Сердце, что сокрыто в коконе его сладких грёз

— Ну так, что, расскажешь? — спустя полчаса повторил свой вопрос Кацураги. Всё это время он помогал юноше перетаскивать доски и ветви, чтобы заделать прорехи и особо крупные дыры в корпусе корабля. Как пояснил незнакомец — данное место было его временным местом обитания до того момента, пока тот не решит, куда двигаться дальше. — Ну так? — наконец-то они оба сели у разведённого Кацураги костра — что его собственную, что одежду незнакомца всё ещё необходимо было подсушить. Длинноволосый юноша поудобнее устроился на песке и с интересом в глазах принялся рассматривать Кацураги. Несмотря на вчерашнюю стычку, от адъютанта исходила располагающая, дружелюбная атмосфера. — Ты чего это? — спросил Кацураги, увидев непонятно от чего появившуюся улыбку на лице парня. — Извини, — тот тут же прикрыл рот рукой и глубоко вдохнул через нос, успокаиваясь. Живой блеск в глазах адъютанта, взгляд, пышущий интересом, чрезмерно веселили юношу. Нетерпеливость вынужденного собеседника забавляла, вносила краски в череду серых дней. — Ты спрашиваешь у меня, где я научился этому стилю, — начал говорить парень. — Если честно… Я узнал о том, что умею владеть мечом… Лишь вчера. — Чего? — не понял Кацураги. — Это как? Длинноволосый нарушитель границ внезапно как-то странно напрягся, плотнее прижимая к себе согнутые в коленях ноги. Мышцы рук и ног стали отчётливо просматриваться, словно парень в сию же секунду был готов сорваться с места и побежать. — Я хочу сказать тебе это сразу, чтобы… Чтобы потом у нас не было никаких недопониманий, — вновь продолжил этот странный диалог юноша. — Я — не человек. Сказав это, незнакомец затих, сжался, словно ожидая удара. На самом деле, так и было: юноша был готов к внезапной атаке, был готов услышать вскрик ужаса или яростную брань в свою сторону. Чего он точно не ожидал, так это… — Во-о-оу, что, правда? — с искренним восхищением спросил Кацураги. Глаза его округлились от того живого интереса, с которым он смотрел на вновь опешившего парня. — А кто ты? Кто? — Я-я… — незнакомец явно не ожидал увидеть такие эмоции на лице собеседника. — Я — кукла… — Ничего себе! — воскликнул Кацураги. — Кукла? То есть, живая кукла? А ты поэтому так хорошо сражался, потому что, ну, у тебя в голове, руках и ногах есть некий сценарий, вложенный в тебя при создании? — А ты откуда знаешь? — с недоверием и удивлением переспросил незнакомец. — А я и не знаю, — ответил ему Кацураги. — Я просто предположил. Вот. — И ты… Не удивлён? — в который раз ошеломлённо переспросила названная кукла. — А почему я должен быть удивлён? — не испытывая и грамма смущения, весело воскликнул Кацураги. — Знаешь, в Инадзуме полно разных тварей — на этом слове незнакомец почему-то вздрогнул — ну, знаешь: они там, кицунэ, различные духи и другие демоны. Мы, обычные люди, соседствуем с удивительным миром магических созданий. И что, мне каждый раз стоит удивляться? Ах-ха-ха-ха, — юноша беззаботно рассмеялся, чувствуя себя совершенно расслабленно в компании куклы. — Ха-ха, — поддержал его смех парень, тем не менее, чувствуя противный осадок на душе. Лицо его выражало странную эмоцию: брови нахмурены, рот напряжён, а глаза при этом — печальные… С одной стороны, юноше было приятно то, что адъютант не испугался его, не напал или прогнал прочь. Но с другой… Тот ясно и слишком прямо в который раз напомнил о том, что тот — не человек. Кукла. — А почему ты признался мне в своей природе? — внезапно спросил Кацураги, не теряя озорства в голосе. — Выглядишь же как обычный человек — в жизни не догадаешь о том, что ты другой. От слова «другой» каскад ершистых мурашек прошёлся по телу куклы. Он тяжело сглотнул вязкую слюну, всеми силами пытаясь сохранить вежливый тон голоса. — Я дал сразу понять, кто я такой, чтобы… Не случилось никаких курьёзов от незнания, — расплывчато, без конкретики пояснил он, не собираясь вдаваться