Хулиганы

Романовы медленно прогуливались по территории санатория. — Посидим? — вполголоса спросил парень. — Устал? В номер? — Я нет, а ты? — Тоже нет. Гуляем. — Как Николай Павлович может с таким дубом работать? — удивлённо спросила Наташа. — Это же ужас и кошмар. — Он работает с нами и Канкриным. Да и, как говорится, такие работающие нужны. Они же показатели дают. Меня другое удивляет, что Ромашов был его другом. Про выгоду, о’кей, молчим, но тупость эта и хамство… — Может, тот такой же был. Меня больше Канкрин удивляет. Вот он-то лучший друг! Именно этого дуба! Не, ну тупой и ещё тупее. А оскорбления через слово. Он же всех вымазал! — Я ещё удивился, как Вовка промолчал. — хмыкнул Саша. — Он такое не терпит. — Аня рядом была, да и Николай Павлович умеет матом посмотреть. — Хорошо сказала, — рассмеялся парень, — в точку. — Так, точка, пошли на массаж. Двадцать минут прошло. — Не хочу, не буду. — начал капризничать Саша. — А так? — Наташа поцеловала его. — М-м-м, я подумаю. Это будет тяжело, но я постараюсь. — Всё, идём. Идём! — потянула за руку. — Встречаемся под кабинетом массажа, я к врачу, пусть посмотрит, что мне поменять. — Я с тобой хочу. — А потом ты будешь со мной. Так быстрее. — Я с тобой хочу к врачу. — Не сейчас, пожалуйста. — Хорошо. — вздохнул. — Мне просто поменять назначения, остальное в городе, когда на учёт встану, а это по возвращении. — Может, лучше сейчас? Мы же полдня свободны, можно договориться с врачом. — Успокойся. Идём. — Я серьёзно. — Саня, я тоже, успокойся! — Угу. После всех процедур и обеда, Романов уложил Наташу отдыхать, а сам набрал маму. — Значит так, завтра после четырех Зоя ждёт нас у себя. И поставит, и осмотрит, и витамины выпишет. — Саша отключил телефон и устроился рядом с девушкой. — Вот беспокойный! — возмутилась жена. — В качестве компенсации требую сегодня вечером ресторан! — Всё, что захочешь… Поцелуи становились всё более дерзкими и горячечными, но он бездействовал. — Саш, — простонала девушка, — не тормози… — Нет, — с трудом оторвался от бархатной кожи. — нет. — Да, Сань, да. — Я боюсь. — А я нет. — крепко прижалась к его разгорячённому телу, ощутила его подрагивание. — Иди ко мне, не думай не о чём. — Нат…- договорить не смог, потому что Наташа начала целовать мочку его уха, что было запрещённым приёмом. Их уединение было бесцеремонно прервано настойчивым стуком в дверь. — Нас нет. Мы спим. — прошептала девушка на ухо мужу. Тот кивнул. Не шевелились. Визитёр ещё немного постучался и ушел. — Ишь, какой наглый. Ну не открывают, чего ломиться?! — Весь кайф обломали. Наглость второе счастье. — Саша поцеловал её шею. Наташа устроилась на нём. — У нас ещё полмесяца. Господи, как же это хорошо. Что-то я не готова работать, хотя мне очень нравится. Совсем расклеилась. — Я тоже. Но мы и устали. Тебе вообще надо будет меньше работать. Кстати, я что думаю, может, ты переедешь работать в мой кабинет? Ты же программист? Криминалист у нас уже есть. А ты будешь сугубо с техникой дело иметь. Кабинет у меня здоровый, как у Вовки, есть небольшой диванчик, можно будет полежать. Все компы и ноуты перетянем. Да и я там редко бываю, в основном в оперской. А так, ты хоть химией это дышать не будешь. — А как ты это объяснишь нашим? — Начнём с того, что скоро и так все всё узнают. Дальше, я зам Азы, майор, имею право на перестановку. — Поняла, не кипи. — поцеловала его грудь. — Хорошо, я только рада. Хоть видеть тебя чаще буду. — Умгу. Теперь я очень хорошо понимаю полководца. — У меня ещё один вопрос: мой декрет и наши доходы. — И что тебя смущает? — Ты хочешь сказать, что мы проживём на одну твою зарплату? Мы с тобой вполне, вдвоём. Но предстоят ещё траты. — Во-первых, декретные тебе выплатят, во-вторых у меня есть на второй карточке деньги, со спецназа осталось, там не три копейки. Плюс наши зарплаты, мы же их даже тратить не успеваем. И ещё сейчас пятикратная зарплата в виде премии, Канкрин пообещал. Я думаю, нормально будет. И ещё же капать что-то будет. А ты что надумала? — Моя квартира. — Продавать не хотелось бы, а сдавать… — Я тоже думала, чтобы сдавать, ремонт там не итальянский, но есть. Но как вспомню Аню, она уже сдала. — вздохнула. — Можно студентам сдать. Если сильно хочется. Можем сейчас прикинуть наши доходы-отходы. — Давай, но только после полдника, до ужина справимся. — Ужин в ресторане. Кстати, мама написала, что тут есть очень хороший рыбный ресторан, но не на территории. Если ты теперь к рыбе нормально, можем сходить, но до отбоя вернуться. — Сань, какой ресторан? Я пошутила. Я же говорю тебе, что нам… — Натусь, — перевернул её на спину, приподнялся, оперся на локоть и внимательно на неё смотрел. — нам не нужно считать каждую копейку и во всём себе отказывать. Деньги есть. В спецназе очень хорошо платили, я не успевал тратить. Давай мы сейчас сходим за порцией йогурта с фруктами, а потом я тебе всё расскажу и покажу. Не переживай. — поцеловал. — Я что думаю, может, мы на твою карту будем откладывать, переведём там, деньги для всего, что нужно для тебя и малыша, а с моей карты жить? Чтобы и ты была спокойна и заначка была? — Не знаю, надо думать. — Сначала в душ, еда, потом всё остальное. После полдника бродили по аллейкам санатория. — Натусь, расслабься, правда. Я понимаю, ты хочешь всё просчитать, быть во всём уверенной. Но всё так и есть. Есть я и я решу все проблемы и вопросы. Не тяни всё одна, так больше не нужно. — Вроде бы и понимаю, а осознать и привыкнуть нет. — смущённо пожала плечами. — Мороженое будешь? — Давай. Смеясь и толкаясь выбирали холодный десерт. Устроились на лавочке, попробовали мороженое друг друга. — Расслабься, просто постарайся ни о чём не думать. — Саша обнял жену и мягко поглаживал по предплечью и плечу. — Думать буду я. Осторожно, капнет! — лизнул вафельные стаканчик любимой. — Уже нет. — Стараюсь, не очень получается. Кстати, нужно спросить внизу, кто к нам заходил. — Зачем? Мы крепко спали и ничего не слышали. Как на счёт рыбного ресторана? — Только «за», ты же знаешь, что рыба — моя слабость. — Знаю. Обидно, что ведомственный санаторий — потолок нашего отпуска. — Ну и переход, — улыбнулась. — чем он тебя не устраивает? — Просто захотелось уехать с тобой на какой-нибудь Бали и там пить натуральное кокосовое молоко. — Ничего, можно представить, что мы сейчас на Бали, в тени пальмы едим мороженое. — Оптимистка ты моя. — усмехнулся Романов. Вскоре отправились в ресторан. Шли медленно, глубоко вдыхая чистый воздух. — Всё дышу, дышу и надышаться не могу. После нашей лаборатории. — Наташа сжала пальцы мужа. — Дыши глубже. — улыбнулся. — Давай к родителям переедем? Там воздух. — Бессмысленно, в квартиру ближе. — Как скажешь. Вошли в ресторан и попросили самый дальний столик. Пока проходили к нему в сопровождении официанта, из-за одного из столиков к ним на встречу поднялся мужчина средних лет: — Капитан Романов? Группа «Сокол»? Спецподразделения спецназа? Наташа напряглась, Саша успокаивающе сжал её пальцы и задвинул за спину. Внимательно смотрел на нежданного визави. Понимал только одно — перед ним человек системы. — Допустим. — бросил холодно. — Чем обязан. — продолжал смотреть в упор. — Я — Кашин. Виталий Кашин. Подполковник, в отставке, правда. — То, что не Джеймс Бонд я понял. — Хищение драгоценностей из спецхрана, похищение девочки Эллы, 200… год. — Вспомнил. — кивнул Саша. — Как дочь? — С ней всё хорошо, спасибо Вам огромное! Я всегда Вас помню. Сейчас увидел и решил ещё раз сказать спасибо! — На здоровье. — холодно. — Это всё? Простите, но мы бы хотели отдохнуть. — Конечно, конечно. — засуетился Кашин. — Простите. Ещё раз спасибо огромное! — Хорошего вечера! — И Вам! Романовы добрались до своего столика и принялись изучать меню. — Натусь, ты как? — Всё хорошо. Не знала, что от него ожидать. — Вроде ничего. Нормальный, чуть медленный, но нормальный. Вроде. — Господи, тут такие сорта рыбы, что я никогда и не слышала. Цены им под стать. — Перестань! — отложил кожаную папку и взял руку жены в свои. — Натусь, пожалуйста. Перестань думать о деньгах. Завтра