Свора

Подземный город. Второй район. 06.10.ХХ ВС 16:18 За два часа до перестрелки.       Фарлан искоса смотрел на Магнолию, так жадно прижимающую к груди вязанного зайца. Нежное чувство разлилось по сердцу: он сделал этот подарок. Чёрч искренне вложил в ту йену свою душу, беспрекословно отдавая её продавщице взамен на тёплую улыбку Изабель.       Толпа народу, под вечер вылезшего из домов, прогуливалась по ярмарке и останавливалась возле прилавков. Только редкое окружение решалось тратить йены на покупку какой-нибудь безделушки, остальным же приходилось просто любоваться происходящим. Дети играли между собой где-то сбоку рядом с сидящими на скамьях родителями. Компании мужчин перегородили переулки и распивали разливное пиво, что-то бурно обсуждая. На удивление, атмосфера стояла поистине мирная и, если признаться, уютная.       — Братец сегодня какой-то странный, — задумчиво произнесла Магнолия, разглядывая людей.       В собственных мыслях Чёрч успел искренне отблагодарить Аккермана ещё раз эдак десять. Если бы не его зоркий глаз, так вовремя зацепившийся за них двоих, то, возможно, сейчас бы этой прогулки не состоялось. Фарлан не смог бы утонуть в долгожданных объятиях, ощутить тепло родного тела. Ведь каждый раз, когда он невзначай прикасался к Изабель, где-то внутри молниеносно вспыхивало именно то самое волнительное чувство, обволакивающее томной лаской. Каждый раз в такие моменты он влюблялся в Магнолию, будто в первый. Как в тот самый раз, когда её впервые увидел, оставаясь ошарашенно стоять рядом с Леви.       — Думаю, он просто в хорошем настроении, — легко высказался Чёрч и пожал плечом. — Почему бы и нам не побыть в таком же?       — Да! — воскликнула Изабель. По губам мигом разлилась хитрая улыбка. — Догоняй!       Резкий звонкий смех разнёсся по округе, так и приковывая чужие взгляды к двум фигурам. Фарлан тут же сорвался с места и побежал за Магнолией, не желая давать и шанса на победу. Подруга то и дело игриво оглядывалась, сравнивала расстояние между ними, которое с каждым новым переулком становилось всё меньше и меньше. Чёрч не отставал. Он смотрел на худую фигуру Магнолии, ловко лавируя между чужими телами. Сама ребятня смотрела на них и улыбалась такой поистине детской забаве. Только Фарлан понимал, что Изабель не просто желала повеселиться, она хотела, чтобы её догнали.       Резвые шаги и лёгкий ветер развивал волосы. Тихое щебетание стариков и старух, ворчливо смотрящих на бегущих, слышалось со стороны. Фарлан и сам не заметил, как начал рассматривать бегущую впереди Магнолию. Становясь к ней всё ближе и ближе, он разглядел её широкую улыбку и услышал тяжёлое дыхание, жадно хватающее воздух.       Вскоре Магнолия и вовсе выдохлась, постепенно останавливаясь. Чёрчу оставалось сделать лишь пару шагов вперёд, как он тут же оказался рядом с Изабель. Щеки раскраснелись, а грудь не переставала подниматься. Но он был доволен, как никогда. С одышкой и лёгкой улыбкой на сухих губах, он уверенно посмотрел на неё.       — Догнал.       — Я поддавалась, — гордо задрав подбородок, произнесла Магнолия.       Её лицо, покрытое румянцем, словно само маковое поле, смотрело на него снизу. Они тяжело дышали, разглядывая друг друга. Магнолия никак не расстроилась честному проигрышу. В глазах так и читалась радость, которую они оба искренне не испытывали, казалось, несколько месяцев. Пускай сейчас не самое время, но Фарлану очень хотелось сделать последний шаг. Такой маленький, но одновременно крайне сложный.       Фарлан собрал последние остатки сил в кулак, прикрыл глаза и медленно наклонился к девушке.       — Ужин был вкусным, правда? — быстро произнесла Магнолия, ловко отодвигаясь от Фарлана. То ли от долгой пробежки, то ли от смущения — её щеки покраснели ещё сильнее.       Чёрч резко отстранился. Слова подруги дошли не так быстро, как её робкий, как показалось Фарлану, отказ. «Идиот. Сказочный кретин», — тут же вспыхнуло в голове бегущей строкой. Ему срочно требовалось чем-то заглушить тишину, вставшую перед ними огромной стеной, что не позволяла пройти дальше.       — Проголодалась? — как-то скомкано спросил Фарлан, смущённо почесав затылок.       А ведь если хорошенько подумать, действительно… Завтрак был в семь утра, да и то — крохотная порция овсянки не дала полностью насытиться. Пожалуй, и сам Чёрч сейчас бы не отказался перекусить. Двинувшись в сторону другого квартала, прямо на окраине города, они молча шли рядом. Магнолия не проронила и звука, а Фарлан все еще боялся посмотреть в её сторону.       Ближе к главной площади толпа и вовсе расшумелась. Собираясь воедино рядом с киосками еды, люди переговаривались и смеялись, а некоторые в особой надежде, пылающей в глазах, пытались торговаться с продавцами. По округе витал приятный сладковатый запах выпечки, заплывая прямо в лёгкие каждого горожанина. Продавцы готовили прямо на улице, не скрывая фирменных рецептов, а наоборот — выставляли напоказ, рассказывали о секретах приготовления, словно старое поколение, передающее кулинарные навыки наследникам.       Взглядом наткнувшись на один из киосков, где-то на углу переулка, Чёрч разглядел редеющую очередь, маленькую и поистине скромную. Дым распространялся поверху палатки, словно от кострища посреди тёмного леса. Фарлан понимал — денег не было, а мысль: «Попросить у кого-то лишнюю монету» — была совершенно бесполезной. Единственный выход — сработать по старинке, своровать. Конечно, нечестно и оскорбительно по отношению к продавцам, но те и сами несомненно были к этому готовы, выставляя свой киоск на ярмарку Второго района, родного дома для воров и бродяг.       Обычно отвлечением занимался сам Чёрч, но здесь же… Ему отчаянно хотелось извиниться перед Магнолией за произошедшее, отчего он пошёл первым. Продавец с грустными вздохами смотрел на конкурентов, облокотившись щекой на руку. В глазах так и читалась печаль. Оставив Магнолию в стороне, Чёрч аккуратно забрался за прилавок, прямо позади горячей печи.       Изабель поняла намерения друга и решила действовать.       — Мистер, почему вы такой грустный? — спросила Изабель, ловко подскакивая к прилавку.       — Ох… Продажи сегодня никак не идут, девочка, — он с грустью оглянул собеседницу.       — Может, вам нужно научиться завлекать народ? — спросила она, смотря на отчаявшегося продавца.       — И как же? — вяло поинтересовался продавец.       — Придумайте какой-нибудь оклик, прокричите что-нибудь, скидку сделайте, — начала перечислять Изабель.       Видимо, продавец и вовсе был абстрагирован от происходящего. Он так и продолжил смотреть куда-то в одну точку, буквально за спину Изабель.       Искоса она видела, как Чёрч осторожно пробирался к печи. Ему становилось невыносимо жарко, а пот непроизвольно стекал со лба. Рука мягко коснулась фольги и ловко забрала с деревянной поверхности добычу, убирая к себе в карман.       — Господи, мне всего девятнадцать, а вам лет сорок. Не мне вас учить! — не смущаясь, возмутилась Изабель и ушла от прилавка.       Чёрч уже как минуту ждал её за углом одного из кварталов. Удобней перехватив игрушку в руках, она подбежала к другу. Запечённый крахмальный запах тонкими ниточками сочился из-под фольги, так и привлекая к себе излишнее внимание. Улыбнувшись увиденному, Изабель уместилась на скамейке рядом с Фарланом.       