Ils ont peint ma réalité

      Лань Сичэнь, первым покидая цзинши, не заметил заклинательницу. Девушка сливалась с молочной стеной и тенями деревьев. Даже Цзян Чэн заметил свою спутницу из Лоншаня, только когда она беззвучно оказалась за спиной и окликнула его.       Оба заклинателя остановились. Лань Хуань в этот момент словно обратился статуей.       — Подождите, глава Цзян, — девушка поравнялась с Цзян Чэном, плавным движением вынула шпильку из причёски и подцепила ею что-то с шеи мужчины. Выбившаяся прядь из туго собранных волос. По внимательному взгляду, быстрым движениям и ощущениям металла и пальцев на затылке — прядь была не одна.       А Сичень сказал, что он выглядит... достойно...       — Ещё мгновение, глава. — С этими словами шпилька ушла обратно в причёску своей хозяйки, а сама девушка уже стояла перед ним. Тонкие девичьи пальцы пробежались по шее, там, где проходит край ворота ханьфу.       Теперь они стояли лицом к лицу, и Цзян Ваньинь был уверен, что чувствует чужое дыхание кожей. Глава Лон не смотрела на него, точнее, она смотрела только на него, но не в глаза, не на лицо. Только на шею. Из широкого рукава появилась небольшая баночка, которую ни с чем не спутать. Пудра. Такие были и у матери, и у сестры.       — Тш-с-с-с-с… — шикнула девушка, когда Ваньинь попытался протестовать.       Дотронулась пальцем до кожи, кажется, в том месте, которое внимательно рассматривала. Меридианы кольнуло чужой духовной силой.              «Клеймо страсти», — понял Цзян Чэн и почти покраснел. Лань Сичэнь укусил его примерно туда, когда от обсуждения сложившейся ситуации и Верховного заклинателя Не, они перешли к занятиям... более приятным. «А я ведь спрашивал его...»              — Кажется, глава Цзян наконец-то нашел того, кто о нём заботится, — прилетела колкость от Цзэу-цзюня, холодно взиравшего на происходящее. Ревность? Как недостойно...       — Кажется, вам тоже не помешает найти такого человека, глава Лань, — огрызнулась Лон Фейи, указательным пальцем свободной руки легко коснувшись своего лба.              Цзян Чэн взглянул на лобную ленту Первого Нефрита и понял, что она имеет в виду: с одной стороны на ленте расплылось яркое пятно от масла. Лань Хуань тоже это понял. Оба мужчины даже вспомнили, в какой именно момент «обсуждений» лента, не снятая в этот раз, оказалась испорчена. В Облачных глубинах возле цзинши главы клана мгновенно похолодало.       Когда Лань Сичэнь вернулся с новой лентой, человек, которому он желал запретить посещение Гусу новым правилом на стене, молча стоял за спиной своего сюзерена, почтительно склонив голову.       Слегка справа. Там, где во времена обучения в Гусу, мелькала улыбка Вэй Усяня.       

***

      Цзян Ваньинь разнёс бы эту дверь в главный зал клана Лань, если бы мог ею хлопнуть. Вместо этого не получилось даже гневно свести створки — в Гусу для этого есть специальные адепты.       Хуайсан, гуев лис, решил вновь поиграть в Незнайку и перетянуть на свою сторону этого пьяного развратного дурня.       Цзян Чэн был зол. Он был ужасающе зол. Молнии Цзыдяня окутывали запястье и растекались змейками по предплечью.       Даже дверьми собственных покоев он не сможет хлопнуть — и тут у клана Лань специальный адепт.              — Пошли вон! — рык из-за его спины прозвучал в сторону ребят в белом. Да такой, что мальчишки чуть не выронили мечи.       Лон Фейи догнала его почти у самого цзинши и распугала адептов Гусу Лань. Она провела в Облачных глубинах всего три дня, а уже добилась того, что при её появлении стража от покоев главы отходила на почтительное расстояние, а патрули резко сворачивали в сторону. Заткнуть Вэй Усяня, тявкающего из-за спины Ванцзи, — не дано почти никому. Она же сумела сделать это взглядом. В первый день.              