слова прозвучали как просьба.
— Валяйте, мэм. Надеюсь, между тем, как вы его произносите и отключкой, я успею снести башку этому трусу? — он точно наблюдал за её реакцией, пусть глаза его скрывали чёрные зеркальные очки. — И я буду прав, мэм. Потому, что трусы развязывают войны. Побеждают — такие, как вы.
— Разойдитесь по домам, — спокойно попросила Нора, видя, как вокруг собирается ещё народ. — И оставьте её в покое. Она — не синт.
Седой поселенец уцепился взглядом за Х6, явно боясь поворачиваться к нему спиной. Нора никогда не преследовала цели, чтобы и её боялись тоже, и была благодарна, что людей просто уважающих и понимающих было в достатке. Особенно гулей — обожжённых радиацией людей, помнящих, как и сама Нора, совсем другой мир.
Девушка бросила на неё благодарный взгляд, не веря в происходящее. Норе не нужно было её допрашивать — Х6 не стал бы защищать простого поселенца.
— Как тебя зовут?
— Кира, — ответила она Норе, всё ещё обнимая себя руками от страха.
— Откуда ты?
— Из Калифорнии.
— Знаешь его? — Нора указала на охотника, который по-прежнему стоял к ней спиной, сканировал местность на враждебное настроение и держал наготове институтский пистолет.
— Х6-88, — прозвучал спокойный, механически холодный ответ.
— И ты не боишься? — насторожилась Нора.
Тут охотник обернулся и разочарованно выдохнул. Страх — единственное, что пряталось от него в этом поселении. Никаких врагов.
— Это ненужное доказательство того, как криво «Подземка» стирает синтам память. Прекрасно, что её лидеров больше нет.
— Я боюсь, — подала голос Кира. — Но не понимаю, чего именно. Все эти люди… Ты отведёшь меня домой?
Нора оторопела, услышав вопрос. Обычно синты никогда не шли с охотниками добровольно.
— Вставай рядом и не двигайся, иначе окажешься в ближайшей канаве, а я без распоряжения не пойду тебя искать. Помни, если решишь бежать, я успею отключить тебя. Позволите, мэм?
Нора не стала препятствовать.
Когда Х6 появился снова, она сидела в баре за стаканом виски и уже успела прочитать поселенцам пару нотаций: «Я дала вам крышу над головой, еду, воду, чистую одежду, защиту. Извольте поддерживать порядок внутри поселения и в собственных головах». Хорошо, что охотник этого не слышал — его бы точно закоротило от её оправданий. Никакая новизна сборки не помогла бы.
— Я готов, мэм. Можем отправляться, — он сел к ней полубоком, даже сейчас готовый защитить от пули.
Он знал: Норе это не нужно, но заметил, как она расслабилась.
— Х6, я видела вас в воспоминаниях Келлога. С Шоном.
— С модулем S9-23. Так будет правильней, — механически сказал Х6, не предполагая зачем директор завела этот разговор. Впрочем, Нора и сама не очень понимала, зачем давнее воспоминание навязчивой вспышкой носилось сейчас в её сознании.
— Да. Теперь я это понимаю. — Она загадочно улыбнулась и ненадолго замолчала. — Чтобы попасть в Институт, у несведущего человека должен быть чип Охотника, получить который можно только путём извлечения его из головы.
— Так точно, мэм, — ответил Х6 и знакомо посмеялся. Смех его звучал опасно, с кем бы он ни заговаривал, с шипящими нотками и с каким-то странным, трагически успокаивающим налётом неизбежности смерти. — Но нас не просто убить. Нам чужды эмоции, в нас заложена нечеловеческая мощь.
— Уважение ко мне, Х6, тоже эмоция.
Охотник задумался, а после медленно кивнул. Нора продолжила:
— Чтобы получить чип, мне дали возможность настроиться на радиоволну одного из вас. К тому времени, я тоже ощущала себя машиной: была немногословна, шла к своей цели, не открывая её никому, потому что не видела смысла в доверии. И только на Келлоге оторвалась, как человек. Не оставила на нём живого места за то, что он убил моего мужа и забрал сына у него из рук. Потом вышла на охотника. Механически шла по следу, но в какой-то момент поняла, что голод мести снова зовёт меня. Я вспомнила, как вы, Х6, забирали моего сына у Келлога в Институт и мечтала увидеть вас. Мне нужен был именно ваш чип, потому что я вас ненавидела, как и всех причастных к нашей разлуке с сыном. Я запомнила ваш голос. И моментально остыла, когда услышала другой. Радиоволна принадлежала не вам, а охотнику Z2-47.
— Я утешал себя тем, что он проиграл вам потому, что не прошёл спецподготовку. Нам не зря присваивают индекс Х, — ухмыльнулся X6.
— И вы бы проиграли, — сказала Нора тоном, с которым охотник никогда не решался спорить. — Эмоции тоже дают силу. Любовь, ненависть, неприятие несправедливости, гнев. Это делает нас другими. Вы тоже умеете злиться, смеяться, чувствовать жажду причинить боль. Как сегодня. Вы только не знаете, что это такое. И не понимаете, что значит терять.
