С распростертыми объятиями.

Прошло очень много времени с тех пор, как Жан в последний раз ездил по этим проселочным дорогам. На улице была кромешная тьма, даже звезды и луну скрывали облака, закрывавшие всё небо. Несмотря на всю его нервозность и то, как он был напряжен, в том, как он объезжал изгибы и повороты дороги, было странное чувство знакомого, зная, где что находится, несмотря на то, что он вообще не мог видеть далеко за пределами света фар. Они ездили по этому маршруту вместе больше сотни раз, ещё в старших классах школы, направляясь в своё любимое место у реки или совершая поездки в город, где они пили молочные коктейли и старались не заблудиться во всем этом хаосе и суете, к которым они так привыкли. Жан никогда не говорил об этом Армину, но город ему не слишком нравился. Там было так оживленно, так хаотично, и всё, что происходило одновременно, всегда заставляло Жана напрягаться и чувствовать себя напряженным. Однако Армину это всегда нравилось, вот почему Жан скрывал свое отвращение. Во всяком случае, видеть эту глупую счастливую улыбку на его лице, когда они исследовали городские улицы, почти всегда стоило того. Когда Жан почувствовал на себе взгляд Армина, его охватило странное чувство дискомфорта. Он знал, что слишком крепко сжимает руль, что на лбу у него блестит пот, что всё тело странно напряжено, но не знал, как расслабиться. Если бы он был громче, Армин, наверное, услышал бы, как сильно бьется сердце Жана. И Жан знал, что Армин уловил, что в любую секунду он может спросить, в чем, черт возьми, его проблема. — Ты же знаешь, что я был на смене с Конни, — сказал Жан, у него пересохло во рту. Ему нужно было отвлечь Армина. Черт, ему нужно отвлечься. — Да? — спросил Армин, поворачивая голову к окну. — Он наконец-то назначил себе свидание с Сашей. — Он до сих пор этого не сделал? Жан увидел, как Армин поднял бровь, и слегка улыбнулся. — Нет, — ответил Жан, снова сосредоточившись на дороге. — После…скольких лет? Во всяком случае, по крайней мере десяти, он наконец осмелился пригласить её на свидание. «И это говоришь ты?» — сказал противный голос в голове Жана. — Что они собираются делать? — Они едут в тот итальянский ресторан. — Ломбарди? — Тот самый. — Это дорогое заведение. — сказал Армин, слегка посмеиваясь. — Именно это я и сказал! — воскликнул Жан. — Эта девчонка может есть, как чертова лошадь. — Думаешь, она займёт твоё место? — Не начинай опять эту лошадиную чушь, — простонал Жан, но втайне он был немного рад, что Армин поддразнивает его. — Я думал, что наконец-то избежал этого. — Ты никогда не избежишь этого, это то, кто ты есть, — сказал Армин. — Ха-ха, очень смешно. Повисло неловкое молчание, и тошнота в желудке Жана, которая утихла, внезапно снова вспыхнула. Он так крепко вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев, и старался дышать ровно, когда они выехали на шоссе. — Знаешь, я думаю, Саша могла бы всем сказать, что я вернулся, — сказал Армин, всё ещё глядя в окно. — Ко мне приехала куча людей. Черт, Жан даже не подумал об этом. — Я должен был сказать ей, чтобы она ничего не говорила, — сказал Жан, чувствуя себя неловко. — Извини. — Всё было не так уж плохо, — сказал Армин. Он пожал плечами. — Просто напомнило мне, как сильно мне нужно собраться с мыслями. — Расскажи мне об этом, — попросил Жан. — По крайней мере, у тебя есть ученая степень. Наверное, тоже отличные оценки, зная тебя. Ботаник. — Э-э, — сказал Армин. Жан быстро взглянул на него. Он был так чертовски красив, что это было несправедливо. Уличные фонари, мимо которых они проходили, освещали его лицо всего на мгновение, теплый оранжевый свет периодически вспыхивал. На первый взгляд Армин выглядел так же, как в старшей школе, и Жан мельком увидел лицо, которое он видел каждый божий