Ядовитые сессилии

Венти, разумеется, слышал про ночного рыцаря Мондштадта, город давно полнился слухами о таинственном помощнике ордена Фавониус, который словно чудом, не меньше, сотни раз появлялся на местах трагедий, спасая людей от разбойников или ещё какой беды. Но кем был загадочный рыцарь, никто не знал. И вот сейчас Венти случайно выяснил, кто это. Увы, это знание далось дорогой ценой. Молодой мужчина с мечом в руке и слетевшей маске был ранен и без сознания. Оставлять его тут, за городом, без помощи — полнейшее скотство, так что бард со вздохом смирился и начал думать, как помочь. Дилюк был высоким, крепким, и тащить его на себе, барду, который едва до плеча доставал аловолосому, было невозможно. Хотелось даже взвыть от своей беспомощности, но не время страдать. Пришлось принимать божественный облик и худо-бедно, стараясь не натворить беды, действуя тихо и аккуратно, даже крыльями стараясь не шуметь, уже не бард, а святой Барбатос потащил мужчину без сознания по тропинке. Можно было взмыть в небо, даже тяжелого Дилюка божество бы спокойно унесло, но, увы, нужно было скрываться. Увидят мондштадцы Барбатоса — проблем не оберёшься, надо действовать тихо. Увы. Дилюк оказался резвее, чем думал Барбатос. Мужчина открыл глаза и больше того, заметил, как его, обхватив за предплечья, тащит крылатый юноша. Барбатос остановился. Чёрт! Ну и ночка. Надо срочно бежать, но то, что раненый пришёл в себя, ни о чем не говорит! — Мой меч… — На месте. И глаз бога. Молчи, ты ранен, не расходуй силы зря. Наконец парня удалось дотащить до окраины леса, где даже вспышку магии или волшебную арфу никто лишний не услышит. Дилюк внимательно, даже чересчур, смотрел на помощника, лицо казалось знакомым, но это мелочи по сравнению с тем, что в голову пришла глупая догадка. — Святой Барбатос? — Он самый. Лежи смирно, — божество село рядом на траву, перебирая струны лиры. Дилюку крайне не нравилось такое отношение, но в то же время совсем не верилось в увиденное. Барбатоса в церкви изображали иначе. Просто божество с крыльями, в капюшоне, ничего такого. В действительности божество оказалось красивым. Стройный юноша, с ясными, бирюзовыми глазами, в светлых одеждах. У него было удивительное, миловидное лицо, но что ещё удивило — крылья. Белые, пушистые, они слегка сияли, хотелось коснуться, но ни сил, ни возможности на это не было. Музыку не было слышно. Просто взметнулся небольшой ветер, разметав две косички божества, Барбатос загородил их своими крыльями, продолжив играть. — Странно. Не выходит. А мне нельзя тут долго оставаться. Ладно, поступим иначе. Я подарю тебе своё благословение, тебе сразу будет легче. Барбатос озорно улыбнулся и поцеловал раненого. Дилюк опешил. Худые прохладные руки обняли его за шею, тёплые мягкие губы коснулись щеки. Всё продлилось несколько секунд. Барбатос отпрянул, довольно глядя, как раны на щеке и руке затягиваются прямо на глазах. — Ну вот. Удачи тебе, рыцарь. Впредь будь осторожнее, это ты всех спасать должен, а не тебя. — Мне не пришлось бы никого спасать, не оставь святой Барбатос Мондштадт на произвол судьбы. — Забавный способ сказать спасибо. Дилюк и сам не ожидал от себя такой прыти. То ли из-за шока, то ли травма, но вместе с благодарностью он почувствовал злость. Барбатос несколько веков не помогал своему же городу, а сейчас появился как из ниоткуда, и кто знает, выйдет ли с его присутствия толк. Молодой мужчина резко протянул руку, схватив крылатого за запястье. Барбатос фыркнул, вырвался, оставив съёмный рукав в руке аловолосого. Несколько мгновений Барбатос злился, но затем, по одному взгляду мужчины напротив, понял, насколько тот в отчаянии. Город действительно