Осторожно разломав картофель на две равные половины, он протянул часть Магнолии.       — Спасибо, — произнесла Изабель и принялась за обед. — Ммм… Вкусно!       — Да, точно, — в наслаждении согласился Фарлан, откусывая маленькие кусочки.       Горячая еда разогревала желудок, принося теплое удовлетворение, а вкус оставался на языке. Они вновь замолчали, погрузившись в собственные мысли.       Друзья сидели на окраине, будто в личном уголке, куда никто не хотел заходить. Только офицеры, патрулирующие площадь, иногда заходили сюда, рассматривали и уходили. Ровно так же, как и сейчас. Из-за угла вышло два солдата: высокий парень и что-то щебечущая девушка, на ходу поедающая тот самый картофель. Они о чем-то шептались, а парень даже иногда переходил на возмущенный тон.       С прихода офицеров в Подземный город не прошло и двух дней, однако даже за такой короткий срок они успели поставить это место на уши. Каждый не стеснялся разглядывать военнослужащих, да и препятствовать им не собирался. Да, возможно, у народа собралось достаточно претензий к полиции, но… Это ведь не их вина, что они оставили свой долг и решительно унеслись наверх. Правда? Магнолии очень хотелось в это верить, потому что именно после прошлого ухода солдат всё кардинально поменялось. Хоть в этом и виделись плюсы: если бы не поднявшийся уровень преступности, за ней не погнались бы грабители, и она не познакомилась бы с такими друзьями. Страшная вещь — верить в то, что даже плохое в этом месте может навлекать на себя что-то хорошее. Поистине отчаянная идеология.       — Почему нам приходится жить тут? У них, наверху, явно нет ничего подобного, — резко проговорила Изабель, смотря за спором офицеров.       — Кто же знает, — пожал плечом Чёрч. — Если они умеют сажать преступников, значит… там не всё так хорошо.       — Вы тоже умели разбираться с преступниками, это же не делает из вас солдат, — произнесла Магнолия.       Фарлан невольно вспомнил, как впервые увидел Изабель. Тогда за ней гнались бандиты и ничего лучше, кроме как вбежать в первый попавшийся дом, ей в голову прийти не могло. Он помнил как дверь в грохотом открылась, и Магнолия рухнула на хрупкие колени, смотря на двух недоумевающих парней. Рассказав об «улове» Изабель жалостливо попросила её защитить, и ровно в эту секунду Фарлан… влюбился. Он не мог убежать от взгляда потрёпанной девчушки и принял удар на себя. Выйдя из дома, он впервые подрался с теми, кто был выше его ростом и тяжелее по весу. Синяки долго проходили, а царапины с содранных костяшек оставались виднеться покрасневшими рубцами до сих пор. До этого ему ещё не приходилось драться так ожесточённо, как с людьми с Первого района. Тогда он и понял, что безжалостней людей ещё не встречал.       — Мы были вынуждены учиться, а они сами выбирали свой путь, — заключил Чёрч.       Изабель молча согласилась, разглядывая хмурых патрулирующих офицеров, скрывающихся за углом дома. Ненароком Магнолия задумалась: «Смогли бы и мы стать военнослужащими?» Странная мысль, но… Что-то в ней было. С детства они привыкли к уличным дракам и пьяным крикам за окном посреди ночи. Возможно, именно такие условия и определяют дальнейшую человеческую жизнь. По крайней мере, так думалось Магнолии.       Ненамеренно она представила себя в военной форме. Юный кадет, только ступившая на службу. Что она может? Ей явно придется держаться рядом с Фарланом, стараясь не влипнуть в неприятности. Пожалуй, Чёрчу и вправду подошла бы такая роль сослуживца: офицер, который в любой момент загородит тебя плечом. Изабель и сама не заметила, как кротко улыбнулась собственному воображению. «Из него вышел бы альтруистичный солдат», — подумалось Магнолии.       