с утра я всё покажу. Не унижай ни себя, ни меня. Выбирай, что хочешь, иначе выберу я. Наконец сделали заказ, официант принес и зажёг свечи. — Мне показалось, что этот мужчина хотел с тобой о чём-то поговорить. — задумчиво произнесла Наташа. — Пусть прямо и говорит. Но сейчас мы на отдыхе и ужинаем. Поэтому никаких разговоров о работе до утра. Я и телефон выключил. Давай потанцуем? — С тобой? — наивно хлопая глазами лукаво спросила девушка. — С другим и не позволю. — Пф, и не дождешься. *** Корф нервно менял шагами кабинет. Практически весь день затишье, никакой работы. Ха, с их спецификой и тишина? Наводило на мысли. Хотя, вчерашний разговор хоть и был крайне неприятным, но про роспуск речи не было. Плюс ни Саша ни Надюша не отвечали на его звонки и сообщения. Если Надюша ещё понятно, то молчание дяди напрягало и нервировало. Пытался заняться бумагами — не смог. Перевозбуждение не позволяло усидеть в кресле. Раздался лёгкий стук в дверь и на пороге появилась Анна. — Да, любимая? — замер посреди кабинета Владимир. — Что случилось? — Всё нормально. — Я вижу. — помолчала. — Володь, ты не мог бы глянуть у меня в кабинете дверцу в шкафу? Её перекосило. Пожалуйста. — Конечно, Анюта, идём. — сунул немой телефон в карман и они вышли. — Ух-ты, я понял, сейчас за инструментом схожу. В считанные минуты скрутил дверцу в рабочее состояние. — Ну, как-то так. Принимай, хозяйка. — улыбнулся Корф. — Ой, спасибочки, выручили. — начала ёрничать девушка. — И сколько же это я Вам должна, благодетель Вы наш? Вовек не рассчитаюся… — Один поцелуй и мы квиты. — Ой, дорого берёте, барин… — продолжала дурачиться Анна, но на последнем слове осеклась, заметив, что Владимир вздрогнул от её шутки, как от удара. Подошла вплотную и заглянула ему в глаза. — Володя? Корф судорожно сглотнул и что есть силы сжал в руке пассатижи. Психолог прижалась к нему и начала лихорадочно целовать: — Прости меня, прости… Я люблю тебя… Я люблю тебя… Я люблю тебя… — Замерла, но не отстранилась. — Прости. Я клиническая идиотка… Я люблю тебя… Майор стоял с опущенными руками и сам какой-то понурый. Потом резко отбросил инструмент на пол, одной рукой обнял жену, другой закрыл дверь на замок. Судорожно стянул с неё пиджак, водолазку, принялся за брюки. — Володенька… — тихий стон и полное блаженство, желание раствориться в его руках, губах, тепле, нежности. Как она могла тогда… Дура! Идиотка! — Володя, любимый… Оделись, привели себя в порядок, Корф проверил телефон и подошёл к окну, уткнулся в него лбом. Анна приблизилась к столу, сделала несколько глотков воды из бутылки, протянула её мужу, но тот молчал. — Прости меня. — шёпотом. — Перестань! — поморщился. — Мы всё выяснили и закрыли. — сел на подоконник. — Ты из-за Надюши? Молчит? Кивок в ответ. — Может спит? — И Саша? Летаргия? — Может решили отдохнуть от нас. Имеют на это право, мы их утомили, это правда. — Анна увидела, что в глаза Владимира медленно возвращались спокойствие, адекватность и трезвость мышления. — Тоже да. — мотнул головой. — Идём за кофе? — Я чай, у меня кофе, наверное, вместо крови уже. — подошла вплотную, взяла его лицо в свои руки и прикоснулась губами к его щеке. Прикосновение было легче ветерка. Владимир прижался своей колючей щекой к нежной щеке Анны. Девушка его мягко и успокаивающе гладила. У парня зазвонил телефон, тот вздрогнул и принял звонок: — Да, Саш? Я понял. А что, так сложно написать?! Умгу. — упрямый взгляд из-под лба и тут же нежный голос. — Да, мамуль, как ты? Что врач говорит? — нахмурился. — Почему? Шла речь про одну неделю! Мам, что случилось? Я сейчас приеду и вытрясу всю душу из твоего эскулапа! — замер, потом шумно выдохнул. — Понял, хорошо, хорошо, родная. У-у, постараюсь. Что привезти? Ну началось! Хорошо, уговорила. Целую, береги себя и моего братишку-шалунишку. — улыбнулся. Отключил телефон и соскочил с подоконника. Посмотрел на психолога. — За чаем? Владимир делал чай и грел принесенную еду, Анна распаковала шоколадку и поломала на кубики. Щёлкнула микроволновка, парень разложил по тарелкам, достал из морозильника два замороженных круассана и засунул печься. Сел рядом с девушкой, приобнял уткнулся губами в её висок и еле слышно прошептал: — Не так уж праведны мы сами, чтоб укорять других грехами… Прекрати извиняться непонятно за что. Анна потерялась лбом о его бороду. Владимир отстранился и приступил к еде. — Нужно Вовку набрать, урок через семь минут закончится. — Я уже тоже думала. Как Надюша? — Говорит, что нормально. Они с Сашей отключили телефоны. Ну хоть бы предупредили! Сказала, что дома будет через десять дней. А мне говорила, что через неделю! — нервно звякнул ложечкой о чашку. Анна положила свою ладошку сверху. — Успокойся, я думаю, что это из-за Зубра. Тётя Надя сильно перенервничала, это было видно, ей было очень тяжело, плюс пробежаться пришлось практически, да и возрастной риск. Это бывает. Там врачи, капельницы, витамины, поддерживающая терапия. Да и с дядь Сашей вместе побыть. Они друг для друга лучше любого лекарства. — усмехнулась. — Не место, конечно, но всё же. — А ты для меня. — тихо проговорил майор и встал за круассанами. Анна смахнула слёзы и набрала сына: — Я услышала. Хорошо, только хоть звони иногда и про уроки помни! Уговорил, пока, от папы привет. — Ну что там? — Владимир сел на подоконник кресла и обнял девушку. — Отпросился после школы погулять с одноклассниками недалеко от школы. Там стадион. Пусть гуляет. Хоть товарищи появились, уже слава богу. — Ты имена этих ребят знаешь? — Егор и Иван. А что? Пробить их хочешь? Перестань, это его одноклассники, судя по репутации школы, гнилья там нет. — И всё же? После перекуса действительно пробили ребят и их родителей. — Ну вот, а ты уже чуть ли ни о шпионаже думал. — Анна устроилась на коленях майора и ощутила его состояние во всей красе. — Успокойся. Мы на работе. Сейчас приедет кто и что мы будем делать? — Работать. А пока тишина…- руки Корфа нырнули под водолазку. — Ты — псих … — полушепот-полустон и её пальчики в его волосах. — Это аксиома… — водолазка и пиджак на полу, губы на её коже, на каждом миллиметре. Анна прогнулась и зарычала. Благо, в офисе они были вдвоём, остальные были на телефоне. Девушка обессиленно упала в объятия Корфа. — Озабоченный псих… — лизнула его нос. — Не провоцируй. Слушай, поехали домой, а? — Если ты решил продолжать в том же духе, то напоминаю, там ребенок. — лежала на нем и тяжело дышала. Владимир перевернул Анну и продолжил свои действия. Она плакала, стонала, извивалась под ним, но просила продолжать. Корф остановился, лишь тогда, когда жена отключилась на пару минут. — Аня! — парень вздрогнул. — Аня! Резко встал на колени и пару раз похлопал её по щекам. Анины ресницы вздрогнули и она открыла глаза. — Господи, любимая… Как ты? — вскочил, открыл бутылку с водой и начал поить девушку. — Врача? — Всё хорошо. Нет, я в порядке, но хочу в душ. Майор кое-как натянул на себя одежду, набросил на плечо вещи Анны и взял её на руки. Занёс в спортзал и поставил под воду. — Спасибо, я сама. Пока психолог приводила себя в чувства и в порядок, Корф остервенело избивал грушу. Он сам не мог понять, что с ним. Никогда не был таким оголтелым в таком деликатном вопросе, но в последнее время ему начисто сносит крышу, стоит Ане появиться рядом. Самому к врачу сходить, может таблетки какие назначит? Валерьянка явно не поможет. Хотя, про успокоительные мысль. Вбил в поисковик, нашёл нужное. Осталось зайти в аптеку. Анна вышла посвежевшая и порозовевшая. — Теперь твоя очередь. Ты в это же или принести запаску? — Запаску я уже принёс. — смотрел виновато. — Как ты? Я там не перестарался? — Нет, всё отлично. Иди в душ. — И поедем домой. Кому нужно — вызвонит. Заодно и Вовку заберём. Анна прижала Владимира к стене и смотрела в глаза: — Что с тобой? Чего ты боишься? Расскажи мне? — Всё… — Не хорошо. И не нужно меня бояться. Я рядом. Всегда. Я с тобой и никуда больше не денусь. Пойми это. Я — твоя. Не живи впрок, не нужно. Всё идёт так, как должно быть. Ты стараешься и сыну, и мне, и Надюше дать