Двойное дно.

«Где царят безмолвие и тьма, Меньше тайн хранит, чем жизнь сама. Нити жизни из клубков судьбы Нежат нас воздушны и слабы, Но пророчит дней грядущих даль Их тисков убийственную сталь. «Книга памятных печалей». Дверь с сильным шумом рухнула на пол, и в помещение залетели несколько людей в полицейской форме, а за ними сам шериф Брукс. Билли резко вкинул руку вверх и сделал несколько выстрелов в потолок. - Остановитесь, - спокойно сказал он и опустил руку. - Я хочу поговорить… Брукс сделал нерешительный шаг навстречу парню. - Опусти оружие сынок. За тобой и так слишком много бед. Ледяные, синие глаза мужчины пылали ненавистью и недоумением одновременно. - Вы ненавидите меня? – Билли вскинул бровь вверх. Шериф смотрел на него в упор, и его тело содрогалось. Он еле сдерживал себя, чтобы не застрелить эту надменную свинью. Нет… он сдержится. Не станет стрелять. Он лучше дождется момента, когда можно будет посмотреть на его тело, которое поджаривается на стуле. - Да, - мужчина произнес это каменным голосом. - Я ненавижу тебя. Еще не было ни одного дня, в который я не представлял бы себе твою смерть, - Брукс сильно стиснул зубы. - Как тебя только носит эта земля?! Как господь мог допустить рождение такой сволочи, как ты?! Билли тихо прыснул в кулак. - Я перед вами, шериф. Я в вашей власти. Брукс внимательно посмотрел в глаза парня. Он увидел в них невыносимую боль, сочувствие, раскаяние. Мужчина громко сглотнул, и его рука с оружием незаметно дрогнула. - Я знаю, что вы чувствуете, сэр, - Билли наклонил голову на бок. - Я знаю… поверьте. И мне очень жаль. У меня нет детей, и я не знаю, что значит потерять единственную отдушину в своей жизни… Но я могу это представить. Мне нравилась Айви, правда. Она была очень добрая… просто слабая. Если бы я только мог, то сделал бы все, лишь бы только искупить свою вину перед вами и помочь справиться с этой болью. Шериф Брукс снова сглотнул тяжелый ком в своем горле, вызванный воспоминаниями об умершей дочери. - Чем ты можешь помочь? – голос мужчины дрогнул. - Можешь ли ты вернуть все обратно и сделать так, чтобы моя дочь осталась жива? Билли отрицательно мотнул головой. - Я так и знал, - шериф пожал плечами. - Так, как ты тогда смеешь говорить о ней… - Я тоже люблю, - Билли перебил его. - Я никогда и никого не любил, сэр. Но в моей жизни появился человек, который и стал той самой жизнью. Понимаете? И теперь я очень жалею, что не понял цену любви раньше. Как мне хочется жить, сэр… Вы мне верите? Шериф подавил в себе слезы боли и понимания. Ему стало безумно жаль этого парня. - Простите меня, - Билли, наконец, опустил руку, в которой держал оружие. - Я не хотел этого, но вы имеете право на все, что хотите сделать, только прошу шериф, не трогайте Джессику. Она ни в чем не виновата. Вините меня, - парень сделал несколько шагов назад. - А теперь, стреляйте! Отомстите мне за все! А я… отойду подальше, чтобы не испачкать своей кровью вашу форму… Билли остановился и сильно зажмурился. Джесси… Она горела для него, словно солнце в полдень. И сейчас ее образ тоже улыбается ему. Такая красивая. Только сейчас одно желание – растечься и впитаться в нее без остатка… Ты сам отнял у себя жизнь… Ты сам превратился в чудовище. Понимаешь, Армстронг? Ты лишился всего, что у тебя было! В первую очередь, ты потерял веру… Слишком поздно были проявлены человеческие чувства. Слишком поздно… Поздно… Поздно!!! Ты заполнил свое сердце тьмой. Чернотой… Но все же смог обернуться на солнце… Лишь один раз ты обернулся на солнце, и тебе захотелось остаться в нем на всю жизнь. «Джесси… как я тебя люблю! Как хочется жить… Боже! Как же мне хочется жить…». Мысленная боль пронзила тело Билли, и он согнулся тяжело дыша. Почти задыхаясь. А потом совсем упал на колени, с силой сжимая пальцы в кулаки. Простите… Если сможете… Шериф Брукс озадаченно смотрел на муки Армстронга и не верил своим глазам. Парень просто сходил с ума от отчаянья. Сердце