Ils ont peint ma réalité

      В Лоншань никогда не собирали совет кланов. Даже гости в захолустных горах были редкостью, если не считать ныне уничтоженный клан Вэнь, глава которого любил те горы и считал их своей личной резиденцией для отдыха от клановых дел.       Его визиты были больше похожи на внезапный праздник, чем на совет кланов или официальный визит. Впрочем, именно праздником они и являлись.       Лон Фейи помнила, что после сожжения Гусу и Пристани далеко не все потеряли лояльность к клану Вэнь. Глава Лон присоединился к Низвержению Солнца только по политическим, а не идеологическим мотивам и слишком поздно. А на подмогу появившемуся фениксом главе Цзян был отправлен Лон Син с молчаливого одобрения и громкого неодобрения главы клана.       Всё ради того, чтобы в тот самый момент победы оказаться на стороне победителей.       Победит Цишань Вэнь — так наследник горяч и идеалистичен, простите его, Верховный заклинатель, он оплакивает сестру, тоже идеалистичную, вставшую на защиту старшего брата… Но мы-то никогда не отказывали вашим людям и вам ни в чём и до конца верили в вашу победу. А от наследника и отреклись сразу. Все это знают.       Победят объединённые кланы — глава Лон послал любимого сына, прекрасного воина и самых преданных людей на подмогу, а старшая дочь защищала перевал и погибла героем…       Вот только в план главы Лон закралась небольшая оплошность: наследник клана Лон погиб при осаде Безночного города, а старшая дочь пережила битву за перевал, лишив себя и крох родительской любви, и будущего.       В Лоншань никогда не было советов кланов, и всё происходящее сейчас в Гусу молодую главу Лон волновало, восхищало и самую малость пугало.       Всё, кроме уничтожающего взгляда главы Цзян и холодного пренебрежения главы Лань. Эти двое были единственными, с кем Лон Фейи действительно приходилось взаимодействовать. Неизбежное зло.       От всех остальных можно было скрыться, да никто здесь и не искал её компании. Саньду Шэншоу и Цзэу-цзюнь её компании также не искали, но и она была для них неизбежным злом. Просто потому, что ей было больше некуда деваться и это о судьбе её клана прибыли поговорить все эти люди.              Глава Лон была уверена, что настоящий глава Лон и госпожа Лон со свитой просто сбежали, поняв, что пахнет жареным. В сложившейся ситуации А-Сюин ничего не угрожает: красивая кроткая заклинательница с хорошим приданым явно не пропадёт, а Лон Фейи опять оказывалась разменной монетой в чьих-то политических играх.       “Лучше бы А-Сюин смогла тогда покорить сердце главы Цзян…” — глава Лон шла за краем белого ханьфу, пытаясь уловить тот момент, когда полоска сияющей чистоты всё-таки испачкается в мокрой из-за утреннего тумана пыли. Бесполезно. К ханьфу пыль не приставала. Ткань оставалась белоснежной. Даже оттенок не менялся, что часто происходит с белыми тканями одежд всех, кто не нефрит клана Лань…       — …что скажете, глава Лон? — Цзэу-цзюнь обращался к ней. Неожиданно. О чём они там с главой Цзян говорили? Прибытие заклинателей… Как всех разместить… Как прокормить.. Охота…       — Я думаю, что вы примете наилучшее решение, глава Лань — ответила она, стараясь не показывать своё неуважение. Не слушать глав кланов, когда они говорят что-то важное. Впрочем, говорили они не с ней. Или с ней тоже?       Глава Цзян, стоящий чуть впереди главы Лань, закатил глаза. Конечно, она этого не видела, но он так повёл плечом и совсем слегка наклонил голову, что было ясно: он раздражённо закатил глаза. Цзэу-цзюнь устало вздохнул и качнул головой.       «Вы пытаетесь выступить миротворцем, глава Лань?!» — она удивлённо посмотрела на него, получив в ответ странный, будто снисходительный взгляд.       «Зачем я за ними таскаюсь?..»       Исчезнуть молодой главе просто. Достаточно сказать, что она покидает столь уважаемых глав уважаемых орденов, раскланяться и уйти.       Вот только оказалось, что без шагающего чуть впереди главы Цзян ей самой в Гусу идти совершенно некуда… Она удивилась тому, что без главы Цзян ей некуда идти вообще. Весь её мир до его появления в резиденции клана — горы Лоншань с запретом покидать их пределы.              «Ты ведь знаешь, как этот мир ненавидит всех, кто отличается, всех, кто силён, всех, кто…» — запреты возникли сразу после Низвержения Солнца.       «Ты ведь видела, что случилось со Старейшиной Илина…» — запреты появились сразу после первой осады горы Луаньцзан.              