очень много. Это хорошо, но ты словно хочешь, чтобы у нас и про запас от тебя что-то было. Что ты скрываешь? Я с тобой. Всё хорошо. Ты испугался за нас после своего крайнего ранения или из-за Зубра? Но ты жив и с нами. И я не позволю, слышишь, не позволю, чтобы с тобой что-то случилось. Мы все вместе. Теперь у нас всё хорошо, плохо уже было. Владимир усмехнулся. — Уговорила. Но домой пора действительно. Вовку заберём, поехали. — вытолкал сосредоточенную жену из спортзала. В машине ехали молча, Анна пыталась понять, что происходит с Корфом, но это было так же легко, как найти общий язык с инопланетянами. Да страх, да, он боится, что они опять могут разбежаться (привет, Франция), что с ними может что-то случится. Но так же и накликать можно. Зачем? Когда и так всё отлично. — Где Вовка должен играть? — чуть хрипловато спросил Владимир. — Стадион справа за школой. Подъехали, парень вышел из машины, помог жене, подошли к высоким сеткам спортивного стадиона и увидели Володю-маленького с другими мальчишками играющими в теннис. — И сам повторит и других научит. — усмехнулся Корф, прижав к себе блондинку. Позвал громко: — Вова! — махнул рукой и показал бутылку воды в руках. Мальчик что-то сказал своим спарринг-партнёрам и подошёл к родителям. — Ты ещё будешь гулять? — А можно? — Почему нет? Я просто уточняю. Тогда держи воду и давай нам рюкзак. Еда, деньги? — Еду съел, деньги зачем? Мы поиграем и домой. — Телефон с собой? — Да. — Хорошо, только помни про домашку. — Владимир вложил парнишке пару купюр. — А я на завтра всё сделал. Останется повторить. — Хорошо, всё, гуляй. Звони хоть иногда. Корфы направились к машине. — Когда он успел сделать домашку? — удивился майор. — На выходных. — улыбнулась Анна. — Получается, мы свободны? Несколько часов у нас точно есть? — Я думаю, часа два. А что? — Пошли! — озорно улыбнулся. — Что ты затеял? Володя? — Анна улыбнулась, почувствовав, что мужа отпустило. — Сейчас узнаешь. В машине набрал сообщение, получив ответ удовлетворённо кивнул головой. Выехали за город. — Володь? Что ты придумал? У нас ребёнок один дома и псина. — Ребенок гуляет, у нас есть время. Припарковались у небольшой поляны, на которой паслись лошади. — Ты серьёзно? — А почему нет? Прошу, мадам. Им на встречу вышел невысокий парень: — Какие люди в наших пенатах. Мужчины пожали друг другу руки. — Одну? Две? Владимир посмотрел на побледневшую жену. — Одну и поспокойнее. — Понял. Заезд? — Да. Протянул сложенные пополам купюры. — Не надо, ты же знаешь. Оставь на заезд. — Подвёл к ним красивую лошадь тёмно-коричневого цвета. — Анют, не бойся, это Гром. Несмотря на грозное имя, он добрый. Жена погладила животное, Корф достал из бардачка коробку с кусковым сахаром и Анна протянула лошади сладкий квадратик, та осторожно, одними губами взяла угощение. Корф подсадил Анну и запрыгнул сзади сам. — Анют, не бойся, — на ухо прошептал парень. — не показывай животному, которому доверяешь себя, собственный страх. Ты — хозяйка. Приобнял девушку, взял в руки поводья, мягко толкнул лошадь в круп пяткой и она неспеша пошла гулять. Сначала погуляли по месту выпаса, потом, когда Анна успокоилась и освоилась, шли, куда глаза глядят. — Как красиво… — завороженно проговорила Анна. — Есть такое. Анюта, любимая, выровняйся, возьми в руки поводья, вот так, прижми колени к туловищу Грома. Молодец. Теперь можешь или натянуть поводья, только не сильно и не резко, либо отпустить. Если почувствуешь, что он ускоряется, натягивай. Не бойся, я тут. Анна старательно училась управлять новым видом транспорта. — Володя! Это круто! — психолог искренне улыбалась, по расслабленным глазам Корф понял, что жена полностью отпустила все заботы. — Наслаждайся, любимая. Через время подошли к небольшому ресторану. — Идём? — предложил Корф. — А лошадь? — Сама дойдет. Можем вернуться на ней и подъехать сюда? — Поехали обратно. Ресторан устроим дома, Вовку забрать нужно. — Сейчас позвоним ему. Ну вот, он дома, выгулял Бастера. — И приготовил нам сюрприз. Наш мини-ресторан, домой, Володя, домой. — поцеловала заросшую щеку майора. — В ресторан потом, в следующий раз. — Как скажешь, любимая, — начал целовать ее шею, стянул с волос заколку, растрепал рукой. Анна откинулась на грудь мужа. — командуй Громом. — прошептал на ухо. Девушка резко выровнялась, тряхнула головой, пятками легко ударила по бокам лошади и они плавно тронулись. *** Бенкендорф сидел рядом с лежащей под капельницей женой и держал её за руку. — Шурик, успокойся, всё хорошо, всё нормально. Это просто витамины. — прошептала Надежда Николаевна. — Я спокоен. Только Славик меня чуть по стенке не размазал, тебя расстраивать лишний раз не хотел. — Перестань. Я же тебе изначально говорила, что я часто буду тут валяться. Я удивляюсь, что Славик меня тут до дня Х не оставляет. Всего лишь десять дней. — «Всего лишь»? — спросил с отчаянием, от которого женщина вздрогнула. — Ты́ десять дней в больнице! — Ну, это же лучше, чем практически два месяца. Шурик? Наклонись, пожалуйста. Александр Христофорович повиновался. — Я люблю тебя и нашего сына. И ничего не сделаю вам во вред. Пожалуйста, не нервничай. Есть объективные причины. Полковник прижался щекой к её руке. Молчали. Бенкендорф подумал, что супруга заснула, но тихий всхлип разбил его предположения. — Ну что такое? Что случилось, Солнышко моё родное? — Мне страшно. Осторожно приобнял будущую маму: — Всё будет хорошо. Обязательно. Клиника лучшая, врач лучший, мамуля самая лучшая, самая любимая, самая идеальная, самая смелая, самая сильная, самая красивая. — под его мерный шёпот женщина заснула. Александр Христофорович усадил удобно Надю и принялся кормить принесённым в палату обедом. — Шурик, я сама способна держать в руках тарелку и ложку. — А может я тренируюсь? — А, ну тогда тренируйся. — улыбнулась. — Кстати, а раскладушка откуда? — Сестра-хозяйка по просьбе Славика. Как он сказал, массажист тут женский, а я на женщину не похож. — Ты похож на моего мужа. — Только похож? Ответить Надя не успела, потому что весь этаж заполнился душераздирающим криком-стоном. Если бы не стальная выдержка полковника, то первое рисковало оказаться на любимой женщине. — Это что? — удивился муж. — Судя по звукам — роженица. — О, Господи… — Поэтому я в очередной раз прошу, подумай. — Я уже ответил на этот вопрос. После еды полежишь или прогуляемся? — После еды ты пойдешь пообедаешь, а потом погуляем. — Не хочу. Потом поем. Значит, погуляем. Крик стих, по палатам начали заглядывать медсестры и спрашивать о самочувствии. — Первый раз? — сочувствующе спросила Надежда Николаевна, наблюдая как муж нежно всовывает её отекшие ноги в шлёпанцы, благо на улице стояла тёплая погода. — Пятый! — чуть раздражённо хмыкнула приставленная к Сычёвой медсестричка. — И каждый раз такое представление… — махнула рукой. — Вы извините, что пришлось послушать, но вся левая сторона обесточена, вызвали мастера, а там и лифт для пациентов, пришлось её на правый грузовой перевезти, чтобы не застрять. — Я всё понимаю. Медленно бродили по небольшому парку. — Устала? Присядем? — Бенкендорф ловил каждый взгляд любимой. — Всё хорошо. Не хочу в палату. — Тогда ходим, только пожалуйста… — Хорошо. Что с работой? — Надюш…- простонал полковник. — не знаю и знать не хочу. Там Корф, он разберётся. Послезавтра всё узнаю. У меня полтора выходных, родная. — Прости, конечно. Сели на лавочку и любовались клумбой и красиво подобранными цветами. — Я до сих пор не верю, что это всё реальность. Ты со мной, у нас будет малыш. — прошептал Бенкендорф. — Знаешь, когда мы разбежались… — Замолчал. — Главное, что ты со мной. Я не устану тебе это говорить. — Шурик? Что произошло, когда мы разбежались, как ты мягко сказал? — Ничего, ничего не произошло, честно. — горького усмехнулся. — Только время остановилось. А теперь летит. На сверхзвуковой. — Набросил на Надю куртку от своего спортивного костюма, потому что начался ветер, заговорил другим тоном. — Как подумаю, как с нас начнут стружку снимать… Кстати, а мы с дачей что-то решили? Может, отправить Володьку