Твои сны — моя реальность

Назови меня по имени и выведи из темноты. Сделай так, чтобы моя кровь вновь текла по жилам, Прежде, чем я окончательно погибну. Спаси меня от пустоты, которой я стал. (Bring Me to Life, Evanescence)

Они дошли до заправочной станции, залили бензин в бак, и Чуя вновь попробовал завести пострадавший мотоцикл. Двигатель работал, но почти сразу начинал глохнуть. — Ты предполагаешь, что с ним может быть? — спросил Дазай. Чуя пожал плечами: — Да всё, что угодно. Он с насыпи скатился. Мастерская по ремонту мотоциклов, на счастье «Двойного чёрного», находилась неподалёку. Она располагалась в небольшом хорошо освещённом помещении. Вдоль стен протянулись полки с инструментами. У торцевой стены стоял основательный деревянный стол, а над ним висели фотографии знаменитых мотоциклистов и кадры с гонок. Чуя рассказал о происшествии с поездом вышедшему к ним мастеру, и под бурчание о том, что нельзя так небрежно обращаться с транспортным средством, мотоцикл начали разбирать. — Потребуется около часа, возможно, немного меньше, — сообщил мастер. Чуя и Дазай вышли на улицу, взяли кофе из автомата и какое-то время тупо пялились на проезжающие мимо автомобили. — Похоже, это надолго, — вздохнул Чуя, сминая пустой стаканчик. — Не успеем обратно. — Обратно? — переспросил Дазай. — В парк? — Ну да. Босс разрешил не торопиться. Хочет, чтобы мы подружились. — И ты тоже этого хочешь? Я заметил, что ты в последнее время перестал орать на меня по любому поводу. — Я на тебя ору, когда ты ведёшь себя как идиота кусок. Когда планами не делишься или обзываешь меня. — Ты так и будешь припоминать мне… — Тсс! — Чуя шикнул на напарника. — Ты ничего не слышишь? Они замолчали и заозирались по сторонам. Дазай положил ладонь на рукоять пистолета. Из мастерской доносился подозрительный шум: какая-то возня, потом грохот. Раздался крик: — А ну, стойте! — Так, я пошёл разбираться, — заявил Чуя. Не хватало ещё, чтобы его любимый мотоцикл пострадал от чьих-то кривых рук. Дазай вытащил пистолет и встал под окном, а Чуя зашёл в мастерскую. Глазам предстало душераздирающее зрелище: какой-то тип уже оседлал его мотоцикл с явным намерением увезти подальше от хозяина. Второй тип угрожал мастеру ножом, одновременно скидывая в мешок всё, что казалось ему ценным. Увидев Чую, тип на мотоцикле газанул и полетел прямо на него. Надеялся, должно быть, что противник отскочит в сторону. Вместо этого Чуя схватил мотоцикл за руль, перевернул в воздухе вверх тормашками и стряхнул неудачливого грабителя с сиденья. Пока тот охал, его подельник подбежал к Чуе и замахнулся ножом. Чуя пинком выбил нож из его руки, а следующим ударом отправил в полёт прямиком в стену мастерской. Раздался грохот падающих инструментов и крик боли. Первый грабитель подскочил, схватил мешок с награбленным и попытался сбежать через окно. Видимо, насмотрелся боевиков и решил, что это будет просто. Он высадил своим телом стекло, заорал от боли и кулём рухнул по ту сторону окна. После этого всё стихло. Даже второй грабитель перестал стонать и замер неподвижно. Чуя убедился, что он жив, и попытался успокоить напуганного мастера: — Я заплачу за стекло, не волнуйтесь. — Как вы это сделали? — слабым голосом поинтересовался тот. — Мотоцикл триста килограммов весит. А тут ещё и с седоком да на скорости. Вы что, Супермен? — Почти, — ухмыльнулся Чуя. — Вы успели его починить? — Да. Проблема ерундовой оказалась. Песком забило бензобак. Сейчас всё нормально. — Отлично. Чуя расплатился и вышел наружу посмотреть, что там с грабителем. Тот лежал, утыканный осколками стекла, весь в крови, но живой. Рядом с ним приблизительно в таком же виде лежал Дазай. Небольшой осколок стекла торчал у него из щеки, другой застрял в тыльной стороне ладони. Глаза его были прикрыты, лицо побледнело сильнее обычного. — Дазай, ты живой? — позвал Чуя. — Да, — тихо ответил тот, не открывая глаз. — Ты чего от окна-то не отошёл? — Не успел. Он выговаривал слова медленно и с трудом, и Чуя сразу напрягся. Видимо, Дазай пострадал сильнее, чем казалось на первый взгляд. Крови было много, особенно на лице и шее. Чуя цепко схватил его пальцами за подбородок и поднял голову вверх, осматривая заляпанные кровью бинты. Тот не сопротивлялся, позволял вертеть собой как угодно, и это