Впрочем, это не сильно мешало первой молодой госпоже Лон сбегать в большой мир во время длительных ночных охот. Мешало ей только то, что в том самом большом мире было категорически скучно. Заклинательница могла бесцельно слоняться по деревням, переглядываться с местными юношами и слушать сплетни-новости о том, что происходит там, где сильные заклинатели плетут свои интриги и сражаются на своих войнах.       Она же сама не имела отношения ни к этим кланам, ни к их главам, ни к этим войнам.       Когда глава Цзян незванным гостем ворвался в свалившийся на главу Лон клан, он стал не столько навязчивым сюзереном, сколько окном в тот самый мир, где происходило хоть что-то. Туда, где была возможность что-то менять и быть причастной к чему-то. Туда, где, как верила Лон Фейи, она сможет перестать чувствовать себя изгоем.              Проснуться до колокола и пройтись по утреннему холоду оказалось бодряще. Этот холод придал бесстрашному воину и главе Великого Ордена Юньмэн Цзян смелости. Которая стремительно исчезла перед дверями чужого цзинши.       Его скорее всего уже заметили, так что промедление было более унизительным, чем сам визит. Вдох, сильное движение рукой и шаг вперёд.       «Наверное, стоило постучаться… — запоздалая мысль. — Прекрасно, глава Цзян… Теперь ты вламываешься в покои молодой госпожи, пока она спит…»       Временная хозяйка цзинши не спала, а была почти одета и поправляла причёску, расположившись за столом.       — Глава Лон! — «Хорошее начало, непобедимый Саньду Шэншоу». — Прекращайте молчать. И…       Он сделал ещё пару шагов под удивлённым взглядом. Перед девушкой лёг свёрток.       — И если вам хочется что-то купить, просто скажите, и я пошлю людей. Или пошлю людей с вами… Чтобы…       — Доброе утро, глава Цзян.       — Да… Доброе… — Кажется теперь герой Юньмэна стремительно краснел.       «Жаль, Сичэнь этого не видит… И зачем я только пришёл?!»       Ситуация из компрометирующей стала комичной.       Девушка молчала. Он молчал.       Цзян Чэн решил, что, по статусу, разрешать ситуацию должен он.       — Я слышал, что у вас не хватило денег купить гребень в лавке в городе. Я как… — кольцо Цзыдяня, поворачиваемое на пальце, совсем не успокаивало.       — Я забыла кошелёк, — почти шёпотом. Она наконец потянула свёрток на себя и освободила от ткани гребень и шпильки. На лице расцвела улыбка. Теперь Цзян Чэн понял, почему лавочники назвали главу Лон печальной. Действительно, увидев её так светло улыбающейся, стало ясно: обычно девушка грустная, сосредоточенная, отрешённая, но не счастливая. Хангуань-цзюнь теперь казался душой компании в сравнении с первой молодой госпожой Лон. Цзян Чэн внезапно понял, что перед ним красивая девушка. Даже обидно, что сваха не привела тогда старшую дочь клана Лон. Наверняка она… завораживающая в праздничных одеждах.       Шпилька с перламутром исчезла в густых волосах.       Девушка наконец обратилась к гостю. Заставив его вскочить, развернуться на каблуках и окончательно покраснеть.       «В который раз, великий Саньду Шэншоу? — фыркнул сам себе Цзян Чэн, уставившись в пол. — Нельзя было так вламываться».       Верхнее ханьфу не было завязано и открывало ворот нижних одежд. На реакцию Цзян Чэна Лон Фейи тихо рассмеялась.       — Почему у вас нет служанок? — наконец спросил он. По шороху ткани, остановившемуся за правым плечом, он понял, что девушка закончила с одеждой. Из цзинши они вышли вместе, удивив патрулирующих адептов. И создав новую пищу для слухов. Как неподобающе…       — У меня их никогда не было. — Цзян Чэн резко остановился, поравнявшись со спутницей. Теперь они шли плечо к плечу.       — Вы — молодая госпожа клана, тем более глава. Вам нужны... служанки…       — Глава Цзян, я могу сама заварить себе чай или одеться, — как знакомо. Слишком знакомо.       — Мать говорила то же самое… Перед тем как Ван Линцзяо…       — Мне лестно сравнение с госпожой Юй, глава Цзян. — Глава Лон будто хотела поклониться, или просто тропа была недостаточно ровной. Даже в Гусу всё не так идеально, как кажется. — Но, думаю, глава Лань уже просветил вас относительно моего положения в родном клане. Вряд ли у господина Вэя были свои слуги.       Конечно, глава Лань просветил его.       Хотя Сичэнь как друг и радовался за него, видя, что рядом с Цзян Чэном появился кто-то ещё, но как любовника эта девушка его раздражала. Хотя в прошедшую ночь глава Лань весьма настойчиво попросил разобраться с этой игрой в молчанку.       Сейчас они шли на первый совет глав великих орденов, и глава Цзян очень надеялся, что в этот раз глава Лань его поддержит. И что все остальные согласятся не скармливать клан Лон нечисти, что было бы совершенно логично и даже верно.