***
Лето подходило к концу. С тех ужасных – для меня – событий прошло полгода. Семья Нэнси переехала в другой штат, подальше от всего, что напоминало бы о прошлом. Мы с ней продолжаем общаться в соцсетях, иногда даже созваниваемся по Скайпу. Красноволосая стала моим первым другом. Ей я рассказывал всё и даже чуточку больше. Можно сказать, что мы стали подружками. В этом году Дастин идёт в школу Высшего Пилотажа для обучения на супера. Честно, мне не нужен этот геморрой, я туда не хочу. Родители так и не узнали о моих новых способностях, хотя, если бы спросили, я не стал бы умалчивать. В течении этих шести месяцев я изучал свои способности, очень много тренируясь. Оказывается, для того, чтобы не уронить поднятый силой мысли кирпич требуется просто офигенная концентрация, из-за чего пресловутый каменюга часто оказывался на земле. Я не отчаивался и искал способы эту самую концентрацию улучшить. Посоветовавшись с Миссис Нэрелл, занялся медитацией. И это действительно дало плоды. С тех пор тренировки стали проходить легче, мой контроль улучшился, чему я был безмерно рад. Также начал немного заниматься спортом – зарядка и утренний бег сделали своё дело и я перестал сам себе напоминать нескладного пингвинчика (не спрашивайте откуда такая ассоциация, сам не знаю). Месяца три назад я начал учиться готовить. Сначала из-за острой необходимости, потом как-то втянулся в процесс и увлёкся. Это стало моим новым хобби. На данный момент на часах доходит шестой час, все ещё спят, а я, как чукча, блин, пробую приготовить рулет «Браунти»! Я уже измельчил печенье до состояния грубо помолотой муки, но тут вспомнил, что забыл какао-порошок. Попеняв на свою забывчивость, вытянул руку в сторону кухонного шкафа и, мысленно открыв дверцу, притянул только начатую пачку. Три столовые ложки коричневого порошка смешались со светло-бежевым, а ритмичная музыка, звучавшая в наушниках, заставляла ноги пританцовывать. Теперь нужно перемешать и... От неожиданного прикосновения к плечу я вздрогнул и резко развернулся. Рядом стояла мама, что-то лепеча, я снял наушники. — Сынок, ты же только что... Почему ты раньше не говорил нам?! — А вы и не спрашивали, – сказал равнодушно, пожав плечами и развернувшись обратно к смеси. Спустя несколько секунд меня насильно развернули спиной к столу, из-за чего я ложкой протащил миску по столешнице и уронил её на пол. Содержимое оказалось на полу. Грустно. — Сын, это правда? – в глазах отца я увидел надежду, стало тошно. — Если бы вам было не наплевать на меня, то вы и раньше заметили. — Что ты такое говоришь? – мама нахмурилась, – Нам не наплевать на тебя. — Поздно уже рыпаться. Я покину этот дом, как только мне исполнится 18 лет. Это уже решено. На моём лице не отражалось ни единой эмоции, что рвали мою душу. — В этом году ты пойдешь в Школу Высшего Пилотажа вместе с Дастином, – строго сказал отец безаппеляционным тоном. — Мне плевать, – я пожал плечами и демонстративно поднял миску в воздух взмахом руки, отправляя её в мойку.***
Вечером того же для я узнал, что отец таки-исполнил свою «угрозу» и «по блату» зачислил в Школу Суперов. Ох, как же был недоволен Дастин, аж смеяться хочется. Злорадненько так. Вскоре закончились летние каникулы, наступило время идти в школу. Собрав рюкзак, я глянул на себя в зеркало... Мда-а-а. Что сказать? Я красавчик! Бесформенное худи тёмно-синего цвета, чёрные свободные джинсы, отросшие и растрёпанные каштановые волосы, мешки под глазами от жёсткого недосыпа и безразлично-скучающее выражение лица. Супер. Но самое страшное началось потом. Стоило мне сесть в автобус, как я был оглушён какофонией различных звуков. Я попал в зоопарк или в школьный автобус?! Быстро найдя место в самом конце салона, поспешил надеть наушники и прибавить громкость до предела. Фух... Стоило мне немного расслабиться, как в лоб, частично прикрытый капюшоном, прилетел комок бумаги. — Хэй, неудачник! Здесь не место таким бесполезным как ты! – понятно, родители, видимо на радостях, не рассказали младшенькому «радостную» весть. Ну и