***
— Уточним парочку моментов, прежде чем ты начнёшь ебать мне мозг своими параноидальными теориями заговора, — говорит Ирма вместо приветствия, когда я подсаживаюсь в её машину и захлопываю дверь. — Может мне сразу нахуй пойти? — возмутилась я. Ирма смотрит на меня как на идиотку и лезет в бардачок, откуда достаёт безликую папку в серой обложке, а потом её взгляд становится таким серьёзным, что я начинаю чувствовать себя немного неловко. Она протягивает папку мне и терпеливо ждёт, пока соображу взять её в руки и открыть первый разворот. — В тот же день, когда ты позвонила мне… насчёт Бонни, — она делает короткую паузу, и я замечаю в её глазах неприкрытую горечь, — в Пиццаплексе пропала девочка. Её зовут Лора Брадшо. Я хотела поинтересоваться, откуда Ирме известно её имя, но вовремя заметила на одном из снимков изображение пола и стены с мелкими брызгами крови. Вопросов не убавилось, их стало ещё больше, но сейчас важно другое. — Звали, — поправляю Ирму я и добавляю прежде, чем она успевает открыть рот: — Нет, сначала ты слушаешь меня, а потом я, возможно, послушаю тебя, если голова не треснет. Итак, что мы имеем? Огромный торгово-развлекательный комплекс, оснащённый самыми передовыми технологиями, и антропоморфных роботов-андроидов в качестве раскрученной рок-группы в придачу. Начальству хорошо, когда их детище приносит прибыль, значит, на втыкающихся в углы ботов можно закрыть глаза, да и на исчезновения в принципе тоже, по карману не бьëт — и нормально. Но тут важно другое. — я щёлкаю костяшками пальцев, чтобы тишина не давила на голову. — Раньше я думала, что ошибки в программном обеспечении были спровоцированы другими ошибками, которые появились в уже прописанных кодах и вызвали противоречащие друг другу команды. Всë оказалось чуть-чуть… нет, пизжу, в разы сложнее, я таких масштабов даже в самом наихудшем варианте развития событий не могла представить. Ваша система заражена вирусом — для тебя это, возможно, не новость, но там, сука, не вирус, там целый вирусище. Он накрыл все протоколы и перестроил их так, как было угодно одному человеку, и сейчас этот человек с вероятностью процентов в девяносто восемь находится в Пиццаплексе. Это не теория заговора, мы имеем дело с серийным убийцей, который терроризировал компании Фазбер Интертеймент в прошлом, или его последователем. Ты понимаешь, о чëм я? Ну вот! Аниматроники не просто сошли с ума, Ирма! Это… Это не мутация, а эмулирование эмоций — не побочка, а защитный механизм. Они не убийцы, но руки, которыми убийца действует. Для чего ему всë это нужно? Я повидала достаточно ëбнутых людей, пока лежала в психиатрической лечебнице. Там были и те, кому убивать приказал голос в голове, были жертвы домашнего насилия и просто недолюбленные с какими-то сложными синдромами, но это всë — единичные случаи убийства. У нас же наглухо отбитый социопат, который верит в свою неприкосновенность и всемогущество. Он может как и преследовать какую-то цель, так и просто насмехаться над нашей беспомощностью, считая нас простой шпаной. Возвращаясь к тому, почему «звали». Серийники не оставляют своих жертв в живых, они могут их замучить и убить, могут просто замучить до смерти, но убийство — это константа, даже если все мои догадки окажутся бредом, в чëм я очень сомневаюсь, потому что среди ваших программистов вряд ли найдëтся человек с уровнем айкью выше моего, а убийца пойдëт по другому сценарию. Почему нас наебали? Да вот почему: все записи с камер в ночь с девятое на десятое февраля датируются девятым и десятым ноября девятнадцатого года, то есть они прошлогодние. Я с двенадцати до четырëх сидела там и понятия не имела, что где-то этажом ниже или выше Глэмрок Бонни разбирают на металлолом, а какая-то потерявшаяся девочка становится жертвой серийного убийцы. Это значит, что он не только моральный ублюдок, но ещë и хакер, способный накрыть систему безопасности, разрабатываемую лучшими программистами страны. Как итог: вы в полной жопе, а я, судя по выражению твоего лица, могу остаться без работы. Я бы не сказала, что лицо у Ирмы охуевшее, но оно явно отличается от обычно-недовольного, к которому я успела привыкнуть. Я