день, лицо, на которое он украдкой смотрел, когда мог. Боже, он снова почувствовал себя шестнадцатилетним. Но Жан пригляделся получше и увидел, как сильно изменился Армин. Его лицо вытянулось, и он потерял свои детские щёчки. Волосы были достаточно длинными, чтобы их можно было завязать на затылке, на нём это выглядело хорошо, действительно хорошо, и Жану отчаянно захотелось заправить несколько выбившихся прядей за ухо друга. Армин вернулся, и он был великолепен, и Жан не мог заполучить его, и это было нечестно. Глаза устремились на дорогу. — Что ты имеешь в виду, а? — спросил Жан, на этот раз умудрившись смотреть вперед. — У меня не было отличных оценок, — признался Армин, закидывая ноги на сиденье. Он всегда так делал. Это была одна из тех мелочей, о которых Жан забыл. — Отнюдь нет. — В колледже, должно быть, было очень тяжело, — сказал Жан. — И опусти ноги. — Так оно и было. Да ладно тебе, я всегда так сижу, — сказал Армин. — Это небезопасно, просто опусти ноги, — сказал Жан, может быть, слишком резко; он напрягся, и ему это совсем не нравилось. — Ладно, — надулся Армин, убирая ноги с сиденья и надевая ботинки. — Спасибо, — облегченно вздохнул Жан. Снова стало неловко. Он заставил Армина чувствовать себя странно, и теперь это было напряженно, и Армин, вероятно, не хотел быть там, и они не увидятся снова бог знает сколько времени. Боже, почему это так тяжело? Жан вспомнил слова Райнера о том, что какое-то время им будет неуютно, пока они снова не войдут в курс дела. Или как он там сказал. Райнеру лучше поблагодарить его за то, что он сейчас приехал за ним. — Но что все-таки случилось с Райнером? Он просто слишком много выпил? — наконец спросил Армин. — Не знаю, но голос у него был совершенно несчастный, — сказал Жан, радуясь, что Армин нарушил молчание. Ладно, все может быть в порядке. — В основном я разговаривал с той Энни, и она казалась взбешенной. — О, я её помню. Бедный Райнер, если попал ей под горячую руку, — сказал Армин. — Правда? Ужасно. Армин рассмеялся. — Она обручилась с тем высоким парнем. Его звали Бертольд, помнишь? — Странная пара. — Именно это я и сказал! Армин секунду молчал, и Жан понял, что он задумался. — Это была вечеринка по случаю их помолвки? — Да, а что? — Ничего, — медленно ответил Армин, но что-то за окном отвлекло его. Жан не понимал почему, пока не увидел поворот к их старому месту для тусовок. — Знаешь, я почти ожидал, что ты повернешь направо, — тихо сказал Армин. Может быть, он и протягивал руку, но Жану показалось, что в его голосе прозвучала какая-то тоска. Жан ничего не ответил, но его сердце забилось ещё быстрее. Он хотел протянуть руку и положить её на ногу Армина, но даже если это не было бы чертовски странно, ему было трудно оторвать одну руку от руля только для того, чтобы переключить передачу. — Мы всегда можем бросить Райнера и развернуться, — пошутил Жан, чувствуя, как пересохло в горле. — Мы не можем этого сделать, — тихо сказал Армин, отводя взгляд. — Но мы можем вернуться в другой раз, если хочешь. — Ах, да, — сказал Жан. Он слышал стук собственного сердца в ушах. Он не был там с тех пор, как уехал Армин. — Да, мы могли бы это сделать. Армин хотел вернуться. Он хотел потусоваться! Это так много значило, что Жан не мог в это поверить. — Помнишь выпускной вечер? На губах Жана появилась улыбка. Как он мог забыть? — Это было весело. Это действительно было весело. Оглядываясь назад, Жан не мог представить себе лучшей ночи. Они бросили все это мероприятие, решив вместо этого уехать на свое место у реки, предпочитая слушать музыку, которую Жан записал на микстейп, чем то сентиментальное дерьмо, которое крутили по радио. Жан всегда ездил слишком быстро, и он заставил Армина кричать, превысив ограничение скорости, и когда они добрались