всё изучить? — Шур, что случилось? — Не знаю, — растерялся полковник. — ничего вроде бы. Надежда Николаевна молчала. В принципе, ей не нужно было объяснять, о чём передумал говорить муж. И почему — тоже. — Шурик, пожалуйста… — замолчала подбирая слова. Столько раз уже об этом говорили, что и слов не было. — Прости, Наденька, прости. Я немного расслабился. Вот глупости и полезли в голову. — поцеловал её руку. — Так что с дачей? — попробовал перевести разговор. — Шурик… — Надюнь, родная, не нужно, этот разговор неприятен нам обоим, не надо. А тебе вообще нужны исключительно положительные эмоции. Вместо этого я только всё порчу. Сычёва надулась и не реагировала на все попытки Бенкендорфа «съехать с темы». Начал моросить дождик. Полковник встал и протянул обе руки жене: — Идём в палату, Солнышко моё родное, не нужно мокнуть, идём. — мягко, нежно. Надежда Николаевна неуклюже встала, опираясь на спинку лавочки и сама пошла в сторону корпуса. Александр Христофорович тяжело вздохнул и отправился следом за капризницей. В палате Надя улеглась и отвернулась спиной к мужу. Тот укрыл её и сел рядом, лицом к спине. Он уже сто раз пожалел, что из него вырвался кусок его мысли, его хронической боли. Конечно, не следовало это говорить, расслабился, отключил самоконтроль, вот и получил. А как теперь всё отмотать? Сказать как есть? Причинить боль любимой. Нет, категорически нет. Но она обиделась. Чёрт! Понял, что жена заснула, оставил ей записку и отправился на обед, да и за запасом ужина. Вернулся через час, пока поел, пока ужин, пока цветы выбрал и оформили, купил и сок. Зайдя в палату, обнаружил, что Надя не спит, а тихонько разговаривает с сыном. По едва дрожащему голосу понял, что она плакала. — Ты что-то забыл? — не поворачивая головы уточнила женщина. Александр Христофорович недоуменно посмотрел на неё: — Тебя и Мандаринчика. Тишина в ответ. Сунул букет в банку, поставил на подоконник. Видел, что Надя не реагирует. Присел рядом: — Наденька? Что случилось? Тишина. — Надя?! — строго, без налета нежности. — Да что случилось за этот грёбаный час? Я на перекус сходил! Записку тебе под стакан засунул, думал, проснешься, захочешь сока и её увидишь! Надя! — Какая записка? — осторожно повернулась и приподняла стакан. — Точно… прости, я не заметила… — Но накрутилась. — с мягким упрёком покачал головой муж. — Сегодня часом не лунное затмение? — Не знаю. Всё может быть. Очень похоже. Дурость какая-то. — Вот и я о том же. — потерся носом о её щеку. — Ой, цветы! Спасибо большое! Ты точно пообедал? — провела чуть шершавой ладошкой по его лицу. — Да. Даже сок купил и ужин. Он в холодильнике. Книжку читаем? — С тобой — всегда. Устроился рядом и принялись в два голоса читать сыну сказки. *** Саша Романов вышел из корпуса и увидел, что Наташа разговаривает по телефону. Подошёл к ней и понял, что на связи мама, сам перекинулся с ней парой слов. — Что-то случилось? — взял жену под руку. — Нет, просто ещё раз напомнила про визит к Зое. Ты́ как? Полежать надо? Ещё пятнадцать минут есть. — Нет, нормально, давай походим. Что ещё? — Подходил вчерашний Кашин. Спросил, когда можно с тобой поговорить. Он здесь до конца следующей недели. — Чёрт! Понял. Если увидишь его, отсигналь мне. Или, если он опять полезет, завтра перед обедом. — Хорошо. Успокойся. Я понимаю, что ты хочешь отдохнуть о всего, но тогда это не в ведомственный санаторий нужно. Я уже поняла. Надо будет на будущее пансионат присмотреть. Это последняя процедура на сегодня? — Нет, ещё душ и массаж. У тебя что? Врач что-то изменила? — Да, но ничего страшного. Саш, успокойся. А то я начинаю вспоминать, как Надежда Николаевна про полководца говорила, что он над ней трясется так, что ей самой страшно становится. — Я просто спросил. И я спокоен. А полководца я понимаю. С их историей… Ладно, я на душ. — Потом расскажешь? Стояли на расстоянии вытянутой руки и медленно отпускали пальцы друг друга. — Да. Потом. Как-нибудь. В номере майор улёгся рядом с Наташей. — Сюда сегодня вернёмся или завтра с утра? — Сегодня, Сань, сегодня. Завтра тебе анализы повторно, их надо в состоянии покоя сдавать. А то мы завтра примчимся взмыленные, какие анализы? — Тоже да. Надо сейчас прикинуть, что забрать, что с собой взять. — Давай всё оставим. — Ничего не надо? — Мне нет. Тебе? — Тоже нет. Так, смотри. — Взял в руки второй аппарат и зашёл в онлайн-банк. — Видишь? Поэтому расслабься. — Ты вообще зарплату в спецназе не тратил? — удивилась девушка. — Такую сумму можно было бы скопить только если питаться воздухом. — Мы жили на премии. — улыбнулся. — Я же говорю, что тратить времени не было. Плюс, нас кормили на базе, и из дома брали. — А чего ушли? — Наташа удобнее устроилась на плече мужа. — Устали рисковать. — после долгого молчания отозвался Саша. — Да и потом, на мирной, мы ведь простыми операми бегали. Всё Долгорукому носили в зубах, а он выводы делал. Своеобразный отдых. Это сейчас мы с Азой самостоятельные штатные единицы… — Замолчал. — Ладно, давай на обед и поедем. Наташа приблизилась вплотную к Саше и поцеловала его. — Идём. Эксперт поняла, что муж ответил неискренне на её вопрос, но и докапываться не хотелось. Если Саня считает, что ей не нужно знать, значит и не нужно. В машине Саша сидел за рулём, Наташа рядом. Оба пристёгнуты. — Ты про историю спросила… — тихо проговорил муж и всё рассказал. — Только не обсуждай это с Аней. Даже Вовка не знает того, что знаю я. От родителей. — Естественно. — Сначала к Зое, потом домой? — Ну да, отчитаемся перед тётей Шурой. Зоя провела необходимые манипуляции, расписала дни визита и анализов. — Ну и спокойный образ жизни. Без нервов. А то к одной не успеваю переодеваться. Поэтому без нервов. Спокойно, размеренно, невозмутимо. Помним, что на работе о нас на третий день забудут, незаменимых нет, а ребенок — это маленькая жизнь и очень большое чудо. Так, что, товарищи родители, думайте сами. — Понятно. — кивнул Саша. — Витамины? Особенности питания? — Витамины я написала, питание как обычно, разве что жирное, копчёное, соленое, сигареты, алкоголь, острое исключить. — Это и так не про нас. Соленое в смысле? А если огурцы там? Рыба? — Это можно, конечно. Но рыба в смысле рыба, а таранка или стружка солёная. — А, не, это нет. Понял. Спасибо большое. — Да, ещё момент: носить исключительно натуральные ткани и гипоаллергенная косметика. — А ещё, … Через час Наташа с трудом утащила мужа из кабинета, а Зоя откинулась на спинку кресла и набрала подругу: — Шур, привет. Только что твои дети от меня вышли. — выдохнула. — Саша твой — тяжёлый случай. Второй Бенкендорф, того хоть Надя сдерживает, а этот… Почемучка. Сто один вопрос. Поговори с ним, только мягко. О, как. Я поняла. Хорошо. Ну, золотой парень он у тебя, что я могу сказать. Так как он на Наташу смотрит… Дай бог, чтобы на всю жизнь. Уговорила. — улыбнулась. — Завтра жди, с тортом. — Саня! Это что было? — Наташа внимательно смотрела на мужа. — Что за паника? — Почему паника? Почему я не могу задать интересующие меня вопросы? Это что преступление? — Сань, мы далеко не последний раз здесь. Сможешь спросить всё, что захочешь. У Зои на лице было написано, куда она тебя отправить хочет, такого любопытного! — Не отправит, потерпит. А я имею право знать! — Санька, паниковать не надо. Нам сказали, что всё отлично, по расписанию. Успокойся. Поехали к родителям, а потом в номер, будем все ещё раз читать. — Нам, кстати, книги порекомендовали, может, через магазин? — Тогда мы не успеем к родителям. — И что? Потом. Завтра, например. — А мама ведь ждёт. — На полчаса. — Заодно у неё и книги спросим, я у Надежды Николаевны видела, она сказала, что мамина. — Поехали. *** На следующий день тишина на работе продолжилась. Корф начинал тихо паниковать. В кабинете он доубирался до того что тот практически блестел, помыл всё, даже окна. Повыбрасывал всё ненужное из платяного шкафа, некоторые вещи, и свои и чужие, забрал домой на стирку-глажку. С их авралом и дурдомом такое не редкость и на это никто не обращает внимания, правда, вонючие потняки свои ещё в шкафу никто не забывал, это — дебют. Ладно, носки не самое страшное. Хуже всего — тишина и неизвестность. — Владимир? — на пороге стоял Шпагин. — Не помешаю? — Нет, заходи. — Ставлю кофе? — Давай. Молча занимались своим. — Ты свои вещи пересмотрел? — Которые в шкафу? — уточнил Андрей. — Да, мы с Катей своё всё забрали в стирку, завтра занесём. — Хорошо. Молчание. К мужчинам присоединилась Анна. — Хвастайся, — улыбнулся Корф.