***
Скорбь утраты застыла на лицах учёных и синтов. Кто-то специально не разговаривал с Норой об этом, учтиво позволяя пережить боль самой, а кто-то вовсе избегал, не желая признавать в ней лидера. Под занавес, два дурака с учёными степенями заперлись в отделе биоботаники и устроили бойкот. Пришлось пробиваться с боем через перепрограммированных синтов и взломать вторую дверь. Тогда один из бунтарей сразу встал на её сторону, посчитав бунт ошибкой. Нора долго всматривалась в лица: один — пожилой, второй помоложе. Ей предстояло выбрать между казнью и помилованием, она выбрала второе, правда, временно отстранила обоих от обязанностей. Этот поступок учёные сочли редким благородством. И всё же Нора не решилась в ту ночь ночевать в Институте: за исключением ныне покойного Шона, люди там всё ещё были ей чужими. Она не испытывала страха перед ними, лишь недостаток тепла, который восполнять, естественно, нужно было не здесь. Нора телепортировалась в Содружество, сперва не заметив, что за ней последовал Х6. Он не понимал и никогда не поймет, почему директор так дорожит прошлым и стремится вернуть разрушенному миру хотя бы его подобие. Назло дождям, настигающим людей с берегов Светящегося моря. Даже не верится — когда-то оно носило название Кембридж. Нора умела быть осторожной, но предпочитала идти напролом. Даже в интервью, которое она давала в своё время Пайпер Райт значилось: «Если вы потеряли близкого человека, ни на кого не надейтесь. Не оставайтесь в стороне, смиренно ожидая приговора. Просто пойдите и разберитесь с похитителями раз и навсегда». Сказать честно, она намеревалась сказать в интервью о надежде, но признавала: в послевоенном мире надеяться следует только на себя, на свои руки и силу воли. Нору слушали многие, Норе верили, даже зная её как лидера Института. Нору любили, и даже Х6 со своим снобизмом к отравленному радиацией человечеству уважал и пытался понять её сейчас. Нора замерла возле пруда Лебедя — так называлось сейчас это место. Они с мужем были здесь всего однажды. Хозяин смотрел на них виновато, ведь, с позволения сказать, пруд походил больше на лужу, по которой приходилось возить влюблённые пары на лодочке. — Х6, мы восстановим это место. Охотник кивнул, привыкший к подобным приказам. Норе даже начинало казаться, что Х6 знал о болезни и планах Шона изначально и поэтому мирился с её принципами. Продолжал выполнять приказ сына защищать мать. Эта мысль грела, но уточнять догадку Нора не стремилась. Х6 любил разбивать иллюзии и не умел лгать. — Я что-то слышу, — тихо сказал он, взявшись за оружие, и устремил взгляд в темноту. Пруд Лебедя был самым изящным местом среди грубых построек. Казалось, если хорошенько спрятаться и подождать, то можно увидеть прекрасную царевну из волшебной сказки. Но тот лебедь, что «плыл» сейчас Норе навстречу был скорее проклятым принцем, не менее трёх метров в высоту и чуть меньше в ширину, обмотанный обломками лодки. Он громко рыкнул, метнул в сторону Норы огромный булыжник и замахнулся якорем. Х6 открыл огонь. Лебедь швырнул его, как куклу, о стену ближайшего дома. Нора вскрикнула и забежала за остановку. Оказалось, Лебедь атаковал только в пределах пруда, но это не означало, что он не мог её достать, не видел… и не ждал. Придя в себя, Х6 снова открыл стрельбу. Нора бросила несколько гранат и едва не угодила под очередной обломок. Чудище уже даже не рычало, а просто беспорядочно атаковало. Нора не сразу осознала момента, когда всё кончилось. Приблизилась. Чудище смотрело на неё стеклянными глазами на скалящемся «лице». Она знала: когда-то это было лицо. И человеческое сердце стремилось ему сочувствовать. — Мэм, — прохрипел Х6 и протянул несколько смятых листов бумаги. Из них Нора и узнала печальную легенду о Лебеде. Хотелось бы ей, чтобы случившееся было всего лишь легендой… Эдгар Суонн занимал должность уборщика в Технологическом Институте, что весьма иронично: после войны мало где можно было встретить чистоту. Попался на краже сигарет, всего нескольких, как он писал, и был за это условно наказан. Суонна обязали стать испытуемым, на что он пошёл с большим удовольствием. Принял штамм экспериментального ВРЭ и в течение месяца вёл дневник о своём состоянии под наблюдением учёных. Он верил: его физические и умственные способности