пофиг. Прибавляю громкость на телефоне так, что ушам становится больно. Тяжело вздыхаю – чего не сделаешь ради сохранности собственных нервных клеток. Но даже через басы тяжёлого метала доносится шум остальных подростков. Почувствовав ощутимый тычок в бок, я распахнул глаза с намерением как минимум убить потревожившего меня. Рядом сидел светловолосый парень с прической, будто его электрический скат жахнул. Он что-то говорил, но что именно – я не разбирал. Закатив глаза, я вытащил наушник из уха. — А, значит, ты меня не слышал... Что ж, начнем сначала. Привет! Меня зовут Зак. А тебя? — Уильям. Что-то конкретное? – у меня не было настроения заводить друзей, поэтому я решил отшить этого парня. Его растерянное лицо было бесподобно. — Эм... Нет? — Тогда будь добр не лезть, – получилось более грубо, чем хотел, но как-то исправлять ситуацию я не спешил. Наоборот, вставив наушник в ухо, опять закрыл глаза, прислоняясь виском к железу автобуса. Пока мы едем, я решил попрактиковаться в своей способности. Сосредоточившись, вызвал у себя перед глазами картинку автобуса и всех сидящих в нём. Они представлялись мне как сгустки электрических импульсов в форме человека. Наибольшую активность это электричество проявляет в мозгу человека. Он буквально «светится». Если повлиять на эту «магистраль», то человек умрет. По крайней мере, та кошка, случайно мне подвернувшаяся под руку, скончалась быстро и безболезненно. Я честно не хотел её убивать. Чуть ли не плача, вырыл могилу на пустыре и похоронил её. Она до сих пор снится мне в кошмарах. Автобус тряхнуло, наклонило, ещё раз тряхнуло, нас прижало к сидениям силой гравитации. И через пару минут этого «аттракциона» наконец тряхнуло в последний раз при посадке. Водитель Рон Уилсон напутствовал нас словами поддержки, и я видел, что ему действительно не безразлично. Это подкупало. Я натянул капюшон так, что он скрыл половину лица, пытаясь затеряться в толпе. Здесь было слишком много народа и это угнетало. Хотя, можно понаблюдать за обладателями других способностей, например, одна девушка только что заморозила двух парней за то, что один из них «шмальнул» в неё лазерным лучом из глаз. А справа была целая команда черлидерш-клонов, кажется, приветствующих нас. Завершив свой танец, шесть из них стали крутящимися в воздухе искрами и будто бы впитались в центральную девушку. Внезапно кто-то стал бегать вокруг нашей группы, из-за чего она уплотнилась. Это были два «крутых парня». Миг и Хлыст. Несомненно Герои. Они начали что-то втирать про Комитет по встрече новичков и про дополнительный взнос по пятнадцать долларов. Тошнить тянет. Их отогнала девушка довольно привлекательной внешности, назвавшаяся Гвен Грейсон. Она рассказывала нам разную нудятину для новичков. Краем глаза обратил внимание на брата – тот некрасиво пускал слюни на её, бесспорно, милую внешность и, видимо, всё прослушал. Гвен привела нас в большой баскетбольный зал, где нас посетила (или скорее встретила?) директор школы – Миссис Могущество. Когда она говорила приветственную речь, тот светловолосый парень – Зак, кажется – хлопнул в ладоши и крикнул, что-то типа «круто». Неловкая ситуация. Директор сказала, что нам предстоит пройти Расстановку сил, где по способностям нас распределят в класс Героев и класс Помощников. Вот, Миссис Могущество закончила свою речь и, превратившись в комету, улетела. А из пола на платформе появился Тренер Бумер... Господи, помоги мне сдохнуть! Меня только что чуть не убили ударной волной! Знаете, в тюрьме наверное хорошо, кормят по расписанию, работу дают. Но вдруг родители отмажут меня, если я убью этого... нехорошего человека? Придется терпеть. Явная дискриминация. Хотя и справедливая в чём-то. Ну вот как, скажите мне, героем будет девушка, умеющая превращаться в резиновый мячик? А парень, превращающийся в лужу? Он хорош в диверсиях или разведке, но не для открытого геройства. Девушка в зелёном отказалась показывать свою способность. Мне даже стало интересно. Моего «любимого» братца обломал звонок на ланч. Тренер Бумер обещал