оглушительно щëлкаю костяшками и глупо улыбаюсь, стараясь скрыть напряжение. Получается, как всегда, хреново. — Ты, блять, понимаешь, как всë это звучит? — шипит Ирма. Я неопределëнно пожала плечами. — Если верить твоей логике, я работаю на убийцу и получаю за это деньги. — Хочешь, чтобы я опровергла твои слова и начала утешать тебя? Не надейся, я не стану этого делать, — с нескрываемым отвращением сказала я. — Я сказала всë, что знаю. Что тебе ещë от меня нужно? С губ Ирмы срывается саркастичный, почти истеричный смешок. Весело ей, сука, вы посмотрите. — Я просто ненавязчиво напомню, что твоя работа заключается в искоренении вируса, а не расследовании убийств. Не подумай, что мне плевать на детей. Просто… я главный инженер, понимаешь? — Ирма одëргивает рукава кофты, укутывая в них ладони, и смотрит куда-то перед собой, нервно поджав губы. Я вздыхаю, поскольку действительно понимаю, к чему она клонит. Ирма лично руководит процессами, в которых принимают участие Глэмроки, и получается так, что все ужасы, о которых я ей рассказала, она просто в упор не замечает. Ирма вздыхает, добавляя: — И я за тебя волнуюсь, идиотка. Забавно получается, что я вышла из возраста, когда мне нужна была забота, но без присмотра Ирмы я бы уже давным-давно двинула кони. Стоило, наверное, сказать банальное спасибо, но моя мразотная натура решила выёбываться дальше. — За попытки позаботиться я указываю путь средним пальцем. — я выжидающе смотрю на Ирму, но она не собирается поворачиваться в мою сторону и куда больше заинтересована в созерцании серой улицы за стеклом. Хуйню снесла, понимаю я, когда в мою накуренную голову приходит медленное осознание собственных слов, и я всё же тихо произношу: — Спасибо. По Ирме видно, что она хочет как следует проржаться с моей тупости, но не делает этого по вполне очевидным причинам. Я корчу недовольную рожу и лезу в карман пуховика за помятой пачкой сигарет и зажигалкой. Ирма, в отличие от матери, не запрещает мне курить в её машине и не наседает на меня со всякой исправительной хуетой. — Я вот о чём подумала, — неожиданно заговорила она, и я моментально подняла на неё глаза. Обиженной Ирма не выглядит, но явно хочет всыпать мне леща за такие выебоны. — Скажи мне, кто мог знать о том, что именно ты мониторишь камеры? — Да никто практически, — непонимающе хмурюсь я, а затем меня поражает очередной догадкой: кто-то из числа «никто практически» может быть потенциальным убийцей или, как минимум, знать о произошедшем в ту ночь погроме. Я закуриваю и выдыхаю дым в опущенное окно. Ну же, Тереза, думай. — Секунду. Киран — механик аллигатора, который, к тому же, имеет если не самый высокий, то очень высокий уровень допуска. Допустим, что он напиздел мне, когда сказал, что Уилкис дëрнул его в четыре утра, и приехал на пару часов раньше. Аллигатор заманивает девочку в какую-нибудь подсобку, Киран убивает еë и избавляется от тела, сбросив его, ну, например, в мусоросжигатель. — Кое-что не вяжется, — задумчиво протянула Ирма. — Киран обеспечил тебе доступ в серверную. Сомневаюсь, что он сделал это по доброте душевной, значит, у него могли быть две возможные причины. Первая — ты просто в край его заебала, и он дал тебе ключ, чтобы ты отстала от него. — я недовольно фыркнула. Как часто, оказывается, я действую на нервы окружающим людям. — Вторая — он хотел, чтобы ты там побывала. — Тогда почему он не дал мне эту сраную карточку раньше? Я не первую неделю ебу ему мозг. — Опираясь на портрет, который ты составила, насмотревшись тупых сериалов про детективов, — голос Ирмы сочится издëвкой, но я стараюсь не обращать на это внимание, — наш убийца — социопат, наслаждающийся чужой беспомощностью. Возможно, ему надоело ждать, пока мы додумаемся сделать первый шаг, и он решил нам подсобить. Спасибо, блять, ему за это. — Это камень в мой огород? — скептически уточняю я. — Я не хочу подозревать Кирана, — вздохнула Ирма, проигнорировав мой вопрос. Я хмыкнула и сделала мысленную пометочку припомнить ей это. — Мы несколько лет дружим, с самого открытия Пиццаплекса. — И вот уже полгода у вас регулярно пропадают дети. Это всего лишь теория, можешь не верить, если она тебе не