Цзян Чэн зашел в свои покои и не сразу понял, что оказался там в одиночестве. За ним не последовали. Девушка стражем остановилась за дверью. Ему хотелось что-то разнести. Возможно, всю утварь в этом маленьком домике, где даже створки говорили о правилах и благочестии, а возможно, и весь Гусу. Начать точно стоило с гульской стены. Он в бешенстве пнул стол, за которым утром писал бумаги. Тот отлетел в стену и развалился от удара. Сам Цзян Чэн прислонился к противоположной перегородке, сел на пол и закрыл лицо руками. Он слишком сильно устал за сегодня.              “А-Чэн, ну ты что, в Облачных глубинах запрещены споры, только мир и любовь, как у нас с Лань Чжанем…” — мурлыкал Вэй Ин, когда Цзян Ваньинь начал объяснять присутствующим ненормальность происходящего.       “Глава Цзян, мы все ценим ваше мнение, но раз сам Старейшина Илина говорит, что это нормальное поведение мелкой горной нечисти, то кто мы такие, чтобы считать иначе?” — поддержал НЕ его Цзэу-цзюнь.       “Я не знаю, у Цинхэ Не есть гарнизон в той части гор, я могу отправить его на помощь клану Лон. Мы разобьём там лагерь”, — спрятался за веером Верховный манипулятор Не.              Цзян Ваньинь ощущал себя Вэй Усянем перед уходом на Луаньцзан. Точнее, он думал, что шисюн чувствовал себя как-то похоже. Все твои слова выворачивают, все доводы признают несущественными. Глава Лон явилась в Юньмене прямо с ночной охоты, вот только на этот раз целью охоты было не уничтожить монстров на своей территории, а не пустить их с чужой. Мэйшань попросили о помощи с восьмью кумо. Пауки-оборотни не сбиваются в стаи. Никогда не сбиваются. И не покидают свой ареал обитания, предпочитая околачиваться где-то вокруг цветочных домов, подбирая выкинутых оттуда пьяниц. В группе им сложнее питаться. А эти сбились, да ещё и целеустремленно прошли сквозь Мэйшань, слаженно отбиваясь от заклинателей. Слаженно. Существа, неспособные на охоту за кем-то разумнее упившихся развратников, организовались!       От размышлений Саньду Шеншоу отвлекла чужая духовная энергия, скручивающаяся вокруг цзинши как пружина. Он точно знал, кто пытается таким нехитрым образом заставить понервничать оппонента.       Если его подчиненный затеет драку, то проблем лишь прибавится. Особенно если эта драка будет с... его любовником.              — Глава Лон, отойдите, — услышал он спокойный голос Лань Сичэня. Выдержке любовника можно только позавидовать. Лон Фейи умеет нагнать страху просто демонстрацией силы и возможных последствий. Очень глупо, но, как оказалось, действенно. Он сам почувствовал себя очень неуютно, когда они с молодой главой впервые разругались в Пристани. Вот перед ним стоит по ощущениям обычный человек со слабым золотым ядром, а через считанные мгновения готова обрушиться мощь, подобная безжалостной стихии. Он успел хлестнуть её Цзыдянем, а она задела его кулаком по лицу. Потом их растащили.       — Вас не хотят видеть, глава Лань. Прошу, соблюдайте собственные правила и не нарушайте чужое уединение, — спокойный голос. Очень спокойный. Можно подумать, что не этот заклинатель готов пустить в бой скручивающийся пружиной ураган.       Девушка в открытом противостоянии скорее уступит Цзэу-цзюню. У неё меньше опыта, и она слабее как заклинатель. Всё-таки Лань Хуань не просто так являлся первым из молодых господ. Видя её тренировку в Юньмэне, Цзян Чэн был уверен — приблизившись к ней на достаточное расстояние, соперник получит скорее тонким кинжалом в рёбра или шпилькой в шею, чем встретит меч. Техника владения мечом не идеальна, а заклинания отдают грубостью. Впрочем, с таким уровнем духовной энергии грубость в заклинаниях можно и простить — на эффективность не влияет. Единственные преимущества девушки — неожиданно высокий уровень духовной силы и скорость. Но ни они, ни даже упрямое желание научиться новому не помогут против столь огромного боевого опыта.       — Прекрати, — Цзян Ваньинь сказал это тихо, стоя в дверях. Напирающая волна духовной энергии сразу исчезла. Листья замерли, трава перестала идти рябью, словно потревоженная водная гладь. Он жестом пригласил Цзэу-цзюня пройти.       — Где ты только её нашел? — вздохнул Сичэнь, как только двери за ним затворились.       — В горах, — улыбнулся Цзян Чэн. — Я не хочу тебя видеть. Тут она права.       — Я задолжал тебе извинения и объяснения, — снова грустный вздох.       — Конечно, Цзэу-цзюнь, просветите недостойного и недалекого главу Цзян, как произошедшее на совете укладывается в ваше понимание поддержки, — съязвил Цзян Ваньинь.              Стола больше нет, поэтому глава Цзян сел на дзабутон, подтолкнув второй в сторону собеседника. Лань Хуань устроился напротив, слегка склонив голову, будто винясь.       — Пока мы общались с тобой, Хуай… Верховный заклинатель Не общался с твоим шисюном, — начал Сичэнь...       — Я понял это по виду Вэй Ина, — фыркнул Цзян Чэн.       — А я не могу спорить с братом. И не могу спорить с Не Хуайсаном. Это моя вина, что с Не Минцзюэ всё сложилось так. И вы с Цзинь Лином оказались в меньшинстве.       — Мы-то не в меньшинстве, — Цзян Чэн посмотрел на сломанный стол, — просто на совете глав Великих орденов оказалось слишком много тех, кто не является главой Великого ордена.       — Это и по отношению к тебе справедливо, Ваньинь, — заметил Лань Хуань.       — Она хотя бы является главой клана, — парировал он.       — Временной, — Сичэнь был неумолим.       — А Лань Ванцзи или Вэй Усянь временные или хоть какие-то главы каких кланов, позволь спросить? — он снова начинал злиться. Цзыдянь опять заискрил.       За стенами цзинши в ответ на это было обозначено присутствие другой духовной силы. Как поддержка. Немое послание: «Я рядом, если нужно». Лон Син подобным образом обозначал своё присутствие как поддержку во время споров на совете кланов по Низвержении Солнца. Улыбающийся парень сказал, что обещал Яньли помогать её брату, но он не глава клана и помочь может, только показав, что и на стороне молодого господина Цзян кто-то есть, и этот кто-то совсем рядом.       Видимо, у них это семейное.              — Какая беспокойная, — усмехнулся Цзэу-цзюнь.       — Вы с ней в этом похожи, — вернул колкость Цзян Чэн.       — Ты заметил, что девушка, которую ты привёз сюда, — полная противоположность твоим неисполнимым требованиям к будущей госпоже клана? Сложно это представить, но ты сумел найти заклинательницу, которая им всем не соответствует. Восхищаюсь твоим талантом, — Лань Хуань мягко улыбался, глядя на друга.       Он протянул руку, отводя спавшую на лицо прядь и притягивая Цзян Чэна к себе. Вовлекая в поцелуй. Ваньинь вёлся на это. Сам постоянно удивлялся, как этот человек может изменять его настроение. Всегда и вне зависимости от ситуации. Цзян Чэну хотелось рвануть белое ханьфу до треска, освободить желанное тело от оков одежд, снять все клановые и статусные отличия и остаться двумя простыми людьми, хотя бы на те моменты, которые делят между собой супруги, или те, кто хотел бы ими быть.       Он презирал Вэй Ина за то, как тот разбрасывается историями про своё счастье, пошлит и хвастается буквально при каждом удобном и неудобном случае.       Он безумно завидовал шисюну, который обладал недоступной ему самому свободой делать, что хочется.       «Это ведь Старейшина Илина, переродившийся в теле сумасшедшего неудачника. Что с него взять?»              Он и Лань Хуань — главы своих кланов. Их решения — это репутация, настоящее и будущее даже не кланов и не Великих орденов — людей. Людей, из которых и состоят Великие ордена.       Этим людям нужно будущее, нужно верить, что орден, которому они присягнули на верность, просуществует и будет воспет в следующих поколениях. И как бы ни хотелось Ваньиню, сжимающему ворот белого ханьфу, продолжить то, что предлагает сейчас Сичэнь, — нельзя.              — Мне нужно поговорить с племянником, — выдохнул в желанные губы глава Цзян. — Я приду, как мы закончим.       Лань Хуань усмехнулся и вернулся в позу колокола, успокаивая слегка сбившееся дыхание — единственное доказательство их страсти. Не успела догореть новая палочка благовоний, он встал и ушёл.       