***
Каллен шагал по темным коридорам башни, совершая вечерний обход. В свете редких факелов на грубых каменных стенах плясали причудливые тени, но храмовник, погруженный в собственные мысли, не обращал на них внимания. Отбой был объявлен больше часа назад, поэтому он не ожидал никого повстречать на своем пути. Вокруг было тихо, слышалось лишь потрескивание факелов и завывание ветра снаружи. Обойдя все этажи и спустившись на первый ярус, он шагал через библиотеку, намереваясь вернуться на пост. Вдруг под ногами у него что-то захрустело. Храмовник наклонился, чтобы получше рассмотреть неизвестный предмет. Резонно опасаясь пожара, в библиотеке не размещали факелы и источником света рыцарю служил лишь тонкий месяц, любопытно заглядывавший в узкие, похожие на бойницы, окна. Попавшим ему под ноги предметом оказался небольшой кусочек пергамента, исписанный неровным размашистым почерком. Видимо, выронил кто-то из учеников. Каллен положил пергамент на ближайший стол и тут заметил еще несколько вещей в беспорядке валяющихся на полу, а также холщовую сумку, кем-то небрежно заброшенную под стул. "Нужно передать наставникам, чтобы напомнили ученикам о необходимости соблюдать порядок в библиотеке" - подумал Каллен, собирая и аккуратно укладывая все найденное. Вдруг из дальней части помещения ему послышался какой-то шум. Там находилась кладовая, в которой обычно хранили метлы для уборки, старые книги и материалы для ремонта полок. Вероятнее всего, что этот шум ничего не значил, но проверить было необходимо и храмовник двинулся обратно, осторожно огибая стеллажи с книгами, столы и стулья. Бесшумно приоткрыв дверь, Каллен шагнул в просторную комнату, заполненную различным хламом. В глубине помещения он заметил отблески света - скорее всего, кто-то зажег здесь свечу. Осторожно переступая и стараясь ничего не задеть, храмовник двинулся к источнику света. Обогнув несколько огромных ящиков, он наконец заметил тех, кто вряд ли ожидал быть обнаруженными, укрываясь в темной кладовой. Это была влюбленная парочка и храмовник явно застал их в самый интимный момент. Девушка лежала животом на каком-то ящике, мантия ее была задрана почти до самой груди и подолом закрывала хозяйку с головой. Между ее оголенных широко расставленных ног стоял мужчина, облаченный в храмовничий доспех, и по-хозяйски гладил девушку по бедру. Краска прилила к лицу Каллена. То, свидетелем чего ему невольно пришлось стать, считалось в Круге преступлением, но отнюдь не являлось редкостью. И уж точно не ему судить этих двоих за то, что молодые парень и девушка, волей Церкви запертые в каменной башне среди других таких же бедолаг, нашли возможность скрасить одиночество друг друга. Храмовник не желал признаваться в том, что испытывает зависть к более удачливому или менее принципиальному сослуживцу. Сам он никогда бы не решился нарушить кодекс даже ради той, что приходила к нему во снах. В тот момент, когда Каллен уже намеревался уйти также тихо, как пришел сюда, мужчина перешел к активным действиям. Его рука переместилась с бедра девушки в ее промежность, та в ответ всхлипнула и взмолилась: – Пожалуйста, не надо! Отпустите меня! Каллен нахмурился. Здесь явно было что-то не так. И отбросив смущение, храмовник шагнул в круг света. – Что здесь происходит!? - гаркнул он. Двое у стены вздрогнули. Мужчина резко обернулся и Каллен узнал его. – Кэрролл, Бездна тебя побери, что ты творишь? - он кивнул на девушку, распластанную перед храмовником. Тот глумливо осклабился, без доли смущения продолжая лапать несчастную. – Да вот, поймал преступницу. Шныряла после отбоя в запретном разделе библиотеки. Из-под подола мантии раздался тихий всхлип. Каллен насупился. – Если она действительно нарушила запрет, мы должны немедленно доложить командору Грегору и оповестить Первого Чародея. Кэрролл театрально вздохнул. – Какой ты скучный, Резерфорд. У меня есть идея получше. Я собираюсь позабавиться прежде чем передавать ее начальству. А то вдруг Грегор решит ее казнить, жалко было бы упустить такой лакомый кусочек. – Ты сдурел?! – Хочешь присоединиться? Я не жадный. Лицо Каллена стало мрачнее тучи, он положил ладонь на рукоять меча, но Кэрролл продолжал распаляться, не замечая ничего вокруг. – Только чур, в попку я первый, люблю, когда