- я в этом, конечно, ничего не понимаю, но полюбуюсь. Жена показала ему свои руки после маникюра. — Красота. — Чем помочь? — Да не чем. Может, поедешь домой? — Вовка освободится в полвторого. Если у нас ничего не изменится, созвонимся и я его подхвачу. — Хорошо. Похоже, что не изменится. Как в вакууме. — вздохнул Корф, плюхаясь на диван. Анна села рядом. — Может, позвонить Косте? Пусть у отца спросит? — взяла его за руку. — Это крайний вариант. Ладно, расслабились. Срач убрали? — Да. — кивнул Андрей. — Владимир, можно вопрос? — Попробуй. — Почему ты ушёл из спецназа? Корф молчал, взял печенье и начал грызть. — Надоело. — коротко ответил парень. К ребятам присоединилась Ракитина. — Вторые сутки? — спросила спокойно. — Умгу. — Владимир был где-то не здесь. Встал и ушёл к себе. — Я что-то не то спросил? — вполголоса уточнил Шпагин у Анны. Та молча кивнула и вышла за мужем. Нашла Корфа в спортзале на шведской стенке. Просто была рядом. Парень перешёл на отжимания. Сделал глоток воды из бутылки. — Володя, остановись, — Анна подошла к нему и приобняла. — ты только что поел, нельзя нагрузки. Идём ко мне в кабинет, я тебе кое-что показать хотела бы. Майор молча повиновался. У себя в кабинете Анна закрыла дверь, достала коробочку конфет села на руки мужа, который расслабился на диване. Обняла его, прижалась и гладила. — Если не хочешь, можешь не рассказывать. Я просто буду рядом. Парень уткнулся в её плечо. — Как же хорошо, что ты у меня есть. Спустя время поднял голову: — Я за чаем. — Не надо, я сама. Побудь тут. Корф поставил согнутые руки на колени, переплел пальцы, уткнулся в них подбородком и вспоминал. Точнее, не мог забыть. Он не слышал, ни как Аня вернулась, ни как свернулась рядом клубочком. Он был там, в гуще дыма и огня, выстрелов, крови, боли, ранений и предательства. Того предательства, которое стоило одной физической жизни и двух моральных — его и Сашки Романова. Сколько времени и денег понадобилось для их восстановления знает только Николай Павлович и Александра Фёдоровна. Едва пришёл в себя, сразу попросил, чтобы Надюше ничего не говорили. Не потому что они тогда были в ссоре, а чтобы не нервничала. Он этого не заслужил. Она потом увидела его шрамы и всё поняла. Но потом. Он знал, Костя по секрету сказал, что Надюша пыталась что-то выяснить у его родителей, но ответ был один — «Он жив? Вот и радуйся». А Тёмки нет. И детей у него не будет. А всё из-за одного урода… Ощутил тепло Ани. Вздрогнул, усадил жену на колени и целовал. — Расскажешь? Я просто выслушаю, ничего говорить не буду. — тихо предложила Анна, держась за его шею. Отрицательно мотнул головой: — Пора Вову забрать. Позвони ему, сейчас подхватим, пусть подождёт немного. — Урок закончится через десять минут. — Как раз успеем закрыть кабинеты. Сейчас Андрея предупрежу. Владимир завёз жену с сыном домой, а сам отправился на кладбище. По дороге купил цветы и коньяк. Зашёл к родителям и брату, постоял, рассказал новости. Потом нашёл вторую могилу, скромную, слегка заросшую травой и бурьяном. Почистил участок, помыл надгробие. С фотографии на него смотрел весёлый кареглазый брюнет с весёлыми глазами и тонким острым носом. Поставил цветы в банку. Присел на корточки, плеснул немного коньяка на могилу и сделал глоток сам. — Здорово, Тёмыч. Прости, что не заходил долго. Я помню о тебе. Просто… не могу я, понимаешь? Ты всё понимаешь. — глоток алкоголя, продолжил вполголоса. — Не нашли мы его тогда. Да и по голове нам хорошо тогда дали. А ведь оставалось только браслеты… Ничего, брат, мы найдём его. Пусть немного поуляжется. А то с таким министром как у нас, действовать нужно осторожно. Знаешь, ты мне снишься регулярно. Хорошо снишься, значит, тебе там неплохо. Может действительно лучший из миров? Ребята наши… Со многими ты встретился уже, некоторые ещё дорабатывают, остальные ушли. Кто в ВОХР, кто спился. — замолчал. Сказать хотелось больше, чем получалось. Да и зачем? Всё равно адресат не услышит. — Мама твоя в доме престарелых. Я пытался, да поздно. Заходим с Царем к ней. Редко, но бываем. Сейчас заеду. Ладно, брат, я пошёл. Я зайду ещё. Бывай. — Но не ушёл. Стоял долго у плиты, смотрел на фото. Пить не хотелось. Не поможет. Медленно побрёл к выходу. Корф тихо вошёл в квартиру, ему навстречу прибежал Бастер и негромко гавкнул. — Привет, бродяга. — парень сел на пуфик, стянул с себя обувь и гладил подросшего щенка. — Сейчас, только руки помою. Выйдя из ванной взял собаку на руки. — Наши спят? — шёпотом спросил у животного. — Давай пожрем, а? Каждый принялся за свою трапезу. Отдельно, но вместе. Владимир ел медленно, периодически «выпадая» из реальности. Перед глазами стояла маленькая, сухонькая старушка, хотя абсолютно ещё не старая женщина, с грустными и счастливыми глазами одновременно. Он долго извинялся, за своё длительное отсутствие, а ей был так важен его визит, как напоминание о погибшем сыне. Вместе вспоминали Артёма — сына, друга, брата. Она не хотела отпускать, а Владимир — уходить. Анна увидела свет и вошла на кухню, обнаружила там мужа и облегчённо выдохнула. Она полдня не могла до него дозвониться. Сказал, что отъедет по делам и как в воду канул, ещё и телефон отключён. Придвинула табурет, села молча рядом. Не понимала, что происходит, но понимала, что не надо лезть. Парень доел и заметил жену рядом. — Прости. — проговорил тихо с виноватым видом. — Чем я могу помочь? — Быть всегда со мной. — помыл посуду и налил чай. Заговорил нормальным тоном. — Вовка уже спит? — Да. Ждал тебя весь вечер. Тихий вздох. — Всё хорошо, он понял, что так надо. — У него собрание в эту пятницу? — Да. Надо хоть не забыть. Сейчас напоминание поставлю. Внимательно смотрела на Владимира. — Идём спать? Ты выпил и сел за руль? — Два глотка. Потом кофе. Всё нормально. Завтра нужно обязательно заехать к Надюше. Сегодня даже не звонил ей. — Надюша сама мне позвонила. Спрашивала, как ты. У неё всё хорошо. Она хотела, чтобы сегодня дядя Саша ночевал дома. Не сложилось, похоже. — Я ей утром позвоню, потом осмотрюсь и заеду. Завтра ещё цирк. А ты весь день дома. — Разберёмся. Пошли спать. — Сначала к Вовке. Корф бесшумно вошёл в комнату сына, присел на корточки, долго смотрел на него, потом поцеловал. Посидел ещё немного и вышел. Анна ждала его у окна их комнаты, обхватив себя руками. Владимир подошёл к ней, повернул к себе лицом, заглянул в любимые глаза: — Прости. Мне нужно было… Я… Я потом всё расскажу, не сейчас, хорошо? — растерянно смотрел на неё. — Конечно, любимый. Скажи мне только одно: у тебя проблемы? — Нет. В этом смысле всё в порядке. — привлёк к себе. — Я тебе спать нормально не даю. — ощутил отрицательное движение головой. Стояли молча. Владимир наклонился, поймал женские губы. Анна подняла голову и подалась к нему, максимально вжимаясь в мужа. Подхватил, обхватила его торс своими маленькими коленками. Один шаг — погас свет, второй — минус одежда, третий — его руки упираются в стену, а губы не дают сделать вдох. Тихий стон. Мягкое скольжение по простыне. — Останови меня. Тебе нужен отдых. — горячее дыхание обжигает нежную щеку и лишает жизненно необходимых губ. Ладно, не гордые, возьмём сами: — Нет… Продолжай… Я соскучилась… Бешеный, неистовый, страстный танец двух молодых тел. Одной любви. Одной судьбы. Её стон. Его рык. Два обессиленных тела на постели. Неразмыкая объятий. — Анечка, как ты? — Прекрасно. Ты как? — Тоже. — на ощупь нашёл бутылку воды, напоил жену и сам сделал несколько глотков. — Вовка обиделся? — Нет, вроде бы. — Но очень ждал. — Да. Как и я. — Прости… — тихо, с болью. — Потом… — Я всё понимаю. Правда. Иди ко мне. И опять всё по