был по уши в проблемах, но, как помочь людям, было непонятно. Дилюк взял на себя нелёгкую ношу, один, странно, почему другим рыцарям не помогал, от работы с кем-то вышло бы больше толка. — Спасибо, — хмуро сказал аловолосый, сжимая в руках шёлковую вещицу. — Я понятия не имею, что делать. Аристократы захватили Мондштадт, не хочу устраивать войны, в которой пострадают невинные. — Тогда помоги наказать виноватых. — Никому не нужна свобода. Давно. Всем нравится подчиняться королям и играть в клановые игры. Меня не послушают. Даже с учётом того, что я бог. Дилюк сцепил зубы. В чём-то божество было право. — Ты ведь сын короля. Так отчего же прячешься в таверне? Мог бы и помочь людям. — Святой Барбатос так же скрывается непонятно где. — Дерзить божеству, которое пришло на помощь, такая глупость. Дилюк опустил голову. — Посмотри, что с городом. Как молятся тебе люди в церквях, надеясь на справедливость. Как голодают люди, как с каждым днём становится больше разбойников. Барбатос молчал. Плечи опустились, крылья начали волочиться по траве. Дилюк ждал, что же ему ответят, сейчас он был рад своей смелости, не каждый сможет высказаться в лицо богу. Наверняка после подобных обвинений Барбатос вспорхнёт и исчезнет. Но Рагнвиндр, прежде не веривший в бога, увидевший его волей судьбы, искренне верил, что Барбатос одумается. Случилось же непредсказуемое. Крылатый обернулся и Дилюк оцепенел — Барбатос плакал, безмолвно, без рыданий, но по щекам лились реки слёз. — Я вижу. Вижу и поэтому пью, чтобы хоть как-то не видеть этого. Но я не справлюсь. Я лучше останусь бардом… Барбатос удивлённо замолчал. Спасённый им Дилюк молча обнял его, прижав к себе. Всхлипнув от удивления, даже слёзы куда-то пропали, божество не знало как реагировать, но искренняя поддержка Дилюка словно растопила лёд внутри. Дилюк тёплый, сердце бьётся так, что сквозь одежду слышно, верил в него и в справедливость. — Помоги мне. Мондштадт — город свободы, но сейчас ему нужен правитель. Наверное, зря я когда-то стал в один ряд с людьми, нельзя было терять столько силы. Я был рад тому, что они считают меня другом, в отличие от других архонтов. Но это ослабило меня. Они верили в меня, но этого мало, чтобы использовать свою силу. — Главное захотеть. — Если ты будешь рядом, будешь моей опорой, я соглашусь. Нет — что же, пусть так и будет. — Почему именно я? — Потому что ночной рыцарь Мондштадта. Потому что нашёл смелость спорить с божеством и так же утешать его, пытаться усовестить. Скажешь свой ответ после. Если согласен, оставь у своей таверны букет сессилий в воскресенье и приходи в церковь. *** Он оставил сесиллии. И пришёл в церковь. Но вот уже конец служения, а Барбатоса не видно, не слышно. Всё ещё теплилась надежда, но, увы, почти угасла. — Что с тобой? — полушёпотом спросила Барбара, отделившись от служащих церкви. — Ну. Достаточно. Эй, я это, я вам говорю! Люди обернулись на звонкий, недовольный голос. Дилюк выдохнул с облегчением, всё-таки явился! Божество с целой охапкой цветов, перевязанных белой, атласной лентой, стояло на пороге. Святой Барбатос, очевидно, был недоволен, взмыл под высокие своды церкви и так же молниеносно отправился к своей статуе у алтаря. Усевшись на плечо каменного архонта, которого зачем-то сделали чуть ли не под три метра роста, Барбатос молча смотрел на людей. Высший жрец уважительно склонил голову. Люди вокруг, замерли, глядя на невиданное чудо, но ничего не делали. — Я даровал городу свободу. Я не хотел сам быть правителем, не хотел, чтобы мне поклонялись, и был рад помогать каждому: от бродяжек у таверны до аристократов. Уж третий раз в Мондштадте творится кошмар. И мне надоело стоять не у