возрастут в разы. Так и должно было быть. На шестой день он пожаловался на «боль в костях», дёрганность и спутанность сознания, но уже на четырнадцатый наступили значительные улучшения. Врачи подтверждали: увеличилась мышечная масса, значительно возросли когнитивные способности. Суонн на радостях даже решил вступить в исследовательскую группу. Он считал себя уникальным, единственным испытуемым, но это оказалось совсем не так. Исследования проводились на многих людях, и практически всех их ждал печальный, страшный конец. На девятнадцатый день уровень интеллекта Суонна достиг пика, а уже на двадцатый в организме проявились зачатки необратимых изменений, участились припадки, приступы агрессии. Штамм ВРЭ оказался нестабильным, и учёные не придумали ничего лучше, как транспортировать Суонна из Института в Содружество. Нора оторвала взгляд от бумаг и обняла себя руками, словно спасаясь от холода. Было невыносимо представлять, как он оказался здесь, один, с настоящим ядом в крови, который впоследствии превратил его… в это. Она взглянула на огромную бездыханную тушу в воде. «Ты Суонн» — значилось в его последней записке самому себе большими буквами. Он хотел запомнить. Он хотел, чтобы запомнили… Принц воров с лебедиными крыльями, которого нельзя исцелить поцелуем, как в сказке. Искать тепла в Содружестве оказалось ещё сложнее, чем в Институте. Нора неосознанно представила себя на месте чудовища. — Мы подошли слишком близко, — выдохнула она, — поднимаясь со стула. Это его дом, и он его защищал. Это место — единственное, что он помнил, а верить ему было некому. — Вы — необычный человек, мэм. Ваше сострадание, — отозвался Х6, но Нора прервала его. — Не распространяется на всех. Мне просто не всё равно, когда людей бросают на произвол судьбы, наигравшись и сломав. На ум пришёл Вёрджил. В голове не укладывалось: единственный, кто мог помочь спасти стольких людей, сидел сейчас в пещере, наполненной радиацией и пытался работать, не имея подходящих условий. Нора хотела отправиться к нему прямо сейчас и теперь с опаской поглядывала на Х6, подозревая, что ему предписано ликвидировать Вёрджила за измену. И всё же, отсылать или не отсылать Охотника обратно в Институт, предстояло решить. Если ей удастся убедить Вёрджила вернуться, то у подчинённых возникнут вопросы, а с поддержкой Х6 ответить на них будет проще. Нора внимательно оглядела его тёмный силуэт, на котором играло пламя костра. Всего пара вопросов. Пара наводящих вопросов. — Брайан Вёрджил самовольно покинул свой пост. Содружество не достойно его знаний. — Сейчас не о вашем снобизме, Х6. Я хочу знать о вашем отношении к доктору Вёрджилу. — Доктор Вёрджил — гений. Я счёл бы за честь узнать, где он прячется. — Чтобы… — обронила Нора. — Мэм, — знакомо оскалился Х6, — вы всерьёз считаете, что я не пойму, кто мог дать вам подсказку, как войти в Институт? Нора оторопела. Х6 подошёл ближе. — Изменой Институту считается всё, что вредит ему со стороны «изменника». Если вы решите, что у меня есть повод застрелить доктора Вёрджила, я исполню приказ. Но это не значит, что с удовольствием. — Что? — Потерять такой ум потому, что так захотелось кому-то… Вы находите это разумным? Любой, кто поднимет оружие против вас, падёт от моей руки, мэм. Похож ли доктор Вёрджил на тех самых «любых»? — Нет, — не раздумывая, ответила Нора. Голос Х6 сделался тише. — Институт — не чудовище. Когда вы вошли в первый раз в его двери, это у вас был наготове пистолет. Шон был безоружен. Вас никто не собирался ликвидировать. Если только в ответ. — Я услышала вас, Х6. — Куда отправляемся? Вопрос прозвучал почти по-человечески. Благо, антирадина при себе было вдоволь.***