до своего места, припарковались у деревьев и сели на машину Жана, делясь едой и говоря обо всех, кто учится в школе. Жан вспомнил, как это было естественно тогда, как никогда не было неловкого молчания. Они говорили обо всех парах, которые наконец набрались смелости спросить, кто и с кем будет королем и королевой бала. Когда до них дошло, что они, вероятно, были единственными во всем городе, кто был без пары на выпускном вечере, Жан покраснел, потому что понял, что они были не одни, не совсем. Они были друг у друга, всегда были и всегда будут. Во всяком случае, он так думал. Он бросился в реку, когда солнце уже садилось, чтобы Армин не поймал его на том, что он пялится или что-то в этом роде. Иногда это доходило до того, что он не мог не пялиться, и ему нужно было сделать что-нибудь глупое, чтобы отвлечься. Во всяком случае, это сработало, даже если он промок насквозь. — Ты так замерз, — рассмеялся Армин, наконец подняв на него глаза. Жан увидел его улыбку и чуть не поперхнулся, желудок скрутило узлом. За эти годы ему почти удалось забыть об этой жестокой пытке, о том, что Армин так близко, выглядит так красиво и ничего не может с этим поделать. Теперь не было реки, в которую можно было бы прыгнуть. Он кашлянул, пытаясь придать себе нормальный вид. — Мы чуть не убили батарею в моей машине этим дерьмовым обогревателем, — сказал Жан, надеясь, что Армин не видит, как он краснеет. — Я действительно боялся, что мы застрянем там. — Я тоже. Думаю, твоя мама убила бы меня, если бы я не отвёз тебя домой. — Определенно, — сказал Армин, снова закидывая ноги на сиденье и останавливаясь. Он помолчал, снова задумавшись. — Но почему ты не хотел ехать? — Что ты имеешь в виду? — Выпускной, — пожал плечами Армин. — Меня можно понять, почему я не хотел идти, но ты? Я думал, ты будешь готов к этому. Я был немного удивлен, когда ты сказал, что мы должны уйти. — Что? — спросил Жан. — Это глупо. Ты же знаешь, я ненавижу всё это. Все эти танцы и поиски пары? Нет, к черту всё это. — Кто-то вроде меня. Что это вообще должно означать? — Сам знаешь, — пожал плечами Армин. — Девчонки на тебя набрасывались. Я им не нравлюсь. — Ну, очевидно, нет, — сказал Жан, снова слишком сильно сжимая руль и думая о девушке Армина. — Кроме того, в старших классах у меня не было на это времени. На девушку или что-то в этом роде. Я был занят. — Занят чем? — Армин усмехнулся. — Дурачась, пытаясь разгадать кубик Рубика? Разъезжать по округе и бросать школу? По-моему, не так уж и занят. — Именно это я и имел в виду, — фыркнул Жан. Он совсем забыл про этот дурацкий кубик Рубика, который так и не смог освоить. Боже, он часами сидел с этой штукой, пытаясь собрать что-то одно и сдавался, а потом с благоговением наблюдал, как Армин собирал его за пару минут. Армин рассмеялся, закатив глаза. Интересно, думал ли Жан так же, как и он, тосковал ли он по тем временам так же отчаянно, хотел ли вернуться так же сильно, как и он? Боже, он сделал бы по-другому, будь у него такой шанс. — Ты не жалеешь, что не поехал? — Он всегда чувствовал себя плохо из-за этого, как будто он отнял у Жана какой-то важный жизненный опыт или что-то в этом роде. — Если бы я хотел пойти, я бы пошёл, Армин. Армин не мог смотреть на него, когда Жан произнёс его имя. По правде говоря, Армин всегда чувствовал, что сдерживает Жана, и выпускной вечер не был исключением. Почему Жан хотел провести с ним этот вечер, кроме как потому, что ему было жаль его? Он должен был пригласить одну из многих девушек, которым он явно нравился, и пойти и хорошо провести время, а не… — Я знаю, ты мне не веришь, — сказал Жан. Армин наконец поднял на него глаза, но тут же отвернулся. — Я же сказал тебе, что говорю это не просто так, Ар. Я бы не стал тебе лгать. Это ударило Армина в грудь, как