начать с него, и я уверен, что тот захочет выпендриться. В столовой я взял поднос и уселся подальше ото всех шебутных. Сказать честно, я проголодался, но есть здесь вообще не хотелось. Слишком шумно. Телефон пиликнул, оповещая о скором разряжении батареи. Взяв его в руку, я послал слабый электрический импульс. Заряд с 15% увеличился до 79%. Практически идеально. Такая ювелирная работа требует просто невообразимой концентрации, ведь стоит послать импульс чуть большей мощности и всё, пиши «пропало». Только сейчас я заметил невдалеке от себя длинноволосого парня с выкрашенной красной прядью и в кожанке. Почему-то при взгляде на него меня бросило в жар – так он на меня смотрел. Вокруг него местá не занимали, это был некий Стол Отчуждения, а я посмел нарушить привычный порядок вещей. Плевать. Если полезет, то получит, а пока он меня не трогает – его не трогаю я. Дожевав немного безвкусный ланч, я допил сок из бутылки, вкусный кстати, и встал со скамьи. Глаза парня отслеживали каждое моё действие, но я сделал морду кирпичом и вышел из столовой. Чуть отойдя от помещения, увидел, как Миг и Хлыст затаскивают того темнокожего парня-лужу в туалет. Вот и хочется, и колется. Тяжело вздохнув, пошел за ними. — Хэй, парни, не считаете, что низко героям опускаться до травли? – я своим резким высказыванием оторвал их от чудесного занятия: они как раз пытались окунуть парня головой в унитаз. — Ты кто такой вообще? — Уильям Крепость, не рад знакомству. — У Командира и Стрелы только один сын, это все знают, – попытался наехать на меня Миг, но я не сдвинулся с места. Главное сейчас – не уронить свое достоинство, подавить их самоуверенность. — А может они не зря скрывали моё существование? – напустить побольше высокомерия и пассивной угрозы, как бы больно не было – родители обо мне даже не упоминали, ведь я был позором семьи. Хулиганы стушевались и, что-то там вякнув, скрылись из туалета. Довольно чистого туалета, должен заметить. — Спасибо большое! Это было потрясающе! Я Этан. — Я знаю, – разворачиваюсь и ухожу, как раз прозвенел звонок. Следующим, как и обещал, Бумер вызвал Дастина. Тот подлетел на метр от пола и кое-как поймал разбитую машину, свалившуюся на него сверху. — Итак дальше... Уильям Крепость, – проговорил он несколько удивленно. Мужчина начал осматривать толпу в поисках меня, но не мог найти. Я поднял руку: — Я отказываюсь демонстрировать свои способности. Этого достаточно, чтобы стать Напарником? Кажется, я их сломал. — Да. — Вот и отлично. — Позволь же узнать, юный Крепость, чем же тебя не устроил класс Героев? – сказано было насмешливо, но тем самым тренер пытался скрыть свое непонимание ситуации. — Слишком запарно. Мне лень. Кажется, я сломал их окончательно. В этот день больше ничего не было и нас отвезли домой. Уже за ужином Дастин, которого просто распирало от злорадства, не дотерпел даже до конца трапезы. — А Уилл у нас Напарником стал. Мать уронила вилку из рук, благо тарелка осталась цела. — Что? Как? — Сказал, что ему слишком «запарно» быть Героем. Что ему лень. Родители смотрели на меня, я смотрел в тарелку, изредка скучающе поглядывая на них. — Я вам уже говорил, что не собираюсь быть героем. Мне и в помощниках неплохо. — Уилл, но что же скажут остальные... — Остальные, как я сегодня понял, крепко уверены, что у четы Крепость только один сын, взявший обе силы. И, как ты понимаешь, это не про меня. Не плевать ли вам? Я как был позором семьи, так и останусь им. Спасибо. Я наелся.***
