Зарисовки по дому

Как странно, из обрывков разговоров старших можно было понять, что клички даются не просто так. Это что-то особенное, что-то, что принадлежит только Домовцам, но сколько бы Молчун не думал об этом, ничего удивительного не находил. Кузнечик —быстрые ноги. Вонючка —воняет. Сиамские близнецы, ну тут и без пояснений ясно. Пышка, Спортсмен, Слепой да и сам Молчун. Все эти клички не несли в себе ничего интересного или поражающего. Это не что-то сокровенное, чем можно гордиться. Все плоско и скучно. У старших же все намного веселее. Мавр и Череп, если с одним все ясно как день, то другой вызывает вопросы. Косвенно историю этой клички Молчуну рассказали, но ему казалось, что за обычным непримечательным рассказиком скрывается волшебная и загадочная правда, покрытая мраком. Также как Ведьма и многие другие старшие. Интересно, что чем удивительней твое прозвище, тем страннее был носитель клички. Это негласное правило, чем больше у тебя всяких суеверных прикрас в рассказах или причуд, тем ты выше в 'иерархии'. Молчун не совсем понимал, что это, точнее смутно представлял, как может столько человек уместиться в одну иерархию, ведь Дом далеко не маленький, и живет здесь намного больше существ, чем кажется на первый взгляд. Это понятно не всем, поэтому не оглашается или же это такая игра? Молчун не понимал этого тоже. Безэмоциональный мальчик, который никогда не плакал или заливался смехом, был молчалив и считался странным. Он был исключением видимо, ведь если он не вписывается в общество, то и кличка должна быть тоже более сложной. Более загадочной и причудливой, но она не менялась, как и выражение на лице Молчуна. Когда ему объявили, что он отправляется к изгоям-непринятыми состайниками детям. Ни один мускул на его лице не дрогнул в этот момент. Несколько лет спустя. Выпустились старшие с удивительными кличками, оставившие в наследие своим младшим только две вещи: страх и суеверия с приданиями. Первое было сродни традиции, когда выпускались одни, то это необоснованное чувство всегда наполняло их, впоследствие оставалось в стенах Дома и впитывалось младшим поколением. Причуды же старших дети перенимали еще до выпуска, но именно после него их соблюдение и приукрашивание обострялось. Младшие делали это так рьяно, как будто пытались показать Дому, что ничем не хуже предыдущих сказителей и суеверцев. С выпуском многое изменилось. Сменилось поколение, некоторые перестройки произошли в пед. составе. Ушел директор вместе со старым выпуском и появился новый, клички ему пока никто не осмелился дать, но то, что это произойдет в крайчайшие строки не сомневались. Молчуна же перевели к Чумным Дохлякам. Не сказать, что там было как-то особенно, скорее как везде. всем абсолютно плевать на Молчуна, а он смирился с этим. Хотя нет, там было одно отличие — всех волновал какой-то Кузнечик. Почти год о нем все говорили в комнате, а потом и сам мальчик проникся к нему каким-то странным чувством. Оно было вязким, незнакомым, но не сказать, что неприятное. Когда же Молчуна познакомили с этим лысым мальчуганом, то он не вызывал эту эмоцию в нем, оно исчезло. Осталось одна только пустота, опять Кузнечик, который уже носил кличку Тутонхомончик, был странным, но точно не тот, к кому надо испытавать такую эмоцию. Это Молчун точно понял, но не то, что это было. Тутонхомончик выглядел измотонным и взрослым, точнее в его взгляде казалось, что он остался после выпуска в доме. Просто переселился в маленькое тельце. Пожалуй, это было странно и необычно. Так прошли годы. Чумных дохляков больше нет, нету прежних кличек. Они стали интересными и сумашедшими, как и хозяева. Все началось с кофе, потом им разрешили не спать дольше. А потом понеслось, и вот уже сформировался сам мир Дома вновь. Дети стали старшими, которыми восхищались. Молчун тоже вырос, теперт его кличут Арлекином.Он не понял эмоций, да и вряд ли когда-нибудь все-таки сделает это, но мимика, сделавшая его изгоем в детстве, поменялась. Мальчик без друзей научился ей управлять так, чтобы люди ей верили. Хотя…не все, далеко не все. Слепому, который стал новым крестником своего состайца, было все равно, что выражает лицо, даже голос Арлекина ему не особо нравился. Он отзывался о нем, как о скрежете чьих-то ногтей, на чем было непонятно, но всегда, когда поднималась эта тема, Шакал начинал распрашивать Слепого многое по типу:"Чьи ногти скребуться? Зачем они это делают? А на них есть маникюр? Или они как у Лэрри неухоженные?» После такого, если это слышало упомянутое лицо, начиналась патасовка, и Лорд потом еще долго улыбался, вспоминая эту кашу-малашу.