тонна кирпичей. Особенно прозвище. Слышать, как Жан называет его Ар больно. Плохо. Хотя не так плохо, как знать, что он лжец. Конечно, Жан не станет лгать. Жан был хорошим человеком. В отличие от него. Часть Армина даже не хотела верить, что Жан действительно хотел провести с ним выпускной вечер. Какой вывод он должен был был сделать из этого, если бы сделал? Неужели лучшие друзья уехали в уединенное место и вместе смотрели на звезды в выпускной вечер? Сердце Армина говорило «нет», но разум отказывался верить в это. *** — Мне нужно, чтобы ты достал карту из бардачка, — сказал Жан, когда они добрались до города, его голос стал напряжённым. Теперь на дороге было гораздо больше машин, и ему это не нравилось. — А что мне искать? — спросил Армин, разворачивая карту. — Марли-стрит, — ответил Жан. Его глаза были прикованы к синему «Форду», который действительно превышал скорость. Армин просмотрел карту, осмотрел всё вокруг. — Понял, — сказал он, складывая ненужные части карты и водя пальцем по маршруту. — В десяти минутах езды, по-моему? — Хорошо. Оставайся в машине, когда я войду, я приведу его. Надеюсь, он просто будет спать. Я действительно не хочу иметь дело с ним пьяным, когда пытаюсь вести машину. — И часто такое случается? — Нет, он просто очень раздражает, когда пьян. Армин старался хорошо руководить Жаном, хотя так и не научился водить машину и понятия не имел, о чем говорит. Когда они подъехали, Армин откинулся на сидение. Из дома доносилась музыка, и это заставляло его нервничать. Больше всего на свете он ненавидел вечеринки. Он отогнал от себя какие-то не слишком приятные воспоминания и наблюдал, как Жан вытирает пот со лба и выходит из машины. В нём было что-то действительно странное. Армин сразу понял, что что-то не так, но не знал, как спросить, что именно. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем дверца машины снова открылась, заставив его вздрогнуть, и Жан швырнул Райнера на заднее сиденье своей машины. — Пристегнись, здоровяк, — сказал Жан, забираясь на водительское сиденье и пристегиваясь. — Не могу, — пробормотал Райнер. Армин оглянулся на него. Он выглядел просто ужасно. Неужели он плакал? Даже в темноте Армин заметил, что глаза у него опухли. А на костяшках пальцев виднелись пятна крови. — Просто иди. — Нет, — твердо сказал Жан. — Пристегнись. Армин неловко наблюдал, как Райнер возится с ремнем. Жан бросил на него взгляд, и Армин выскользнул из кресла, обошел сзади и помог ему застегнуть ремень безопасности на груди. От Райнера пахло алкоголем, и это заставило желудок Армина сжаться от беспокойства. Не думай об этом. Не надо. — Ты говорил с ним, — сказал Райнер Жану, заметив Армина. — Вы помирились, ребята? Армин опешил. Помирились? Неужели Жан говорил о нем? — Хватит болтать! — рявкнул Жан, отстраняясь, когда Армин вернулся на свое место. Он указал локтем на бутылку с водой, стоявшую на земле. — Передай ему это. Райнер на секунду успокоился, когда получил воду. Армин наблюдал за ним в зеркало заднего вида, когда он откинулся на спинку сиденья и прислонился головой к стеклу, возясь с крышкой бутылки. Неужели он действительно слишком много выпил? Похоже, что-то ещё было не так. Действительно не так, судя по слезам в его глазах. Армин не думал, что такие люди, как Райнер, когда-нибудь плачут. Никто ничего не сказал, пока они не выехали на шоссе. Армин просто теребил рукава, жалея, что не может закинуть ноги на сиденье, чтобы не чувствовать себя так неудобно. — Тогда что, черт возьми, это было? — спросил Жан. — Берт, — выдавил Райнер, словно ему было больно. — А что с ним? Райнер покачал головой и закрыл глаза. — Райнер, — настаивал Жан. — Что случилось? Вы что, подрались? — Нет, — сказал Райнер дрожащим, едва внятным голосом. — Потерял его. — Что