Песни

      Утром собирались быстро и молча, чтобы не начинать обсуждение скользких тем. Вокалист был очень смущён тем, что проснулся, обнимая соседа… и тот, кажется, снова успел это заметить. И теперь в тёмных глазах гитариста то и дело поблёскивали искорки веселья, но он ничего не сказал по этому поводу.       Наскоро позавтракав, двое прихватили свои немного обновлённые костюмы и поспешили к полуподвальной студии. Всё было, как обычно, даже никто не опоздал, только Оносэ запретил названному братцу помогать Шинье разбирать и упаковывать в чехлы ударную установку.       — Но со мной уже всё в порядке! — возмущался Шинобу, стоя возле своего кофра с гитарой. — Я нормально себя чувствую!       — Давай ты не будешь сегодня со мной спорить, — буркнул лидер и сам подключился к драммеру с его подругой. И таскать вещи к машине он ритмеру тоже запретил, шепнув что-то такое, отчего тихоня враз заткнулся и смирно сел в микроавтобус, на то же место, у окошка.       Закончив погрузку, музыканты заняли свои места, и Рюичи сам подсел на сиденье к младшему гитаристу. Нарочно плотнее подпёр его своим плечом и спросил заговорщицким шёпотом:       — Слышь, Ино-кун… а что тебе такое Джей сказал, а?       — Тебе какое дело? Это наши с ним отношения, — невольно огрызнулся раздосадованный кохай.       — Ну, как же… мне было бы полезно узнать, что за волшебное слово использует наш лидер-сан, чтобы ты его слушался, — ехидствовал Рэйла. Он уже перестал вспоминать маленький утренний инцидент и снова был вызывающе игривым.       — Не провоцируй меня, Кавамура, — сверкнул на него очами Иноран. — Хватит и того, что эти слова знает Джун. Может, лет через пять и ты так сумеешь, — фыркнул он, чуть смягчаясь. И пихнул певца плечом в ответ.       Сегодня почти все успели нормально выспаться, да и нервяка стало в разы меньше, парни ощущали себя группой, они вполне сыгрались и теперь жаждали покорить Острова. Оносэ упоминал на репетиции, что планирует в ближайшее время договориться с небольшим частным лэйблом о записи их первого альбома — и вот эти новости будоражили согруппников куда сильнее предстоящего выступления в маленьком йокогамском клубе.       По уговору с администрацией, рокеров пустили в помещение со скромной сценой, чтобы те успели настроить своё оборудование и провести саунд-чек. Как большие.       — Ещё немного — и мы станем мейджерами, — подзадоривал друзей басист, смоля сигарету и поглядывая на недовольного скрипача, который опять задерживал всех своими капризами. — Выпустим альбом — песен у нас достаточно, есть, из чего выбрать. Про Немезиду — обязательно, — фыркнул он смешливо, поймав вопросительный взгляд вокалюги. Это была его старая песня, из прежнего репертуара Рэйлы, но в новой обработке — рыжий лид-гитарист украсил мелодию такими мощными гитарными запилами, что понравилось всем. — Первой поставим, обещаю.       С неё начали саунд-чек, когда Сугизо, наконец, перестал морщиться и выстроил звук своих трёх гитар, как ему хотелось. Густые басы затопили маленькое помещение, в них вплелась напряжённая мелодия гитары Инорана и тревожный ритм ударных… а потом — низкий, нарочито хриплый голос Рюичи.       — Едва солнце канет за горизонт,       Ты уже знаешь — тебе нет спасения.       Слова молитвы стынут на губах,       Ты уже знаешь — она неумолима.       Из мрака ночи соткан её плащ,       Рука сжимает кинжал разящий.       Она придёт, чтобы свершить месть,       Она придёт, неся расплату.       Немезида, о-у-о!       Королева перекрёстков!       Немезида, о-у-о!       Леденеет в жилах кровь!       Тот, кто злое совершил,       Не увидит вновь рассвет!       Лид-гитара — покоцанный, но ещё крепкий чёрный Фендер — хрипела и рычала не хуже Кавамуры, будто охотничья свора, взявшая кровавый след. Оносэ не просто так выделил новую песню в их репертуаре — только сейчас, кажется, он смог как следует оценить мощнейший потенциал своего рыжего гитариста. Да и все они как следует вложились в эту песню с глючным фэнтезийным текстом, так что вещь получилась ничуть не хуже любимой лидер-саном «Пляски Огня».       Очередной лайв прошёл на ура, новые композиции публика встретила благосклонно, кто-то даже подпевал, узнав старую песню Рэйлы. Вот только после финальной песни, когда зрители требовали ещё, Ино не смог выйти из подсобки для запланированного энкора — ему стало плохо. Он держался весь концерт, но в последнем перерыве силы оставили его, он едва не упал прямо на пол, но его успел подхватить басист.       — Ксо! Ино-тян! Что с тобой? Не молчи, ответь! — Джун и сам посерел от испуга за братца, еле сообразил уложить его на жёсткую кушетку. Рядом уже нарисовался певец с бутылкой воды.       — Дай ему попить. И посиди с ним… а мы и втроём справимся. Спою что-нибудь простое, — он оглянулся на сэмпаев. — Суги-кун, знаешь эту, старую… «Сакуры тонкий изгиб»?       — Хм… мелодию помню, смогу подыграть, — хмуро кивнул рыжий, и Ямада поддержал друга.       — Подстучу немного. А ты это брось, Ино-кун, пей водичку и отдыхай, — более мягко обратился он к бледному ритмеру, который лёг на бок и обхватил себя руками. Джей уже укрывал его всеми шмотками, какие ухватил с вешалки. Тяжело вздохнув, лидер дал своё разрешение молчаливым жестом, и трое согруппников вернулись на сцену под вопли разгорячённых фанатов.       — Мы просим минутку тишины, — сказал в микрофон Кавамура — и маленький зал почти сразу затих в недоумении. — К сожалению, нашему гитаристу стало плохо, он ещё не оправился после недавней болезни, поэтому мы подготовили для вас другую песню. Думаю, вы все её знаете… и любите.       Ясухиро на ходу придумал небольшое вступление, коротко кивнул вокалисту, командуя начинать… Известная песня в исполнении красивого вокала вызвала шумное одобрение, тем более, что Рюичи не огрублял сейчас голос, позволяя ему литься серебряной капелью…       В подсобке, позади маленькой сцены, где хмурый басист растирал ладони названному брату, слышно было хорошо, и оба на несколько минут замерли, вслушиваясь.       — Ишь, заливается, наш Соловушка, — хмыкнул Оносэ, когда песня закончилась и исполнителей провожали дружными аплодисментами. — Жаль, нам такой тонкий голосочек не подходит.       — Зря ты так считаешь, Джун, — тихо отозвался Шинобу, не открывая глаз. — Кстати, пение низким голосом для него вредно… он так быстро угробит свой природный вокал.       Джей хмыкнул с сомнением, но ответить ничего не успел — в подсобку вернулись трое коллег, и певец первым делом присел возле лежанки. Потрогал лоб младшего гитариста, покачал головой.       — У него упадок сил. Нужно быстрее домой — накормить и в горячую ванну его.       — Где ж я тебе ванну возьму в это время? — малость ошалел басист, забывший, что у Кавамуры нормальный дом с офуро. — Ах да, извини, затупил. К тебе домой, ты хотел сказать?       — Конечно.       — Мы вас тогда прямо дотуда подбросим, а вещи и деньги потом разберём. Так, переодеваемся быстро — и в машину. А ты лежи, — сурово распорядился лидер, погрозив кулаком Иноуэ. Впрочем, тот уже не пытался возражать — и эта покорность ещё больше тревожила Джуна. Следующий концерт был намечен на пятницу — а это уже через три дня… и если Ино не успеет восстановиться, то придётся всё отменять и платить неустойку клубу.       