Вёрджил сразу заметил Нору, но вниманием не удостоил. «Он знает, кто я», — мелькнула мысль в голове. Х6 предпочёл остаться в тени. — Брайан, — решилась окликнуть Нора и услышала в ответ вполне ожидаемую речь. — Наслышан о вашем назначении, директор. И с этого момента прошу не беспокоить меня. Я не желаю иметь ни с вами, ни с вашей организацией никаких дел. Не собираюсь мешать вам, но и вы не мешайте мне. — Ничего не изменилось, Брайан. — Неужели? — лишь теперь он поднял карий взгляд на фигурку Норы, стоящую у наведённой турели. — Зачем вы пришли сюда? Завербовать меня? Или… По заинтересованному взгляду Нора поняла, что Х6 вышел из укрытия. — Я хотела посоветоваться с вами, доктор Вёрджил. Вы знали Суонна? — Он был первым подопытным. — Я убила его сегодня. — Значит, в Содружестве стало чище. Что-то ещё? Нора злилась, но пыталась разговаривать холодно. Учёные вечно такие нейтральные! — Вакцина, которую я выкрала для вас, могла ему помочь? — Нет, — нехотя ответил Вёрджил. — Изменения стадии мутации Суонна необратимы. Даже если бы это было возможно, человек, помнящий себя в таком обличии, знающий свои поступки, не прожил бы и часа. Нора задумалась и вдруг просияла. В памяти вспыхнул образ некогда человека, в чёрном смокинге, цилиндре и с зелёной кровью в венах. У неё есть, есть способ заставить Вёрджила передумать и пойти с ней! — А гуля? Вакцина могла бы спасти гуля? — Она может затормозить процесс одичания у разумных гулей, — с нажимом на предпоследнее слово ответил Вёрджил. — Заморозить, остановить полностью. Но исцелить необратимое — нет. — А что скажете о светящихся гулях? — Их мутация необратима. — Я знаю, — кивнула Нора, — но я знаю и разумного светящегося гуля. Вёрджил заинтересованно приподнял бровь. Кажется, сработало. — Его зовут Освальд. Освальд Оппенхеймер. Он обладает огромной силой, и он разумен. Всю свою жизнь он положил на то, чтобы найти вашу вакцину, доктор Вёрджил. И если бы вы действительно хотели помочь, то согласились бы вернуться в Институт. Я предлагаю вам восстановление в должности, доступ к необходимому оборудованию, свободу выхода на поверхность и перемещения с условием неразглашения тайны местонахождения Института. Речь Норы зацепила Вёрджила, но он медлил с ответом, поглядывая то на бумаги на столе, то на Х6. — Вы погибнете здесь, Брайан. Ваши руки. Взгляните на ваши руки. Их уродует радиация. — Если я скажу «нет», то получу пулю, — он тонко улыбнулся. — Нет, сэр, — заговорил Х6. — Охотников не посылали на ваши поиски. — Правда? — Так точно, сэр. Вы мертвы по всем документам. Это было необходимо, чтобы о вас забыли. Теперь самое время вспомнить. Вёрджил подошёл к терминалу и упёрся кулаками в стол. — Что вы сделали с людьми, называющими себя «Дети Атома»? — сухо спросил он Нору. — Они мертвы. — Честный ответ, — в голосе прозвучало презрение. — Они — фанатики. Сумасшедшие фанатики, Вёрджил. Они поклоняются неразорвавшимся бомбам, как божествам. Купаются в кратерах, как в святой воде, и топят в ней тех, кто с ними не согласен. Они дали вам убежище, но пришли бы за вами, если бы успели узнать, что вы хотите уничтожить их бога, — Нора чувствовала, как дрожит от злости. — Я могу оставить вас здесь. Но вас не хватит одного на всех. Вы будете стремиться выжить, и будете одновременно бороться за жизни других. Но вы не успеете. Вы погибнете, и с вами погибнут люди. — Нора, я… Я убивал, — голос Вёрджила почти сорвался. — Те, на ком мы ставили опыты, были здоровыми людьми. Да, грабителями, мелкими воришками, как Суонн, просто добровольцами, но это были люди. — И они погибли зря, если вы опустите руки. Прошу тебя… Брайан. Я отлично понимаю, что ты чувствуешь, и как оно болит.***
Они вернулись в Институт под утро. Лаборатория встретила Вёрджила спёртым воздухом и в том состоянии, в котором он её и оставил. Нора молча наблюдала, как он изучает знакомые стены. — У вас ведь есть компромат на меня, — слабо сказал он вдруг. — Я не использую его. Хотите, уничтожу. При вас. — Тащите сюда вашего гуля, — он сдавленно засмеялся собственным словам и медленно сполз по стене на пол. — Брайан, — Нора подхватила его под руки, но физически не могла поднять. — Сейчас. Сейчас, слышите? Помощь придёт. — Я, кажется, забыл, как меня зовут, — виновато улыбнулся он. — У вас очень красивое имя. Брайан. Доктор Брайан Вёрджил. — Вы очень… необычный человек… для этого времени.***