Дальнейшие дни в школе Высшего Пилотажа пошли какие-то... обыденные. Мистер Бой учил нас быть Напарниками. И знаете... Я бы не хотел себе напарника из нашего класса. Вот просто. Нас же учат всякой фигне! Ну, тем лучше для меня. На уроках я тупо включал музыку на одно ухо и составлял конспекты. Хоть я и угодил в Напарники, я из принципа не хочу опускать планку своих оценок. Пару раз со мной пытались заговорить друзья Этана, и один раз у них это даже получилось, хоть я и не желал заводить здесь друзей. В столовой я сидел всё там же, за одним столом с ВойнаМир. Он, по моим наблюдениям, довольно спокойный парень, хоть и продолжал коситься на меня. Особенно после моего «знаменитого» распределения. наведя справки, понял его поведение: мой отец засадил его отца в тюрьму на четыре пожизненных. Жестоко. Но что поделаешь, если его отец – мегазлодей? Однажды произошел небольшой казус: когда школьный автобус только сел, Хлыст стянул кепку с головы Рона Уилсона, начав издеваться над ним. Насколько бы мне не было плевать, я не хотел, чтобы этого самого искреннего человека на свете обижали. — Не мог бы ты вернуть кепку? – спросил совершенно спокойно у Мига, только сейчас остановившегося с кепкой в руках. — Посмотри-ка что нам говорит напарник, Миг! Давай, отдай её. Пухлый парень растянул губы в ухмылке и кинул головной убор прямо в грязь у ног водителя. Неприятно. — Что, так не терпится стать злодеями и вы тренируетесь здесь, в школе? – я тоже умею гадости говорить, хоть и не горжусь этим. На лицах парней отразился гнев. — Думаешь, что если у тебя фамилия «Крепость», то тебе всё можно? — Нет. Но то, что вы имеете более сильные способности, чем у других, не означает, что вам можно всё. — Смотрите, как мы заговорили! Что ж, раз ты такой смелый у нас, то давай поступим так: сегодня мы будем играть в «Спаси горожанина». И если ты выиграешь, то мы не будем никого трогать до конца года. — Хорошо. Уроки прошли мимолётом, мне опять было скучно. Наконец, пришло время урока физкультуры. Переоделся в спортивную форму и стал наблюдать за тем, как два дружка раз за разом побеждают «героев», действуя одной сплоченной командой. Интересно, они любовники? Ой, что-то меня не туда занесло. Победив очередных «героев», они опять выбрали роли злодеев, своими противниками назвав меня и ВойнаМира. Ну что ж, поехали! Мы вышли на поле, тренер объяснил нам правила и свистнул, подавая сигнал к действию. Ну, что я могу сказать? Падать было больно, а без этого никак – мне нужно было время, чтобы понять их стратегию. После провала Хлыста за Мира взялся «бегун» – он начал бегать вокруг парня. Сначала пропал огонь с рук, потом тот схватился за горло и начал задыхаться, оседая на колени. Пора. Перейдя на «особое» зрение, подавил все электрические импульсы, посылаемые мозгом в ноги пухляша, отчего он, нелепо взмахнув руками, покатился по паркету, сбивая некоторый инвентарь. Решил убить двух зайцев сразу и перевёл взгляд на машину, грозящую «убить» нашу горожанку. Та, пару раз взвизгнув, остановилась. Я подошёл к брюнету, протягивая руку. — Ты как, нормально? – мне действительно было интересно, я беспокоился. Всё ещё пытаясь отдышаться, Мир кивнул и руку принял, вставая. — Я... я не чувствую... Я не чувствую своих ног! Кто-нибудь, я не чувствую их! – голос парня звучал жалобно. Его друг мигом (иронично) оказался рядом, пятаясь поднять того, но, естественно, у него ничего не получалось – слишком разные весовые категории. Хлыст оглянулся на меня, панически сверкая глазами. - Что ты с ним сделал?! Сосредоточившись, вновь запустил ток электричества по нервам, чувствуя, что всё, это мой предел. По губам и подбородку побежала кровь, капая на пол. Лицо Мига расслабилось, сделавшись умиротворенным и облегченным. Получив разрешение тренера, ухожу в душ, понимая, что футболка испачкана всё не прекращающей идти кровью. После душа меня отправили к медсестре. У нее я пробыл чуть больше пятнадцати минут, понадобившихся на полное моё обследование, по итогу которого у меня выявили недомогание, хронический недосып и худобу. С последним я разбираться не собираюсь – само пройдет, когда я выйду из пубертатного возраста, со вторым, в принципе, тоже, а вот из-за первого меня освободили от занятий и отправили домой. Идеальная возможность попрактиковаться в управлении гравитацией. Я подошёл к самому краю платформы. — Эй, Крепость, ты чего это? – крикнул Рон, увидев мои действия. Я развернулся спиной к пропасти и, подмигнув мужчине, прыгнул вниз, зависая в паре метрах от платформы. Через минуту показалось взволнованное лицо Уилсона, и я помахал ему ручкой, скромно улыбаясь. Его лицо отразило облегчение. Приставил указательный палец к губам, издав шипящий звук и, после кивка, начал плавно опускаться вниз. Всё-таки, я люблю свои способности, даже если вспомнить, каким путем они были получены.***