там все узенько. Меч заскользил из ножен. – Убирайся, если тебе шкура дорога! - процедил Каллен сквозь зубы. Глаза Кэррола расширились, до него наконец дошло, что Каллен не собирается участвовать в его игрищах, а наоборот готов прикончить зарвавшегося сослуживца прямо на месте, невзирая на последствия. Выпустив свою жертву, он начал пятиться в сторону выхода, обходя Резерфорда по большой дуге. Когда за ним закрылась дверь, Каллен выдохнул, убрал меч и повернулся к девушке. Она сползла с ящика и теперь сидела на полу, прикрыв лицо руками. Ее худенькие плечи вздрагивали от беззвучных рыданий. Храмовник тихо выругался - совсем девчонка, скорее всего, ученица, еще не прошедшая Истязаний. Каллен спросил: – Он действительно застал тебя в запретном разделе? Магичка помотала головой. Каллен ждал дальнейших разъяснений, но их не последовало, тогда он проговорил: – Ты в порядке? Давай я провожу тебя в комнату. Девушка кивнула, совсем по-детски вытерла нос рукавом мантии и начала вставать. Тут Каллен заметил что-то странное на ее лице. Он шагнул к ней и девушка, до этого прятавшая лицо за завесой волос, вскинула на него испуганный взгляд. – Дыхание Создателя! - сорвалось с губ храмовника. Он сдернул перчатку и, аккуратно взяв магичку за подбородок, повернул ее лицо к свету. Вся левая его сторона представляла собой сплошной багровый кровоподтек. Веко распухло и нависло над глазом, практически полностью закрывая его. Кожа на скуле треснула, рана сочилась сукровицей. В уголке рта запеклась кровь. Увидев его реакцию, девушка наконец подала голос: – Видимо, выглядит также ужасно, как ощущается, - она попыталась улыбнуться, но тут же зашипела от боли. Внутри Каллена все клокотало от гнева. – Он поплатится за это, я сейчас же обо все доложу командору. Здоровый глаз девушки расширился от ужаса. Она схватила его за руку и взволнованно проговорила: – Пожалуйста, не надо, не говори никому! - Что? Почему? Храмовник не имеет права так поступать, мы должны защищать магов, а не издеваться над ними. – К сожалению, далеко не все согласились бы с тобой. Для большинства мы мерзкие отродья, достойные всех мыслимых страданий. – Но... – Послушай, - лицо юной магички стало по-взрослому серьезным, - я не знаю, в каком мире розовых нагов воспитывался ты, но я живу с этим клеймом всю жизнь. Это не первый раз, когда меня пытаются наказать только за факт моего рождения. Поверь, лучшее, что можно сделать, это забыть и жить дальше. Если с этим ублюдком что-то случится из-за меня, его друзья найдут способ отомстить. Поэтому пообещай мне, что ты тоже забудешь о том, что было сегодня. Каллен, опешив от ее напора, машинально кивнул. Девушка облегченно выдохнула и как-то сразу поникла, видимо потратив последние силы на свою тираду. Тут, заметив, что все еще держит храмовника за руку, она резко разжала пальцы и отскочила от него, будто обжегшись. Прошептав невнятное "прости", она смущенно опустила голову. – Тебе в любом случае нужно к лекарю. Ты что скажешь, что упала с лестницы? Девушка хмыкнула. – С этим я, слава Создателю, могу сама справиться. Дай мне минутку. Она отошла в сторону, встав к храмовнику спиной. Каллен увидел голубое свечение и почувствовал легкое покалывание во всем теле, как и всякий раз, когда рядом совершалась магия. Через несколько минут девушка вернулась к Каллену и сказала: – Я готова. Пойдем. Храмовник отметил значительные изменения на ее лице - кровоподтек исчез, оставив после себя лишь едва заметный розоватый след, рана на скуле затянулась, превратившись в тонкую линию, а веко приобрело свой первоначальный вид. Для своих лет девчушка была хороша в лекарском искусстве. Каллен понадеялся, что это не от того, что ей часто приходилось залечивать собственные увечья. Они вышли из кладовой, прошли через библиотеку, затем общую залу и подошли к комнатам учеников. На прощанье храмовник попросил девушку быть осторожной, та серьезно кивнула и скрылась за дверью. Постояв в раздумьях несколько минут, Каллен развернулся и пошел в обратном направлении.Пролог
11 февраля 2022 г. в 08:49
– Кэтрин! - пронзительный возглас рассек застоявшийся воздух ученической залы и несколько молодых адептов испуганно вздрогнули. Девушка, к которой он был обращен, досадливо поморщилась и встала.