Цзян Чэн слышал, как на улице он попрощался с Лон Фейи и как шуршали их одежды, когда они обменялись поклонами. Глава Цзян дотронулся до того места, где утром, словно клеймо, сиял след чужого прикосновения.       Цзэу-цзюнь может быть очень ревнивым и очень расчётливым. В следующую луну он объявит дяде, что решил взять наложницу, ведь клану нужен наследник. Лань Цижэнь, конечно, попробует его отговорить и предложит взять достойную девушку в жёны. Начнутся все эти долгие и нудные смотрины. Цзян Чэн уже сочувствовал своему партнёру на пути самосовершенствования.              В цзинши тихонько постучались.       — Заходи, — сил вставать не было, поэтому глава Цзян просто крикнул, приглашая Цзинь Лина.       Племянник тихо вошёл, боязливо озираясь на сломанный стол. Глава Лон зашла следом за ним, прикрывая за собой двери.       — Ты хорошо держался, Цзинь Лин, — начал Цзян Чэн, — я горжусь тобой. А теперь расскажи, что ты думаешь о произошедшем.       Парень сел туда, где совсем недавно сидел Цзэу-цзюнь. Он продолжал с опаской смотреть на дядю, словно готовый сорваться в любое мгновение, избегая столь знакомого гнева.       — Это было похоже на фарс, — начал он. — Зачем дядя Не привел Вэй Ина и Ванцзи?       — Для поддержки, — глава Цзян брезгливо скривился. — Что ещё?       — Верховный заклинатель Не хочет горы… — робко продолжил мальчик. Хотя какой он мальчик? В его возрасте Цзян Чэн уже успел остаться сиротой и собрать мятежную армию. И считал себя вполне взрослым для этого и для того, чтобы указывать другим, что им делать и как правильно предавать свои интересы. Впрочем, в раннем сиротстве племянник его опередил.       За время его бытностью главой клана Ланьлин Цзинь племянник успел приобрести некоторый опыт в управлении и в подковерных играх поднаторел. Цзян Чэн надеялся, что это не гены ещё одного дяди дают о себе знать.       — Правильно. Верховный заклинатель Не хочет горы… — вздохнул глава Цзян. — Зачем ему эти горы — нам непонятно, но когда кому-то хочется чего-то нашего, а мы не понимаем зачем, надо сделать так, чтобы этот кто-то желаемого не получил.       За спиной Цзинь Лина фыркнула глава Лон. Цзян Чэн поднял на неё вопросительный взгляд.       — Это универсальный политический совет главы Цзян другому главе? — нескрываемая усмешка. — Надо бы мне сменить наставника... Надеюсь Цзэ...       — А что ты думаешь? — взгляд в усмехающееся лицо. Никакой реакции на попытку упомянуть любовника. Всё на грани непочтительности и грубости по отношению к другому главе. Он почувствовал себя так, словно возится с младшими адептами: им всё надо объяснять и спрашивать, что именно они поняли.       — Вы союзники? — спросила заклинательница, возвращая вопрос. Вопрос был глупым, очевидным и... правильным. От постороннего человека особенно. Да, Цзинь Лин ему племянник, сын Яньли, но Вэй Ину родственные связи не помешали натворить разных дел, а Цзинь Гуанъяо родственные связи не спасли.       — Конечно! — тут же отозвался Цзинь Лин.       Цзян Чэн лишь устало кивнул.       — Проще всего не дать кому-то забрать то, что он хочет, — доказать, что ты достаточно силён, чтобы это удержать и защитить, — ответила Лон Фейи. Просто и незатейливо. Он сам об этом подумал.       — И что бы вы сделали, глава Лон? — молодой глава Цзинь явно не понимал, к чему приведёт этот разговор. А вот Цзян Чэн знал и даже считал, что это можно обсудить. Он начал думать об этом сразу после встречи с Цзэу-цзюнем, когда они сошлись во мнении: Верховному Заклинателю Не почему-то нужны те горы.       — На вашем месте я бы женилась на мне, -— сказала она, усмехнувшись, — и убила бы моих родителей для верности. Лоншань перейдёт под контроль мужа первой молодой госпожи. Верховный заклинатель Не будет выступать уже не против мелкого клана. Он будет точить зуб на территории друга детства и главы Великого ордена. Или на племянника друга детства и главы великого ордена, а заодно и на своего собственного. Вам решать, как лучше сделать.              Цзян Ваньинь вздохнул. Ночь и следующие несколько дней обещали быть тяжёлыми.