кругу. Губы. Руки. Поцелуи. Нехватка воздуха. Вдох. Танец двух тел. Ещё более яркий. Ещё более необходимый. Анна открыла глаза и поняла, что она всё так же лежит на муже и в его руках. — Володенька, родной, давай в душ? — шёпотом, очень слабо. — Давай. Выбрались из комнаты и проводили себя в порядок. В постели переплели руки друг на друге и заснули. Утром Владимир отправился готовить завтрак и ссобойки сыну. — Папа! — в кухню влетел сонный ураган и обнял его. — Доброе утро, мой хороший. Прости, вчера я немного замотался… — обнял и поцеловал родную макушку. — Всё нормально. — Ты про цирк помнишь? — Да. — Тогда созвонимся. У тебя сегодня пять уроков? — Да. — Так, держи. А где твой термос? — Ой, сейчас! Владимир накладывал завтрак. — Как в школе дела? — Всё нормально. Учусь, общаюсь с ребятами. Некоторые с ужасом ждут собрание. — А что вы успели напортачить за две недели учёбы? — Трое ребят успели получить точки и двойку в личном журнале препода. — Ивана Александровича? — Да. Он строгий. Мне нравится. — По учёбе вопросы есть? Ты точно всё понимаешь? — Да пока. — Хорошо. — Доброе утро, чего меня не разбудили, заговорщики? — к мужчинам присоединилась Анна. — Чтобы ты выспалась. — одновременно поцеловали её в обе щеки. — Ясно. Так, одежда готова? — Да. И еду папа уже сложил. -Тогда зубы и одеваться. Выходить через десять минут. — Я завезу. Не спеши. — бросил Владимир в спину Володи-маленького. — Ты к Надюше сейчас или в обед? — Сейчас. Только Вовку завезу. — Я с тобой хочу. Мне врач больше скажет и я больше пойму. — Хорошо. Тогда не спеши. Я за тобой заеду. Ещё напишу Надюше, что купить. — Уговорил. — От меня несёт? — Нет. И вчера запаха не было. — Как ты поняла? По состоянию? — Да. В кухню вбежал младший Корф: — Я готов. — А я не очень. Дай мне две минуты. Пока можешь погулять с Бастером. Внедорожник майора припарковался у ворот школы, парень вышел, достал из багажника рюкзак сына и протянул ему. — Ничего не забыл, точно? — Да, пап. Не волнуйся. — Тогда до связи. Мы с мамой постараемся максимум после третьего урока тебе написать, что и как. — Хорошо, я понял. Пап, береги себя! — А ты себя. Быстро обнял ребёнка, проследил, чтобы он зашёл спокойно в здание и плавно тронулся, набирая по ходу тётю. Анна быстро нырнула в салон машины и пристегнулась. — Сейчас через магазин. — Хорошо. Володь, ты тогда иди сразу в палату, а я с врачом поговорю. — Умгу. — Я всё потом тебе расскажу, не нервничай. — успокаивающе кивнула девушка. — Анют, про министерский визит не рассказывай Надюше, хорошо? Я Сашу потом введу в курс дела. Он сегодня по-любому на работе должен появиться. Я расскажу всё. — Мог не говорить. — От меня несёт? — Нет, всё хорошо. Ехали молча. — Ты на работу потом? — Да, мало ли. Саша покажется и пусть к Надюше возвращается, а я побуду, наверное. Сейчас посмотрим. В больнице Анна отправилась к врачу свекрови, а Владимир сразу к ней. — Привет. — улыбнулся. Пожал руку дяде. — У, какая штука. — показал глазами на капельницу. — Привет, родной. Это витамины, спокойно. Парень разгружал пакеты, Бенкендорф отправился мыть фрукты. — Ты тут? Я тогда домой переоденусь и в офис. — Да, я потом тебя догоню, там кой-какие документы, но в сейфе. Оставлю тут Аню. Полковник всё понял, поцеловал супругу и вышел. Корф присел рядом с койкой, взял женщину за свободную руку: — Прости, мам, я ещё вчера хотел, но немного замотался. — целовал каждый пальчик. — Прекрати, — чуть сжала и опустила руку, держала сильно. — я всё понимаю. Расскажи новости. — Нет новостей, честно. Наши все в отпусках, работают новенькие. Романов с Наташкой в санатории. Если наши со вторника на работе, то эти счастливчики ещё недели две или три, не помню. Ты как? Как братишка? Почему десять дней? — Я отлично, капают витамины, общеукрепляющее. Братишка растёт, развивается, всё хорошо, Славик страхуется просто. — Перенервничала из-за того «быка»? — Корф повёл головой. — Было дело, — усмехнулась. — отвыкла. — Прости. — тихо. Владимир спрятал лицо на плече тёти, чувствовал, как медленно отпускает. Надежда Николаевна гладила его мятежную голову. — Что случилось, сынок? Расскажи, мальчик мой, я всё пойму. — мягко и тихо прошептала женщина. — Я очень за тобой соскучился, родная. Мерно тикали часы. Корф оторвался от родного тепла и натолкнулся на нежный взгляд Нади. Почувствовал, как на душе стало легче. — Всё хорошо, правда, Надюш. — улыбнулся искренне. — Просто очень тебя не хватает. Так, давай тебя с малышом покормим. Я всё купил, сыр, овощи-фрукты, йогурт Аня сделала сама, оказывается, у нас в доме йогуртница есть. — Есть, я покупала когда-то. И сама забыла. — улыбнулась. Зашла медсестра, сняла капельницу, осведомилась о самочувствии, рассказала о смене комплекса витаминов. Надя отправила племянника в аптеку. Владимир подошёл к палате и услышал женский смех. Улыбнулся сам. — А вот и я. Так, предлагаю всё же накормить наших пациентов. Мам, а вы гулять выходите? — Да, в папином сопровождении. Так что, у нас есть всё. — улыбнулась Надя. Через время майор оставил женщин. *** Саша смотрел на спящую на соседней койке жену. Улыбнулся. Встал, привёл себя в порядок и бесшумно вышел. Наташа открыла глаза и увидела букет полевых цветов. Перевела взгляд и улыбнулась. Рядом сидел любимый мужчина. Протянула руку и провела по его уже гладко выбритой щеке. Саша перехватил руку и поцеловал. Притянула его к себе. Парень устроился рядом. Смотрели друг на друга. — Доброе утро, любимый, — тихо и чуть хрипловато произнесла девушка. — спасибо за цветы. Когда успел? — Доброе утро, Натусь. Пока брился. — озорно улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо. Который час? — Восемь. Завтрак через полчаса. Может, давай сюда? — Нет. Мы, как порядошные, пойдем в столовую. У тебя сегодня что? — Утром как всегда, плюс капельницы. У тебя? — Выходной. Буду с тобой. Так, подъём, я ещё не чистила пёрышки. Во время завтрака майор ощущал на себе чей-то взгляд и начинал нервничать. Плюс за соседним столиком сменились люди и там обретался теперь молодой и весьма привлекательный парень, который не сводил глаз с его женщины. Наташа же не видела никого, кроме собственного мужа. — Саня? Ты чего такой напряжённый? — Всё хорошо, правда. Ешь. У тебя точно выходной? — Да, мне «почистили» и переделали график занятий. Я тебе сейчас проведу и буду ждать на лавочке. — улыбнулась. Брели медленно в сторону лечебного корпуса. Им на встречу шла женщина, чьё лицо Александру показалось смутно знакомым, но он не заморочился на этот счёт, как женщина подвернула ногу ровно рядом с ним и парню пришлось подхватить её. — Вы в порядке? — Да, спасибо большое. Простите, не заметила, увлеклась чистым воздухом. В этот момент в ладонь мужчины лягло что-то прямоугольное. — Простите ещё раз, спасибо. Саша невозмутимо кивнул головой и сунул руку в карман джинсов. Наташа провела мужа, оставила ему полотенце и воду, сама устроилась на лавочке в тени разлапистого и очень красивого дуба, который девушка сфотографировала. Достала телефон и набрала свекровь. Женщины весело болтали и смеялись, когда из здания вышел Романов и завертел головой в поисках жены, заметил не сразу, по спине пробежался холодок. Увидел Наташу, шумно выдохнул и пошёл ей навстречу. Крепко прижал к себе. — Ты чего? — удивилась девушка. — Ничего. Показалось, что это всё сон. — поцеловал. — Идём, посидим. Устроились на лавочке. — Как ты? — Нормально. Уже легче. Сейчас массаж, потом душ, потом капельница и обед. — Устал? — Нет. За тобой соскучился. Что делала? — С мамой разговаривала. Она всё меня инструктирует. — поцеловала его шею. — Не провоцируй… — поцелуй из невинного угрожал перерости во что-то другое, но Наташа вовремя отстранилась. — Тихо, Сань, тихо. Потом всё. Так, массаж. У тебя всё есть? — Крем. — Крем на, давай мне воду, тебе всё равно нельзя. Я тут буду. — Может лучше в номер, полежишь? — Не хочу, хочу воздух. — Хорошо, понял. Дыши глубоко. — усмехнулся Романов и пошел оздоравливаться дальше. Наташа читала книгу, которую ей сбросила свекровь, в телефоне, когда напротив неё появилась