Этот китайский ресторан я нашёл совершенно случайно. По дороге из библиотеки, где я предпочел делать домашнее задание, решил зайти в книжный магазин, побродил по нему и случайно вышел во вторую дверь, ведущую на совсем другую улицу. Пошатавись по ней туда-сюда, ощутил бурчание живота и зашёл в первую попавшуюся кафешку. «Бумажный фонарик» – гласила вывеска. И вот настолько мне понравилась атмосфера в этом заведении, что я захотел здесь остаться. Заняв самый дальний столик и заказав черный чай с жасмином, открыл только что купленную книгу. В какой-то момент понял, что забыл снять капюшон, поспешив исправить эту оплошность. Так, за интересной книгой и вкусным чаем, прошло несколько часов. — Привет. Я не сразу понял, что обращаются ко мне, потому имел, наверное, слегка растерянный вид. Рядом со мной стоял ВойнаМир в обычной рубашке с закатанными по локоть рукавами, с собранными в хвост волосами и открытым выражением лица. — Привет. — Слушай, я тогда тебя так и не поблагодарил. В общем, спасибо. Уоррен Пис, приятно познакомится. — Уильям Крепость, но можешь звать меня Уилл, – я пожал протянутую руку. — Что читаешь? Ничего, что я присяду? — Нет, садись. «Три билета до Эдвенчер» Джеральда Дарелла. Очень интересно написано. — Значит, ты любишь читать? — Да. Это помогает уйти от реальности. — Понятно... И много книг ты прочитал? — Много, – я задумался, считая, – два миллиона семьсот девяносто одна тысяча пятьсот восемь книг, не считая учебников и этой. — Воу, – Уоррен выглядел несколько... шокировано, и это было настолько мило, что улыбка сама образовалась на губах, – И ты помнишь их все? — Да. У меня абсолютная память. Я помню всё, начиная с трёх дней от моего рождения. — Сомневаюсь, что ты победил Мига одной лишь памятью. Честно сказать, мы всем курсом пытаемся разгадать твою способность. — И как успехи? – усмехнулся я. — Кто-то выдвинул теорию, что ты управляешь движением, но я так не считаю. В этом случае машина просто встала бы, а ты её выключил. Думаю, у тебя две или даже три способности и одна из них связана с электричеством. — А ты умеешь думать, – я даже зауважал этого парня, – Ты прав. Одна из моих способностей – генерирование и управление электричеством. — Хм-м, а как же ты тогда разобрался с Мигом? – Пис серьезно задумался. Это так приятно, что мной интересуются. Чувствую, что щеки начинают гореть от смущения. — Мозг посылает малые электрические импульсы по нервам в мышцы. Ими очень сложно и опасно управлять. — Поэтому у тебя тогда кровь носом пошла, – Мир кивнул самому себе, – А третья способность какая, если не секрет? — Гравитация, – в подтверждение своих слов коснулся свечи, стоящей рядом, отчего она поднялась над столом, начиная переворачиваться, поэтому я поспешил отменить действие способности – не хотелось доставлять владельцу заведения неприятностей в виде пятен воска на скатерти. — Поразительно... С такими силами тебе только в герои и надо. — Да ну, слишком запарно. Я всё равно не хотел идти в школу Высшего Пилотажа. Отучусь и уеду в Канаду жить. — А чем тебе на родине не нравится? — ... Воспоминания душат... Изначально у меня была только абсолютная память. Физически это никак не проявлялось, и родители решили, что я «инвалид». Так на свет появился более удачный Дастин, а про меня они начали забывать. Я не требовал много внимания, но мне тоже хотелось чтобы меня похвалили, спросили, что нового в школе. Но родителей волновал лишь мой табель оценок. Это было больно. Но потом я привык, заменил человеческое общение на книги и музыку. А потом меня похитил маньяк, который пытался вывести формулу вещества, пробуждающего латентные способности. Мне просто повезло, что он ввёл уже законченную сыворотку. Но всё равно было очень больно. Так я получил свои способности, – рассказывая, я понимал, что уже