Часть 11
4 февраля 2022 г. в 21:02
Мало кто решится спорить с суждением, что Инадзума — страна, по-особенному относящаяся к искусству военного мастерства. По легенде некий ронин имел пять учеников, и каждого обучил он искусству ковки оружия. Позже эти пятеро разделились, разошлись по разным сторонам Инадзумы. И каждый из них основал свою оружейную школу, а каждое из искусств разработало свои собственные методы, обзавелось секретами.
Так и родилось Райден Гокаден — название, включающее в себя пять знаменитых и вечно соперничающих друг с другом школ: Амэнома, Иссин, Кёсин, Хякумэ и Сенджу.
Учителя и их ученики по сей день разрабатывают новые чертежи и схемы, по которым затем создаются настоящие шедевры военного ремесла. Оружие, выкованное по тайным методикам, используется во время собственных тренировок. Раз в год представители школ встречаются вместе, делясь своими успехами и показывая друг другу своё мастерство и умение владеть выкованными мечами и клинками.
И раз уж мы заговорили об искусстве ковки, надо пояснить, что не только представители школ умеют по всей строгости оценить красоту выплавленного оружия. Военная культура сильно влияет на людей, а в особенности на людей, в чьих сердцах есть страсть и некая болезненная, едва ли осуществимая идея. К слову, одним из таких людей был Микоши Нагамаса.
Тот самый приёмный сын Микоши Чиё — некогда близкой подругой самой Райден Эи. Некогда Нагамаса чрезмерно гордился своей приобретённой семьёй, теперь же, после предательства Чиё, жизнь его перевернулась вверх дном. Никто из окружавших мужчину людей не знал, что скрывается за маской вечно улыбающегося, оптимистично настроенного человека. Стараясь быть со всеми дружелюбным, приятным в общении, Микоши страстно преследовал лишь одну цель — очистить имя клана от того позора, на который обрекла его собственная приёмная мать.
Стремясь восстановить честь семьи, Нагамаса не упускал ни одной возможности, что могла ещё хоть на шаг приблизить его к мечте. Таким образом, умея использовать нужные связи, ныне Микоши присоединился к сёгунату Инадзумы, заняв роль инспектора — небывалый повод для гордости.
Братья по службе с довольством отмечали трудолюбивость Микоши, но только самые близкие, немногочисленные друзья знали, каким на самом деле был Нагамаса. Одним словом — одержимым.
Одержимость его, конечно, имела благородные корни: желая восстановить справедливость, мечтая очистить имя клана после предательства Чиё, Нагамаса делал всё, используя радикальные меры. Всё вокруг должно быть идеальным, чтобы слава о семье Микоши звучала из каждого окна. Мужчина не терпел нарушения дисциплины, а став инспектором, его личность огрубела до самого мозга костей.
Будучи инспектором, сегодня Нагамаса вместе с подчинённой ему группой отправился на Татарасуну. Стоило проверить процесс выплавки железа — поручение, конечно же, было обязано выполнить идеальным образом.
— Мне нравится это, — оставив свой отряд в устроенном в горе лагере, Нагамаса отправился в самую масштабную и прогрессивную кузницу Татарасуны. — Это оружие… Определённо смогло бы, в теории, принести вечную славу. А вы как считаете? — обратился мужчина к главному кузнецу, мастеру по оружию.
— Кацураги! — внезапный грубый оклик заставил молодого человека вздрогнуть. — А ну, подойди ко мне.
Кацураги — адъютант, выбранный себе в помощники лично Микоши (какая честь!) — быстро подбежал к инспектору.
— Поведёшь патруль по побережью Назучи, — сказал мужчина. — Возьми себе в отряд ещё двоих и отправляйтесь.
— Так точно! — воскликнул адъютант и, дождавшись кивка, ринулся с места выполнять поручение.
Патрулирование территории — вещь неблагодарная и ужасно скучная. Так, по крайней мере, думало большинство прибывших на Татарасуну в группе Микоши. Что может быть приятного в унылом брождении под непрекращающимся дождём? В такую погоду никто даже собаку на улицу не выпустит, почему же они должны морозить себе всё, что только можно?
Такого мнения придерживались все. Все, кроме Кацураги. Сейчас, чуть отстав от своих попутчиков, парень медленно брёл по пляжу, с улыбкой на лице подставляя лицо под холодные, освежающие потоки. Рычащий гром напоминал юноше тяжёлые аккорды, музыка дождя всегда находила отклик в его полном мечтаний сердце. Он прекрасно помнил, что сейчас не на прогулке, а в патруле. Впрочем, военная обязанность нисколько не мешала адъютанту наслаждаться буйством природы.