нравится. — я выбрасываю окурок в окно. Мне самой не слишком импонирует тот факт, что я регулярно общаюсь с убийцей, но исключать такую возможность я бы не стала. — Есть ещë кое-кто. Ванесса. — Она сменила тебя на посту охраны, — догадывается Ирма, и еë лицо, кажется, светлеет от радости, — и не заметила, что мониторы транслируют прошлогодние записи. — Я тоже не заметила, — спешу остудить еë восторг я. — Ты слепая курица, а Ванесса у нас уже полгода работает. Несколько секунд я гипнотизирую Ирму задумчивым взглядом, а потом лезу в папку и открываю страницу с досье пропавшей девочки. — Она из приюта, — констатирую я. — Из приюта, который активно спонсируется Пиццаплексом. Сможешь достать мне личные дела всех жертв? — Собираешься играть в детектива? — с сомнением тянет Ирма. — Ага, — беспечно отозвалась я. — У меня, как видишь, неплохо получается. Создаëтся впечатление, что все вокруг считают меня какой-то недалëкой. Я снова лезу за сигаретами, и Ирма намеревается шлëпнуть меня по руке, но, похоже, вспоминает, как я отношусь к нарушению моего личного пространства, и фыркает, когда я шутливо щëлкаю зажигалкой у еë носа. Пока я прикидываю, как поговорить с Кираном с минимальной угрозой моей жизни, Ирма заводит мотор, и я вопросительно кошусь на неë. — Когда ты находишься рядом со мной, у тебя меньше соблазна вляпаться в какую-нибудь тупую историю или нахуяриться дешëвым бухлом, — с пакостной улыбкой говорит Ирма. — А ещë я, ну, сделала что-то такое, за что начальство может пнуть меня с работы. Наверное, где-то в лесу сдохло что-то очень крупное, отстранённо думаю я, растягивая уголки губ в предвкушающей улыбке. Придётся, правда, снова бросить Бегемота одного в квартире. Значит, нужно вернуться, отсыпать ему еды, принять душ, взять таблетки, походить, поесть и сделать ещë уйму других важных вещей. Перед тем, как я выхожу из машины, Ирма желает мне подскользнуться на льду и сломать ногу. Остаться дома и никуда не ходить — тоже не самая плохая перспектива. С куда большей вероятностью меня, правда, увезут в больницу на скорой. Я выдыхаю в серовато-голубое небо струю дыма и морщусь от лëгкого першения в горле. На сегодня с куревом однозначно пора завязывать.***
Всë же ехать в мороз с наполовину влажной головой, обëрнутой в тонкий шарф, — не самая лучшая идея. Я звонко чихаю, разбрызгивая сопли и слюни в разные стороны, и мечтаю прямо сейчас оказаться в уборной, а не в душном гардеробе, в котором пахнет дешëвыми духами, моими сигаретами и старой обувью. Я лохмачу чëрные волосы, зачëсывая их назад вместе с отросшей чëлкой. Ирма, не прекращая орать на кого-то по телефону, протягивает мне упаковку салфеток, и я вымученно-благодарно ей улыбаюсь. Переносить простуду на ногах для меня не в новинку, но я искренне надеюсь, что не разболеюсь слишком сильно, хотя умереть от рук взбесившегося робота тоже не особо хочется. Идея взять парочку выходных начинает выглядеть всë более заманчивой. В комнате отдыха Ирма, как заботливая мамочка рабочего коллектива Пиццаплекса, оставляет на столе банку с кофе, а я достаю из холодильника фаз-шипучку и энергетический батончик с кричащей надписью о важности поддержания здорового образа жизни. Ага, скажите это моим умирающим прокуренным лëгким и полудохлым почкам. С моим умением ориентироваться в пространстве лучше вообще не выходить из дома. Я не пытаюсь разгадать очередную шараду из коридоров и лабиринтов, просто тихо матерюсь, пока Ирма уверенно ведëт меня за собой, постоянно оглядываясь назад. Непонятно почему опасается слежки. Мда, и кто из нас здесь ещë параноик. В голове проскальзывает не особо утешительная мысль о том, что если б нас хотели грохнуть, то сделали бы это уже давно. Хотя убийца, по-видимому, не трогает никого, кроме детей, ничто бы не помешало ему приложить нас по приколу. Ирма берëт меня за плечи и шустро проталкивает вовнутрь тëмного помещения. Я сдавленно шиплю и вырываюсь, спрашивая, какую часть фразы «никогда не хватай меня» она не поняла, но странный механический звук, раздавшийся где-то в глубине комнаты, вынудил меня прикусить язык и замереть на месте. Я нахмурилась. Какого хера? — Здесь нет камер и записывающих