ничего к этому не чувствую. Мне было всё равно. — Ничего себе. Я бы такого и врагу не пожелал. Знаешь, мой отец всегда был образцовым семьянином. Дома он был совершенно другим человеком – добрым, заботливым, смешливым. И лишь когда к нам домой пришли стражи порядка, мы с мамой узнали, что отец был злодеем... Иногда мне его не хватает. — Да уж. Жизнь нас обоих потрепала. С тобой так легко общаться, не думал, что когда-нибудь буду так просто разговаривать с кем-то. — У меня схожее чувство. Может... Ты не против встретиться как-нибудь после школы? — Не против, – щеки предательски покрылись румянцем, – Хоть на весь вечер... Так странно. В школе ты такой неприступный и угрюмый, а сейчас – будто совсем другой человек. — Просто я не люблю идиотов, которые набиваются в друзья, только чтобы быть рядом с «легендой», – Уоррен выглядел так мило, показывая пальцами кавычки, что я опустил взгляд, чтобы ненароком не встретиться с ним глазами. Оплатив счёт, я дожидался Мира на улице, пытаясь придумать оправдание своему смущению. Возможно, моя реакция вызвана тем, что Уоррен – единственный человек, принявший меня таким, какой я есть? Но почему же тогда я так не реагировал на компанию помощников, пытавшихся завязать со мной общение? Потому что втюрился. Нет смысла обманывать себя. Рядом с Писом мне хочется быть слабым, хочется положиться на него, дать слабину... Интересно, как сам Уоррен отнесëтся к тому факту, что его однокашник – гей? Он проводил меня до дома, благо, тут, оказывается, не так и далеко. Я, краснея, не в силах удержать кровь в собственном организме, поблагодарил парня за приятный вечер и уже было собирался уходить, как крепкая горячая рука перехватила моё запястье. — Слушай, ты свободен завтра вечером? — Смотря с какой целью ты интересуешься. — Хочу пригласить тебя на свидание? – темная бровь легко поднялась, из-за чего выражение лица Уоррена выглядело немного саркастически или, может быть чуточку нахально. — Свободен, – Что это за мышиный писк?! Это я сказал?! Прокашлявшись, повторил, и на этот раз слово прозвучало нормально. Мир усмехнулся и, наклонившись, шутливо чмокнул кончики моих пальцев. Несмотря на румянец, разлившийся теплым морем по моим щекам, я подхватил его игру и, прижав тыльную сторону ладони ко лбу, с придыханием произнёс томным голосом: — Ох, Мистер Пис, Вы меня смущаете! Парень озорно сверкнул глазами и внезапно притянул меня к себе, уютно положив свою горячую ладонь мне на поясницу. — Такого милого юношу грех не смутить, Мистер Крепость. Позволите ли Вы украсть Ваш поцелуй? – и, не дожидаясь разрешения, поцеловал. Это был мой первый поцелуй, поэтому сравнивать мне не с чем, но, всё равно, это был самое лучшее, что только произошло в этой жизни! — Я не тороплю события? – его лицо выражало искреннее волнение. Это было так приятно. На лицо «прилипла» дурацкая улыбка, а вкупе с отдышкой после поцелуя это, должно быть, выглядело совсем отстойно. От иррационального стыда покраснели щеки и шея. Боже. — Нет. Мне так совсем не кажется. Хотя я совсем не знаю, как это правильно делается. Можно сказать что я девственник даже морально, – что за чушь я только что сморозил?! Но, вопреки моим ожиданиям, Уоррен хоть и рассмеялся, но как-то не обидно, искренне, так, что самому захотелось смеяться. — Ты просто потрясающий, Уилл. Честно говоря, ты заинтересовал меня ещё тогда, в первый день, когда сел за один со мной стол. Я наблюдал, пытался понять, что ты за человек. И, кажется, понял. На мой вопросительный взгляд он вновь коснулся своими губами моих, прикусывая нижнюю, чуть оттягивая её. Это не было больно, наоборот, жест сквозил безграничной нежностью. Мамочки, я, кажется, пропал! Оторвались мы друг от друга минуты через три или четыре, вдоволь «наигравшись» с губами и языками друг друга. Внезапно оказалось удивительно приятно впустить чужой язык, дотрагиваясь до него своим, щекоча нежное нëбо и дëсна. Под конец мы оба тяжело дышали, красные от румянца и возбуждения. Коротко попрощавшись, – иначе мы бы не расстались, – я практически вбежал в дом.***
