Друг+друг

Осень 1994 Доставщик, блять, оральных ласк, злится сам на себя Рябин, злобно вышагивая вдоль полутёмных коридоров к туалетам. Он переоделся, даже кофе у бара дёрнул, осталось отлить и умыться. И всё-таки, о чём только он нахуй думал, назвав друга доставщиком оральных ласк, хотя ему надо отдать должное, поцелуи он подсказывал точнее некуда. Нет, это не из-за того странного инцидента, произошедшего тут полгода назад, уверяет он себя под тихий шум кед по коридорной плитке. У него не было ни предыстории, ни продолжения, ничего, это нужно просто забыть и отпустить, доказывает он себе, уже входя в кабинку и отливая. Ну ёбнулся друг на десяток минут, ну взял в рот, на следующий же день общаясь, будто не было ничего, ну и ладно, уже почти поскуливает, выходя к раковинам. Включает шумную воду, моет руки, зачёрпывает горсть и плещет в лицо. Открывается дверь, на пороге он. - Илюша.. - безразлично бросает налево кивок. Ну тоже поссать зашёл, с кем не бывает. Туалетов на этаже всего два. Илья приваливается к входной двери спиной и просто смотрит, чуть задрав подбородок. Но выходит не высокомерно и гордо, как он, возможно, планировал, а как-то по-детски смешно. Саша отряхивается как собака, выбравшаяся из озера, брызги летят на зеркало и даже немного на Илюшу. Тот видит, что Рябин намерен выйти, так как дела свои туалетно-умывальные закончил, но не шевелится. - Илья... - начинает было Александр, желая взяться за ручку двери, на которой как раз жопой лежит Илья. Илья выше, не сильнее, но выше, и ручищи длиннее. По крайней мере, такое оправдание мажет по разуму Саши, когда тот вминает его в кабинку и захлопывает дверь. Разворачивает спиной к себе, откидывая всё на ту же стенку, возле которой любил не далее, чем в марте этого года. Прижимается всем собой сзади, держит за бёдра и вдавливает в свой пах. -У тебя стоит, дружок? Да нихуёво так! Илья замер. Он должен остановить, должен спросить, должен не дать, должен не позволить. Иначе опять будет херово. Но он не хочет. Он честен перед самим собой, он хочет, чтобы Саша продолжил. Тело прошибает 220, по заднице бегут мурашки, по заднице, прижатой в данный момент к возбужденному другу. Тот продолжает держать его за бедро одной рукой, вжимая в себя, второй забирается под олимпийку, гладит живот, поднимается до груди, обводит пальцами сосок, второй, доходит до шеи и внезапно становится не настойчиво-жадным, а изучающе-нежным. Илья, сам того не желая, со сдавленным вздохом откидывает голову на плечо позади стоящему, открывая доступ к шее, полностью. Лопатками ощущает, как сердце Саши понеслось галопом, отбивая ритм прям ему в спину. Абсолютно неудобная поза, так как рука Саши на шее, но под олимпийкой. Илюша порывается было скинуть олимпийку, либо предложить другую позу, но рука по его телу ускользает вниз, к косым мышцам, ласкает низ живота и явно хочет под ремень джинс. Саша тяжело и влажно дышит в затылок, почти касаясь уха, отчего мурашки расползаются даже по самым отдалённым закоулкам кожи. Руки в это время возятся с ремнём, стягивают плотно сидящие на жопе джинсы с трудом, но справляются. Оголяют ягодицы и принимаются за свой пояс брюк. Одним движением Илья меняет раскладку: и вот уже Саша прижат к противоположной стене кабинки, даже точнее - зажат в углу между дверью и стеной. - Ты что это придумал, а? - вышёптывает Рябин, прихватив за подбородок Илья. У того глаза бегают, в них испуг. Насколько он был мачо за спиной или на коленях, не сталкиваясь взглядами, настолько теряется сейчас. - Я в такие игры не играю! Я тебе пидор, что... И в туалет входят. - Жень, ну необходимо позвонить ему. Да, прям щас. Нет, пока не поздно. Вова, сука! Оба замирают. Саша вжат в угол кабинки в полурасстёгнутых штанах. Илья давит на него всем весом, глаза в глаза, пальцами держит за подбородок. - Женя, завтра поздно уже. Если мы не сделаем все сегодня, то жопа. Да-да, это важно, чтоб не упустить. Их война взглядами затянулась, Саше надоело, в нём бушует