устройств, — с явным облегчением произносит Ирма и бьëт кулаком по переключателю света. На потолке зажигается мигающая лампочка, рассеивая непроглядную темноту. Взгляд Ирмы направлен прямиком за мою спину. Не нравится мне это, прям пиздец не нравится. — В общем… Оправдываться не собираюсь, я хотела как лучше для нас и для него. Если мне удастся починить его голосовой модуль, есть небольшой шанс, что он расскажет, кто убил Лору Брадшо и превратил его в груду металла и пластика. Недоверчиво хмыкнув, я обернулась, подмечая захламленность комнаты. Я бы даже сказала, что она вообще не использовалась, если бы не лëгкий запах жжëного пластика и явно самодельное освещение. Но это показалось совершенно неважным на фоне голубой головы, дружелюбно шевелящей длинными ушами. — Ëб твою мать, — прошептала я, осторожно ступая по дребезжащей напольной плитке. Уши Глэмрок Бонни осуждающе согнулись, а нижняя челюсть дëрнулась в попытке изобразить улыбку. Ирма, блять, это же ещë додуматься нужно. Я набираю в лëгкие побольше воздуха и притрагиваюсь к шевелящимся ушам. Так близко к аниматронику мне ещë подходить не доводилось, но этот угрозы не представляет, даже что-то глючно шипит, явно тоскуя по возможности нормально разговаривать. Тера, глупая, робот не может тосковать, он же не живой. Бонни полностью обездвижен: у него есть только голова и каркас из спаянных железок, напоминающий шею и плечи. Ярко-зелëные глаза смотрят на меня с любопытством и дружелюбием, подвижные уши без конца подрагивают. Просто обалдеть. — Как дела, ушастый? — весело интересуется Ирма. Бонни что-то одобрительно урчит, и она с какой-то несвойственной ей нежностью гладит его по металлической щеке. — Потерпи ещë пару дней, совсем скоро ты снова сможешь говорить. — Ирма, — зову еë я и раздражëнно закатываю глаза. Ирма так поглощена своим игрушечным зайцем, что и думать забыла о моëм присутствии. — Не давай этой штуке ложных надежд, мы ни в чëм не можем быть уверены. Бонни метает заинтересованный взгляд в мою сторону и глухо тарахтит, и я дëргаюсь, с опаской поглядывая то на Ирму, то на него. — Не говори о Бонни как о вещи, Тера, он же тебя слышит, — шикает Ирма. — Простите, конечно, но как-то многовато чести для пластмассовой куклы. Пластмассовая кукла преспокойно шевелит ушами. По правде говоря, я представляла роботов более устрашающими и внушающими страх своими размерами. Голова Бонни же едва способна повернуться так, чтобы не свалиться со стола. — Мы простим Терезе Коэн еë неосведомлëнность абсолютно во всех аспектах устройства искусственного сознания. — Ирма гладит Бонни между ушами, а я насмешливо приподнимаю брови. Говори за себя, подружка. — Перед тобой не просто кукла. Это самое совершенное творение современной инженерии, обладающее безграничным интеллектом и способностью к обучению. Даже их лица выразительны, насколько это возможно, немного похожи на человеческие, дабы преодолеть эффект зловещей долины. — Не сказала бы, что Глэмроки особо человечны, морды-то животные. Но ты права, — я вздыхаю, поднимаю с пола потрëпанную игрушку Фредди и верчу еë в руках, — сбежать от них с воплями хочется чуть меньше, чем от страшил восьмидесятых. Ирма поджимает губы и выглядит не слишком довольной моими словами. Бонни смотрит на неë с щенячьей преданностью в глазах, и я прекрасно понимаю, почему. Когда дело касается робототехники, Ирма из хамла подзаборного становится прямо-таки примерной мамочкой, приглядывающей за оравой детей под названием Глэмроки. Меня раздражала еë привязанность к машинам, к неодушевлённым, мать его, предметам, но все вокруг почему-то в один голос трындят о том, что они обладают каким-то охеренно сложным искусственным интеллектом, который, похоже, находится за гранью моего понимания. Какова вероятность, что Ирму и еë зайца не накроют в самом ближайшем будущем? Не то чтобы кому-то есть дело до того, кто и чем занимается в свободное от работы время, но для того, чтобы починить аниматроника, от которого остались полтора уха и голова, нужно ограбить целый склад с охерительно дорогими запчастями. А заяц, похоже, действительно верит в то, что Ирма справится. Мне даже немного… жалко его. Помогать и подставить свою жопу под удар или послать к чëрту и самой остаться без поддержки? У меня нет ни сил, ни желания тратить эмоциональные ресурсы и силы на кого-то помимо себя. Пора, видимо, пересмотреть главные жизненные приоритеты. — Агрх, ладно, хер с тобой, — вздыхаю я. — Но я делаю это для тебя, а не для твой тупых робо-деток, ясно? Я вскрываю шипучку и лезу в старую спортивную сумку за ноутбуком.***