дел. С этой поры я даю слово, как Анемо Архонт, покровитель Мондтштадта, что изменю в этом городе всё и начну с тех, кто ущемляет слабых. — Вы… Действительно божество? Вдруг какой-то маг, достаточно сильный, чтобы создать такую серьёзную иллюзию. Прежде, судя по свиткам, покровитель города вёл себя иначе. Дилюк покосился на Кейю. Браво. А ведь правильно поступил, недаром капитан рыцарей. — Что же, не у всех тут с головой плохо. Подержи-ка мои цветы, — юноша вспорхнул со статуи, вручив букет Дилюку на глазах удивлённой публики и взмыл вверх с арфой в руке. Золотое свечение, тёплый, ласковый ветер с ароматом одуванчиков, озарило церковь. Словно светящейся пыльцой был окружён Барбатос, люди, открыв рты, смотрели вверх. Жрец склонился совсем низко, пыльца, словно после небольшого взрыва, такого же беззвучного, как и игра Барбатоса, золотыми искрами медленно опускалась на людей. Барбатос мельком взглянул на Дилюка. Аловолосый, обсыпанный золотой пыльцой в прекрасных волосах, с его букетом сесиллий выглядел так забавно. Настроение резко поднялось. Крылатый засмеялся, звонко, озорно, как ребёнок, и каждый, кто слышал этот смех, почувствовал странное облегчение. Воистину волшебство. На душе становилось легче и спокойнее. — Прекрасно, — вполголоса сказал Альберих, как и все заворожённые увиденным. — А теперь мне бы хотелось поговорить с теми, кто считает, что управляет городом. Разнесите повсюду весть, что сегодня вечером я объявлю, кто станет новым королём, и кто будет помогать ему. На этом всё. — Не взду… — шокированно прошептал Дилюк, опасаясь, что королём назначат его. — Ты тоже следуешь за мной. Цветы верни, это мой подарок, — хмыкнул бог, игнорируя недовольство. *** Барбатос сидел на троне, приказав остальных аристократов лишить мягких диванов и кресел, все топтались, словно нашкодившие коты, в ожидании наказания, в коридоре верховный жрец вызывал то одного, то другого — по очереди. Светлые крылья сияли. Юноша совершенно несерьёзно смотрел на тех, про кого был наслышан, что, не смотря на ситуацию, в городе они остались хорошими людьми, помогавшими другим. Глава исследователей, алхимик Альбедо. Глава королевской библиотеки, леди Минчи, или, как она просила всех её называть, — Лиза. Капитан рыцарей Ордена Фавониуса — Кейя Альберих и серьёзная блондинка, Джинн, которая не только была довольна тем, что божество появилось, наконец-то она могла что-то сделать для страны. И разумеется, отстранённый Дилюк. — Про вас хорошо отзываются люди, да и я сам присматривал за вами и знаю ваши способности. Вы войдёте в совет, который будет помогать королю, будете служить ему верой и правдой во имя короны и счастливого будущего каждого жителя Мондштадта. Это первое. Барбатос отвлекся на хрустящие миндальные печенья. — Кем же будет король? Я, разумеется. Как я понял, иначе не получится ничего. Любого другого моего протеже попытаются свергнуть продажные аристократы, меня тронуть побояться. А если начнётся восстание, что же, они познают, что такое гнев божества. Пятёрка напротив начала переглядываться. Дилюк выдохнул с облегчением. Но тут же стало не по себе. Справиться ли Барбатос, хватит ли у него благоразумия или… — Какой взгляд, ты прямо счастлив, Дилюк. Считаешь, я избавил тебя от бремени? Что же, я подумал, не мне одному не удастся сбежать от своей судьбы. Раз уж ты так постарался, что меня усовестил, я тоже тебя призову к ответу, как сына короля и наследника трона, который ничего не сделал путного. Будешь моим первым советником, как лицо благоразумное. — Разве я виноват, что родился в королевской семье, и моя участь была предрешена? — Дилюк начал медленно закипать. — Какие громкие слова, а я что, виноват, что