Музыканты в самом деле быстро собрались и перетаскали свои вещи в микроавтобус. Дело было отлажено, и каждый знал, что куда класть, так что погрузились в машину без лишней суеты. Только Оносэ поменялся местами с певцом, чтобы тот показывал Юсуке-куну дорогу к своему жилищу. А Шинобу уютно устроился в надёжных лапах своего побратима и дремал, уткнувшись лбом в его шею. Ему даже не дали переодеться — так и везли в концертном балахоне, потому что он был гораздо теплее всей прочей одежды.       Ехать было не очень далеко, так что уже через полчаса допустимо быстрой езды авто остановилось рядом с закрытой рамэнной.       — У вас еда-то в доме есть? — напоследок спросил Джей, лично доведя ритмера до дверей Рюичиной съёмной хаты.       — Есть, — отозвался вместо Соловушки Иноран, незаметно чмокнул своего братишку возле уха и сам отцепил от себя его руки. — Оясуми, Джун.       — Смотри у меня. Завтра позвоню. Оясуми.       Через кухонное окно певец проводил микроавтобус взглядом, потом занялся разогревом еды, покуда сосед снимал с себя концертные шмотки в коридоре.       — Как ты? Только честно, — спросил он у севшего возле открытой форточки Ино. Тот уже покурил в машине, поэтому не остался сидеть на крылечке, как бывало не раз.       — Если честно — мне уже лучше, спасибо, Рю-кун. Голова не кружится… и жрать охота.       — Ну, ещё бы, — фыркнул Рэйла, накладывая еду в две пиалки. — Ты же до больнички вообще почти не ел. Вон, до чего себя довёл.       Ино не ответил, слушая начавшийся снова дождь. Было странно вспоминать сегодняшнее утро, как затрезвонивший будильник всполошил Кавамуру, во сне уютно прижавшегося к нему, своему одногруппнику. Как вокалист потом отводил глаза, кусая губу.       — Если хочешь, я достану второй футон и лягу отдельно, — огорошил его гитарист, придвигая к себе свою порцию нику-удона. — Чтобы не провоцировать тебя.       Рюичи открыл было рот, чтобы спросить, о чём речь, но тут сам вспомнил утреннюю неловкость — и закрыл его.       — Вообще-то, мне было приятно… обнимать тебя, — после долгой паузы решился сказать он, утолив немного голод.       — Ну, ещё бы, — передразнил его фырканье Шинобу, — тебе, наверное, приснилась какая-нибудь девица.       — Ошибаешься, — нахмурился старший, но больше ничего не добавил. Доев, заварил чай, а ещё насыпал в термос горсть сушёных плодов шиповника и залил туда кипяток. Двое снова молчали, обдумывая сложившуюся ситуацию с разных сторон, наконец, Иноуэ доел свою порцию, выпил пару чашечек чаю и поднялся.       — Я в душ. Не ошпарь меня, — дежурно пошутил он, поднявшись со стула. От футболки уже сильно пахло потом, хотелось поскорее её снять и вымыться.       — Угу. Посиди в ванне минут десять, — посоветовал Кавамура. — И ложись сразу, не то простудишься. У тебя организм ослаб, иммунитета может не хватить.       Забота вокалиста была приятна, тем более, что ритмер слышал — он говорил искренне. Не ответив, младший ушёл в ванную, чтобы тщательно вымыться. Мелькнула мысль, не попробовать ли сегодня спровоцировать Рюичи? Уж на активную-то позицию тот точно согласится… Но интуиция упрямо твердила, что лучше ещё немного выждать — и попытаться получить самого певца в пассиве. Сейчас эта задача не казалась Шинобу невыполнимой. Вот только сил уже не было ни на что — лишь ополоснуться и засесть в офуро с горячей водой.       Очнулся он от шлепков по щекам и брызг ледяной воды в лицо. Вздрогнул, дёрнулся — и едва не захлебнулся, соскользнув в воду по уши. Но его тут же потянули вверх, обхватив под мышками. И не сразу до уснувшего разума дошло, какими словами ругается на него сосед. «Сонный паралич» отпускал быстрее обычного — видимо, сон был совсем недолгим. Иноран мокрым мешком свалился на влажный кафельный пол под гневные причитания Рэйлы.       — Да не ори ты… Я что, уснул? — с трудом ворочая языком, спросил гитарист, пытаясь сесть.       — Не будешь тут орать, — всё ещё пыхтел от пережитых эмоций старший. — Я думал, уже всё! Он уже утоп! А он дрыхнет тут себе! Я с тобой поседею, блин! Вставай, нечего на холодном полу валяться, — сбавил тон Кавамура, шагнул в сторону вешалки и кинул в соседа его полотенце. — Сам оденешься или помочь тебе?       Только теперь Иноуэ спохватился, что сидит тут, в чём мать родила, и поспешно прикрылся полотенцем.       — Сам… Рю-кун, ты, это… отвернись, пожалуйста…       — Как же ты меня соблазнять собираешься, стесняшка? — насмешливо хмыкнул Рюичи, стаскивая с себя намокшую футболку. — Да и видел я уже всё. Можешь не прикрываться.       Шинобу метнул в него мрачный взгляд и поднялся, наматывая на бёдра махровую ткань. Наскоро промокнул волосы в несвежую футболку, сунул ноги в шлёпанцы и молча вышел, не собираясь ничего объяснять и оправдываться. Вокалист картинно закатил глаза и принялся стаскивать с себя прилипшие мокрые джинсы.       Когда он вымылся сам и расслабленно посидел в офуро, время перевалило за полночь. Музыканты давно привыкли ложиться поздно, так что и Кавамура придерживался этого графика. Замотавшись в одно полотенце и спрятав длинные волосы под другим, он сходил на кухню, чтобы перелить отвар шиповника в две чашки. Одну выпил сам, заодно с таблеткой для профилактики простуды, а вторую понёс наверх, в спальню. Он заранее усмехался уголками губ, предвидя реакцию упрямого соседа, но был намерен добиться своего.       Ритмер лежал на своей половине футона, отвернувшись носом к стене и до ушей укутавшись в простыню. В доме было не так жарко, как на улице, но всё равно, оба парня чаще спали, не укрываясь… а значит, этот тихоня обиделся-таки.       — Ино-кун, я знаю, что ты не спишь, — присев рядом в сэйдза, певец поставил блюдце с чашкой на пол так, чтобы не опрокинуть нечаянно. — Не обижайся, я ведь сказал правду.       — Я не обижаюсь, — буркнул Иноран, не пошевелившись.       — Оно и видно. Ну, раз не обижаешься, тогда выпей, пока тёплое.       Рюичи пару раз стукнул ногтем по краю тонкостенной чашки с простым орнаментом из бамбуковых ростков. Он не ждал, что Шинобу так быстро сдастся, настроился на то, чтобы шутливо поуговаривать его, но младший гитарист удивил его снова. Молча сел, сам взял чашку, выпил залпом, поставил обратно и лёг, буркнув:       — Спасибо. Оясуми.       Маленькая напольная лампа светила вокалисту в спину, так что его тень плащом укрывала закутанного в простыню соседа. В голове Кавамуры разом взметнулся фонтан мыслей, годных для написания лирики, так что он с трудом подавил в себе порыв рассмеяться — ох уж эта своенравная Муза! Вечно лезет под руку, когда совсем не время!.. Но юный поэт знал, что нельзя сердить эту почтенную особу своим пренебрежением — и со вздохом пересел поближе к лампе, чтобы немного пошуршать черновиками и записать пришедшие на ум строчки.       Как ни странно, этот творческий порыв помог Соловушке заглянуть в себя и понять, какие чувства движут им сейчас. Он вправду сильно привязался к симпатичному ритмеру, который проявил такую заботу и простил ему даже откровенную попытку завязать драку. Ино-кун остался жить здесь, чтобы помочь певцу справиться с бессонницей… а ещё, даже испытывая сильное влечение, не пытался приставать к нему, уважая право другого человека на выбор. Рюичи не врал, признавшись другу, что ему понравилось просыпаться в его объятиях. Он просто не был уверен, что хочет попробовать что-то новое в сексе — ему всегда хватало внимания фанаток и девиц лёгкого поведения. Да, сейчас с этим стало посложнее, он почти все силы отдавал работе в группе, репетициям и выступлениям, но это ведь не значит, что он сразу радостно согласится переспать с парнем… нет ведь?..       