— Кацураги, догоняй давай! — еле слышно послышалось откуда-то спереди — звуки глушил барабанящий об песок дождь.
— Иду! — крикнул юноша, не думая, правда, что его услышат.
Несмотря на то, что одежде его предстоит едва ли не полдня сушиться возле костра, приподнятое и воодушевлённое настроение никуда не исчезало. Каждый раз, слыша раскат грома в небесах, Кацураги благодарил Электро Архонта за судьбу, которой он был удостоен. Быть адъютантом в таком молодом возрасте у такого влиятельного и уважаемого человека как Микоши Нагамаса — о, это ли не мечта?
Юноша делает шаг вперёд и внезапно останавливается. Показалось ли, или впереди промелькнул чей-то невысокий силуэт? Сколько бы Кацураги не вглядывался, но различить силуэты своих товарищей уже не получалось — значит, те ушли без него уже довольно далеко. Тогда что же это было? Не могло же ему померещиться?
Достав меч, юноша, крадучись словно кошка, двинулся в сторону миража. К его счастью, дождь глушил звук шагов. Но, значит… Звук шагов врага также будет скрыт от его чутких ушей?
Парень подошёл почти к морю — прямо перед ним возвышалось целое скопище потрёпанных временем и стихией кораблей. Одним словом — кладбище, а ещё — идеальное место для предполагаемой засады.
Кацураги обходит полуразрушенный корабль, открывая себе вид на его трюм. Палуба же была почти цела, и она была идеальной защитой от дождя тому… Кто сидел в глубине корабля.
— Эй, лучше тебе выйти! — Кацураги направил меч в сторону блеснувших в тени трюма глаз. — Именем сёгуна, я приказываю тебе показаться!
В темноте, а также из-за сумерек, что создавали грозовые тучи, юноша не мог разглядеть таинственного врага. Но стоило незнакомцу послушно выйти на свет, как молодому адъютанту стало стыдно.
Перед ним, держа в руках тяжёлую от впитавшейся влаги косу, стоял некий юноша. Лицо его выражало испуг с примесью любопытства. Но в целом, незнакомец не производил впечатление опасного врага Инадзумы.
— Могу ли я пойти обратно? — внезапно подал голос незнакомец. — Под таким проливным дождём… Стоять очень неудобно.
Кацураги рефлекторно кивнул, подсознательно испытывая жалось к этой тонкой мальчишеской фигурке. Но стоило юноше развернуться, как адъютант пришёл в себя.
— Эй, а, т-то есть, нет! — он замялся, испугавшись, что едва не забыл исполнить свою обязанность. — Нельзя!
Приняв излишне строгий вид, Кацураги принялся чеканить зазубренные слова:
— Вы как нарушитель охраняемой территории обязаны пройти со мной, где решение, касаемо вашей судьбы, будет обсуждено прибывшим сегодня инспектором.
— А я могу не идти? — внезапно спросил голос.
— Что? — по-глупому переспросил Кацураги. Н-никто и никогда не возражал ему на эти слова.
— Что будет, если я откажусь?
— Отказываться нельзя! — по-ребячески пылко воскликнул адъютант. — Если только…
Остриё меча вновь стало направлено на незнакомца.
— Если вы победите в дуэли, считайте, что мы друг друга не видели — вот, каковы правила!
Это было правдой: обжаловать вынесенные решения можно было с помощью спарринга. Правда, этот метод касался абсолютно других случаев… Но Кацураги решил, что и сейчас данный способ решения проблемы будет вполне уместным.
Удачно сверкнула молния, и блик её пробежал по металлу, зарытому в песке близ корабля. Незнакомый юноша тут же подошёл к этому месту и, откопав чудом сохранившийся после кораблекрушения меч, взял его в руки.
— Защищайся! — предупредил Кацураги, прежде чем сделать выпад в сторону очаровательного нарушителя.
Их стычка продолжалась недолго — не прошло и пяти минут. На мокром песке, где ноги то и дело вязли, под ледяным, застилающим взор ливнем Кацураги было невероятно сложно сражаться. Несмотря на то, что он был адъютантом, всё-таки он был ещё очень молод. Конечно, отточенные навыки сражения из мышечной памяти никуда не деть, но нетерпеливость и некий благоговейный трепет от битвы путал его мысли, а значит — и ноги, и руки.
