Ils ont peint ma réalité

      Это началось давно. Сразу после смерти сестры. Пока младший из нефритов пытался спасти Вэй Усяня, старший помогал пережить потерю Цзян Чэну. Помогал не сойти с ума. Тогда их дружба окрепла и пустила корни в смущённой душе молодого главы Цзян. А после той первой осады горы Луаньцзан всё изменилось.       Сперва осознание потери. Это было понятно и чувствовалось скорее как срыв запекшейся корки крови, чем серьёзной душевной раной. Как бы ни искал в себе Цзян Чэн сил, оплакивать шисюна не получалось. Их пути так или иначе разошлись давно. Однако Вей Ин был сильной и важной фигурой, стоявшей за спиной пока неокрепших главы и ордена.              Тогда Саньду Шэншоу в полной мере осознал, как близки оказались Гусу Лань и Ланьлин Цзинь, как дружны Гусу Лань и Цинхэ Не и как обособлен и одинок великий клан Юньмэн Цзян. И как нужен был Юньмэню и Цзян Ваньиню — главе клана Цзян, Старейшина Илина...              Эти отношения с Сичэнем — просто план по укреплению позиций Пристани на арене межклановых игр. План, который зашел слишком далеко и из холодного и самоуверенного расчёта превратился сперва в тёплые дружеские отношения, а затем и в горячую, искрящуюся и совсем не дружескую страсть.       Цзян Чэн корил себя каждый раз, когда видел мягкую улыбку возлюбленного. Он надеялся, что Цзэу-цзюнь никогда не узнает об этом. Он был уверен, что тому всё известно. Ведь это было так наивно, глупо и очевидно.       Цель тогда была достигнута. Сичэнь, несмотря на все близкие и дружеские отношения с кланом Цзинь, всё чаще благоволил «молодому главе Цзян», чем сильно помогал ордену, оставшемуся без сильного прикрытия.              — О чём ты задумался? — Лань Хуань нежно дотронулся губами до его плеча. Прозрачное нижнее ханьфу тончайшего шёлка мягкими волнами укрыло их обоих.       — О будущем, — выдохнул Цзян Чэн, потянувшись к любовнику.       Как и обещал, он пришёл в его цзинши, закончив разговор с племянником. Уколовшись по пути о недовольный, полный скепсиса взгляд привезённой из Лоншаня девушки. К чести временной главы Лон, она ни разу не сказала ни слова о его связи с Цзэу-цзюнем.       Уединение, которого жаждали любовники всё время разлуки, в этот раз совсем не радовало. Как будто где-то пошли трещины и теперь два близких друг другу человека не могли быть одним целым, как раньше.       — Ты не отдашь Верховному заклинателю Не горы, он не отступится, и ты умрёшь. Или на ночной охоте, или от проклятья, или от яда, а твоя… — он на долю секунды замялся, — наложница… станет таковой для главы другого Великого Ордена или просто клана. Таково будущее. Мне ведь не надо тебе объяснять?       Тягучая интимная атмосфера рассыпалась пеплом с палочки благовоний.       — Посмотрим, — Цзян Чэн раздражённо закатил глаза. — Ты уверен, что Не Хуайсан готов убить друга детства ради клочка земли, непригодной под…       — Это горы, — оборвал его Цзэу-цзюнь, — ты считаешь, что горы бесполезны, но горы Лоншань огромны и богаты. Глядя на Гусу на карте, ты видишь лишь клочок земли, но в реальности — это большие территории, где есть ресурсы. Мой клан не гонится за таким богатством, но поверь мне, если приоритеты изменятся…       — Она не наложница, — запоздало уточнил Цзян Чэн. Зачем?       — Надо было раньше думать. Очень опрометчивое поведение для главы Великого Ордена. И, глава Цзян, это касается не только девушки, но и гор Лоншань, — он сплёл их пальцы. Духовная энергия кольнула меридианы.       — Зачем это Цинхэ Не? — разговоры в постели о политике раздражали Цзян Чэна. А ведь на заре этих отношений именно он заводил речь о пошлинах, налогах, соглашениях, совместных охотах и многом другом, что так или иначе относилось к политике. Всё ради того, чтобы урвать полезной информации и донести интересы Юньмэня до одного из тех, кто влиял на важные вещи.       — Этого никто из нас не знает. Ты же притащил сюда хозяйку тех гор, спроси, зачем кому-то они нужны, — фыркнул на него Сичэнь, отмечая поцелуями костяшки любовника на переплетённых пальцах.       — А вы ревнуете, достопочтенный Цзэу-цзюнь, — в одно плавное движение Цзян Чэн оказался над любовником, прижимая его к циновке, и прошептал ему прямо в губы: — Это так недостойно благородного мужа клана Лань.       На этот раз Сичэнь скинул его с себя, не поддержав порыв. Обидно.       — Во всей Поднебесной ты сумел найти одну-единственную заклинательницу, которая не соответствует всем твоим требованиям к будущей госпоже клана Цзян. Я уверен: подходящую девушку ты на своих бесконечных смотринах проглядел. Да и не одну. Но чтобы найти совершенно неподходящую... Бросаешься из крайности в крайность. Думаю, у тебя проявился новый уникальный талант, — Лань Сичэнь улыбался так, будто нарушил половину правил со стены и получил от этого совсем неподобающее удовольствие.       — Ты повторяешься. И каким-то она соответствует, — решил Цзян Чэн подразнить его в ответ, — семья у неё уважаемая, а уровень совершенствования не такой уж и высокий… И ты точно не можешь спорить с тем, что она естественно красива...       — Как мало ты знаешь о том, кого приводишь в мой дом... — вздохнул Лань Хуань. На мгновение в этом вздохе и взгляде на любовника проявилась горечь. — Это ведь под её началом было остановлено войско-подкрепление клана Вэнь на перевалах к Безночному городу. Остановлено сильно уступающими силами.       — Я знаю о той битве. Из войска клана Лон тогда выжило пятеро, — Цзян Чэн не понял, к чему он клонит.       — Твоя наложница командовала тем отрядом, что встал на перевале против отходящий войск. «Убившая огонь льдом», — Цзэу-Цзюнь внимательно наблюдал за его реакцией.       — Это заклинание было создано концентрацией чистой ци пяти человек... — начал Цзян Чэн, пытаясь вспомнить подробности донесений о той битве.       — Целители отчитались о четырёх заклинателях, лишившихся духовных сил, и о молодой госпоже, едва стоящей на ногах от ран, но продолжающей вливать ци в самого тяжелого из пострадавших.       — Ты говоришь, что эта девушка, будучи тогда младше нас, в одиночку уничтожила небольшую армию обученных заклинателей? — Ваньинь отнёсся к этому с большой долей скептицизма. — А потом решила вместо совершенствования среди других героев просто скрыться в горах? На осаде Луаньцзан из клана Лон были глава и два десятка адептов.       — Я слышал, что Лон Фейи в собственном клане пользуется исключительным уважением у адептов и является изгоем в главенствующей семье. Ты видел её меч? — в своей манере упомянуть какие-то факты как бы между прочим заметил Сичэнь. Глава Лон действительно редко носила меч и уже привлекла внимание, явившись на совет без него.       — Распускать сплетни и слухи запрещено, досточтимый Цзэу-цзюнь, — уколол его Цзян Чэн. — Как бы там ни было, при мне она не демонстрировала выдающихся техник направления светлой Ци или владения мечом. Разве что эта глупая детская привычка демонстрировать силу для запугивания…       — Я не думаю, что её сила в светлой Ци... и она прекрасно может обходиться без этого глупого приёма. Твоя… спутница, — Цзэу-цзюнь усмехнулся, — старается избегать драки. Именно поэтому она и ходит везде без меча. Я уверен, что ты её недооцениваешь.       — Я уверен: ты зря тратишь то малое время, что у нас есть... — он вновь опрокинул возлюбленного на циновку, всем весом прижал его к полу и запечатал рот требовательным поцелуем.       Цзян Ваньинь не просит. И уж тем более не просит дважды.