Выключив свет и улёгшись, Рэйла положил руки под голову, которая никак не желала засыпать, несмотря на присутствие рядом близкого человека. Смотрел в потолок, прислушиваясь к ровному дыханию согруппника… и улыбался невесть чему… Потом сам перелёг поближе к Шинобу, залез под его простыню и обнял за талию, чтобы мягко уткнуться носом в его лопатки. Вдохнул его запах — и через минуту уже вырубился, поддавшись усталости…       Новое утро предсказуемо принесло новые заботы… для разнообразия — приятные. Кавамура проснулся от знакомого зуда в паху, машинально потёрся бёдрами о что-то тёплое… но сразу замер, сообразив, что это вовсе не мягкое женское бедро, а жилистая нога другого парня. Вокалист хотел было отодвинуться, но его не пустили — несмотря на недавнее истощение, руки у Инорана были достаточно сильными, чтобы удержать это вялое движение. Только теперь до Рюичи дошло, что он почти лежит на своём соседе, обнимая его рукой и ногой, а Шинобу не прогоняет его, ласково массируя затылок кончиками пальцев… И это было так приятно, что взбуждение разом усилилось. Теперь певец не смог бы убедить себя в том, что ему не нравится всё это — и горячее жилистое тело под руками, и отчётливый мускусный запах, исходящий от него, и эти уверенные ласковые касания… Он шумно вздохнул и потёрся щекой о грудь гитариста, на которой до этого спал, как на подушке.       — Это… неправильно… но так приятно, — договорил он раньше, чем кохай успел открыть рот. Впрочем, у тихони на сей счёт было своё мнение — и он его высказал.       — В животном мире, как я читал, очень многие виды используют… гомосексуальные связи… преследуя различные цели, — голос Ино был сейчас таким низким, воркующим… Рэйла прижимался к его груди ухом и даже сладко прижмурился от ощущения лёгкой вибрации. — Львы, слоны, жирафы… дельфины, коты… и многие другие виды делают это, поскольку самки не всегда доступны… и нельзя допустить перенаселения… мм… из-за нехватки ресурсов. В стаях с иерархией альфа-самец кроет не только своих самок, но и других самцов… чтоб знали своё место, — он хмыкнул, успокаивающе поглаживая обидчивого вокалюгу, чтоб не вздумал рыпаться опять. — А есть такие, кто объединяется в однополые пары, чтобы выжить… Мне хочется думать, что у наших друзей именно такая связь… равноправная и объединяющая… и секс не становится привилегией доминанта. И мне очень хочется… объединиться с тобой, чтобы… стать сильнее… вместе. Я ведь не стремлюсь подавлять твою волю, влиять на твои привычки…       — Да уж, — фыркнул Кавамура весело. — То-то я скоро привыкну спать с тобой в обнимку.       Настроение было необычайно лёгким, он не смог бы вспомнить, когда такое бывало в последний раз. Из-за накопившегося недосыпа, проблем с прошлой группой и очень сложных отношений с разными женщинами он привык быть дёрганным, нервным, злым, готовым к драке в любой момент… А сейчас ничуть не переживал из-за того, что лежит тут на своём гитаристе, трётся о него стояком и рассуждает о преимуществах однополых связей. Чудеса!       — Ано… не вижу ничего предосудительного в такой привычке, — мягко отозвался Шинобу, увеличивая нажим чутких пальцев, плавно спустившихся вниз по крепкой спине певца.       — Ммм… это нечестно, — простонал тот, чуя, как собственная эрекция снова усиливается, грозя разорвать трусы. Эластичная ткань уже стала влажной от выступившей смазки… и ритмер должен был это чувствовать бедром… не мог не чувствовать.       — Всё будет по-честному, Рю-кун, обещаю, — тихоня тоже умел соблазнять своим голосом… а его ладони снова ласково смяли ягодицы старшего, словно нажали на спусковой крючок. — Поцелуй меня… если хочешь…       Не в силах вытерпеть такую провокацию, Рюичи сам вцепился в плечи лежащего под ним парня, слегка приподнимаясь, чтобы опалить его лицо бешеным взглядом пантеры, сломавшей замок на своей клетке… А в следующую секунду двое уже жарко целовались — словно и не было никакого перерыва. Шершавые от мозолей пальцы снова добрались до болезненно раздувшейся плоти любовника, но на сей раз Иноуэ предпочёл уделить ему всё внимание, не стал трогать себя, хотя тоже ужасно возбудился. Обе его руки действовали согласно, словно при игре на гитаре, — правая рывками дрочила крепкий член, а левая, на которой не было длинных ногтей, осторожно трогала вокалиста сзади, приучая его к этим новым ощущениям. Сейчас он не смог бы оказать сопротивления, наверное… но Шинобу не стал рисковать и торопиться — просто гладил нежную кожу там, трогал закрытый вход, прислушиваясь к реакции партнёра. Кавамура пару раз зажимал чужие пальцы там… но не пытался убрать настырную руку оттуда, глухо постанывая в рот ритмера, готовясь кончить…       — Ты мне чуть губу не прокусил, — негромко сообщил Ино, когда дыхание Соловушки немного успокоилось. Сам он всё ещё был возбуждён, но надеялся, что певец поможет ему в ответ.       — Прости, — хрипло шепнул тот, потом смущённо потёрся носом о его шею. — Я раньше… никогда не терял головы… старался всё контролировать…       — Ну да, с девчонками приходится быть осторожнее, — понимающе хмыкнул Иноран. — Я-то гораздо крепче, не гляди, что худой.       — Ано… а ты ещё не?.. — запоздало спохватился Рэйла, скосив глаза на оттопыренные брифы соседа.       — Я бы хотел, чтобы ты мне помог, Рю-кун, — серьёзно отозвался младший гитарист. — Это ведь не сложно…       — Да, я понимаю, — досадливо поморщился вокалист. Ему вдруг стало неловко оттого, что Ино-куну пришлось столько времени терпеть. — Сейчас…       Запоздалое смущение залило его лицо краской по самую шею, так что он зажмурился и, не глядя, нащупал стояк партнёра под тонкой тканью белья. Запустил в него руку, осторожно потрогал, удивляясь собственной смелости… но это и вправду оказалось совсем несложно… А глухие стоны Шинобу сладкой музыкой вливались в уши, так что Кавамура ещё нарочно подразнил его, не дав кончить сразу. Ощущать свою власть над равным по силе и статусу партнёром, подчинять его тело своим рукам оказалось особенно приятно. И лишь со второй попытки он довёл дело до финала, радуясь сотрясающей Инорана крупной дрожи, — получилось!       — Спасибо… Рю-кун, — хрипло пробормотал тот, обмякнув на разворошенной постели… и немного придержал руку вокалиста на своём расслабившемся члене. Погладил сильные пальцы, доставившие ему такое удовольствие, сам стёр с них капли своего семени. — Видишь, это совсем не страшно — трогать другого парня, — непослушными губами усмехнулся он… потом поднёс кисть Рюичи к своему лицу и нежно поцеловал чуть влажные костяшки, чуя на них свой запах.       — Взаимно, Ино-кун, — буркнул смутившийся Рэйла, выдернув у любовника свою руку. Словно ритмер не поцеловал, а прижёг его кожу тлеющей сигаретой. — Хорош валяться, жрать пора…       — Отдыхай, я схожу за едой, — тихоня уже каким-то чудом успел натянуть свои трусы и джинсы и стоял на ногах, застёгивая ширинку. Не до конца уснувший член мешал ему немного, но он справился. Достал со своей полки в шкафу свежую футболку, ловко нырнул в неё и через пару секунд уже был в коридоре, разыскивая свою кепку и наличность. И именно в этот момент резко брякнул телефон.       — Ксо! — ругнулся от неожиданности гитарист, выронивший деньги из рук. — Ано… Рю-кун, я возьму трубку, нэ? Это, наверное, Джун…       — Да, — Кавамура высунулся из спальни, наспех завязывая поясок халата.       — Моси-моси, — едва справившись с голосом, сказал в телефон Шинобу. Он очень редко кому-то звонил сам, и ещё реже доводилось отвечать на звонки, поэтому он каждый раз робел немного.       — Привет, Рюиченька, что у тебя с голосом? — защебетала женским голосом трубка. — Опять горлышко болит?       — Ано… это кто? — нахмурился Иноуэ, догадавшись, что это кто-то из пассий сластёны-певца.       — Как, ты не узнал меня, калавиночка? Это же я, твоя Хитоми-тян, — голос показался парню ужасно жеманным и приторным, он даже поморщился, мрачно глядя на спускающегося по лестнице соседа. Протянул ему трубку — мол, это тебя. Но вокалист, услыхав отзвуки женского голоса, тут же сделал страшное лицо и замахал руками, артикулируя беззвучно: «МЕНЯ ТУТ НЕТ!» Ритмер криво усмехнулся, снова поднёс трубку к уху и, перебив писклявую воркотню, твёрдым голосом заявил:       — Если вам нужен Кавамура Рюичи, то он здесь больше не живёт. Извините, — и мстительно сжав губы, утопил рычаг сброса пальцем.       Несколько секунд Соловушка ошалело смотрел на согруппника… а потом запрокинул голову и звонко расхохотался.       — Ахахаха! Вот ты шутник, а! Взял — и выселил меня из моей хаты! — отсмеявшись, Рэйла шутливо погрозил другу пальцем. — Теперь тебе придётся всегда отвечать на звонки.       — Ладно. В следующий раз скажу, что у тебя теперь новый любовник, — нарочно грубовато отшутился гитарист, сцапал певца за ворот халата, притянул к себе и жёстко поцеловал в губы, почти укусил. — Я быстро.       — Ну-ну, — Кавамура проводил младшего до дверей взглядом, поправил свой халат и ушёл в туалет, мельком подосадовав, что не сумел придумать достойного ответа на такое… весьма спорное заявление.       «Эта Хитоми совсем обнаглела, так что пусть катится на все четыре стороны, — успокоившись, думал певец, умываясь и смывая со своего тела следы утреннего хулиганства. — Давно надо было её отвадить… ишь, чего придумала — звонить мне домой!»       Услышав ещё один звонок, он чуть не выронил зубную щётку, потом наскоро сполоснул рот и поспешил к аппарату. Всё же, нужно было ответить, потому что мог позвонить хозяин квартиры.       — Слушаю, — нарочито огрубив голос, подражая выговору Инорана, сказал в трубку Рюичи.       — Э… Ино-кун? Привет, ты как себя чувствуешь? — немного неуверенно спросил басист.       — Это я, Джей-кун, привет. С Ино всё в порядке, он пошёл в столовую за едой, — уже нормальным своим голосом отозвался Рэйла.       — Как ты мог его отпустить на улицу? — гневно заворчал Оносэ. — Тебе велено было ухаживать за ним!       — Не кипятись, Джей, — миролюбиво улыбнулся вокалюга, отстранённо удивляясь своему спокойствию. Еще пару недель назад он на такой наезд ответил бы грязным кансайским посылом. — Он сам вызвался сходить, я его не собирался напрягать. И я не умею, как ты, сказать ему что-то такое на ухо, чтоб заставить слушаться себя, — съехидничал он. Послушал смущённое сопение на том конце и спросил сам: — Когда репа — завтра? У вас-то всё хорошо, нэ?       — Да, завтра… спасибо, Рю-кун, у нас всё нормально, — ответил лидер и только тут сообразил, что опять спалился, выдав свои отношения со скрипачом. — Тьфу ты, блин, — буркнул он, а потом жёстким тоном сказал: — Только попробуй где-нибудь вякнуть про нас, Кавамура.       — Не думай, будто бы я боюсь тебя, Лев-сан, — спокойно улыбнулся певец, снова дивясь собственной мягкой реакции. — Но я никому вас не выдам… ведь вы теперь — мои друзья. А для меня дружба — не пустой звук.       — Спасибо, Рюичи, — успокоенно выдохнул басист. — Звонить дорого, я не буду перезванивать тогда… А этому упрямцу скажи, что если не побережёт себя до пятницы, то я отменю концерт… и заплачу неустойку клубу со своих денег. Понятно?       — Передам — слово в слово, — мурлыкнул Соловушка, догадавшись, что это и есть те самые волшебные слова, имеющие власть над тихоней ритмером. Оносэ уже говорил как-то вскользь, что его школьный друг боится только одного — подвести свою группу и, конкретно, своего побратима.       Попрощавшись с лидером и ещё раз заверив его, что не позволит младшему гитаристу напрягаться, Кавамура прошёл на кухню, чтобы прибраться перед завтраком, накрыть на стол. Сегодня была очередь Иноуэ мыть посуду, но вокалист всё же решил попробовать отобрать у соседа эту работу. Заодно проверить «волшебную» фразу. Заслышав возню в коридоре, он вышел туда, чтобы перенять из рук младшего пакеты с коробочками.       — Ох, и влетело мне от Джея, — как бы невзначай подосадовал певец, направляясь на кухню.       — Он звонил? — спросил ему в спину Шинобу, стаскивая обувь и отряхивая мокрый дождевик. — Блин, я так и знал, что пропущу его звонок… А тебе-то за что?       — Ага… я сказал, что ты ушёл за едой… так он мне чуть ухо через трубку не откусил. Велел, чтоб я тебе не позволял работать по дому, — Рюичи говорил спокойно, расставляя еду на столе и переливая рамэн в нормальную посуду. — Так что я сегодня посуду сам помою… да и полы протру заодно.       — Джун перестраховщик, не обращай внимания, — смущённо потёр переносицу Иноран. — Со мной ведь всё уже нормально… ты сказал ему?       — Да сказал, конечно… а он мне заявил, что если ты не успеешь восстановиться к пятнице, то он отменит выступление, — нарочито мрачно договорил старший «волшебные» слова. — И, мол, неустойку клубу со своих заплатит.       Шинобу уже взялся за палочки, но не донёс шмат лапши до рта, нахмурившись тоже. Потом всё же набил рот едой, шумно всосав капли бульона с губ, прожевал и решительно сказал:       — Ладно. Просто поменяемся сменами — сегодня ты, а завтра я всё равно сам буду дежурить по кухне. И на репетиции я ему всё скажу, что думаю по поводу такого откровенного шантажа.       За эти два месяца со дня знакомства с ритмером Кавамура не раз сталкивался с его внезапным упрямством при кажущейся покладистости и бесхарактерности. Но каждый раз смотрел на одногруппника, как на диковинное чудо — что-то вроде нежной фиалки с железными колючками, невесть откуда взявшимися. Даже ощутил некоторую потребность смягчить зарождающийся конфликт — ещё не хватало ссоры между основателями группы накануне записи альбома!       — Ты злишься, что ли? Не надо, Ино-кун… даже я уже понял, что Джей очень сильно дорожит тобой, — миротворец из Рэйлы всегда был аховый, но сейчас ему очень хотелось не допустить раздора. — А ты вчера едва не в обморок упал… вот он и переживает. Блин, и я-то хорош — сам бы сходил… а ты подождал бы его звонка, раз он обещал позвонить…       Певец досадливо покачал головой и сунул в рот кусочек варёного яйца.       — С ума сойти, дожили, — уже спокойнее фыркнул Иноран, помешивая свой рамэн. — Ты будто собрался защищать Джуна от меня?       — Ано…       — Не переживай, Рю-кун. Я просто скажу ему пару ласковых… на ухо. У меня в запасе тоже есть «волшебные» слова.       — Хм… а он не сочтёт их шантажом? — приподнял бровь Рюичи.       — Что ж, тогда наш счёт сравняется, — пожал плечами этот тихоня. Помолчал ещё пару минут, насыщаясь, пока еда ещё не остыла, а потом вдруг сказал: — Джун мне как старший брат, хотя у нас разница меньше двух месяцев… но в семьях у нас всё было наоборот. Это я был старшим, у меня ещё двое братьев есть. А у Джуна — старшая сестра. И он всё равно иногда ведёт себя, как балованный младший. И очень обижается, когда я ему на это намекаю. — Гитарист подпёр щёку рукой, глядя в опустевшую пиалу. — Ладно, от меня не убудет, если я выкажу ему своё послушание, — подвёл он итог и пододвинул к себе тарелку с омлетом, чтобы разрезать тёплую душистую лепёшку пополам.       Кавамура машинально взял свою половину, отщипнул пальцами кусок, сунул в рот, начал жевать… и думал о том, что вообще не знает этого человека, сидящего рядом. Незнакомец с лицом тихони Иноуэ казался настолько взрослым, словно бы ему было лет полста, а вовсе не неполные девятнадцать. Если бы вокалист вдруг решил поделиться этими наблюдениями с басистом, то услышал бы в ответ только многозначительное хмыканье. Кто-кто, а Джун хорошо успел узнать своего близкого друга и знал, что тот не только ловкий тактик, но и дальновидный стратег, просто предпочитает держаться в тени своего яркого и харизматичного названного братца. И уж если этот тихоня что-то задумал, то уже вряд ли свернёт с намеченного пути.       Разве только затем, чтобы вернее добиться желаемого, если вдруг узрит более удобный путь.       Но Рюичи не спешил обсуждать поведение ритмера с лидером, и некому было подсказать Соловушке, что его медленно, но верно опутывают тончайшей паутиной эмоциональных связей, постепенно уводя с проторенной дорожки привычных отношений с капризными вертихвостками, типа той Хитоми. Поэтому певцу казалось даже, будто бы это он сам начал проявлять всё больше симпатии скромному второму гитаристу, отвечая на его заботу и смутно угадываемую любовную привязанность…       Задумавшись, он даже не сразу заметил, что Иноран ушёл с кухни, чтобы покурить на крылечке. За окном было серо и сыро, и Кавамура даже чуть порадовался про себя, что бросил курить и ему не нужно выходить из-за этой дурной привычки на улицу. Конечно, он мог бы курить и дома, но тоже не любил, когда в помещении постоянно пахнет сигаретным перегаром.       Перемыв всю посуду, вокалист занялся мытьём полов, покуда сосед терзал свою акустическую гитару, сидя на диванчике в гостиной. Что-то слышалось знакомое в переборах струн, а что-то было внове, но Рюичи отметил, что под эту музыку как-то веселее делать не самую приятную работу. В прошлый раз он прибирался перед выпиской Шинобу из больницы. Вздремнувши в холле для посетителей, певец нашёл в себе силы затеять дома уборку, чтобы больной согруппник не оказался среди бардака, вернувшись сюда. И теперь был вынужден снова делать это, чтобы он не напрягался и смог отдохнуть до выступления.       Наконец, и это занятие себя исчерпало.       — Ох-хох, — нарочито устало вздохнул Соловушка, но сразу же усмехнулся. — Всё в порядке, Ино-кун, это я так… надо было попозже это делать, а не сразу после еды.       — Спасибо, Рю-кун, — с понимающей улыбкой кивнул ритмер, отставляя гитару в сторону. — Теперь тебе надо отдохнуть. Хорошо, что у нас сегодня выходной… или ты куда-то собираешься вечером? — он внимательно смотрел на то, как отреагирует на такой намёк этот бабник. Но тот лишь махнул рукой.       — Не собираюсь. Раз уж ты в курсе, то я скажу честно: за последние недели я растерял всех… все контакты среди… ну, ты понимаешь, — Кавамуре почему-то не хотелось формулировать точнее, но младший его и так понял. — Вот… Хитоми была последней, кто… так что не поеду никуда.       Потрахаться нормально, конечно, хотелось, но об этом Рэйла говорить не стал. Что тут говорить, если он уже дважды соглашался получить немного ласк от другого парня. Не стоило провоцировать соседа на то, к чему он, Рюичи, ещё не был готов.       — Ладно… давай я тебе массаж сделаю, чтобы хоть чем-то помочь, — с самым невинным видом предложил Иноуэ, поднимаясь на ноги. — У меня, например, каждый раз колени болят после мытья полов… а у тебя как?       Вокалист не собирался жаловаться, но он тоже не был привычен ползать на коленках по полу и делал это каждый раз с большой неохотой, заставляя себя поддерживать порядок в доме, чтоб было не стыдно водить сюда девиц. Теперь, вроде как, это было не так актуально, но перед новым соседом тоже не хотелось выглядеть свинюшкой.       — Ну… так… немного неприятно, конечно, но я…       — Брось, Рю-кун, я же видел, как ты их растирал только что, разогнувшись. Я почти профессионал, я ходил на курсы по массажу ещё в средней школе… и у меня есть корочка с курсов доврачебной помощи. Где-то. До знакомства с Джуном я хотел быть врачом, да…       Кавамура одарил его взглядом «чего ещё я о тебе не знаю, тихоня?» — и, кивнув, ушёл в ванную, чтобы ополоснуть ноги перед массажем. В детстве мама водила его к костоправу, подозревала у сына искривление позвоночника, но врач, крепко помяв щуплого подростка, ничего ужасного не нашёл, только посоветовал заняться плаванием. Пожалуй, это был единственный в его жизни сеанс того, что называлось массажем, и до первых контактов с Инораном певец думал, что это всегда связано с болью. Но тот массаж головы… и плеч… он заставлял желать чего-то большего… хотелось довериться этим сильным, но ласковым рукам.       Поднявшись в спальню, Рюичи постарался не встречаться взглядом со своим соблазнителем. Вчера ему было смешно представлять себе тихоню Ино в роли этакого мачо, способного совратить натурала, но сейчас появилась мысль, что в арсенале этого молчаливого парня в самом деле есть весьма действенные методы. Он может стесняться собственного обнажённого тела, но его руки умеют что-то такое… от чего по спине уже заранее бегут мурашки предвкушения.       «Я ведь не боюсь… не боюсь. Я сильнее, я справлюсь с ним, если он вдруг… если…» Вокалист уговаривал сам себя, ложась навзничь.       «Боишься подставлять мне свой зад? — чуть насмешливо дёрнул бровью Шинобу, заранее доставший со дна своей сумки остатки хорошей смазки в удобной упаковке. — Наивный Соловушка… я тебя и в этой позе могу трахнуть…»       Но любрикант был пока что спрятан под подушкой, сам гитарист даже не снял футболку, а массаж начал с самого невинного места — со ступней. Сев в ногах соседа, он положил обе его ступни на свои бёдра, затянутые в тонкие домашние бриджи, и принялся ласково массировать, растирая сперва ладонями, чтобы не было так щекотно.       — Не дёргайся, пожалуйста, Рю-кун.       — Щекотно же, блин, — отвлёкшись от смутных переживаний, певец похихикал, но не стал вырывать свои ноги из умелых рук Инорана.       — Сейчас пройдёт. Тебе щекотно потому, что ты напряжён… и боишься меня.       — Пф! Вот ещё. Ничего я не боюсь, — снова попался на ту же удочку Кавамура — и тут же отвёл взгляд… потому что снизу вверх начало распространяться знакомое тепло от горячих прикосновений. Пальцы Иноуэ профессиональными движениями проминали свод стопы и более мягкую кожу вокруг пятки, а вокалист уже был вынужден прикусить губу, чтобы не выдать себя стоном — так это оказалось приятно. Неожиданно — и оттого ещё более сладостно.       — Дыши глубже… ты же умеешь, — слегка поддел старшего ритмер, чуя, что партнёр начинает шумно сопеть носом, возбуждаясь от массажа икр. Ладони Ино неторопливо скользили снизу вверх, как положено, охватывая тощие ноги Рюичи спиральными поглаживаниями.       — Дышу, — хрипло отозвался певец, не открывая зажмуренных глаз. — А это точно массаж? Или ты… просто лапаешь меня? — вдруг спросил он и приоткрыл таки один глаз.       — Это расслабляющий массаж… только без масла, — почти спокойно сообщил Шинобу, двумя руками оглаживая одно колено соседа… и через несколько секунд принимаясь за второе. — Если ты ждёшь боли — её не будет… У тебя вполне здоровое тело, да и я не костоправ… поэтому больно не будет. — Он помолчал с полминутки и спросил сам: — А что, если бы я сказал… что лапаю тебя… ты бы тут же убежал, нэ?       Неотрывно глядя в ошеломлённое лицо Кавамуры, он пересел чуть ближе, приподнял его правую ногу повыше и положил щиколоткой на своё левое плечо, чтобы было удобнее массировать заднюю поверхность его тощего бедра. Мышцы у вокалюги были закалённые пробежками и плаванием, но сейчас они быстро расслабились под умелыми руками кохая. А Рюичи снова закрыл глаза и немного отвернул лицо, чуя, что не может сопротивляться этому ласковому натиску. Потому что не хочет.       — Я бы… не знаю, — с трудом выдавил из себя Рэйла, подавив желание прикрыть пылающее лицо сгибом локтя. — А ты… всё-таки лапаешь меня, да?       — Нет. Пока что нет, — с улыбкой ответил массажист, укладывая на своё правое плечо левую ногу разомлевшего Соловушки. — Я ведь не трогаю твой член… не касаюсь интимных мест — губ, сосков… ягодиц… Это просто массаж, Рю-тян… правда. Но если бы ты знал… как сильно я хочу… целовать тебя… ласкать… облизывать твою кожу… Никогда… никого я не хотел так, как тебя… Рюичи…       Сильные руки снова и снова скользили по худощавым бёдрам, гоня кровь к паху… но не задевая даже края оттопыренных брифов. А Кавамура пытался хоть немного выровнять дыхание, думая о том, что теперь, кажется, понимает тех девчонок, которых уговаривал на секс похожим образом, этаким нежным нахрапом. Может быть, не все они стеснялись и боялись… наверняка, были такие, кто ломался лишь для виду… но он-то сейчас не разыгрывал невинность. Просто его тело перестало принадлежать ему. Он не мог пошевелиться, не мог убрать свои ноги с плеч Инорана, который сейчас нежно целовал его щиколотки — то правую, то левую… надолго прижимаясь горячими губами…       Гитарист чувствовал: ещё немного — и сладкий вокалюга сдастся, не сможет устоять перед желанием собственного тела, умело разбуженным этим массажем. Его ладони плавно соскальзывали со щиколоток на колени, а оттуда, по бёдрам — почти к самому паху… И замирали у самой границы интимной зоны, едва касаясь горячей кожи кончиками пальцев, дразня возбуждённого Кавамуру, не прикасаясь к ноющему члену. Было почти невыносимо смотреть на него в этой развратной позе, с разведёнными ногами, уложенными на плечи Шинобу… смотреть — и ничего не делать. И руки сами сдвинулись чуть дальше, большие пальцы очертили линию вдоль кромки белья, чтобы секунду спустя уверенно нырнуть под эластичную ткань, пройтись по промежности — такой горячей, шершавой от жёстких волосков…       — Пожалуйста… не надо… Ино…       Иноуэ смотрел сейчас только на вожделенную задницу, уже предвкушая жаркий секс, поэтому даже не сразу понял, что именно прошептал ему Рюичи, закрывший лицо ладонями.       — Что? — ласкающие руки остановились, не успев коснуться разбухшей плоти, ритмер перевёл взгляд на лицо партнёра, закрытое ладонями… и заметил, что длинные пальцы певца едва-едва подрагивают. — Ты… Не правда, ты ведь хочешь! — внезапный отказ почти созревшего любовника вспенил ему кровь. Он точно знал, что сделать, чтобы сломить это слабое сопротивление: стоит только начать ласкать член — и всё, Рюичи сдастся, позволит трахнуть себя.       — Я… боюсь, — еле слышно отозвался тот… и его пальцы сжались, впиваясь в собственное лицо, которое он только что потерял, признавшись в своём страхе. Но именно это подействовало на распалённого Инорана, как ведро ледяной воды на голову.       Отдёрнув руки от паха соседа, он машинально снял его ноги со своих плеч, поставив его ступни на постель, неловко погладил по колену.       — Прости… Рю-кун… я не хотел… пугать тебя… этим. Прости, — севшим голосом прохрипел младший. Собственное возбуждение схлынуло, оставив неприятное ощущение в теле, но он не обращал внимания на это. Зачем-то укрыл Кавамуру простынкой до плеч и поднялся на ноги. — Схожу, покурю…       Выйдя на крылечко, он с минуту просто смотрел на потоки сильного ливня, забыв о куреве… потом бездумно сунул пачку обратно в карман и шагнул из-под широкого козырька под хлещущие струи. Задрал лицо к хмурому небу, чтобы дождь смыл краску стыда с его впалых щёк.       «Ксо… ксо! Ты озабоченный придурок, Ино! Что, в штанах чешется? Иди, почеши об забор, тупица! Вбил себе в голову, что Рюичи уже готов… и даже не удосужился спросить его самого, что он об этом думает. Эгоист ты, вот ты кто. Только о себе думаешь, блин… Как теперь мириться будешь, а? Думаешь, он тебя простит? Ха…»       Постепенно, в голове становилось пусто, мысли почти растворились в пелене дождя… Но в какой-то момент в его сознание ворвался возмущённый голос Рэйлы, который снова ругался последними словами… и куда-то тащил его, едва не вывернув руку за запястье.       — Пусти… больно же, — вяло рыпнулся Шинобу, пытаясь высвободить свою руку из крепкого захвата. В ответ услышал ещё одну порцию кансайских словечек и покорно поплёлся домой. Оказалось, что он уже почти дошёл босиком до остановки автобуса, идущего через всю Йокогаму в порт.       — Раздевайся! — едва сдерживая истерический смех от нелепости ситуации, рявкнул Кавамура, втащив абсолютно мокрого согруппника в прихожую. — Снимай с себя всё, живо! Ксо… Джей нас обоих убьёт. И будет прав, между прочим!       — Как… как ты меня нашёл? — забыв стесняться наготы, тихоня в одних трусах прошлёпал по чистому полу грязными ногами, ведомый под конвоем в ванную. — Если честно, я сам не понял, как там оказался… я просто вышел покурить…       — Знаю я твоё «пойду покурю»! — зло огрызнулся Соловушка, включая воду в душевом углу. — На. Мойся давай. А потом — в офуро.       Наплевав на экономию, он набрал в маленькую ванну горячей воды, заодно зачерпнул немного ведром, взял тряпку и ушёл — затирать следы на полу. Вернувшись, кинул мокрую одежду соседа в тазик для стирки и снова ушёл, чтобы принести гитаристу сухую и чистую одежду.       Ритмер не чувствовал, что замёрз, на улице было даже жарко, но сильный ветер выстудил промокшее тело, и только теперь, ополаскиваясь горячей водой из душа, Иноуэ начал лязгать зубами. Дрожь, охватившая всё тело, была, скорее, нервной, но он поспешил забраться в офуро, чтобы хоть как-то отвлечь организм. Иначе недалеко до нового срыва.       — Не усни мне там, — через дверь буркнул Рюичи, и гитарист не выдержал — расхохотался, выплёскивая этим все лишние эмоции, словно перекипевшую пену с бульона. В самом деле, смешно ведь: успеть за один час едва не заняться любовью, сбежать на середине процесса соблазнения, промокнуть до костей, безотчётно пытаясь уехать к морю — опять, как в тот раз… Только теперь Кавамуре каким-то чудом удалось успеть найти поехавшего крышей согруппника… Уснёшь тут, пожалуй.       