– Да, мэм.
– Юная леди, вы опять витаете в облаках! - возмутилась преподавательница, укоризненно глядя на ученицу. - Вы считаете мой предмет недостаточно интересным?!
– Нет, мэм, не считаю.
Преподавательница поджала и без того тонкие губы. Ей всегда казалось, что именно ее урокам молодые маги уделяют меньше внимания и усердия, чем другим. Еще бы, ведь учить историю не так интересно, как пускать огненные шары или создавать зелья, способные обратить человека в камень. Подумав пару секунд, она вновь вперила цепкий взгляд в нерадивую ученицу, нетерпеливо переминавшуюся с ноги на ногу.
– Тогда ответьте мне в каком году было утверждено Право Уничтожения?
– Это право было даровано владычицам Церкви Верховной жрицей Галатеей в 83м году Века Славы.
– И сколько раз за все времена оно было применено?
– Семнадцать.
Преподавательница удовлетворенно кивнула.
– У вас хорошая память, Кэтрин, жаль не хватает усидчивости, думаю, работа с библиотечными материалами поможет вам ее развить. Даю вам задание подготовить доклад о событиях, предшествовавших данному решению Верховной жрицы. Завтра вы представите его всему классу.
– Хорошо, мэм. - вздохнув Кэтрин опустилась обратно на свое место.
За спиной раздались приглушенные смешки. Кэтрин повернулась к двух подружкам эльфийкам, сидевшим позади нее, и одарила их тяжелым взглядом. Бестолковые девицы, прибывшие несколько лет назад из денеримского эльфинажа, не блистали в учебе, зато виртуозно распространяли слухи и сплетни среди обитателей Круга.
Та, что постарше, нахально воззрилась на Кэтрин и проговорила:
– Ну что, немощь бледная, опять замечталась о прекрасном рыцаре? Скоро дырку в нем глазами провертишь. Не тужься, тебе все равно ничего не светит!
– Заткнись, Делайна! - прошипела Кэтрин, ощетинившись словно дикая кошка, но моментально вспыхнувшие щеки выдали ее с головой и эльфийки вновь залились издевательским смехом.
Кэтрин опустила голову, стараясь, чтобы волосы, упавшие на лицо, скрыли доказательство ее смущения. Как бы это не было обидно, но Делайна права - мысли ее были совсем не об учебе.
Спрятавшись за завесой волос она в который раз бросила взгляд в сторону выхода из залы. Там возле двери, застыв как мраморное изваяние, стоял молодой храмовник в полном храмовничем облачении. Одной рукой он держал шлем, другая покоилась на навершии длинного стального меча. За время многочасовых занятий он ни разу не изменил позу и не выказал усталости, хотя латный доспех с пылающим мечом на груди явно весил не меньше пуда. Серьезное красиво очерченное лицо выражало крайнюю сосредоточенность. Светло-карие глаза внимательно оглядывали учеников. Весь его вид выражал готовность действовать при любой опасности без промедления и сомнений.
К сожалению, Делайна была права и еще в одном - Кэтрин могла сколько угодно глазеть на прекрасного храмовника, но им никогда не суждено было стать парой. Во-первых, связи между магами и храмовниками были строжайше запрещены и жестоко карались орденом, а, во-вторых, все знали, что золотоволосый рыцарь беззаветно влюблен в лучшую ученицу Круга, любимицу Первого Чародея - Солону Амелл. И в этом не было ничего удивительного. Солона - настоящая красавица. Длинные вьющиеся волосы цвета черного обсидиана, яркие голубые глаза, пухлые губы, точеная фигура. Ни один мужчина не устоит перед такой внешностью. А еще она умна, талантлива и легко заводит дружбу с любым, кто оказывается в ее окружении. Вздохнув Кэтрин скосила глаза на свои невзрачные русые волосы, свисающие неровными прядями, и бледные руки, когда-то покрытые ровным загаром, а теперь после многих дней, проведенных в башне без солнца и свежего воздуха, лишенные красок, сухие и безжизненные как у древней старухи. Едва ли такая как она заинтересует хоть кого-то из парней, а тем более красавца Каллена Резерфорда. К тому же ее ершистый характер не способствовал сближению с другими обитателями Круга, за пару лет пребывания здесь она так и не завела друзей, предпочитая уединение общению со сверстниками.
