Свора

Подземный город. Второй район. 06.10.ХХ ВС 15:39       Дома, словно стены каменного лабиринта, обступили просторную площадь. Однако сейчас, как обычно бывает, она и вовсе не пустовала: по всему периметру пестрили маленькие киоски с самодельным декором. Факелы, прикрепленные к деревянным балкам, освещали тлением маленькие палатки. Каждый любящий себя предприниматель облагородил личное пространство, чтобы выставить на продажу то, над чем скрупулёзно трудился весь месяц. Вот она — ярмарка. Право сказать, не во всех красках, которые можно было бы представить там, наверху, но всё же. «Хоть что-то», — можно было услышать из уст любого из жителей.       — Фарлан, братец, смотрите! Какая прелесть… — с особой нежностью и восторгом в голосе пролепетала Магнолия, застыв у одного из прилавков.       Внутри маленького киоска с накинутой тёмно-зелёной тканью поверх конструкции стояла скромно улыбающаяся пожилая женщина. Её мозолистые, морщинистые руки аккуратно переставляли вперёд вязанные игрушки, пытаясь заинтересовать проходящую толпу жителей. Маленькие зайчата свесили свои длинные лапки и сидели на дощатой поверхности. Без лишних деталей, лишь пришитые пуговицы вместо глаз красовались на животных тельцах. Однако то, как они были старательно сделаны, не могло не вызвать детского восторга от увиденного. Тощая и маленькая ребятня то и дело останавливалась возле них.       Фарлан стоял и искренне любовался миловидностью подруги, болтающей обо всем и одновременно ни о чем с продавщицей. Та, смущённая таким поведением, лишь продолжала кротко улыбаться и скромно отвечать на вопросы Магнолии. «Вы сами это сделали?», «Ого, это ведь так сложно! Правда?», «А сколько стоит?», — слышалось со стороны.       Не успев сделать и шага к ней, чтобы поближе рассмотреть изумление в таких родных глазах, он был остановлен лёгким прикосновением. Обернувшись, он увидел, как стоящий рядом Леви молча протянул йену Чёрчу.       — Леви… — удивлённо произнес Фарлан, смотря на раскрытую ладонь.       — Я знаю, как ты на неё смотришь, — ответил Леви. — Она будет рада.       Чёрч широко улыбнулся, тут же вложил протянутую монету в крепкий кулак и прижал к себе, прямо к груди.       — Спасибо! — в особой радости воскликнул убегающий Фарлан.       Аккерман смотрел в след удаляющемуся другу, который быстро подошёл к Изабель и с довольной улыбкой на губах и в глазах протянул продавщице монету. Восторженный вскрик и крепкие объятия виднелись вдали. Уголок губ Леви предательски вздрогнул в улыбке от увиденного.       После ужина, время которого, казалось, промчалось настолько быстро, что здоровый человек мог обо всём тут же забыть, Аккерман пролежал без сна почти всю ночь. Он вспоминал слова Изабель, взгляд Чёрча, друзей, которые искренне желали помочь, разделить такую особую трапезу вместе с ним в греющей надежде, что могут себе такое позволить. Магнолия была в его жизни той девушкой, которой он, к сожалению, был готов простить многое. Пусть она радуется, пока Леви находится рядом. Новый день в Подземном городе у каждого из них может стать последним, оттого и драться до потери пульса, бороться до последней капли крови за одну лишь йену — он не желал.       — Аккерман-младший, — послышался незнакомый голос где-то сбоку. Обернувшись, Леви увидел подзывающего ближе к себе темнокожего пожилого мужчину за прилавком. — Мой шпед на днях спёр хорошенький товар, думаю, вам должно понравится… — и он опустил руку за прилавок.       Сердце предательски ёкнуло и гулко подпрыгнуло в груди. Аккерман непроизвольно дёрнулся к ножу, а его напряженный взгляд наткнулся на испуганный.       — Откуда? — недоумевающе спросил Аккерман.       Расслабленный выдох тут же вылетел из ноздрей, а сам Аккерман увидел на дощатой поверхности прилавка выложенный портсигар. Плоский, металлический футляр удобно, ничего не тая, выставлял свои внутренности напоказ: толстые папиросы с белыми, явно дорогими фильтрами.       — Как откуда? С Первого района, — словно нечто очевидное, произнес старик.       — Чёрт… Сколько вам повторять? — он резко закрыл портсигар и пододвинул обратно к продавцу, склонившись над прилавком. — Мы не суёмся на их территорию. Вы хотите проблем?       — Мистер Аккерман, но ведь вы…       — Что? — выжидающе спросил Аккерман, заглядывая в чужие глаза.       — Ведь вы сами понимаете, что людям даже воровать здесь нечего… Посмотрите на прилавки, почти все пустуют! — воскликнул старик, но тут же понизил голос, склоняясь ближе к Леви, не нарочно заставляя того поддаться назад. — Некоторые из нас начинают думать, что вы, мистер Аккерман, не можете справиться с грядущим положением.       Леви лениво вздохнул и посмотрел в сторону, на прилавки. Чужие взгляды из киосков неотрывно смотрели в его сторону, люди шептались между собой и «оценивали» главу Второго района. Аккерман видел всё в их глазах, таких усталых, с полопавшимися сосудами от скрупулёзной работы. Бесконтрольный, голодающий народ, жизни которых угасают прямо на глазах. Хотел бы Леви всё изменить, только…       — И как ты предлагаешь с этим справиться? — устало спросил Леви, наконец полностью отодвигаясь от прилавка.       — Нападите первым, — прошептал голос старика.       Аккерман сжал губы, превращая те в тонкую полоску, окутанную особым пренебрежением. От подобного заявления хотелось навсегда закрыть глаза, спрятаться от таких глупых слов. «Неужели они думают, что всё так просто?» — тут же навязчиво, словно уже несколько лет подряд крутящаяся юла, провертелось в мыслях. Убийство, за которым последует ещё одна череда, целая серия других. Подземный город и так грязнет в преступности, смерти, он так и пахнет кровью. Для чего устраивать этот маскарад? Таким темпом с подобными мыслями, никто никогда не выберется из этого города. Так все и будут медленно умирать поколение за поколением.       — Смерть всегда должна оправдывать себя, — ответил Аккерман, смотря на старика.       Пожилой морщинистый мужчина лишь на секунду задумался, а после кивнул, согласившись.       — Люди уже готовы к надвигающейся перестрелке, будьте уверены. Но помните, что даже самому сильному человеку нужен свой правильный толчок, — ответил старик. Он участливо провел взглядом по прилавку. — Оставьте себе, мистер Аккерман, — проговорил он. Портсигар медленно придвинулся обратно к будущему хозяину вещи.       Оглянув мужчину, Аккерман нахмурился. Да, старик думал совершенно иначе, однако некоторые слова действительно стоили потраченного времени. Проживший здесь явно с самого рождения продавец всё же имел правильное представление о надвигающемся событии. Забрав вещь с прилавка, Леви аккуратно положил её в карман.       — Вы должны знать, что даже в этом месте есть те, кто надеется на вас и ваш выбор, — в довершение высказался продавец.       Аккерман лишь кивнул. Обернувшись, он стал высматривать знакомые фигуры, которые так некстати успели потеряться в толпе народа. Противно цокнув, он было двинулся на поиски, но вдруг показавшаяся рыжая макушка, которая бежала среди толпы прямо к нему, заставила остановиться.       — Братец! Посмотри, что Фарлан мне купил… — она выставила вперёд вязанного зайца, который от резкого движения поджал своё длинное ухо. — Ой! Вернее…       Магнолия сжала пухлые губы и виновато посмотрела на Чёрча. Она знала, что Аккерману не нравится тратить деньги на подобное, потому и почувствовала крайнее смятение и уже приготовилась к новой порции нотаций на тему: «Ответственное отношение к деньгам»       — Красивый, — лишь произнес Аккерман и с неожиданной игривостью дёрнул пальцем вязанное ухо.       — Правда? — не поверив другу, удивлённо спросила Изабель. Теплая улыбка медленно, словно весенний ландыш, расцвела на её лице.       — Конечно, правда, — произнес стоящий рядом Чёрч и легко приобнял за талию подругу, по-доброму взглянув на Леви. — Мы ещё прогуляемся по ярмарке?       Аккерман неуверенно оглянул друзей. В суматохе проходящей ярмарки, особенно посреди дня, разделяться не очень-то и хотелось. Однако заглянув в умоляющие глаза Фарлана, в которых так и читалось: «Я хочу побыть с ней. Только с ней. Вдвоем», — Леви решил, что они справятся. Прошлые дни беспрекословно доказывали их способность: уметь обходиться и без него. Сейчас Аккерман беспокоится совершенно об иных вещах и накручивать себе, словно нори на белый рис, лишние переживания — не хотелось. Чёрч ни за что не позволит Изабель попасть в беду, а ему нужен срочный перерыв от навалившихся обязанностей, ответственности, от которой в данную минуту хотелось бежать, сломя голову.       — Я буду в баре, — оповестил их Леви и развернулся.       Рассматривая чужие лица горожан, Леви прекрасно мог себе представить, что люди по-настоящему были готовы к перестрелке. Уставшие от жизни и физической работы в Подземном городе, они не улыбались даже на ярмарке. Дети с горечью рассматривали выставленные вещи на прилавках, отлично понимая, что подобная игрушка не будет их имуществом, не будет стоять на полочке: родители бы не позволили такой роскоши. Народ с опухшими головами готовился лишь к худшему исходу событий. Жить в подобном месте — это уже и есть сам приговор.       Едко поморщившись, Аккерман опустил взгляд на бетонную поверхность. В ботинок противно заползла грязная вода. Задумавшись о своём, он и не заметил, как наступил в лужу.       — Сегодня платишь ты, — произнес знакомый пьяный голос.       — Ха! С чего бы? Я вчера платил, — ответил вровень пьяный голос мужчины с забавной прической.       — Я вчера платил, пропитуха!       — Себя видел?! Сам ты пропитуха! — воскликнул он и тут же, словно по неведомому расписанию, послышался хлёсткий удар кулака о чужую щеку. Привычный шлепок тела о бетон и…       — Офицер Кирштейн. Что тут происходит? — прежде представившись, строго спросил солдат.       Аккерман непроизвольно остановился, поднимая голову и с особым интересом наблюдая за происходящим. Офицеров было двое: высокий парень, Кирштейн, стоял напротив мужчин, лениво запустив руки в карманы стёганных брюк; девушка с тёмно-каштановыми волосами лишь тихо посмеивалась в стороне, приклеивая на доску объявлений чуть ли не карикатурный портрет с громогласной надписью снизу: «Лицо, подозревающееся в сексуальном насилии. Просьба сообщить в отдел Полиции при встрече».       — А… ээ… — явно потрясённые увиденным одновременно проговорили два пьяницы.       «Белочка?» — думалось у обоих мужчин в голове. Официальное представление, полицейская нашивка с характерной символикой, наручники, свисающие с ремня молодого офицера — явно пьяный бред и ничего более.       — Понятно. Сегодня поспите вместе на одной кроватке, — как-то вымученно произнес Жан и, сняв наручники с ремня, принялся «упаковывать» мужчин. — А ты чего встал? Не хватило вчерашнего?       Леви наконец сдвинулся с места.       — Нет уж, сегодня вы без меня, — обойдя суматоху, он начал подниматься по маленькой лестнице бара.       — Мистер Аккерман-младший! — прогремел пьяный голос.       — Доброго вечера, мистер, — как-то хмуро начал второй пьяница, — Аккерман.       — Надо же… — удивлённо произнес Кирштейн. Он посмотрел на место, где в последний раз видел Аккермана, но его уже там не было. Он недоумённо переглянулся с Сашей и, малость помедлив, вернулся к службе.       Маленький заводной колокольчик оповестил о прибытии нового гостя. Шум тараторящих разговоров слышался ещё с улицы: воскресенье всегда проходило так громко, пьяно, со множеством игрищ в баре, начиная с шахмат и заканчивая покером. Работающий люд собрался здесь спустить все свои зарплаты в рьяной надежде выиграть хоть что-то. Шумные разговоры слышались с каждого столика, звонкий стук бокалов друг о друга преследовал Аккермана до самой барной стойки.       — Малыш…!       — Умолкни сразу, четырёхглазая, — предупреждающе произнес Аккерман.       — Да что б тебя! — с лёгкой улыбкой произнесла Ханджи, залезая рукой под прилавок. — Может, тебе дамочку какую-нибудь на ночь… ну, это самое? Для расслабления, а то нервный какой-то.       Аккерман нахмурился. Приняв из рук Зоэ сигарету, он долгожданно затянулся и выдохнул дым в сторону, наполняя запахом табака и так прокуренный за недолгий день бар.       — Если тебя интересует подобное, то меня ни капли, — спокойно произнес Леви.       — Ах… — вздохнув, широко улыбнулась Зоэ и поставила локоть на барную стойку, игриво уложив щеку на ладонь. — Меня не интересуют девочки. А тебя?       — Зоэ… — удивлённо произнес уже не такой холодный голос. Глаза Аккермана походили на два блюдца.       — Кхм, не помешаю? — послышался знакомый голос Эрда, так вовремя пришедшего в бар. — Сегодня довольно хороший денёк выдался.       — К чему клонишь, Джин? — ловко переключившись на другую тему, спросил Аккерман.       — Да вот… Уже видели новоприбывших из полиции оттуда… сверху?       — Что? — удивлённо произнесла Зоэ, едва не выронив стакан из рук.       — Видел, — ответил Леви. — Они совсем не в курсе о том, что здесь происходит.       — Очевидно. Мы закрыты от внешнего мира, как скот в загоне, — произнес Эрд, кивком поблагодарив Ханджи за выпивку. — Ты же знаешь, что будет, если они узнают о том, кто ты, Леви?       — Знаю, — задумчиво ответил Аккерман.       Прошлой ночью ему пришлось о многом подумать, в том числе и о сказанном Эрдом. Как бы он ни старался скрывать свою личность — это невозможно. Невольно вспоминая ситуацию пару минут назад, когда офицеры явно услышали звучное оглашение его имени, Леви постарался уйти от чужих взглядов как можно быстрее, скрыться, чтобы о нём не смогли подумать чего-то большего. Сейчас о его имени из военных знают, как минимум, шесть человек и то, в лучшем случае. С каждым днём о нём будет узнавать ещё больше людей, чего никак не миновать. Он видел, как отряд офицеров заходил при патрулировании на Первый район, и если же Зик и его дядя, Аккерман-старший, прознают о том, что люди уже как можно чаще говорят про «перестрелку» — станет намного хуже. Они нападут, не выжидая, словно это и был тот самый долгожданный момент.       — Вспомнишь солнце, вот и лучик… — подался голос Ханджи, смотрящей на двигающийся колокольчик над дверью.       Переведя ленивый взгляд на дверь, Аккерман легко вскинул бровью. В дверь вошёл успевший стать знакомым Йегер с тем самым офицером, который рисовал лицо насильника. С ним как раз-таки разговор не смог сложиться. За всё время их короткого разговора, офицер не взглянул на него. Только отрешённо, иногда и вовсе грубо, задавал соответствующие вопросы: «Особые приметы?», «Одежда?», «Примерный возраст?». Леви не сказал бы, что его боялись, скорее… презирали, да, именно это слово как никогда подходило.       Быстро пробежавшись взглядом по шумной округе, Йегер уверенно двинулся к барной стойке, тут же приметив знакомую черноволосую макушку с бритым затылком. Только вот никакого знака этому он не подал.       Армин изучающе озирался по сторонам, подобное место пугало его, да и заметно расшумевшаяся толпа при виде военных, не могла не заставить Арлерта поежится от подобного внимания.       — Хэ-эй, красавчик, — сладко протянула Зоэ, игриво смотря в глаза Эрена, — чего желаешь?       — На службе, извините, — не сдержавшись, с лёгкой улыбкой произнес Йегер. Он смотрел в карие глаза девушки, так раскрепощённо опершейся на барную стойку. Как бы то ни было, он очень старался не смотреть на… Аккермана, сидящего прямо слева от него. — Вы, случайно, не видели поблизости этого человека? — он протянул рисунок ближе к девушке, к которому та тут же склонилась, поправив на носу спадающие очки.       — Мм… не думаю, — замысловато ответила девушка, продолжив бесстыдно разглядывать Йегера.       — Эрен, — легко толкнув локтем напарника под рёбра, тихо произнес Армин.       В другой ситуации, Йегер обязательно сказал бы девушке, что подобный интерес с её стороны — его весьма смущает, но сейчас он находился на задании. Её нескрываемая увлечённость только играла Эрену на руку. Оттого он опустился на барный стул и протянул ладонь с зажатой монетой.       — А так? — он пододвинул ладонь вперёд по столу.       Аккерман искоса следил за его движениями.       — Только попробуй, — тут же шикнула девушка и быстро убрала монету к себе в карман. — Видела. Паренёк с Первого района, изредка здесь ошивается где-то под вечер. Честно? Сама не знаю почему.       — Спасибо, — тут же поблагодарил офицер и опустил ноги на пол, решаясь подняться со стула.       — Значит, вы и вправду станете искать его? — Леви резко остановил вопросом Йегера.       — Это наша работа, — ответил Эрен, заглянув в усталые глаза напротив.       Нечитаемый взгляд, казалось, совсем ничем не обеспокоенный. Только, Эрен знал, он и сам видел таких людей, которые умело выстраивали невидимую стену, не желая выставлять что-то своё, личное на показ. Микаса — его родная сестра, тому огромный пример. Йегер никогда не выскажется о своих переживаниях, она самостоятельно разберётся с ними, не привлекая лишнего внимания. Жизнь у его сестры с детства была не сладка, и Эрен отчётливо понимал, что именно за холодным взглядом прячется та самая история, которая и заставила их помрачнеть. Словно закрытую книгу, к которой боялись прикоснуться, услышать шелест страниц и почувствовать дорогой, чернильный запах, Эрен рассматривал Леви.       Аккерман первым закончил игру в «гляделки» и тут же услышал, как Йегер поднялся со стула и двинулся к двери вместе с Арлертом. Пристальный, тонущий в молчании взгляд со стороны так и буравил фигуру Аккермана. Ханджи. Барменша начищала стакан тряпкой до противного скрипа, ни на секунду не отрываясь от Леви. Она явно хотела что-то высказать, но только Леви решился взглянуть в её сторону, как замер на месте.       Безмятежное выражение сползло с лица каждого из присутствующих, поднимая пронзительный человеческий вой по округе.       Резкая очередь оглушительных выстрелов, с последующим раскатом истощённого крика и громких воплей послышались с улицы. В помещении тут же прогремел звук падающих стульев и свалившихся на пол людей, прикрывающих дрожащими руками свои затылки. Громкие высказывания, сопровождающиеся отборным матом, разошлись по бару. Люди забирались под столы всё глубже и глубже, а некоторые и вовсе пинали друг друга, чтобы отобрать как можно больше места под свою тушу.       — Сохраняем спокойствие! — скомандовал грубый голос Эрена. — Армин!       Йегер вновь среагировал чётко и быстро. Вытащив пистолет из кобуры, он вышел за дверь, так и не став дожидаться окаменевшего Армина. Животный страх окутал бар, и Арлерт, стараясь совладать с собственными мыслями, состоянием, граничащим с истерикой, всё же начал дрожащими руками доставать оружие из-за пояса. В плечо резко врезалась чужая фигура, чуть ли не сбивая военного с ног: Аккерман с шумом открыл дверь и на ходу завязал на лице тонкую тряпку, что взял у Ханджи с барной стойки.       Леви отчётливо слышал, что звуки исходили со стороны ярмарки. Перестрелка проходила именно там. Там, где он оставил Фарлана и Магнолию.       Кровь цвета дешёвого красного вина, медленно стекающая и утопающая в сырой земле, окрасила серый, пыльный бетон. Бездыханные тела распластались в самых неестественных позах по площади. Они смотрели в земляной потолок стеклянными глазами, в которых не отражалось ничего, кроме сплошного ужаса. Зелёные ленты, сорванные в порыве особой жестокости, летали в воздухе и оседали рядом с мертвецами, словно цветы возлагались на могилы.        