было неправильно, не по-дазаевски. — Тебе надо в больницу, — вынес вердикт Чуя. — Я сейчас вызову скорую. — Я не хочу к врачам, Чуя. Всё не так страшно. Да и живу же здесь недалеко, — возразил Дазай. — Тебе надо промыть раны, а в твоей халупе это сделать невозможно. — И вовсе не в халупе, — попытался состроить обиженный вид Дазай. — Мой контейнер почти антиквариат. — Угу. И воды в твой антиквариат не завезли. Блин, ладно. Не хочешь в больницу, поехали ко мне. У меня хоть ванная есть. На машине тут недалеко, за полчаса доедем. Согласен? — Согласен. Чуя вызвал такси, погрузил напарника на сидение, и они поехали к нему домой. Мотоцикл пришлось на время оставить в мастерской. В машине Дазай почти сразу снова закрыл глаза и склонил голову ему на плечо. Чуя нахмурился: совсем уж не в характере его гордого напарника такое проявление слабости. — Эй, скумбрия! — М? — Может, в лазарет? — Волнуешься за меня? — слабо улыбнулся Дазай. — За себя волнуюсь. А то помрёшь ещё, а мне это как-то боссу потом объяснять придётся. — Ну да… Не надо в лазарет, Чуя. Я в порядке. Чуя внимательно всмотрелся в его лицо, цыкнул и решил всё-таки отвезти упрямца к себе. До штаба мафии меньше, чем за час, они не доберутся, а тут буквально рукой подать. Да и стекло всё-таки не пули, Чуя сможет оказать первую помощь. Он попросил таксиста ехать побыстрее, и вскоре автомобиль уже въезжал в нужный двор. — Приехали, просыпайся! — позвал Чуя Дазая. Тот поднял голову и покрутил ей, разминая затёкшую шею. Тёмные локоны, всколыхнувшись, вновь обрамили бледное лицо. Чую почему-то заворожило это зрелище. Белое лицо, чёрные в полумраке автомобиля волосы и красная кровь на щеке. Было в этом сочетании что-то очень знакомое. Точно. — Грёбаная Белоснежка. — Что? — Да ты выглядишь, как Белоснежка из сказки. — А ты тогда кто, гном Ворчун? — предположил Дазай. — Так, ещё одно слово о гномах, и я не посмотрю, что ты раненый! Там, вообще-то, был ещё прекрасный принц! — О, тогда тебе придётся поцеловать Белоснежку! — прошептал Дазай ему на ухо, чтобы не услышал водитель. — Иди ты! Чуя почувствовал, что краснеет. Кляня про себя на чём свет стоит недвусмысленные дазаевские намёки, он помог напарнику вылезти из машины. Дазая немного пошатывало. Чуя подставил ему плечо, и так, ступенька за ступенькой, они добрались до квартиры. — Ванная там. — Чуя кивнул на дверь справа. — Пошли, я помогу тебе вытащить стекло. Дазай помотал головой и покачнулся, чуть не упав на вешалку. — Я могу сам, Чуя. У тебя есть бинты? — Есть, в ванной. На тебя уйдут все мои запасы, но мне не жалко. — Вы очень щедры, господин Накахара, — сообщил Дазай, медленно съезжая по стене. — А ты, по-моему, сейчас коньки отбросишь. Я тебе помогу, и не возражай! Дазай пытался протестовать, но его насильно запихнули в ванную комнату и усадили на широкий бортик ванной. Щёлкнул выключатель, и яркий холодный свет залил помещение. Пока ванна наполнялась горячей водой, Чуя приступил к раздеванию Дазая. У того сильно дрожали руки, так что Чуя сразу отклонил его попытки помочь. Скинул заляпанный кровью пиджак в сторону, вытащив предварительно пистолет и документы. Но стоило ему взяться за воротник рубашки, как Дазай вновь зачем-то попытался остановить его: — Чуя, не надо. Я сам. Оставь меня одного, пожалуйста. — Стесняешься, что ли? — не понял Чуя. — Не хочу снимать при тебе бинты. — Чего?.. Ты думаешь, что сможешь удивить меня шрамами? Да я сам видел, как они у тебя появились. — Всё равно не хочу, — заупрямился Дазай. — После первой попытки суицида никто не видел меня без бинтов. И я не хочу, чтобы ты стал исключением. Это неприятное зрелище, поверь мне на слово. — Да ну? Давай-ка я кое-что покажу тебе! Чуя присел перед ним на корточки и стащил рубашку. Его тело украшало множество шрамов от пулевых и ножевых ранений, но не их Чуя хотел продемонстрировать. И Дазай сразу это понял. Он поднял руку и осторожно обвёл пальцами уродливый круглый шрам в центре груди Чуи. Точно такой же красовался на животе. Раны были сквозными, так что шрамы-близнецы имелись и на спине. — Думаю, у тебя таких нет, — мрачно прокомментировал Чуя. — Ты же не машина для убийств. — Это когда от тебя пытались отделить Арахабаки? — Да. Это следы от железных кольев, через которые учёные подавали ток во