Кацураги казалось, что он бьётся не с парнем, а каким-то настоящим монстром, одним словом — не человеком: несмотря на изящность тела и стройность конечностей, незнакомец с лёгкостью управлял мечом, что размером был едва ли не в половину от его роста. Складывалось впечатление, что этого юношу абсолютно не заботили погодные условия и сложность ландшафта, где происходила дуэль. И стиль ведения боя у него был странный — не похожий ни на один известных из пяти. Но поверить, что юноша самостоятельно научился фехтовать — что за чушь! Его движения были отточены, выпады и переходы напоминали танец, словом, прослеживалась последовательная, продуманная цепочка движений.
Что же это за стиль такой? И кто научил незнакомца подобным образом обращаться с мечом?
— Всё, всё! — окончательно взмокнув, но не от дождя, Кацураги примирительно убирает меч обратно в ножны. — Я признаю поражение!
Едва ли не пена струилась со лба Кацураги, настолько сильно он отдал себя данной стычке. Что не сказать о партнёре по дуэли: тот лишь тяжело дышал через нос, а щёки приобрели насыщенный персиковый оттенок.
— Отличный стиль, скажу тебе! — не чувствуя и капли неловкости, дружелюбно прокричал Кацураги, перекрикивая гром. Молодой адъютант считал — всё честно. Раз уж он оказался менее выносливым и опытным, чем соперник, не грешно признать поражение.
— Благодарю, — тихо ответил незнакомец. — Я могу идти?
— Да, — и парень правда, не сказав более ни слова, удалился обратно в глубину трюма.
Ну что за странный юноша? Пожалуй, о нём стоит рассказать Микоши.
Но стоило Кацураги вернуться на временное пристанище, как желание поделиться встречей с таинственным незнакомцем куда-то исчезло. Кратко доложив о том, что на побережье было чисто, юноша принялся сушить одежду у костра. Мысли его целиком и полностью были заняты сегодняшней дуэлью. Может, стоит ещё раз прийти и поинтересоваться у чужака, что выглядит ещё моложе, чем сам Кацураги, откуда тот знает все эти сложные в исполнении приёмы?
К счастью, на следующий день ничто не помешало адъютанту, получив разрешение, уйти из лагеря — Микоши Нагамаса не имел на него никаких планов. Ведь инспектор обнаружил у себя новую страсть — страсть к оружейному ремеслу.
Рассматривая старинные чертежи, мужчина видел в них инструмент для достижения вечной славы клана Микоши. Надо только лишь начать, а дальше… Дальше уже само всё получится.
Распогодилось. Впервые со дня прибытия в Татарасуну Кацураги видел небо голубым — ни серым, ни почти чёрным. Множество солнечных зайчиков перебегало из лужи в лужу, но солнечные лучи не грели, от чего адъютант лишь плотнее зарывался в ещё не до конца высохшую одежду. Из лагеря Кацураги вышел не с пустыми руками — раз уж он идёт на повторную встречу без предупреждения, то явиться без подарка будет дурным тоном.
— Ау? — парень пришёл на то же самое место, но почему-то никого не обнаружил.
— Ты меня ищешь? — от голоса за спиной Кацураги подпрыгнул на месте.
— Да! Ты что же так пугаешь? — неловко почёсывая затылок, адъютант обернулся и тут же встретился взглядом со вчерашним незнакомцем.
— Извини, я не хотел тебя напугать, — длинноволосый юноша прошёл мимо гостя, волоча за собой кипу некой растительности. Дотащив до нужного места, он бросил добычу в углу. Это что… Материал для обустраивания его пристанища?
— Хочешь снова позвать меня с собой к твоему инспектору? — внезапно заговорил незнакомец, слабо улыбнувшись.
— Э? — только сейчас Кацураги подумал о том, что его визит, наверно, вряд ли доставит юноше приятные эмоции. — Н-нет, я вовсе не за этим пришёл!
Решив начать с козыря, Кацураги подошёл ближе и протянул юноше подарок.
— Это тебе, — неловко усмехаясь, проговорил адъютант, протягивая опешившему и явно напрягшемуся парню некую бамбуковую шляпу с обширными краями. — Я специально для тебя захватил из нашего лагеря. Вчера просто такой ливень был — жуть! Ну, ты и сам видел. Думал, эта шляпа может помочь спрятаться от непогоды, или наоборот от палящего солнца. Ха-ха, то есть, конечно, на Татарасуне никакого жаркого солнца нет, но если вдруг ты отправишься…
— Спасибо, — мягко перебил адъютанта юноша. Кацураги тут же замолчал, с теплотой в сердце замечая, как расслабляются мышцы незнакомца. — Прости, но мне нечем отблагодарить тебя в ответ.
— А и не нужно! — тут же оживился Кацураги. — Разве, только, если… Расскажешь, что за стиль ты использовал вчера, атакуя мечом?
Улыбка постепенно пропала с лица парня.
— Ах-ха, как тебе сказать…