Следующие дни текли, как один — вязкий и тяжелый. Вёрджил поправился, Нора восстановила его в должности, правда, стоило ему войти в зал совещаний, как его грубо толкнула доктор Ли и выбежала прочь. Нора закатила глаза и отпустила всех на перерыв. Она обнаружила доктора Ли в её рабочем кабинете. Она явно куда-то торопилась. — Я ухожу, директор, — объявила она, на что Нора криво ухмыльнулась. — И куда же? Братство уничтожено. Скажу больше, уйди вы к своим старым коллегам раньше, были бы расстреляны, как только перестали бы быть им полезной. — Неправда. — Неужели? Ли захлопнула шкаф и резко развернулась, глядя с вызовом. — Институт лгал мне. — Ради вашего блага? Подумайте. Я не собираюсь отвечать за прошлых лидеров. Я отвечаю за себя. Не хотите, убирайтесь. Только спрячьте халат. — Я считала Вёрджила мёртвым. — Огорчены? Мне так не показалось. — Вы ничего не знаете, а ещё слишком молоды. — О, чтобы обличить человека во лжи и лицемерии, достаточно быть и ребёнком. Вы ошибаетесь, у меня было достаточно времени, чтобы узнать о вас всё. Начнёте говорить сами или начать? — А ваш сын был похож на вас, — съязвила Ли. — Сомневались? — холодно отозвалась Нора. — Знаете, после того, как видел некоторое дерьмо, сложно не докапываться до каждой закорючки в терминале. Если я — директор, то мне тем более нужно знать, с кем я работаю. — Я работала на Братство Стали, — Ли подняла взгляд, — Много лет. Больше, чем вы думаете. Нора не удивилась. — Вы работали над проектом «Чистота», целью которого была повсеместная очистка воды от радиации. Благородная цель. Вы почти победили. — Да, — выдавила Ли. — Но у Братства на воду оказались другие планы. Простые люди в эти планы не входили. — Если ты не в Братстве, ты — никто, — холодно процитировала Нора. Ли кивнула. — Они использовали меня. Я поздно поняла это. — Тешили себя иллюзиями, что созданный ими огромный робот по имени «Либерти Прайм» призван очистить Содружество от угрозы людям? — Да. Только... от угрозы Братству. Узнав об этом, я прекратила работу и ушла. Сюда. — Брайан Вёрджил был дорог вам. Весть о его гибели вас подкосила. — Нам объявили о несчастном случае в его лаборатории. — Вы винили себя в «гибели»? Ли кивнула. — Это были ужасные месяцы. Дело замяли, ничего не объяснив. Вёрджил много работал. Делился со мной всем. Легко шёл на любые риски, и я потакала всем его идеям, вместо того, чтобы попробовать удержать от них. — Если бы правда вскрылась раньше, вы бы вернулись в Братство? — Не раздумывая. — И согласились бы вновь работать над проектом «Либерти Прайм»? — Да. — Из-за вашей глупой обиды, — усмехнулась Нора, — вы бы переметнулись к врагу, который бы под дулом автомата, на сей раз, заставил бы вас выполнять свои условия. Вы погубили бы тысячи из-за того, что Брайан Вёрджил жив? Ваша слепая ярость, доктор Ли, ставит под сомнение ваш здравый рассудок. Вы запутались. Ещё есть шанс всё изменить. — И я меняю. Я ухожу. — Чтобы начать с нуля? Со случайно найденных пробирок на заброшках? — Так мы начинали, — она печально улыбнулась и отвернулась. — Вы заставили силой вернуться Вёрджила. Он долго не продержится и присоединится ко мне однажды. — Силой? Уверены? Он погибал и всерьёз, я спасла ему жизнь. — Значит, пусть будет счастлив. Я допускаю возможность, что вы говорите правду сейчас, но и вы лжёте. — Вы уверены, что если все в мире будут говорить друг о друге только правду, то не случится катастрофа? — Посмотрим. Доктор Айо, которого вы выгнали на поверхность, не помогал беглым синтам, так? — Верно, — прямо ответила Нора. — И теперь во главе отдела стоит та, которая помогает им? — Не ваше дело, доктор Ли. Доктор Айо изгнан мной за то, что требовал от меня примкнуть к террору в Содружестве. Я сражаюсь за то, чтобы сохранить баланс. Уж извините, что имею такую возможность. Ли замолчала, осмысливая всё услышанное, развернулась и медленно прошла к двери. Голос Норы остановил её снова. — Обычно я не читаю чужих писем, Мэдисон, — она решилась обратиться по имени. — Но Институт сам бесцеремонно вторгся в мою семью. Поэтому, когда Шон предложил осмотреться здесь, я спокойно взяла вакцину, чтобы излечить Верджила от мутации, поразившей его в то время. А ещё взломала ваш личный компьютер и ознакомилась с записями о моем сыне. Доктор Ли молча оглянулась. В её глазах стояли слезы. — Я рада, что в отличие от меня у вас была возможность знать Шона другим. Чувствовать к нему материнское тепло, даже если он синт. Работайте, доктор Ли. Рекомендую извиниться перед Вёрджилом, пока он не решил, что вы не рады тому, что он жив. Друзей не встречают истериками, вроде вашей.***
Нора вздохнула, вырвавшись из воспоминаний, и нажала в терминале на отчёт Брайана Вёрждила. В названии значилось: «Объект исследования — Освальд Оппенхеймер. День сорок восьмой».