С другой стороны, она не особо стремилась обрастать связями. Магам не суждено познать семейного счастья. У магичек, имевших глупость забеременеть, детей отнимали сразу после рождения. Кэтрин и сама была таким ребенком, не знавшим ни отца, ни матери, выросшим в сиротском приюте при денеримской Церкви. С детства отмеченная клеймом "ведьмовской дочки", она никогда не хотела подобной судьбы для своих детей, поэтому твердо решила избегать каких-либо взаимоотношений с противоположным полом.
Мрачные мысли девушки прервал звон колокольчика, возвещающий об окончании занятий. И Кэтрин, сложив пергамент, перо и учебники в холщовую сумку, направилась к выходу. Когда она проходила мимо храмовника, все также неподвижно стоящего у двери, ей показалось, что сердце ее стучит так громко, что все окружающие, наверняка, слышат этот безумный стук. Потому она прижала сумку к груди, поплотнее стиснув руки, и чуть ли не бегом покинула зал.
Прихватив в столовой кусок мясного пирога, она поспешила в библиотеку, выполнять задание учительницы по истории магии. На самом деле оно не было ей в тягость, Кэтрин нравилось находиться среди книг. Бесконечные стройные ряды книжных полок, заполненных сверху до низу старинными фолиантами - единственное ради чего она готова была мириться с жизнью в Круге. Наскоро доев пирог и вытерев руки салфеткой, девушка направилась к нужному ей стеллажу в центральной части библиотеки. Именно здесь располагалась небольшая книга, на обложке которой красовалось название "О кострах, Кругах и храмовниках: История магии при Церкви" под авторством церковной ученой Петрин.
Девушка удобно устроилась за одним из длинных столов и принялась за чтение, делая на пергаменте пометки для будущего доклада. У сестры Петрин был приятный живой язык и повествование не навевало сон, как книги большинства других ученых. И через некоторое время Кэтрин с удивлением поняла, что провела в библиотеке уже не один час, так как зажжённая ею свеча вдруг начала моргать, заливаясь воском и догорая. Она вернула книгу на полку, задула угасающую свечу и направилась к выходу, ведущему к ученическим спальням. По-хорошему, она давно должна была быть в своей кровати и, если ее заметят слоняющейся по коридорам в ночное время, нагоняя не избежать.
Она так торопилась, что заметила стоящую в дверном проеме фигуру лишь в последний момент, чуть не врезавшись в нее. Испуганно ойкнув, девушка отступила на шаг назад. Из темноты протянулась рука в латной перчатке и крепко схватила ее за запястье. Кэтрин вздрогнула от соприкосновения с металлом, но вырваться не попыталась. В конце концов, она не делала ничего предосудительного, не стоит навлекать на себя подозрение безосновательной паникой. Вслед за рукой из темноты показалось лицо. Это был молодой светловолосый храмовник, насколько помнила Кэтрин, его звали Кэрролл. Он навис над девушкой и проговорил:
– Что ты делаешь здесь в такое время, маг?
Глаза парня лихорадочно блестели, а губы растянулись в улыбке, похожей больше на хищный оскал. Кэтрин стало не по себе.
– Я готовилась к докладу по истории и не заметила, как наступил вечер.
– Ооо, да ты прилежная ученица? - Кэрролл облизал губы, - а может, пока никто не видит, ты пробралась в запретный раздел и практиковала магию крови?
Глаза Кэтрин расширились от ужаса.
– Нет, нет, сэр, ничего такого!
– Я должен проверить, нет ли на твоем теле порезов, - оскал стал еще шире.
Девушку пробрала дрожь.
– Пожалуйста, сэр, пустите меня, я не сделала ничего плохого!
Храмовник наклонился к ней еще ближе и прошипел, брызжа слюной прямо в лицо:
– Ты никуда не пойдешь, грязная ведьма! Тебя ждет наказание за твои преступления!
Взгляд у него стал совершенно безумным, жилы на шее вздулись, а лицо пошло красными пятнами. Теперь Кэтрин по-настоящему испугалась, она открыла рот, чтобы закричать, но крик не успел сорваться с ее губ. Мужская рука в тяжелой латной перчатке рассекла воздух и наотмашь хлестнула ее по лицу.
От удара голова девушки мотнулась в сторону и она, потеряв равновесие, упала на каменный пол. В глазах потемнело, рот наполнился горьковатой слюной вперемешку с кровью, затылок пронзила резкая боль. Она попыталась приподняться или хотя бы откатиться в сторону, но сознание предательски ускользало от ее. Последнее, что она почувствовала, прежде чем отключиться, как храмовник грубо дернул ее с пола и, перекинув через плечо словно мешок, понес куда-то вдоль книжных полок.