Бегущие люди, словно стая птиц из опушки леса, мешали Аккерману свободно проходить. Он то и дело сталкивался с чужими плечами, пока в глазах мрачнело сильнее обычного. Палатки горели ярким пламенем, дым расходился по округе, заставляя выживших задыхаться в собственном кашле, мерзко сжимающим лёгкие. Бандиты, облачённые в чёрные мантии, стреляли по невинным, били чужие лица с дикими выкрикиваниями, то и дело желая выместить на них свою ненависть. Они выкручивали руки тем, кто пытался с ними сражаться. И, на удивление, народ был готов: люди выбегали из домов с ружьями, битами и в яростной попытке старались хоть как-то помочь безоружным. Теперь Аккерман действительно понял слова того старика.       Дыхание спёрло, а тряпка как назло не давала «свежему» воздуху пройти в лёгкие. В голове противно шумело, а виски сводило невыносимой болью. Глаза разбегались в поисках двух единственных макушек, которые Аккерману нужно было видеть целыми и невредимыми.       — Стоять!       Аккерман непроизвольно среагировал и, обернувшись в полуоборота, увидел перед собой дуло пистолета. Жадно вдохнув, он одним движением заломил руку незнакомца. Громкое, полное боли мычание прорезало воздух. Аккерман разозлился, не заботясь о том, какую боль он причиняет бандиту. Хлесткий, отработанный удар прошелся по чужому колену, заставляя пистолет и тело свалиться на бетон.       — Падаль! Второй район скоро будет нашим! — словно гипнотизированный своей собственной идиомой, восклицал бандит. Молниеносный удар ноги прилетел по ноге, заставляя склониться.       Леви с болью прикусил губу и непроизвольно согнулся. Он бодался с самим Первым районом, жестокостью и ненавистью. Крепкие руки свелись на шее. Боль охватила нутро, а мышцы свело под мужским предплечьем. Ноги стали прогибаться под резко навалившимся весом, и вскоре, не выдержав, тело вслед свалилось на холодный бетон. Лицо напротив заставляло едкий страх, глубоко засевший внутри, подняться наружу. Бандит смотрел на него так, словно дикий зверь, которого долго не выпускали из клетки.       Напавший оказался сильнее, потому и заломил руку Аккермана. От боли, захлестнувшей суставы, он с шумом выдохнул. Ноги были прижаты к бетону чужим крепким телом, пошевелиться было просто невозможно. Невольно взглянув в сторону и посмотрев на то, как чужая рука с остервенением пытается поднять свой пистолет, прикасаясь к рукояти толстыми пальцами, Леви моментально остервенел, но сколько бы он не брыкался, не пытался отодвинуть от себя мускулистое тело — он не мог.       — Ублюдок, — прошипел Аккерман, стараясь нащупать свободной рукой карманный нож.       Холостой предупреждающий выстрел рядом. Прямо рядом с ухом оглушил Аккермана, создавая неприятный звон в ушной раковине. Голову вскружило, а молниеносное освобождение, которое нахлынуло на тело, заставило подумать о самых страшных вещах. Только растерянный упавший взгляд на так и не поднятое оружие говорил о том, что он всё ещё не мертв.       — Подъём! — прогремел голос Йегера.       Бандит, оглушённый выстрелом и голосом, резко повернулся к офицеру. Только это совершенно ему не помогло. Эрен рывком поднял преступника за предплечье и, совсем не жалея чужого состояния, заломил руки. Светловолосая макушка Арлерта ловко оказалась рядом и запечатала запястья нападавшего в металлические скобы.       Ещё вдали Эрен смог разглядеть знакомую макушку, которая бежала в своём направлении, никого не замечая. Стараясь хоть как-то обезопасить мирных граждан, он старательно останавливался возле каждого и указывал в направлении бара, самого надёжного, на данный момент, места. Всё шло своим чередом, да и бандиты, явно радуясь своему набегу, ушли восвояси. Только заметив рьяную драку со знакомой фигурой, припечатанной к бетону, которой не оставляли ни единой надежды на победу, он остановился.       