судьба сделала меня вашим заступником? И не надо со мной спорить, решение принято. Хочешь, чтобы я помогал, будешь моей правой рукой. Рагнвиндр вспыхнул. Кейя засмеялся. Джинн бросила взгляд на Альбериха, дескать, потише, тут серьёзные вещи обсуждаются! — Я сказал что-то смешное? — Да нет, просто я доволен, наконец-то нашему мистеру Принципиальность промыли рассудок. — Ну вот и всё. Сейчас я вас представлю как членов моего личного совета, остальным можно начать приступать к допросам. Нужно выяснить всё, что успели устроить эти твари. Дилюк, оставляю тебя за себя, а я пойду покормлю Двалина. Стоящие напротив трона переглянулись. — Теперь этот город буду оберегать не только я, но и он. Не беспокойтесь, вы же помните, он добрый. — Ага, после того, как его с отрядом едва изловили и излечили, — буркнул Альберих. — Бедняга Двалин, ему так досталось. Ещё и прозвище дали ему жуткое, Ужас бури. Да он же ласковый. Прикажите несколько быков подготовить, я его покормлю. Он же ручной, — улыбнулся Барбатос, выпрыгивая в окно. Дилюк закатил глаза. Правитель, чтоб ему! — Ваше Величество, это правда? — Я просил меня так не называть. О чём ты, Альбедо? — Вы усовестили Барбатоса, — тихо сказал главный алхимик. — Да он весь мир усовестит, даже божество достал. Талант, — фыркнул Кейя, — но я даже доволен. Барбатос, кажется, хочет мира Мондштадту и наконец принял, что порой излишняя свобода доводит до подобных последствий. Надеюсь, всех ублюдков казнят, а не просто накажут изгнанием. *** Допросы длились весь день. Даже того, что удалось выяснить с применением магии, ибо многие лгали, хватило на то, чтобы спокойная Лиза чувствовала дрожь в руках, записывая показания об очередных злодениях. Дилюк и вовсе, казалось, окаменел от этого ужаса, механически выполняя задание. Барбатос вернулся под вечер. Все пятеро, кому он поручил задание, выглядели бледными и измученными. Божество протянуло руку за записями, Альбедо, пряча взгляд, передал требуемое, и Барбатос, присев за трон, приступил к изучению. Хватило пары минут. Барбатос резко встал, с ужасом глядя на своих помощников. Руки дрожали, ему показалось — всё, что он успел прочитать, а этого было так немного, страшный сон. Не может быть всё настолько ужасно. Но судя по лицам людей, всё написанное было правдой. — Почему… — Барбатос почувствовал ком в горле, — Люди могут быть такими? Я никогда не пойму людей. Мне казалось, только боги способны на жестокость и подлость, битвы архонтов, постоянные войны, мне казалось, только боги на это способны. Совет будущего короля молчал. — А люди, выходит, не лучше богов. Я видел кошмар на улицах, но не предполагал… Голос пропал. Божество подошло к окну. Дилюку показалось, Барбатос улетит, но нет, он просто молчал. — Прикажете всех казнить? — спросил Альберих. — Я не тиран. Мы поступим иначе. Проверьте информацию ещё раз. Затем, со мной и Двалином, мы заберём каждого преступника и лишим всего. Зачитаем их прегрешения, отдадим людям. Пусть они решат их судьбу. Если люди побоятся, проголосуем. Тогда я сам уничтожу тех, кто натворил столько бед. Барбатос вздохнул. Ему даже представить было сложно, что будет дальше. — Вы сильно устали. Благодарю вас за работу. Отдохните, прошу вас. Я бы снял вашу усталость игрой, но когда я расстроен, арфа может меня не слушаться. Нужно только выйти на площадь и объявить о моём решении, затем можете быть свободны до завтрашнего полудня. Люди начали уходить из тронного зала, слышались усталые благодарности от членов совета. Барбатос, обняв себя за плечи, всё ещё смотрел в окно, словно пытался найти там решение. Но, вздохнув, божество улыбнулось. Ситуация ужасная. Он справится. Ради людей.