значит «потерял»? — Из-за Энни? — Мм-м. — Райнер, не говори глупостей. Ты всё ещё можешь навещать его, когда захочешь, Энни не собирается мешать Бертольду заводить друзей только потому, что они женятся. — Блять… друзья, — выплюнул Райнер. — К черту всё это, нет, я не хочу быть друзьями. Армин уставился на маленькие светоотражающие полоски вдоль дороги, когда со щелчком всё встало на свои место. Его желудок скрутило. Райнер любил Бертольда. Райнер был геем. Теперь это было до боли очевидно, но Жан не понимал, и Армин не знал, что сказать. Следует ли ему сменить тему? Он чувствовал, что его сейчас стошнит. Райнер был геем. Что, если Жан взбесится? Он молча молился, чтобы Райнер больше ничего не сказал. — Почему? — Жан подтолкнул его. — Он тебя разозлил? — Нет, — сказал Райнер надтреснутым голосом. Армин услышал исходящую от него боль, и она тисками сжала его собственное сердце. Он молча умолял его остановиться, начиная паниковать. — Тогда что? Не спрашивай его об этом. — Не должен… не могу, — пробормотал Райнер. Хорошо, подумал Армин. Не говори ему больше ничего. — Ты можешь сказать мне, парень, — сказал Жан, и его тон смягчился, что потрясло Армина больше, чем он хотел признать. Он никогда раньше не слышал, чтобы Жан так разговаривал с кем-то, кроме него. Он ненавидел ревность, которая заставляла его это чувствовать. — Я виноват, — сказал Райнер, не открывая глаз. — Сказал слишком много. Глупо. Жан ждал, что он продолжит. — Я сказал… ему. — Ты говоришь глупости, Райнер. — Потяни рычаг, — внезапно потребовал Райнер с таким видом, словно его сейчас стошнит. — Мы не можем, мы на середине шоссе… — Съезжай на обочину! Жан в отчаянии огляделся. Прямо за ним ехала группа машин, ехавших слишком быстро, и Армин подумал, что Жана сейчас вырвет, судя по выражению его лица. — Жан, всё в порядке, просто включи поворотники и съедь, — сказал Армин, инстинктивно собираясь положить руку ему на плечо, но он отстранился, как только они соприкоснулись, потому что Жан ужасно вздрогнул, выглядя испуганным. У Армина всё внутри сжалось, и он почувствовал себя ужасно, не зная, что делать, пока Жан продолжал вести машину. Машины позади них ехали так быстро и так близко. — Меня сейчас вырвет, — пробормотал Райнер. — Жан, пожалуйста. — Ты дашь мне минутку, черт возьми? — завопил Жан. — Только бы не стошнило! При звуке крика Жана Армина охватила паника, и он едва удержался, чтобы не зажать уши руками, когда Райнер и Жан начали кричать друг на друга. Через несколько мгновений, показавшихся им вечностью, машины позади них пронеслись мимо, и Жан отвёз их на обочину. Жан и Райнер сразу же вышли. Армин не знал, что делать. Что, черт возьми, это было? Почему Жан так волнуется? Его размышления были прерваны звуком, с которым Райнера вырвало прямо в траву. Армин закрыл глаза, стараясь не слушать, но его самого тошнило, и ему пришлось выйти и вдохнуть, чтобы его не вырвало. Он не знал, к кому обратиться. Жан выглядел так, словно увидел привидение, а Райнер стоял на коленях в траве, плакал и блевал. К тому времени, когда он сделал выбор и начал действовать, Армин и Жан уже были рядом с Райнером. Армин неловко наблюдал за ним и положил руку ему на спину, пока Жан пытался остановить его, чтобы его не вырвало на себя. Райнер пробормотал что-то неразборчивое между всхлипами. — Сначала успокойся, — сказал Жан, снова протягивая ему бутылку с водой. — Я люблю его, — сердито выдавил Райнер и без особой силы ударил кулаком по земле. Армин был прав, и от этого ему стало ещё хуже. Он приготовился к тому, что скажет Жан. — Бертольда? — спросил Жан, его замешательство было ощутимым. — Да, — сказал Райнер, оседая на землю и вытирая рот рукавом. Он выглядел совершенно разбитым. — Да, я люблю его, черт возьми. Армин застыл на месте, не