противоречие от только что произошедшего. Какого хуя, Илюш? Меня и в жопу? Ты совсем рехнулся? И оттягивая нижнюю челюсть, легонько держа за подбородок, Саша тянется к губам. Илья вытаращивает глаза так, что они, кажется, сейчас выдавятся и поскачут по полу в разные стороны, он еле заметно мотает головой, что нет, нет-нет-нет. Но Рябин накрывает его рот своим, утягивая в поцелуй. - Ага, запиши. Необходимо спросить, какой список документов. Что по форме 7 и форме 9. Нужно ли получить лицензию до или ничего страшного, если это произойдёт уже после сделки. Записала? Ага-ага, жду. - продолжал разговаривать по телефону Вова. Саша не ожидал ответа. Хотел, но не ожидал. Скорее, мог ожидать даже того, что парень вырвется и выскочит, даже наплевав на Вовку. Но тот, издав одним беззвучным выдохом стон прямо в рот оппоненту, отвечает. Остервенело и жарко. Саше хочется выть. Крепкая и неумолимая рука Саши спускается вниз по впалому юношескому животику (чёрт, какой же он!), дорасстёгивает ширинку. Глаза снова вперились в него и просят. Не делать? Но я понял, как ты не хотел поцелуя. Настолько, что стоишь сейчас такой охуенный с раскрасневшимися влажными губами. Или делать? А, Илюша? В этот раз, ну, моя очередь. Саша проводит кольцом пальцев по всей длине. Каменный уже, сколько же ты терпел, мальчик? Илья откидывает голову и прикрывает глаза. Ещё одно движение вверх-вниз, и он жмурится, закусывая бультерьеровской хваткой капюшон собственной олимпийки. Он всем видом кричит "не надо" и одновременно "только не останавливайся". Саше хочется взять в рот, но у них нет права на ошибку. Никаких шорохов. Оба это негласно понимают. Ласкает не быстро, а медленно, с оттяжкой, мучительно, как обожает продлевать оргазм себе длинными осенними вечерами. Илья уже почти бьётся в конвульсиях, ему хочется стонать. Наверное, он громкий в обычной жизни, вот бы... - Да-да. Ага. Ну ты чего, Жень. Нет, даже не думай про это. Глупости какие. - говорил Вова. Саша уже сам не в состоянии сдерживаться, дыхание против воли становится тяжелее, горячее и звучнее, дышит прямо в лицо Ильи. Тот паникует. Его захватывает в свои цепкие лапки оргазм, он хочет сопротивляться, но не может, тело сильнее него. Точнее, слабее. Ещё этот разгорячённый и раззадоренный Рябин дышит и почти беззвучно стонет в лицо. Явно от того, что ему нравится. Нравится то, что он видит. Нравится то, что он чувствует. Нравится то, что он держит в руке. Илья ещё помнит безукоризненный член Саши и в сравнении с ним все остальные сильно проигрывают. Но Саша с таким наслаждением его ласкает, каждый раз, двигаясь кольцом пальцев вниз по стволу, по нему бежит ворох мурашек и хочется выть. Он кусает губы, Илья кусает капюшон, но это не может длиться вечно. Спасение! Но с членом уже не договориться. Саша ощущает, как тот дрожит в его руке, смазка становится обильнее, Вова ссыт мучительно медленно, Илюша просто белеет, его плечи переёбывает в предоргазменной судороге, глаза умоляют что-то придумать. Под аккомпанемент Вовиного смыва, Илья начинает кончать, сдерживаясь изо всех сил, но молчать всё равно не в состоянии. Рябин реагирует быстро и нажимает на кнопку их толчка, потому что Илью несёт дальше, он уже кусает шею друга, упав на его плечо, продолжая тихонечко поскуливать. Вова подозрительно косится на соседнюю кабинку, моет руки. И выходит из туалета. - Бляяяять, - тянет Илья, всё ещё упавши на плечо Саши, пытаясь отдышаться. В сперме всё: рука Саши, олимпийка Илюши, трусы, джинсы, пол. Всё пошло против его плана и он растерян. Хотел трахнуть со спины, развернуться и снова выйти. И будто ничего не было. А тут теперь будто надо что-то говорить? Объясняться? И он смертельно тушуется. Пытается поймать глазами взгляд коллеги, но тот не смотрит. Застёгивает свои джинсы с настерпимым стояком внутри, щёлкает задвижкой кабинки, моет руки и выходит. Илюша в ахуе, разочаровании и печали разматывает бумагу из огромной бобины, чтобы хоть немного привести себя в порядок