— Зато я чувствую, когда вам грозит опасность. Чувствую запах страха. Он мне нравится, и он меня бесит. Держать против вас огнемёт у них смелости хватает, а при виде меня проглатывается язык, — охотник сказал это, казалось, с такой искренней обидой, что Нора рассмеялась.
— Вас оскорбляет, Х6?
— Нет, мэм. Я в силовой броне быстрее бегаю, чем эти выскочки в драных ботинках. Не мой уровень, — охотник гордо посмотрел в сторону, от чего захотелось смеяться ещё сильнее. — Но, — загадочно продолжил он, — я посчитал бы честью быть на месте Z2-47.
— Звучит лестно, Х6, — улыбнулась Нора.
— Я не умею этого, мэм. Ваши физические способности действительно привлекают. И раз мы говорим откровенно, я могу задать вам один вопрос?
— Конечно, — кивнула Нора.
— Ваша подруга. Называет себя Кюри. Расскажите мне о ней.
Нора сразу поняла, к чему он клонит. Он никогда не упускал возможности обличить «Подземку» в «кривых ручонках» и давно распознал суть Кюри.
— Она — робот, учёный. Когда я нашла её, она сидела взаперти и ждала кого-нибудь из «Волт-Тек», чтобы её выпустили. В Убежище 81. Там она работала над ликвидацией возбудителей болезней. Однажды она поделилась со мной желанием стать ближе с людьми, чтобы глубже понимать их чувства, строение разума. Аргументировала тем, что таким образом смогла бы сделать больше, как учёный.
— Она захотела стать синтом, — нейтрально продолжил Х6. — Отсюда и мой вопрос: каким вы увидели синта, которым в итоге стал робот?
— Хотите знать, во что я оцениваю искусство «Подземки» стирать память? В случае Кюри… это была всё равно, что кукла. Большая кукла, без голоса, движения, памяти. Пустышка. Если подобное «Подземка» считала «спасением», то не вижу смысла называть это искусством.
Х6 согласно кивнул.
— А ведь скоро Рождество, — вдруг обронила Нора, не ожидая, что охотник воспримет её слова.
В Содружестве давно ничего не праздновали. Более того, Нора почему-то была уверена, что большинство людей в принципе забыло о существовании такого праздника или не помнило. Устраивание каких-то там торжеств не подходило людям Содружества от слова совсем.
— Подозреваю, что вы сегодня не вернётесь в Институт, мэм, — сказал он, будто тоже задумавшись о своём.
— Почему же? Только спущусь в одно место… в последний раз.
Х6 понимал, о чём говорит директор. Он много раз порывался предложить ей залить бетоном треклятое убежище 111 и всякий раз умолкал, когда встречался с ней взглядом. Нора сама пришла к этому. Ей нужно было похоронить Нейта, отпустить прошлое и сделать всё, чтобы навечно уснувших в убежище людей больше никто не потревожил.
***
Нора привычно спустилась вниз на лифте. Заглянула в окошко каждой криокамеры, безмолвно прощаясь с теми, кто уже никогда не проснется во льдах убежища 111. Забралась в последнюю, в свою. Закрыла крышку.
Неужели все эти люди, спасшиеся от смерти под бомбами, всерьёз надеялись проснуться здесь и выйти в новый мир? Надеялись, что их не будут ждать там полчища диких гулей, рад-тараканов, рейдеров, стрелков, супермутантов вооруженных мининганами, да и просто радиоактивная земля, где тебя пристрелят за ржавую крышку?
Нора вдруг осознала: это всё было закономерно. Из всех убежищ в Содружестве она видела лишь одно, в котором действительно жили люди, а не подопытные кролики, не слепая рабская сила, не пушечное мясо. И всё же… дьявол… как же хотелось проснуться не на войне.
Она ведь и двести лет назад была. В мишуре пафосных речей. Теперь — она без маски, в иных декорациях, но всё та же.
Нора подняла взгляд. В криокамере напротив «спал» Нейт. Лежал полубоком, склонив голову вправо. Лёд покрыл всё его тело, спрятал рану в груди.
Они должны были выйти отсюда вместе: Нора, Нейт и Шон. Возможно, поэтому она сюда приходит каждый год. Ждёт того, кто точно бы её понял.
Крышка криокамеры поддалась не сразу. Нора даже хотела позвать Х6 на помощь, пригрозив переработкой за возможную насмешку, но скоро снова оказалась ногами на льду.
— Вставай, — сказала она усмехнувшись, бессильно, обречённо, отчаянно, взяв мужа за ледяную ладонь. Провела по груди, по лицу, коснулась губами виска.
Больше этого не будет. Пора просыпаться. Завтра убежище 111 зальют, и точка на прошлом, наконец, будет поставлена.
Пора просыпаться.
Х6 оказался прав. В Институт возвращаться не хотелось, по крайней мере сейчас.
Плюс ко всему, мысль о Рождестве не оставляла, и Нора с интересом рассматривала здание большого клуба, что возвышался в родном городе. Вот он — настоящий замок. Не то, что та площадка, ограждённая каменными стенами, где базировались минитмены.