Малость переведя дух, Эрен протянул руку лежащему.       — Спасибо, — произнес Аккерман, приняв чужую помощь.       — Что происходит? — резко осмелевший Армин стал в стороне расспрашивать преступника. — Сколько вас?       Привычно разъяренный бандит тут же понурил голову, а взгляд его упал на бетон. Никак не реагируя на чужие вопросы и восклицания Армина где-то, казалось, со стороны, он остался нерушимо молчать.       — Это бесполезно, — произнес Аккерман, поправив на лице спадающую ткань. — Они ничего не скажут.       — Ладно, разберёмся в участке, — высказался Армин и, взяв бандита под руку, повёл в отдел.       Йегер возобновил патрулирование теперь уже без Арлерта. Держа оружие наготове, он продолжал оглядывать разрушенные конструкции киосков и шёл вперёд. Молчание Аккермана ещё больше давило на сложившуюся обстановку. Увидев ткань, скрывающую часть лица, Эрен пришёл в недоумение. Быстро сославшись на едкий дым, который уже заставлял болеть голову и самого офицера, он оставил этот вопрос до лучших времён.       Не слыша шагов позади, Эрен нахмурился. Аккермана явно рядом не было.       Обернувшись, Йегер и вовсе оторопел от увиденного.       Тёмно-зелёная ткань горела губительным огнём, что полыхал на ней, так и умоляя о скорейшей пощаде. Деревянные балки непрерывно трещали, словно поленья в домашнем камине, который больше не походил на родной, его было не узнать. Дым заполонил округу, навис грозовыми тучами. Только ливень не сможет потушить и спасти чужие жизни от костлявых рук смерти, так и пытающихся пробраться прямо в нутро.       С каждым шагом мрак, обволакивающий округу всё больше и больше, наступал ему на пятки, так и стараясь остановить, схватить за шкирку. На бетоне одиноко покоилась вязанная игрушка зайчика, обшарпанная и плавающая в грязи улиц. Капли крови, словно прыгающие следы самого животного, медленно прочёсывали тропинку к его настоящему хозяину.       Тихий плач, утопающий в разрухе, слышался со стороны. Эрен подходил всё ближе и ближе к двум согнувшимся над одним бездыханным телом парням. Аккерман, полностью убрав ткань с лица, сидел на коленях перед Магнолией, плечом к плечу с заплаканным Фарланом. Держа на своих коленях обездвиженную голову, он плакал, не скрывая слёз. Он поглаживал её щеки, которые больше никогда не покроются своим живым естественным румянцем. На бледном лице отчётливо виднелся лишь грубый синий оттенок, так непривычно осевший на пышных губах, словно покрываясь морозной корочкой. Её глаза были закрыты, словно Изабель утонула во сне, забывая обо всём плохом, о том, что происходило в этом месте, испачканном грязью и чужими грехами. Теперь она походила на маленького воробья, не сумевшего справиться с первым в жизни расправлением крылышек, синицу, которая больше никогда не сможет красиво запеть поутру.       В глазах Леви отражалась боль, печаль во всей её красноречивости, а губы сложились в тонкую полоску. Он, не моргая, смотрел на остывающее тело подруги, а потрясение от увиденного парализовало, не позволяло сделать и лишнего вдоха.       Вот так и приходит смерть. Неожиданно, резко, больно. Точным ударом в грудь, оставляя после себя лишь свежую кровь на помятой рубашке. Обо всём можно было забыть именно в эту минуту. Минуту, в которой они смогли застрять, в последний раз рассматривая болезненно белое лицо. На её лице не сияло улыбки, ничего.       Выйдя из цепких, словно ястребиных, когтей оцепенения, Аккерман склонил голову. Чёрные волосы подались следом, так и выстроив высокую молчаливую стену, не позволяя никому за неё заглянуть. Только тихие рыдания слышались со стороны Фарлана, а с другой — резвые шаги удаляющегося Йегера прямо в шумную драку между разбушевавшемся бандитом и Армином.