С тех пор я порой перестал узнавать себя. В принципе, окружающие так и не привлекли моего внимания, но стоило оказаться рядом Уоррену Пису, как я превращался в некое подобие влюблённого котёнка, которому постоянно охота ласки. Постоянно хотелось прижаться к его горячему боку и – о, боже, я точно болен! – вдвоём слушать что-нибудь интересное. Постепенно я прививал Уоррену свои музыкальные вкусы, попутно заражаясь от него любовью к року в исполнении немецкой группы Rammstein. Вдвоём мы подолгу сидели в парке или где-нибудь на естественном возвышении. Пару раз я, используя гравитокинез, поднимал нас на высотки, чтобы полюбоваться на город с высоты. И это действительно захватывающе. На такой высоте мы не боялись в открытую использовать свои суперсилы, да и ночь скрывала нас от чужих глаз. Поцелуи на высоте птичьего полета были с горечью адреналина на корне языка и, почему-то, запахом озона. В школе мы особо не выделялись. Единственное, что изменилось – мы теперь целенаправленно садились вместе, вполне миролюбиво общаясь, чем вводили в шок окружающих. Но стоило нам оказаться в уединённом месте, как обоим срывало крышу. Нет, мы не трахались, как кролики, – секса у нас пока что не было, никто из нас не настаивал на этом пункте отношений. Однако, это не мешало нам вести себя не так, как обычно. Мы часами засиживались в библиотеке и других подобных местах, просто чтобы побыть вдвоём. И это было просто потрясающе. Тем временем время – простите за каламбур, – шло, близился Бал, на который я идти не собирался, но Уоррен имел определённо потрясающий дар убеждения: попробуй откажи, когда твой рот буквально трахают языком, высасывая весь возможный кислород из твоих клеток. Если верить слухам, братец начал встречаться с Гвен, кичась этого факта больше, чем своей фамилией. Удивительно. Но мне это не интересно – у меня есть собственная личная жизнь, которой я вполне доволен. И пусть всё остаётся так, как есть...***
Мда, зря я надеялся, что личная жизнь брата не заденет меня. Это случилось буквально за пару дней до Бала. Я возвращался с очередного свидания с пульсирующими губами и ноющими засосами на шее, когда почувствовал ритмичные электрические импульсы, «заглушаемые» другими, менее выраженными, но более многочисленными. Видимо Дас устроил вечеринку для своих «друзей». Я почти уверен, что половину человек он даже в лицо не знает. Раздражённо выдохнув, я отпер дверь и, протискиваясь сквозь припадочно дергающиеся тела, попытался добраться до своей комнаты, тихо молясь, чтобы в неё не забрела какая-нибудь парочка, желающая удовлетворить свой животный инстинкт размножения. — О-о-о, это же Уилли! – бесячий голос брата раздался с лестницы. — Не думаю, что родители одобрили это мракобесие, значит твои дружки здесь на птичьих правах. Советую успеть убрать за собой прежде, чем родители вернутся, – бесцветным голосом сообщил притихшей толпе и попытался пройти мимо младшего наверх, но тот схватил меня за руку, останавливая. — Чего ты мнëшься, как девственница, оставайся с нами! – глаза Дастина пьяно блестели, а изо рта разило алкоголем. — Мне это не интересно, – выдернув руку, возобновил свой путь по лестнице, не слушая возмущения пьяных четырнадцатилеток.***
Разнос, устроенный родителями брату, приятно греет моё чёрное сердце злорадными воспоминаниями. Они и на меня попытались бочку накатить, мол «почему не запретил или нам не позвонил», но я сразу отбрехался. Я этих придурочных предупредил? Предупредил. Сказал, что меня это не интересует? Сказал. А почему не позвонил? А я что, ябеда? Это проблемы Даса, вот он пусть и разгребает. И ушёл на свиданку. Это были лучшие выходные в моей жизни: мы с Миром посетили парк аттракционов, а потом гуляли по набережной, к которой пришлось тащиться через полгорода и на которой запускали фейерверки. Вообще, время, проведённое с Писом походило на маленькую сказку в раю. Может, это гормоны? Ведь влюблённость – это прежде всего химия в нашем организме. Не хочу об этом думать. Главное, что я счастлив, и Уоррен