тень: — Такая красивая и в одиночестве? Девушка подняла глаза и увидела молодого парня, которого можно было бы назвать симпатичным, если бы не наглое и самоуверенное выражение глаз, и вообще, в нем было что-то отталкивающее. — Познакомиться не желаете? Попытался сесть рядом, но программист отодвинула от себя сумочку, и места не хватило. — Нет, молодой человек. Ни знакомство, ни общение в мои планы не входят. Давайте на этом и закончим. — откинулась спиной к спинке скамеечки и спокойно смотрела на хама. — Не, ну чего такая красивая и такая дерзкая, а? — Потому что Вы слишком приставучи. — Наташа встала и взяла в руки сумочку, но отойти от лавочки не смогла, так как парень перекрыл ей путь. — Будешь звать на помощь? — Зачем? Сама справлюсь. Отойди. — попробовала отодвинуть его рукой, но он только схватил ее за руку. Наташа ударила «общительного» сумочкой по голове и скрутила руку, которая уже была в её руке и ударила ногой по косточке на ноге, не сильно, но ощутимо. Парень упал на колени. — Я же просила отойти. Отпустила руку и повернула голову в сторону лечебного корпуса из которого ей на встречу бежал прихрамывая взволнованный муж. Поспешила к нему. — Саш, успокойся, всё в порядке. Всё, стой. — Тронул?! — из глаз летели молнии, голос ледяной. — Нет, нет, просто активно хотел поговорить. Всё, идём присядем, там солнышко, отдышись. Зачем бежал, тебе запрещено! Саша сделал пару глотков воды и притянул к себе Наташу, поцеловал висок. — Ты точно в порядке? Может, к врачу? — Всё хорошо, не переживай. Не надо врача. Медленно успокаивался. — Никогда не думал, что такая маленькая сумочка может быть оружием. В Наташину сумочку действительно поедва помещались ключ от номера и мобильный телефон. — Она не из мягкой кожи, а практически негнущаяся. — усмехнулась Наташа. — Так что… Сань, ты как? — Нормально. — Тогда душ и капельницы. Идём. — Нет. Я заведу тебя в номер, а потом душ. — Я тут побуду, он больше не полезет. Успокойся. Тогда иди в душ, а я в тенёчек. — поцеловала мужа в щеку. До обеда провалялись в номере. Саша уложил Наташу на себя и молчал. Мягко перебирал волосы девушки. Романова поцеловала его. — Не начинай, обед скоро. — прошептал майор. — Я ничего не начинаю…. — медленно покрывала его поцелуями. — Натусь… Она молча легла обратно. — И как это называется? — хитро прищурился Александр. — Раздразнила и в кусты? — Отдыхай пока. Ты от капельницы ещё не отошёл. — Натуся, не балуйся, — перевернулся на живот и согнутым локтем придвинул жену под себя. — накажу. — Саня!.. — захлебнулась воздухом. — Сашка… — стон. Открыла глаза и первым делом посмотрела на часы: — Через пять минут обед. — Тогда одеваемся. — вскочил и протянул ей руку. Быстро привели себя в порядок, Саша натянул джинсы и сунул руку в карман, нащупал бумажку, развернул. Прочитал, нахмурился. Вспомнил, что получил её утром. Кивнул головой и вышел вслед за женой. — Сань, ты в порядке? — Наташа взяла его под руку. — Абсолютно. Я надеюсь, этот «разговорчивый» будет молчать. — Откуда он вообще взялся? — недоумевала любимая женщина. — Он столовается по соседству с нами. На тебя сегодня утром все глаза выложил. — Да? — Угу. — Александр Николаевич, а ведь Вы ревнуете. — остановилась и улыбнулась, глядя на смущённого мужа. — Ну, да, есть такое. — Перестань. — поцеловала в щеку. — Бессмысленно. Идём, и так опаздываем. — Я понимаю, и всё же. На обед они опоздали. За соседним столиком сидел их общительный сосед, но молча. Ребята спокойно ели, когда к соседнему столику подошла Воланж: — Здравствуйте, Семён, приятного. — холодно проговорила директор санатория. — После обеда жду Вас у себя. Постарайтесь найти для меня время. И с достоинством английской королевы покинула зал. — Ну и дамочка. — прошептала Наташа, подавшись вперёд к Саше. — Есть такое, — кивнул в ответ. — зато сколько понту. И всё без толку. После обеда отправились отдыхать. Но вместо сна читали и обсуждали привезённые вчера книги. — Слушай, тут неподалеку я вчера заметил кондитерскую, пошли, а? — Сань? Идём. Ты точно отдохнул? — Да. Ты нет? — Я и не устала. Идём. В кафе было спокойно, уютно, тихо. Выбрали несколько пирожных и сок. — Мне, вообще-то, сладкое не очень нужно. — заметила Наташа. — Но хочется. — Значит ешь. Не надо себе отказывать в том, чего хочется. — пожал плечами Саша. — Тем более, что сегодня сам Бог велел. — Что делаем завтра? — Посмотрим, как пойдёт. Накупили с собой пирожных и гуляли по окрестностям. Остановились в тени дерева, Романов прижал к стволу спиной Наташу и поцеловал. Обвила его шею руками. — Как хорошо. — Угу. Романов, тебя когда Сашей называли, специально что ли? Как царя? — Наташа потерялась носом о его нос. — Да. Отец полный тёзка, и из меня решили сделать. Но своих детей назовём, как захотим. Без всяких шуток. Наташка моя… — глаза в глаза. — Саш? — М? — Можно вопрос? — М. — Ты сделал мне предложение через несколько месяцев знакомства. — М? — Любовь с первого взгляда? Тишина, лишь где-то отдаленно поют птицы. — Ты так красива, что не можешь быть столь проницательна. — шёпотом. Молчание. Глаза в глаза. — Когда ты не ответила на мое предложение ни на следующий день, ни через неделю, я подумал, что это безнадёжно. — Лучше безнадёжная любовь, чем её отсутствие. Саша поцеловал Наташу. — Идём в номер, уже темнеет. Брели молча. Наташа физически ощущала ростущую недоговорённость между ними. Сначала вопрос о спецназе, теперь это. Вроде бы и ответил, а в то же время. А может, надо перестать накручивать себя? — Ты мне действительно понравилась с первого взгляда, и внешне, и манерой держаться, и что не стушевалась в нашей компании, и что тебе палец в рот не клади. Потом понял, что мне с тобой комфортно, ты мой человек. Потом мне стало тебя не хватать. Я испугался. — Усмехнулся. — Я после одной такой нехватки уже долго лечился. А потом плюнул на всё, потому что с каждым днём ты становишься мне всё нужнее. Рядом. Дома, на работе, на отдыхе. Всегда. Молчали. Брели медленно. — Однажды я поняла, что жизнь ничего не дает бесплатно — за себя нужно будет бороться, а свое право на счастье придется выстрадать. Еще будет и ветер в волосах, и закаты у моря, и моё отражение в любимых глазах, но сначала меня ударило. По взрослому, — неожиданно и очень больно. Удар был жестоким и сильным, — я отлетела на обочину жизни и пролежишь там очень долго, не в силах подняться. А потом я поняла, что боль — это просто топливо и отпустила прошлое ко всем чертям. Правда, оно меня не отпустило. В этот момент всё то, что казалось мне недостижимым оказалось передо мной, я встала с колен и больше не опущусь на них никогда и ни перед кем, разве что перед Богом. Потому что женщину, которая нашла опору в самой себе, сломать невозможно. Однажды мне сказали: «ты изменилась». То ли упрек, то ли недоумение, а возможно восхищение и даже зависть. Я действительно изменилась, потому что те, кого я любила нанесли мне четыреста ножевых в спину и сердце. Через эти удары я осознала свою истинную силу, повзрослела и стала мудрей. Помнишь, у Ремарка: «У меня такое чувство, будто ты за эти три месяца стала по крайней мере на пять лет старше. Ты стала на пять лет красивее. И на десять лет опаснее — так ты изменилась.» Да. Я изменилась. Я поняла, что люди непостоянны и держаться не за кого, кроме самой себя. Я научилась лечить свои раны самостоятельно. Научилась говорить «нет» всему, что мне не подходит и мешает двигаться дальше, научилась душить свои страхи, сомнения и слабости недрогнувшей рукой. Научилась распознавать чужие игры с первого хода и играть в них по своим правилам. Больше нет той наивности и открытости. Отныне я доверяю только себе. Рассчитываю только на себя. Научилась видеть истинную суть людей сквозь. Через. Вопреки. Появились новые высоты, цели. Я буду брать их одну за другой. Перестала себя обесценивать. И не позволю этого никому. Зависимости и слабости исчезли. Не считая кулинарных. На смену им пришла уверенность в себе и спокойная мудрость в глазах — печать счастливой женщины, прошедший путь предательства и боли, вышедший