смея произнести ни слова. Жан бросил на него быстрый взгляд. — Как нечто большее, чем просто друг, — уточнил Жан, желая получить подтверждение. — Больше всего на свете, — невнятно пробормотал Райнер. — Я всегда любил его, но ничего не сказал… что я должен был сказать? Я пойду на вечеринку, да, всё в порядке, я хочу, чтобы он был счастлив, это всё, чего я хочу… Это чушь собачья. Я не хочу, чтобы он был у Энни, я хочу его, черт… Жан ничего не говорил, и это пугало Армина. Он не смотрел на него, не двигался, и Армин даже не мог разгадать выражение его лица. — Пошли, — наконец сказал Жан всё тем же мягким голосом и поднял Райнера на ноги. — Давай отвезем тебя домой. Армину казалось, что его сердце вот-вот разорвется. Жан не возражал? Ему было всё равно? Надежда вспыхнула в его груди, но он подавил её, прежде чем позволил себе увлечься. Он должен был рассуждать логично. Нельзя делать поспешных выводов. Жану удалось затащить Райнера обратно в машину, и единственное, о чем он мог думать, было «твою мать». Жан понятия не имел, что Райнер похож на него. Он никогда не мог догадаться — у Райнера и раньше были подружки, и он не стеснялся приводить их домой. Значит, ему тоже нравятся мужчины? Или, может быть, потому что это Бертольд? Жан мог понять это; он никогда не интересовался никем, кроме Армина. Но в любом случае, был кто-то ещё, кто был… таким же, как он, и он жил с ним всё это время, даже не осознавая этого? Всё вдруг обрело смысл. Почему Райнер так расстроился из-за вечеринки, почему не хотел идти. «Потерял его». Эти слова эхом отозвались в голове Жана. Все они были слишком знакомы, и тот факт, что он чувствовал, как Армин смотрит на него, только служил напоминанием. Это испугало Жана. Он только что вернул Армина. Он не мог потерять его снова. Райнер рухнул на заднее сиденье и потерял сознание, так что Жан застегнул ремень безопасности и сел со стороны водителя. Армин сидел рядом с ним, повернувшись в сторону и глядя в окно. Ни один из них не знал, что сказать, поэтому Жан вел машину молча. Что думает об этом Армин? Он почти не отреагировал, но если Жан и знал что-то об Армине, так это то, что его мозг, вероятно, выходил из строя. Чего бы он только не отдал, чтобы узнать, о чем он думает. И, черт возьми, ему стало жаль Райнера. Жан понимал, что, если Армин женится, он тоже окажется в ужасном положении. Мало того, что у него была девушка в колледже, так ещё и смотреть, как это происходит? Неудивительно, что он напился. Жан сделал бы то же самое. Когда они вернулись, было уже почти четыре утра, а Райнер всё ещё лежал без сознания. Жан не мог поверить, что он справился с управлением, и после того, как он припарковался, он наклонился вперед, на мгновение положив лоб на руль, просто сосредоточившись на дыхании. Они вернулись. А теперь ему нужно затащить Райнера в постель. — Райн, — сказал Жан, тряся его, чтобы разбудить. — Да ладно тебе. Кровать. Армин не вышел из машины, а просто смотрел, как Жан втаскивает Райнера в дом. Что же теперь? Должен ли он вернуться домой? Его тело устало, но разум всё ещё гудел от этого откровения. Он подумал, не выйти ли ему и не помочь, но Жан выглядел так, будто он справится. Казалось, целую вечность он ковырял ногти — нервная привычка, от которой так и не смог избавиться. Будут ли они говорить об этом? Или это останется незамеченным, как будто ничего и не было? Армин не знал, что может быть хуже. — Ты что, так и будешь сидеть? — Жан постучал костяшками пальцев по пассажирскому стеклу, чем напугал Армина. — Может быть, — надулся Армин, но вышел, распустил волосы и запустил в них пальцы. Еще одна странная пауза. — Как он себя чувствует? — спросил Армин. — Спит, — ответил Жан. — Когда он проснется, с ним будет очень трудно иметь дело. Он подошёл и сел на