Нора никогда не задумывалась о строительстве чего-либо подобного, но, надо признать, на этом здании оторвалась по полной. Сорвалась, как сказала бы Пайпер. В нём даже находилось работающее фортепиано, что говорить о белоснежных столиках, мягких диванах, коврах, цветах в вазах, свечах, диско-шарах, настенных декорациях.
Нора не надеялась на удачу, просто пару недель назад поделилась с Пайпер и Ником о том, что неплохо было бы собраться всем вместе и вспомнить хоть что-нибудь хорошее за последний год. У Норы был даже список гостей, половину из которых, по правде сказать, следовало бы вычеркнуть. И дело далеко не в том, что они не переваривали друг друга. Они были слишком далеко, да и живы ли?
Время тянулось медленно. Нора поднялась на крышу клуба, с которой хорошо был виден весь Сенкчуари-Хиллз, и села на одну из деревянных лавочек.
Да, возможно, это всё одна сплошная глупость. В конце концов, кому, кроме неё, всё это надо? Только её дело: скучать по кому-то, имея на это самую банальную причину. Хотеть праздника, в котором никто не видел смысла, мечтать разделить его с теми, кто был дорог, пускай и минуту.
— И вы, мадам, ещё называете себя директором Института? — иронично спросила себя Нора, настраиваясь на телепортацию. — Нет. Пошутили и хватит.
***
Нора вошла в Институт и в глазах снова вспыхнул непривычный белый свет. Слишком яркий, благо, холодный, слишком чистый, по сравнению с внешним миром. Иногда Норе казалось, что, если убрать отсюда всю синтетическую зелень, животных, кристальную воду, то можно легко ослепнуть.
— Мама!
Нора ахнула от неожиданности, когда в неё буквально впечатался десятилетний Шон. И зачем её сын решил создать свою копию именно в этом возрасте? Посчитал это важным?
— Привет, — протянула, улыбаясь, Нора и протянула сыну модельку «Робота-Помощника», прихваченного с поверхности.
Привыкнуть к тому, что этот синт и Шон, безвременно ушедший из жизни — один и тот же человек, оказалось сложным делом. ДНК творило чудеса.
Нора могла бы уничтожить Институт. Пару лет назад она шла сюда именно за этим, но приняла иное решение.
Она видела: без Института у мира не будет шансов на спасение, его будут раздирать войны, радиация с её монстрами. А сама Нора осталась бы в прошлом, с мальчиком-синтом по имени Шон. Дальше… что было бы дальше?
— Какой красивый, — восхитился Шон. — У него есть имя?
— Кордсворт, — не раздумывая, ответила Нора. — На поверхности у тебя есть такой же. Большой и живой. Он умеет подавать еду, убирать в доме, ухаживать за маленькими, рассказывать сказки…
— Мне можно с тобой на поверхность?
В голубых глазах читался неподдельный интерес. Она давно ему обещала, но пока не решалась. Видимо, материнский инстинкт всё же срабатывал, поддаваясь обаянию ребенка, каким она могла знать Шона, если бы…
— Что такое сказка? — вдруг серьёзно спросил Шон и внутри неприятно защемило.
Шон не знал сказок. Он вырос в храме Науки, где не нашлось им места. Впрочем, сами разработки учёных Института имели полное право называться чудом.
Нора уже собралась открыть ребёнку новое знание, но вдруг осеклась. Она сама давно не слышала ни одной доброй сказки. В Пип-Бое до сих пор хранилась найденная в фургончике запись, на которой добрейший голос рассказывал сказку под названием «Новая белка». Стояло, дескать, два дерева. Жили на них два семейства белок, которые друг друга не любили. Говорила бельчонку мама: «Не верь другим, они хитрые, изворотливые, подлые». Постучалась однажды в их жилище насмерть перепуганная белочка с соседнего деревца. Впустил бельчонок её переночевать по доброте душевной, а она кошек с собой привела. На смерть обрекла, а сама спаслась. «Слушай маму» — гласила мораль. Страшная сказка, не для ушей Шона. Но, если подумать: какой мир, такие и сказки.
— Это... — вздохнула Нора, собираясь с мыслями, — такая занимательная история. Сказки бывают разными и погружают детей в мир фантазии. Я вот выхожу на поверхность. Что ты думаешь об этом?
— Я думаю, там интересно. И опасно. Раз ты возвращаешься, значит, побеждаешь опасности, или они тебе не встречаются.
— Видишь? Ты не можешь знать наверняка, что или кого я вижу на поверхности. Но ты можешь представить, написать историю обо мне, как я побеждаю монстров и добываю для тебя сокровища, — она с важным видом взяла его за ладошку, в которой спряталась фигурка робота.
— Спасибо, мама! — ответил он и помчался в сторону фонтанов.
Нора поднялась в рабочий кабинет и с облегчением отметила, что её никто не ждал. Она нередко чувствовала себя неуютно под взглядами опытных учёных-коллег, которые хочешь не хочешь, а должны были мириться с новым лидером.
В терминале с десяток новых отчётов. Последнее имя интересовало Нору особенно.
Брайан Вёрджил.