Мама, как и обещала, приезжает в конце недели вместе со своим, чтоб они оба сдохли, новым мужиком, которого я ни разу в глаза не видела. Несколько секунд я не решаюсь пускать их на порог и тупо перевожу взгляд с высоченного мужчины на хрупенькую маму. — Терри, — с улыбкой выдыхает она и заключает меня в тесные объятия. Я чувствую подкатывающую волнами панику и сдерживаюсь от необдуманного желания заорать и начать лупить мать по рукам. Еë дурацкий меховой воротник, пахнущий какими-то малознакомыми духами и мокрый от снега и дождя, лезет мне в нос и рот. — Привет, — сухо отозвалась я. Моë внимание привлекло шуршание пакетов и звук захлопывающейся двери, и я выдохнула, загребая рукой отросшую чëлку. — Мам, ну я же просила… — Явиться в гости с пустыми руками? — Ого, ничего себе, блять, ты говорить умеешь. Мужчина добродушно улыбается мне, но мой внутренний ребëнок, наученный опытом с первым и последним отчимом, оглушительно орëт и умоляет меня не вестись на приятную наружность. — Кэм уговорила меня приехать, чтобы познакомиться с тобой. Я Эдвард, Эдвард Гордон. Несколько часов моего персонального ада, состоящего из расспросов о личной жизни, зарплате, работе и интересах. Мама сыпала улыбками, как мусором, и я пыталась улыбаться в ответ, сгорая от желания сбежать из собственной квартиры. Зато, когда они наконец уехали, я вздохнула с облегчением и спокойно закурила. Эдвард — неплохой вариант для моей мамы, едва отошедшей от последствий абьюзивных отношений. Поздравляю обоих от души и видеть их больше не хочу. В квартире, сохранившей невыветривающийся запах маминых духов, оставаться было невыносимо, поэтому я собрираю вещи, напоследок чешу Бегемота за ухом и вызываю такси до Пиццаплекса. Десять минут я курю с Нарси на парковке, а потом она провожает меня до гардероба и сваливает, пожелав мне удачной смены. Я с горем пополам запомнила дорогу до комнатки, из которой Ирма теперь напрочь отказывается вылезать, как бы я не просила еë оставить зайца хотя бы на пять минут и сходить со мной на перекур. Ирма отвечала мне, что у неë нет времени на это и я могу сходить нахер, и мы с Бонни смотрели на неë максимально осуждающими взглядами. Дозвониться до Ирмы я не смогла, поэтому постучала, прежде чем войти. Она даже не оглянулась на меня, полностью поглощëнная разговором со своим ненаглядным зайцем. Охренеть, спасибо, в следующий раз открывать дверь буду с ноги. Несколько секунд я наблюдаю за тем, как Ирма и Бонни тихонечко шепчутся, спокойно оставляю сумку на столе и не замечаю вообще никаких странностей. Как-то не сразу до меня доходит, что ещë вчера Бонни мог только кивать и хрипеть. — Рад тебя видеть, суперзвезда, — приветливо урчит он, а я наконец-то захлопываю невольно открывшийся рот. Я около двух дней на работе не появлялась (как же странно и непривычно относить себя к работающим людям), занимаясь самокопанием и выкроив время на поход к психотерапевту, который, к слову, обошëлся мне в кругленькую сумму, а Ирма продала душу дъяволу и забыла о существовании сна и света, судя по синякам под еë глазами. И счëт времени потеряла, в этом я уверена на все сто двадцать. Если Бонни, как она любит утверждать, живой и всë прекрасно понимает, то я попрошу его почаще заставлять еë отдыхать, раз мои слова для неë пустой звук. Мне не обидно, но это ужасно бесит. Или, возможно, мне стоит доносить свою заботу так, как делают это нормальные люди, чтобы она не выглядела как посыл нахер с пожеланием не проснуться. — Пиздец, — коротко комментирую ситуацию я. Бонни осуждающе дëрнул целым ухом, но сообразил промолчать. — Вы уже поговорили? — И да, и нет, — вздохнула Ирма. Мда, ну и рожа. Кому-то из присутствующих в комнате не помешает здоровый сон, и точно не зайцу и не мне.