ступеньки крыльца, и Армин последовал за ним, сидя на приличном расстоянии от него, просто чтобы убедиться, что они не столкнутся друг с другом, не коснутся или случайно не сделают что-нибудь ещё, что заставит его сердце болеть. — С ним всё будет в порядке, — тихо сказал Армин, подумав. Он надеялся, что это правда. — Да, с ним всё будет в порядке. — Но с тобой всё в порядке? Жан прищурился. — Да, я в порядке, а что? — Раньше ты казался очень напряженным. Армин пожал плечами. — В машине. — Ах, это? — спросил Жан, лёжа на крыльце и глядя на облака. Небо было немного светлее, как будто солнце вот-вот взойдет. Было еще тепло, и на деревьях позади них стрекотали сверчки. — Я просто не привык водить машину Райнера, вот и всё. — Что случилось с твоей машиной? — Продал, — сказал Жан. Армин обернулся и посмотрел на него, изучая выражение его лица. Он не мог его прочесть. — Нужны были деньги. — О, — сказал Армин. Он не знал, почему ему так грустно. Все эти воспоминания исчезли. Но глупо быть сентиментальным. В конце концов, это он ушёл. Он не должен был скучать по этим вещам; это была его собственная вина. Он тоже лёг, зевая и всё ещё теребя кожу на пальцах. — Ты не мог получить за это так много, — Армин слегка усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку. — Это было что-то вроде кучи хлама. — Как ты смеешь так говорить о ней?! — спросил Жан, смеясь. — Моя машина была далеко не кучей хлама, она была великолепна. — Она всегда ломалась! — Ей просто нужна была небольшая помощь, — настаивал Жан. — Скорее, большая помощь. Смех Жана зазвенел в воздухе. — Мы должны войти, — сказал он, улыбаясь. — Мне здесь нравится. Я слишком устал, чтобы двигаться. — Честное слово, то же самое, — сказал Жан, потягиваясь. Он помолчал, и Армин понял, что он о чем-то думает. — В чем дело? — Ничего, правда… это просто странно. Я ничего не понимаю. — Чего не понимаешь? — тихо спросил Армин. Жан вздохнул. Они не смотрели друг на друга. Армин уставился на почтовый ящик, чтобы хоть на чем-то сосредоточиться. — Не знаю, не могу описать. Как будто за одну минуту ничего не изменилось. А в следующий раз мне кажется, что все, что было раньше, было миллион лет назад. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. — Так и есть? — Да, — сказал Армин, глубоко вздохнув. — Я действительно… Всё совсем не так, как я думал, когда возвращался. — Нет? — Во-первых, я не думал, что ты будешь здесь. В самом деле. Жан пожал плечами. — Хорошо, что был. — Ты это серьёзно? — Да, ты только посмотри на себя, — сказал Жан, приподнимаясь на локте и тыча его в ребра. — Такой тощий. Ты, наверное, даже не вышел бы из дома за едой, если бы я тебя не вытащил. — Может, ты и прав, — сказал Армин. Небо на горизонте начинало розоветь. — Да. Я всегда прав. Армин фыркнул и наконец посмотрел на Жана, который всё ещё склонился над ним. Все стихло. Что это было за выражение на лице Жана? Почему он так на него смотрит? Армин не понимал, что происходит. Всё, что он мог слышать, — это стук собственного сердца в ушах. Жан просто смотрел на него, медленно дыша и не моргая. Глаза его сияли, губы слегка приоткрылись. Это ненормально, когда друзья так близки, не так ли? Почему ему казалось, что Жан вот-вот поцелует его? Что-то скрутило его внутренности. Не будь идиотом, Армин. Они отстранились одновременно, и Армин почувствовал, что из его легких вышибло весь воздух. — Мне пора домой, — сказал Армин, почесывая в затылке. Грудь болела. — Ага. Отдохни немного. — Ты тоже. — Хочешь, я тебя провожу? — Нет, со мной все будет в порядке. — Ты уверен? — Да, я в порядке. Армин встал и повернулся, чтобы уйти. — Армин? — Да? — Спасибо. За то, что поехал со мной. Возможно Армину показалось, что в его голосе прозвучала боль. — Это не проблема, Жан. Увидимся позже.