Отогревшись немного, Иноран сам сообразил — он ведь и в прошлый раз пошёл на эту остановку. Где-то там его и нашли рано утром… а Рюичи вовремя вспомнил об этом. Вот и всё, никакой мистики.       «М-да… надо будет всё же съездить на побережье в ближайшее время… иначе я так и буду срываться туда, как только мне отрубит мозги в очередной раз, — невесело думал Шинобу, вылезши из ванны и вытираясь своим полотенцем. Кинул взгляд на свои шмотки в тазу. — Вряд ли меня пустили бы в таком виде в автобус… да и я же опять без денег ушёл, блин. Смешно, угу…»       Надев чистое и сухое, он первым делом прополоскал то, в чём вылез под дождь. Оно не было грязным, даже бриджи не пострадали, но ритмеру нужно было какое-то занятие. Лишь бы подольше не видеть вокалиста. Он просто не знал, как посмотрит ему в глаза после такого…       — Ино-кун! Хорош мокнуть уже, вылезай! — Рэйла, видимо, не считал произошедшее чем-то ужасным. — Тоже мне, араши-мэн, — услышал кохай, проходя мимо кухни. — Сюда иди, куда пошёл.       Тихоня хотел было посидеть в гостиной, но пришлось подчиниться, чтобы не провоцировать новый конфликт. Сосед сидел за кухонным столом, кивнул ритмеру на второй стул и на чашку с отваром шиповника.       — Пей. Ещё не хватало, чтоб ты прямо на сцене в обморок свалился.       — Спасибо, Рю-кун…       Стараясь не поднимать глаз на объект своего вожделения, который совсем недавно был в его руках, Иноуэ послушно выпил кисловатый отвар, с тихим стуком поставил чашку на блюдце. Он не мог видеть, что на лице Рюичи отражается внутренняя борьба, что певец уже совсем не уверен в том, чего же именно он боится…       — Скажи, — обычно высокий, голос Кавамуры сейчас прозвучал глухо и низко, — скажи, ты правда собирался… меня…       Закрыв вспыхнувшее лицо руками, гитарист едва заметно кивнул. «Ками-сама! Зачем он опять говорит об этом?..»       — Ответь, Ино-кун. Скажи мне честно, — Рюичи почему-то было важно узнать ответ. Он даже подошёл к сидящему согруппнику и осторожно отвёл его руки от лица.       — Да! — не понимая, к чему клонит этот Соловушка, более внятно ответил младший. — Я хотел… очень хотел обладать тобой…       — А почему ты… отступил? — Ровная бровь вокалиста приподнялась недоверчиво. — Ты сам видел, что я не могу сопротивляться. Будь на моём месте девчонка, ты бы и слушать не стал, что она там лепечет, — криво усмехнулся он.       — Нет, — Шинобу высвободил свои запястья из цепких рук певца. — Я никогда не применял насилия. И впредь не собираюсь.       — Честно говоря… я до конца не верил, что ты не шутишь, — после минутной паузы снова заговорил Рэйла, стоя рядом и продолжая глядеть на гитариста сверху вниз. — Я подначивал тебя сам, но не верил, что ты в самом деле… можешь меня трахнуть.       — И что же тебя смущало? — невольно фыркнул Иноран, чуть спокойнее глядя на несостоявшегося любовника.       — Ано… ты не похож на гея, — пожал плечами Рюичи.       — Да ладно? А Джун и Суги-кун похожи? — едва не рассмеялся ритмер.       — Нет, в смысле… ты не тянешь на роль сэмэ.       — Тут ты прав. Обычно я бывал снизу. Но активный опыт у меня тоже есть. Как ты успел заметить, я умею уговаривать, — на лице тихони мелькнула тень того вожделения, какое владело им недавно в постели. — Только не спрашивай, пожалуйста. Я не могу сказать тебе правду… а врать не хочу.       Услышав про «уговаривать», Кавамура едва не возбудился снова. Закусил губу, стараясь не думать о своём несостоявшемся «грехопадении», чтобы не пришлось дрочить опять. И без того уже два раза за утро…       — Ладно… не буду, — буркнул он, отойдя к раковине, чтобы сполоснуть чашку. — Иди, ложись. Иначе привяжу тебя к футону до пятницы, блин. «Схожу, покурю», — очень похоже передразнил Рюичи голос соседа, и тот усмехнулся, послушно возвращаясь к постельному режиму. Стоило всё же поберечь себя до выступления, чтобы не подвести группу.       Вокалист немного посидел на пустой кухне, бездумно глядя в окно. Ливень на улице поутих, стало лучше видно вывеску рамэнной, но ранние сумерки довольно быстро снова ухудшили видимость. Даже муза молчала, поэтому Кавамура не хватался за карандаш и листки с черновиками… и от этого было немного неуютно. Словно бы все его бросили — подружки и любовницы, капризная муза… как там её древние греки называли?..       Так и не вспомнив труднопроизносимое имя, Рэйла занялся обедом, по времени больше тянущим на ужин. Поскольку Ино-кун принёс двойные порции, то нужно было просто погреть оставшееся с того раза.       — Ино-кун, иди обедать! — сняв с плиты кастрюльку, в которой грел удон, позвал певец. Подождал пару минут, но согруппник всё не появлялся. — Ксо… ну, что там опять? — проворчал Рюичи и сам поднялся в спальню. Там было темно из-за закрытых штор, но свет из коридора снизу позволял понять, что ритмер просто спит, обняв подушку.       «Будить? Не будить?.. Хм… пусть поест — и спит себе дальше», — решил Кавамура, подсаживаясь на край футона, чтобы мягко разбудить друга, погладив по ноге.       — Идём, Ино-кун, надо поесть… нам обоим. Я удон погрел, — тихонько сказал Соловушка, когда Шинобу сонно завозился, очнувшись.       — Мм… я сейчас… Я спал, да?       — Да… Ино, — он поймал севшего гитариста за плечи, заглянул в слабо освещённое рассеянным светом лицо. — Прости, что ругался на тебя…       — Ано… это ты меня прости, Рю-кун… что опять заставил тебя волноваться, — смущённо отозвался Иноран и на секунду обнял Рюичи. Это было так невинно, что тот сразу понял — соседу хотелось бы сделать эти объятия гораздо крепче, но он боится снова давить на несостоявшегося любовника.       — Ну, тогда мы квиты, — поднявшись на ноги, усмехнулся Кавамура. — Идём жрать, пока не остыло.       — Хай…       Сидя за маленьким столиком на кухне, двое то и дело обменивались быстрыми взглядами, обдумывая создавшуюся ситуацию — каждый со своей стороны. Рэйла всё сильнее склонялся к мысли о том, чтобы попробовать кое-что новенькое… а точнее — секс с парнем, но в активной позиции, конечно же. Раз Иноуэ сам сказал, что чаще бывал в роли укэ, то ничего странного или плохого для него в этом не будет… ведь так? А потрахаться нормально хотелось ужасно — несмотря на то, что он слил уже два раза за сегодня.       Ритмер точно знал, что есть простой и быстрый способ разрушить всё, что он с таким тщанием и изяществом создавал в последние недели в плане отношений с вокалистом. Он был уверен, что если позволит старшему попробовать активную позицию, то станет просто ещё одним звеном в бесконечной цепочке любовниц смазливого горлопана. Нужно было непременно заполучить его самого в пассиве — иначе всё зря. С первого раза не вышло, но ведь можно попытаться ещё? Постараться как-то обойтись без насилия и при этом побороть страх Рюичи.       Тот уже расправился со своей порцией и привычно встал к раковине, чтобы вымыть посуду сразу, пока не присохло.       — Пойду, покурю, — с лёгкой усмешкой сказал гитарист — и сосед со звоном уронил пиалушку в раковину.       — Ксо! — он резко обернулся и показал Шинобу кулак. — Ужо я тебе! За такие шуточки! Ты смерти моей хочешь, да?! Никуда ты не пойдёшь, блин! Здесь кури, пока я добрый.       — Извини, Рю-кун… не сердись, пожалуйста. Я ведь не нарочно уходил… вот так. Я в самом деле слышу зов моря в такие моменты, когда ум с сердцем не в ладу… как говорили поэты древности. — Иноран закурил, открыв окно пошире и взяв с подоконника старую пепельницу певца. — Мне надо съездить на побережье… иначе так и буду срываться туда… неосознанно. И лучше бы кто-то поехал со мной… мало ли.       — Я понял, — всё ещё недовольным тоном буркнул Кавамура, выключив воду. — Ладно, съезжу с тобой… в субботу. Если только ты в пятницу опять не грохнешься в обморок.       Ино кивнул, рассеянно глядя в сырую темноту за окном. Потом, решив для себя что-то, затушил окурок и поднялся.       — Спасибо, Рю-кун, ты такой добрый, — почти искренне улыбнулся он, подойдя ближе и легонько чмокнув опешившего Соловушку где-то возле уха. — Спать ещё рано, да и я днём поспал… чем бы заняться, а? Скучно просто так сидеть-то…       — Зато мне с тобой весело, — Рэйла нарочито грубо оттолкнул ластящегося согруппника и ещё раз показал ему кулак. — На улицу не ходи. Иначе позвоню Джею — и пускай он сам тебя ищет.       — Думаешь напугать меня этим? — приподнял бровь ритмер. — Я знаю Джуна. Он скажет: ты потерял — ты и ищи. Но я и так никуда не пойду, обещаю. Ведь мои чувства не изменились оттого, что ты мне не дал. Я правда не хотел тебя пугать… ни своими домогательствами, ни своим внезапным уходом… и постараюсь больше не огорчать тебя, Рю-кун.       Развернулся и ушёл с кухни, уселся на диванчике в гостиной, обняв гитару, принялся механически перебирать струны, наигрывая одну из старых мелодий их группы. На электрухе она звучала куда более агрессивно, а сейчас, в этакой акустической аранжировке, показалась Кавамуре очень грустной. Но он не стал больше ничего говорить на скользкие темы, просто поднялся в спальню и, обложившись своими черновиками, принялся править один из упрямых текстов, что давно не давался ему и был заброшен. С приходом музы Рюичи ощутил знакомый зуд в пальцах — и правка пошла веселее.       Где-то через час в спальню явился тихоня, молча разделся и лёг под простынку, чтобы не мешать стихотворному процессу. Певец только мельком покосился на него и снова уткнулся в свои листочки. Но его настроение вскоре уже изменилось снова. Сложив бумаги в относительно аккуратную стопку, доморощенный поэт отложил всё в сторонку, чтобы не мешалось, потом стянул с себя футболку и домашние треники, обрезанные до колен.       — Уф, жарко… — нарочито томным голосом мурлыкнул он, передвинувшись ближе к Иноуэ, на более прохладный кусок общего футона. — А тебе там не жарко, под простынкой, м?       — Только не говори, будто бы ты передумал… и хочешь секса… со мной, — фыркнул младший, не открывая глаз и не спеша раскутываться, хотя и впрямь было жарковато.       — Ано… почему ты не веришь в такую возможность? — игриво хмыкнул вокалюга, придвигаясь ещё ближе. Теперь их тела разделяла лишь тонкая простыня. — Ты сам сказал, что бывал уже в пассиве… и что я тебе нравлюсь… вот я и подумал…       — Нет, Рю-кун. — Шинобу постарался, чтобы его голос прозвучал как можно твёрже, но не слишком резко. Это было очень трудно, потому что от ощущения близости горячего тела желанного человека у него в животе начало сладко ныть. — У тебя нет опыта… и ты можешь случайно навредить мне. И я не успею восстановиться до выступления.       — Хм, — в таком аспекте дело выглядело совсем иначе, и Рэйла чуть отстранился. — Я думал… что это не сложнее, чем с девчонками, — признался он с лёгким смущением.       — Ненамного, но сложнее, — Иноран открыл глаза, наконец. — И есть ещё нюансы. Если хочешь, я помогу тебе рукой, чтоб быстрее уснуть потом.       — Подожди, Ино-кун, — Кавамура поймал едва не ускользнувшую мысль, — а после… после концерта — можно? Там вроде бы перерыв почти в неделю будет…       — Можно, Рю-кун, — глаза гитариста опасно блеснули в свете напольной лампы. — Но сперва ты должен получить новый опыт. Боюсь, ты не сможешь доставить мне удовольствие, если не испытаешь пассивную роль на своей шкуре сперва.       Глядя на задумавшегося соседа, тихоня в который раз убеждался, что иногда прямолинейная честность срабатывает похлеще любых увёрток и эвфемизмов.       — Это почему это не смогу? — отвис Рюичи, с подозрением прищурив один глаз. — У меня девчонок было больше, чем… чем у тебя родинок на всём теле, и ни одна не ушла от меня без оргазма!       С огромным трудом удержавшись от смеха, Шинобу сделал брови домиком.       — Прости, Соловушка, но я не сумею имитировать оргазм, если у меня от боли или дискомфорта всё упадёт.       — Ксо, — залившись краской по самую шею, бабник Рэйла запоздало сообразил, что его любовные подвиги могли иметь и оборотную сторону. Сам-то он, понятное дело, кончал всегда и с удовольствием, а вот что на самом деле испытывали его любовницы — большой вопрос. И даже не важно, стонали они или молчали, закусив уголок простыни, — теперь их поведение в постели вызывало у певца сомнения. И ведь спрашивать тоже бесполезно…       — Вот потому-то отношения между парнями гораздо более честные — в этом плане, да, — перешёл в наступление Иноуэ, чувствуя, что отыграл ещё одну — и важную — позицию в споре за сердце Кавамуры. — Например… я думаю о тебе — и у меня уже встаёт… Или, когда я трогаю тебя — твоё тело реагирует честно и откровенно, — ладонь ритмера, шершавая от мозолей, прошлась вниз по торсу соседа, отвлекая того от мыслей о лживых девчонках, имитирующих оргазм. — Я очень хочу тебя, Рюичи… хочу трахнуть тебя нежно-нежно… чтобы ты стонал и просил ещё… и хочу отдаться тебе, чтобы ты был во мне… и только со мной… Чтобы всё было по-честному…       Откинув простыню в сторону, Иноран шептал всё это в ухо любовнику, крепко прижавшись к нему сбоку и надрачивая его член, порой целуя шею и ключицы, потираясь о его бедро своим стояком… Этот раунд остался за ним, но строптивец Рэйла снова мог сорваться с крючка, поэтому тихоня не слишком обольщался насчёт своих успехов. Теперь он понимал, что даже первый секс может стать для них последним, если вокалисту что-то сильно не понравится… Но сейчас — сейчас снова было всё хорошо… и Рюичи, кончив, вернул ласки партнёру, чутко целуя его в губы…       — Я ничего не обещаю, — вытерев пальцы о простыню, он остался лежать, обнимая своего гитариста поперёк торса и задумчиво поглаживая пальцем его сосок.       — Я ничего и не требую, — так же негромко отозвался Шинобу. — Давай спать…       Вместо ответа Кавамура протянул руку назад и на ощупь нашёл выключатель лампы, погасил свет и теснее прижался к согруппнику, ощущая его жёсткое плечо под щекой.       «Да я ни с одной девицей столько не возился, сколько он вокруг меня… выплясывет… уже, выходит, почти два месяца. Наверное, он и вправду влюблён в меня… м-да… И угораздило же тебя, Ино-кун. Впрочем, меня тоже… угораздило. Зачем самому себе врать? Я почти с самого начала что-то чувствовал… мне было так спокойно рядом с ним…»       Получив ещё одну разрядку, организм вокалиста быстро отключился… и он прекрасно выспался, всю ночь обнимая партнёра, несмотря на довольно высокую температуру воздуха вокруг…