в подробности. — А-а, понял, — Кацураги вновь лучезарно улыбнулся. — Какой удивительный день! Ой, — внезапно простодушная улыбка пропала с его лица. — А я же тебе даже не представился. Меня зовут Кацураги, — юноша резко протянул руку. — Приятно познакомиться, — незнакомец пожал крепкую ладонь Кацураги своей маленькой ладошкой, и последний в который раз убедился в изящности юноши. — А тебя как? — Меня… — парень закусил губу, соображая, что ответить на этот простой вопрос. — У меня… У меня очень сложное имя, и… Сперва он хотел представиться именем «старшего брата», но какой-то внутренний барьер остановил его от этого поступка. Настоящее же его имя, как уже говорил приёмный отец, было старым и труднопроизносимым, чтобы… — Хорошо-хорошо, — внезапно прервал Кацураги неловкое затянувшееся молчание. — Хочешь — не говори. Могу ли я тогда называть тебя просто Друг? От природы большие синие глаза округлились ещё больше, став похожими на две полные луны. Юноша прижал руки к себе, словно всё ещё пытаясь выстроить от слишком дружелюбного и открытого Кацураги стену, барьер, что защитит беспечного адъютанта от… От самой куклы. — Друг? — тихо переспросил парень. — Ну, да! — от нахлынувших эмоций Кацураги даже поднялся на ноги. — У меня ещё никогда не было нечеловеческих друзей! Вот дома, в столице, расскажу — не поверят! Скажут: «С какой ты куклой дружил в Татарасуне, тебе что, дождь все мозги вымыл»? Кацураги вновь рассмеялся. Поскольку веки его были сильно зажмурены, ему никак нельзя было увидеть той боли, что читалась в синих глазах. Юноша был в какой-то мере доволен, что хоть одна живая душа знает его секрет, и отнеслась к его происхождению даже слишком положительно. Но каждый раз, стоило Кацураги напомнить о том, что новый его друг — кукла… Напомнить о том, что происхождение его — «нечеловеческое»… Парень понимал, что молодой адъютант делал ему неприятно неосознанно. Ведь откуда ему было знать, что кукла стыдилась своего происхождения… — Наверно, мне уже пора идти, — внезапно поднялся длинноволосый юноша, в спешке поправляя складки своей одежды. Кацураги был добрым парнем — это было сложно отрицать. И чем добрее относились к нему, к кукле, тем более терпкий страх рождался в её душе. Ведь в прошлый раз история начиналась также светло и приятно. И чтобы оградить тебя от возможного печального исхода… Лучше он оградится от Кацураги, от него… От человека. Стоило уйти, и как можно скорее… — Постой! Зачем же так спешить? — Кацураги жестом остановил нового друга. — А сможешь обучить меня… Хотя бы нескольким приёмам, что знаешь ты? Новоиспечённый друг остановился, как-то странно оглядел Кацураги. Было видно, как сильно хочет юноша пообщаться ещё, развеять скуку и разбавить одиночество, но… Какая-то внутренняя сила мешала ему сблизиться — узнать бы причину. — Приходи завтра, — единственное, что сказал ему парень. — И спасибо ещё раз за шляпу. — Отлично! А если не завтра — то как только отпустят! — сказав это, Кацураги тепло попрощался с новым другом. Ах, ну что за удивительное знакомство? — Здравствуй, Кацураги, — стоило адъютанту отойти на несколько сотен метров от пристанища куклы, как навстречу ему вышла группа патрульных. — Добрый день, — поздоровался юноша в ответ. Неприятное чувство постепенно рождалось в глубине его души, стоило парню всё отчётливее видеть в глазах патрульных некое… Недоверие? — А с кем это ты разговаривал, а, Кацураги? — внезапно задал всех интересующий вопрос молодой юноша — один из группы. — Я?.. — вздрогнул Кацураги. Факт того, что он утаил информацию о нарушители границ вчера, теперь играл против него самого. — С чего вы это взяли? — Мы слышали голоса. И смех. Твой — отчётливо, — сказал кто-то из мужчин. — Ну так, что? Есть, что сказать? Каким-то чудом адъютант смог придумать отговорку, звучавшую вполне убедительно. Что же он сказал? Да сам уже не помнил, стоило юноше вернуться обратно в лагерь.