А вот, Аккерман… Серьезный, хладнокровный. Изабель малость поёжилась, вспоминая его твёрдый стальной взгляд на себе когда-то давно при первой встрече. Недоверчивый солдат, так и пытающий грубостью кого-то из врагов. «Командир… Однозначно», — тут же сделала вывод Магнолия. Действительно. Изабель знала, каким Аккерман может быть… Холодным, жестоким и поистине несущим ношу прославленной пролитой кровью семьи Аккерманов. Она никогда не хотела, чтобы Леви однажды пошел против своих убеждений. Он был против убийств, и ей желалось, чтобы в его мыслях ничто не поменялось, чтобы ее друг так и остался тем самым правильным главой Второго района.       Почему она задумалась именно над этим? Изабель хотелось верить, что всё, через что они прошли — не оказалось напрасно. Она желала, чтобы Подземный город обрел миролюбивость, а их преступная жизнь стала забыта.       — О чём задумалась? — вдруг спросил Чёрч, смотря на подругу. Его напрягала тишина, особенно после того, что он попытался сделать…       — Ты знал, что зайцы линяют? — едва помедлив, спросила Магнолия и стала задумчиво разглядывать игрушку.       Фарлан тихо усмехнулся.       — Нет.       — Мне рассказали, что да. Не знаю, правда ли это.       Изабель вновь утонула в раздумьях, продолжая вертеть в миниатюрных ладонях подарок. Фарлан наблюдал за каждым её движением, пытаясь подобрать правильные слова для того, что на самом деле хотел сказать. Вдохнув поглубже, он решился:       — Мы выберемся отсюда и… ты сама всё увидишь, — проговорил Чёрч, едва запнувшись, и перевёл взгляд с игрушки на подругу.       Глубоко в душе до сих пор пылала надежда на то, что они смогут увидеть небо, которое могли лишь рассмотреть на картинках в старых пыльных книгах. Чернильные закаты и глади моря… Вот, чем ему по-настоящему хотелось любоваться. Он искренне желал показать Изабель: что это такое на самом деле. Каково чувствовать пальцами холодную солёную воду и прикасаться ступнями к мягкому песку, вероятно, на ощупь словно сахар.       — Фарлан, — мягко, даже с нежностью, позвала Магнолия, — может, у нас получится любить друг друга там… наверху?       Изабель тёрла пальцы, склоняя голову. Фарлан молчал, а она не могла взглянуть на него. Напряжение нарастало, гулко отдаваясь где-то в груди.       — Любить, в смысле, как друзья, — смутившись, она тут же начала оправдывать собственные слова, заливаясь румянцем.       — Я был бы готов любить тебя не как обычный друг, — резко выговорил Фарлан.       Дыхание непроизвольно задержалось. Фарлан повернул голову в сторону Изабель, никак не ожидая встретиться с зелёным цветом глаз. В радужке плясало волнение, смешанное с особой нежностью к услышанному. Она улыбалась: робко и мягко. И Чёрч не смог терпеть. Такой родной взгляд до сих пор приковывал к себе. Он понял, что будь эта девушка даже Ме́дусой — он бы всё равно смотрел… смотрел на неё, так и умирая на глазах.       Ладонь аккуратно легла на мягкую тёплую щеку, а лицо склонилось к Магнолии. Глаза прикрылись, и лёгкий поцелуй тут же затронул их губы, заставляя позабыть обо всём. Медленно прижимаясь друг к другу, они не желали отстраняться. Становилось поистине спокойно. Плечи расслабились, а дыхание непроизвольно сбилось. Они кротко улыбались и снова целовались, невольно соприкасаясь кончиками носов.       Резкий выстрел раздался издали, а после послышалась череда других: таких же громких и неотрывистых. Вздрогнув, они отстранились друг от друга, испуганно заглядывая в глаза. Чужие крики заполонили собой площадь, поднимая протяжный вой граждан.       — Бандиты! — раздался громкий голос незнакомца, бегущего словно от самой смерти.       Недопонимание накатило волной. «Что происходит?»— пытался обдумать ситуацию Чёрч. Только резко схватившая рука смогла оторвать его от скамьи. Магнолия первая среагировала:       — Скорее!       И они побежали: быстро и без оглядки. Ступни отрывались от земли. Теперь такая детская забава, как игра в догонялки, не казалась смешной и весёлой. Сейчас от неё зависела жизнь. За спиной раздавался грохот. Толпа бандитов разъяренно ломала прилавки и поджигала факелами их остатки. Люди падали замертво, издавая последний стон.       Магнолия до боли сжимала ладонь Фарлана, боялась отпустить. Пускай Чёрч — не один из военных, но она держалась за него, как за последнюю надежду. Прерывистое дыхание срывалось с её губ, пока они с особой осторожностью пробирались вдоль стен. Оставалось буквально пару метров, чтобы ступить за переулок, а там — они уже разберутся. Изабель была уверена, они найдут безопасное место даже в такой безвыходной ситуации.       Чужая рука резко одернула Магнолию, заставив громкий вскрик вырваться из груди.       — Изабель! — тут же выкрикнул Фарлан, не чувствуя женской ладони.       Обернувшись, Чёрч увидел бандита, его едкую ухмылку, которая так и блестела ядом, ненавистью к жителю Второго района. Брови нахмурились, а сам Фарлан достал из кармана маленький нож, злобно сверкнувший в свете огня.       — Твоя любимая? — с притворной нежностью произнес преступник.       Пистолет у виска Магнолии лишь приблизился ближе, прикасаясь к мягкой коже.       — Отпусти её! — грубо воскликнул Фарлан, делая шаг ближе.       — Тц-тц-тц, не советую, — предупредительно проговорил бандит и со звонким металлическим звуком убрал пистолет с предохранителя.       Фарлан понимал: ещё один шаг, и Магнолия погибнет. Бандит не станет его слушать, он… Игрался с ним, дразнил, явно испытывая особое удовлетворение от происходящего.       Напряжение нарастало. Фарлан смотрел на то, как бандит готовится спустить курок. В глазах резко блеснула ярость, а крепкие руки поудобней перехватили Магнолию. Указательный палец согнулся.       Громкий выстрел.       Стук падающей гильзы.       Металлическое бряцанье заново возведённого курка.       Казалось, сердце и вовсе остановилось. Фарлан не слышал ничего, кроме того, что происходило перед ним. Руки бандита облегченно расслабились. Тело с глухим ударом рухнуло на бетон.       Протирая выступившие слёзы, Магнолия тут же подбежала к шокированному Фарлану, который до сих пор удивлённо смотрел вперёд, прямо на место бандита.       — Чего встали? Проваливайте! — воскликнул подрагивающий, но строгий голос Кирштейна, сжимающего в руке пистолет.       В светло-карих глазах читался испуг. Такой громкий, противно сжимающий зрачки и превращающий их в чёрные точки. Жан впервые спустил курок на человека. Сглотнув нервный ком, он развернулся и пошёл прочь, прямо к другим офицерам, что искали ещё дышащих людей.       Пелена спала. Чёрч резко перехватил Магнолию за руку и побежал вперёд. Снова дорога. Длинная и будто нескончаемая. Квартал за кварталом. До бара оставался всего лишь один. Фарлан бежал, не оглядываясь, но отставая от Изабель всего лишь на один шаг. Мгновение, такое секундное, но он уже не чувствовал ладони на своей руке.       Шайка мужиков выбежала из переулка, преграждая путь Фарлану, а громкий выстрел послышался прямо за ними. Горожане ушли, так и оставляя Чёрча стоять на месте. Взгляд застыл лишь на одном теле, лежащем на сером бетоне возле горящих бревен, ныне стоящей палатки. Магнолия, будто тот самый зайчик, всё-таки стала поймана другим диким зверем.