мужчины болезненно сжалось, и он медленно опустил оружие. Его сильно захлестнуло чувство понимания. «Он мог бы быть моим сыном. Он мог бы оступиться и так же заплатить за это сполна… Эй, шериф! Как ты думаешь, что важнее в этой жизни – покаяние или наказание?» Брукс провел влажной ладонью по лбу. Покаяние… Он всегда был за справедливость и гуманность, а что сейчас? Боже, Брукс, взгляни в кого ты превратился! Ты одержим своей ненавистью! Своей местью… Нет, важней наказание! Наказание, наказание, наказание… Покаяние!!! Понимаешь, придурок? ПО КА Я НИ Е!!! Оно важней, чем физическая расправа или смерть. Понимаешь? Так было раньше… Так будет сейчас… Никто и ни что не сможет наказать нас сильней, чем мы сами себя. Совесть… Она заставляет страдать и выгрызать себя изнутри. Можно даже просто сойти от этого с ума. Это больно… Но люди меняются. И этот парень… меняется… Он хочет жить, но все же подставляет тебе свою грудь под пули. Под твое наказание. Думай… Тебе решать… Шериф Брукс подошел к Билли и сел рядом с ним. - Ты должен уехать отсюда и больше никогда не возвращаться, - мужчина положил свою руку на плечо Билли. - Я отпускаю тебя, но я тебя не прощаю. Для меня тебя тут не было, но я надеюсь, что ты понимаешь, что теперь Джессику должен оставить в покое. Сердце Билли болезненно сжалось. Он понимал, что за свободу ему придется чем-то заплатить. Точнее всем, что у него было. - Она хорошо относилась к моей дочери, - шериф тихо продолжил. - Поэтому я не позволю такому, как ты, быть рядом с этой девочкой. Слышишь? Я тебе не позволю. Она должна поверить в то, что ты мертв… - Это грязно, - Билли поднял глаза на шерифа. - Грязная ложь… - Весь мир грязен мой мальчик, и кому, как не тебе, знать об этом? – Брукс слегка улыбнулся. - Но мы же к нему приспособились. Правда? Выработали сопротивляемость. Мы дышим воздухом этого мира, едим его пищу, ходим по его дорогам. Билли сильно сжал зубы. Он понимал, что шериф прав. - А теперь, пошел вон, - сухо произнес Брукс и встал на ноги. - И помни про наш уговор… Парень встал и медленно поплелся к выходу. Он остановился лишь у конца ступеней. - Спасибо, сэр, - Билли обернулся и посмотрел в ледяные глаза мужчины. - За то, что поверили мне… Шериф ничего не ответил, лишь отвернулся и провел ладонью по серой стене, отдаваясь воспоминаниям о любимой дочери. Билли пересек темную улицу и свернул за угол. Он шел, словно на автомате, и остановился лишь тогда, когда почувствовал полную свободу. Он поднял глаза и осмотрел пустую улицу. Он не мог твердо стоять на ногах, поэтому оперся руками о ржавый мусорный бак. Билли поражался своему удивительному везению «выживать». Что ж, «выживать» - это то, что ты умеешь лучше всего. Ты – человек-отрава. Прости, Джесси… Просто, так нужно… Просто иногда нужно уйти из жизни определенного человека, чтобы тому жилось легче. Без тебя ей будет легче. Поверь и смирись с этим, парень! Билли опустил голову. Мусор кишел белыми личинками с огромными черными головами. Он пригляделся и увидел, что у них, так же как и в мире людей шла война. Чертов естественный отбор! Проверка на тех, кто сильнее… Эти мерзкие существа пожирали друг друга. Парень скривился от увиденного. Ему стало противно, но он продолжал смотреть на это, словно завороженный. Неужели они так и будут пожирать друг друга, пока не останется только одна – самая сильная? Наверное… У людей ведь так же… Билли оттолкнулся от бака и пошел дальше вдоль по дороге. Боль в сердце никак не хотела проходить, и парень шел, приложив ладонь к своему сердцу. Мда… словно от этого тебе станет легче… Какой же ты… слабый… Жалкий. «Прости меня, Джесси. Так нужно». Он гордо шел вперед, покидая поле битвы. Город – поле битвы. Он должен был умереть в этом городе. Должен… был… Билли бессильно опустил руки и скрылся в ночной темноте, оставляя на этом месте лишь жирных, белых личинок, которые продолжали копошиться в мусоре. Оставил за собой лишь запах разложившейся жизни…