победительницей и создавшей себя заново. В характере, — сталь, при любой попытке дотронуться — из хрупкой лилии тут же превращаюсь в ядовитый плющ. Я научилась прятаться за маской иронии и сарказма. Они давно уже стояли напротив друг друга. Саша внимательно смотрел на любимую. Наташа же смотрела мимо него. Встряхнул. — Натусь, Натусь! — привлёк к себе и очень крепко, до боли, прижал к себе. — Запомни, любимая, никакой борьбы, никакой боли, никаких предательств, никакого яда. Есть я. Я сам многое повидал в жизни, поэтому я гарантирую тебе, у тебя всё будет хорошо. Достойно тебя. А, поверь мне, ты достойна очень многого. Ходить с ровной спиной, быть счастливой, любимой, ты уже есть любимой, самой любимой, достойной иметь семью, она уже у тебя есть, достойна не ворочать кирпичи, а передать это мне, достойна иногда быть слабой и смешной, зная, что я всё пойму и всегда тебя приму. Слабой, расстроенной, без грима и маски, такой, какой ты есть. Мне плевать на твою фамилию и твое прошлое, я сделаю всё, чтобы твое настоящее и будущее было самым счастливым. И закат, и рассвет на берегу моря у нас будет. Всё будет. Уже постепенно есть. Наташка, девочка моя родная, моя самая любимая. Позволь себе пару дней побыть слабой, позволь мне решать твои вопросы. Да, сегодня с этим прилипалой я немного не успел, но так будет не всегда. Я с тобой. Расслабься, расслабься, Наташка моя. — Мне нужно привыкнуть. — шёпотом. — Привыкай. Я с тобой. Вернулись к ужину. За соседним столиком было пусто. Не было ни накрытой еды, ни оздоравливающегося. Романов выдохнул. В номере Саша периодически посматривал на часы. — У тебя свидание? — иронично поинтересовалась жена. — Моё свидание это ты. — пересел на её койку и склонился к маленькому ушку. — Да. Кашин добился своего. Судя по тому, как он шифруется, дело дрянь. Я склонен ему верить. Я уйду, а ты закройся и никому не открывай. Постарайся заснуть. Не нервничай. Всё будет хорошо. — Будь осторожен. — поцеловала парня. Саша вышел на улицу, потянулся, прикинул камеры, и отправился на прогулку. Нашёл лазейку, выбрался за территорию, пошёл согласно описаному маршруту, благо знал местность как свои пять пальцев. Сел на лавочку. Ждал. Рядом с ним присел Кашин. — Извините, пожалуйста, но мне больше не к кому обратиться. Да и для Вас есть информация. — Слушаю. — Хищения в нефтегазовой отрасли. Есть некто Силантий. Бизнесмен. Самый крупный игрок в этой сфере. Вроде как хочет всё под себя подмять, а с другой, ворует. Типа у государства, но, фактически, сам у себя. — Зачем? — не понял майор. — Чтобы довести до формального банкротства самое крупное нефтегазовое месторождение и отжать. За бесплатно. — Соответствующие службы? — Куплены. Да у него и профильное министерство в кармане. Да и из здесь присутствующих отдыхающих есть заинтересованные лица. — Понял. Это просто наводка или есть доказательства? — Есть. Вот. — вложил в руку Романова флешку. — Он — человек без прошлого. — Понял. Какая информация для меня? — Если удастся хотя бы начать работу, я расскажу Вам, кто слил Вашу группу и убил Артёма Говорова. Саша вздрогнул. — Откуда? — Свои счёты с теми людьми. — Какой Ваш интерес в деле Силантия? — На флешке вся информация. — Кто слил и убил я знаю. Он сделал пластику. Я не знаю, как он выглядит. — Первые шаги в этом деле и я дам наводку. Если удастся большее — адрес. — Понял. Постараюсь. — Пожалуйста. — Больше не подходите ко мне. Я сам Вас найду. Майор растворился в темноте. *** Корф вошёл в кабинет полковника и всё ему рассказал. — И теперь вторые сутки тишина. Думал попросить Костю, потом засомневался. Может, сейчас лучше пересидеть? — майор откинулся на спинку кресла и сложил пальцы домиком. — Ты молчал? — Да. Ребята все тоже. — Понял. Будем ждать. Боюсь, что такое затишье сам знаешь перед чем. — Объясни мне другое, как такое мурло в министрах оказалось? — Ой, а то ты первый день на свете живёшь. Не знаешь, что в руководстве никто нормальный не оказывается. Я, в принципе, с его замами всегда общался, на общих сборищах стараюсь не отсвечивать. Говорит всегда по бумажке. — Ясно. Ладно, езжай к Надюше, она скучает. — За тобой она скучает больше. — мимолётно улыбнулся Бенкендорф. — Я пока поработаю, а ты дуй к семье. У вас цирк сегодня? Парень кивнул. — До скольки? — До семи вместе с антрактом. Сменить тебя? — Посмотрим, может, на час-два. — Хорошо, не проблема. Тогда я поехал. — Давай, хорошего вечера. — Спасибо! Я на связи. Владимир с Анной за руку и Бастером на поводке ждали сына недалеко от школы. Видели, как мальчик вышел в группе таких же ребят как и он сам. Пёс весело завилял хвостом и громко залаял. — Тихо, ушастый, тихо, сейчас прийдёт твой хозяин. — Корф потрепал его за ухом. Володя-маленький повернул голову в их сторону, его глазёнки радостно расширились, широко улыбнулся, быстро попрощался с одноклассниками и побежал в сторону родителей. — Привет! — Анна улыбнулась и обняла его. Мальчик постарался обнять обоих родителей сразу, но его друг так активно выражал свою радость, что только мешал. Младший Корф забрал у отца поводок и гладил. — Привет! Давно ждёте? — Всегда, — усмехнулся отец. — идём? Как день прошёл? — Спокойно. Учились, не дрались, всё мирно. — Давай рюкзак, — Владимир протянул руку. — давай, давай. Мальчик протянул его отцу. — Это ребята из твоего класса? — Да. Обсуждали, когда поедем кататься на электросамокатах. Можно же? — Можно, — мягко отозвалась Анна. — только не в ущерб школе. — Не. Мы или в пятницу или на выходных. Посмотрим. Пока собираемся только, обдумываем. Многие же с ужасом собрание ждут. — Господи, да что в нем такого страшного? — Владимир искренне недоумевал. — Реакция родителей. — усмехнулся сын. Подошли к дому, Володя-маленький и Бастер отправились на площадку для выгула животных. Владимир и Анна остались снаружи. — Не понимаю я этого ужаса. — покачал головой майор. — Ну получил плохую отметку, так помоги ребёнку. — Это ты так рассуждаешь, так себя вела твоя мама, Надюша с дядь Сашей, моя мама, Варя. Нам повезло. А есть родители, которые считают, что их ребенок самый умный, кто-то, что всё должно даваться в школе, кто-то не признает двойку. Да что двойку, четверка катастрофа. — Бред. Полный. Главное — это психическое и физическое здоровье ребёнка. А знания придут. И даже не в универе. С опытом, с работой. — Это наше мнение, и есть люди, которые его не разделяют. Поэтому я очень тебя прошу, молчи на собрании. Выслушай и всё. — Постараюсь. Для начала нужно на это собрание попасть. Мы же не знаем, что через пять минут будет. Куда нас дёрнут. После представления вышли из цирка. На всех троих были смешные светящиеся рожки. Володя-маленький шёл между родителями и крепко держал их за руки. Весело болтали. На подходе к дому у Владимира зазвонил телефон. Анна напряглась, а мальчик расстроился. — Это дядя Саша Романов. — прокомментировал Корф, прижимая к себе сына. — Да, Сань? Нормально. Вы как? Долго ещё я вам завидовать буду? М, понял. Тоже вариант. Посмотрим. Наташке от нас привет, пока. Вам привет от Романовых. Зашли в квартиру. — Приглашает на выходных к ним. Отдохнуть. — Круто! А мы поедем? — обрадовался Володя-маленький. — Посмотрим. Скорее всего. — Ур-ра! — Так, ужинать! Я ставлю греться! — Анна успела переодеться и теперь стояла у плиты. Владимир обнял её со спины. — Володь, — вполголоса, чтобы не услышал сын, спросила девушка. — что-то случилось? — Похоже. Саня за нами явно не соскучился. Но раз зовёт, то не просто так. Чуть что, пойдешь с малым и Наташей гулять. — Конечно. Ужинали, обсуждали увиденное. — Пап, а ты завтра пойдёшь к тёте Наде? — Да. — А можно с тобой? — Посмотрим. Я утром ей позвоню, спрошу, можно ли к ней, мало ли, что врач скажет. Может, скажут, что ей нужен отдых от нас всех. — В это я больше поверю. — согласилась Анна. — Но дядя Саша там живёт? — надулся мальчик. — Он молчит, в отличие от нас. — усмехнулся Корф. *** Утром оперативники вошли в кабинет невозмутимого, но бледного полковника и увидели там взъерошенно-растрёпанного генерала Романова и пьяного министра.