отвечает взаимностью. — Завтра Бал, а я совсем не хочу приглашать девчонку. Может вместе пойдём? – мы лежали на остывающем песке и, переплетя пальцы, наслаждались лёгкой прохладой и свежестью, вкупе со счастливым одиночеством и тишиной. — Но тогда придётся заявить о наших отношениях, – заметил я закономерную деталь. — А ты против? — Нет. Просто тебе учиться ещё два года, мне – четыре, при том,что мы с тобой почти ровесники. Не хочется, чтобы тебя доставали по этому поводу. Да и не уверен, что родители, узнав, не выгонят из дома. Я же итак позор семьи, та ещё и гей вдобавок. Это будет удар для них. Поднявшись, уселся на живот парня, опираясь ладонями в крепкую грудь. Поцелуй вышел чувственным и страстным, даже немного возбуждающим. Видимо не немного, раз в филейную часть упёрлось твердеющее естество пирокинетика. Щеки покрылись лёгким румянцем смущения. Вокруг нас никого не было, и я решился. Съехав вниз, уверенно вынул пуговку из петельки и расстегнул ширинку. — Уилл, ты что творишь?! – мои руки перехватили горячие ладони, отрывая от занимательного действия. — Хочу подрочить тебе. Нельзя? Ты сколько хочешь на целибате сидеть? Да и к тому же, я подросток, может, у меня тоже гормоны кипят, требуя секса? Прокрутил запястья, вынул их из ослабевшей хватки и продолжил своё «чёрное» дело. Опустив трусы парня вниз, освободил внушительный член, получив в награду тихий стон. Облизав ладонь и хорошо смочив её слюной, на пробу обхватил твёрдый фаллос, водя рукой по всему стволу, большим пальцем поглаживая горячую головку. Рен выгнулся, самостоятельно толкнувшись в кольцо руки, и обхватил руками мои бёдра, стискивая до ощутимой боли. Повинуясь порыву, я расстегнул свои джинсы и, приспустив боксёры, потëрся своим членом – должен заметить, ненамного уступающим в размере писовскому – о второй, потом обхватил их ладонью и продолжил мастурбировать. От удовольствия глаза сами закрылись, а прикушенная губа начала болезненно пульсировать. Вскоре нас настигла разрядка – сперва меня, потом Уоррена. В притянутом небольшим усилием рюкзаке отыскал пачку влажных салфеток. Вытеревшись и одевшись, мы ещё какое-то время сидели там – я расположился на коленях Рена, а тот держал меня за талию, прижимая к себе.***
Вечер Бала ознаменовался нападением Злодея – Дика Больно, которым оказалась Гвен Грейсон, шестнадцать лет назад омолодившаяся до состояния младенца. В этом ей невольно поспособствовал мой брат, решивший выпендриться перед девчонкой и показавший ей секретную комнату родителей, в которой хранилась, как оказалось, её пушка. Спиздив – прошу прощания за мат, но по другому её гнусный поступок назвать нельзя, – эту пукалку, технопат починила её и отправилась вершить Злодеяние. На Балу Гвен превратила всех в младенцев и собралась уже свалить с ними по-тихому, как тут появились мы с Уорреном с одной стороны и компания напарников с другой. Пока Зелёная – Лайла, кажется, – и мой парень отвлекали злодейку, я просто подошёл к ней сзади и отключил всё двигательные функции ниже шеи. Девушка поломанной куклой свалилась на пол. На то, чтобы «расколдовать» всех, ушло порядком полутора часов, но мы поработали только со взрослыми, а дальше они уже сами справлялись. Не скрываясь, мы с Миром сидели на одном из чудом уцелевших столов, потягивая пунш. Слабый алкоголь уже успел ударить в мозг, и тот требовал действовать. Я не стал ему отказывать: притянул пирокинетика к себе за воротник потрясающе облегающей рубашки и смял его губы в настойчивом поцелуе, мутировавшем во французский. Рен позволил мне взять ведущую роль. Как он однажды сказал, он был бы не против попробовать нижнюю позицию. И иногда накатывают остатки моей мужской природы, требующие нагнуть патлатого и засадить по самые яйца, подчинить. Но при этом хотелось быть нежным и заботливым, подготовить, разработать и только тогда, убедившись, что не доставлю боли, вытрахать из шатена душу, чтобы он стонал подо мной во весь голос. Возможно, мои желания когда-нибудь сбудутся, а пока мы ещё даже сексом не занимались. Всё ещё будет...