время пыток. Милые воспоминания. Можно только порадоваться, что мне это не снится. — Ладно, убедил. В этом раунде победа за тобой. Чуя хмыкнул и, с отвращением бросив пропитавшуюся кровью рубашку Дазая в корзину с грязным бельём, принялся разматывать бинты на руках и шее. Чуя старался действовать как можно осторожнее — не хотелось причинять боль и без того пострадавшему напарнику. По странному совпадению, Дазай оказался единственным человеком, к которому Чуя мог спокойно притронуться без перчаток. Ни разу до этого момента он не касался кожи другого человека голыми руками. Это ощущение оказалось настолько волнующим и необычным, что у Чуи перехватило дыхание. Он медленно провёл подушечкой большого пальца по щеке Дазая прежде, чем обработать порез. Кожа на ощупь оказалась мягкой и очень тёплой. Приятно. Чуя промыл порез, продезинфицировал и заклеил влагостойким пластырем крест-накрест. Полюбовался на дело рук своих и фыркнул. — Ты чего? — удивился Дазай. — Да так, вспомнил кое-что. Ты выглядел точно так же, когда мы впервые встретились. С этим пластырем на щеке. Три года прошло, а ты по-прежнему влипаешь в истории, в которых тебя ранят. Погоди, — Чуя нахмурился: — это был такой странный способ покончить с собой? Ты поэтому остался стоять под окном? — Нет. Это довольно больно, а я не люблю боль. Случайное совпадение. Чуя с подозрением покосился на него, но ничего не ответил. Сначала гадалка с этими дурацкими линиями, потом чуть не сбивший его поезд, и в довершение всего осколки стекла. Как выбить из головы Дазая эту суицидальную ересь? И возможно ли это вообще?.. Чуя вытащил остатки стекла, обработал остальные порезы и заклеил ранки пластырями. В целом Дазай легко отделался. Глубоких ран не было, как и мелкой стеклянной крошки. Что касается старых шрамов, то Дазай ничем его не удивил. В наличии имелась странгуляционная борозда вокруг шеи, несколько тонких шрамов на запястьях да следы от пулевых и ножевых ранений на груди и животе. Учитывая богатую биографию Дазая, результат мог оказаться намного плачевнее. — Можно его снять? — спросил Чуя, указывая на бинт, закрывающий глаз. На нём тоже виднелись капли крови, да и выглядел он несвежим. Дазай кивнул. Чуя, приготовившийся увидеть шрам на месте выбитого глаза, даже рот приоткрыл от удивления. Дазай беззащитно моргал от непривычно яркого света, но, несомненно, видел правым глазом так же хорошо, как и левым. — Очень интересно… — протянул Чуя. — Значит, отчасти я был прав, когда предположил, что под бинтами у тебя ничего нет? — Только под этим. — Ну и нахрена ты тогда его носишь? — Чуя задал этот вопрос и тут же вспомнил о синяках вокруг этого глаза от бесконечных материнских побоев. — Из-за плохих воспоминаний? — Ты же видел… — Дазай вздохнул. — Я всё детство носил повязки. Как только снимал, она била снова, и опять приходилось заматываться. Потом стало сложно избавиться от этой привычки. — Так ведь столько лет прошло! Сейчас-то явно никто не будет тебя бить. Ну, кроме меня, и то вряд ли. У тебя красивые глаза, зря скрываешь. Дазай удивлённо воззрился на него, и до Чуи резко дошло, что он только что ляпнул. Он попытался что-то сказать, сгладить неловкость, но Дазай прижал указательный палец к его губам, призывая к молчанию. Он и сам не произносил ни слова и не улыбался. Да и какой смысл в словах, когда всё ясно как день: их тянет друг к другу. Даже если бы Чуя не слышал признания в чувствах, он бы всё равно понял это. По инициалам «суженого», по выражению лица Дазая, когда они чуть не поцеловались под насыпью, и по собственной реакции. Какой смысл отрицать очевидное? Дазай был красивым. Странно, что он сам не понимал этого. И шрамы не лишали привлекательности его тело. Дазай упомянул, что никто не видел его без бинтов… неужели, он и сексом занимался в таком виде? Это ведь жарко и неудобно. Чуя по себе знал — он не снимал перчатки во время секса и каждый раз страдал от этого. Ладони потели, а ещё очень хотелось хоть раз нормально прикоснуться к другому человеку. Но страх причинить вред своей способностью пересиливал и личный комфорт, и эти желания. Сейчас всё обстояло иначе. Можно было прикасаться, и Чуя решил использовать эту возможность по максимуму. Он провёл кончиком языка по пальцу Дазая, обхватил его губами и тут же выпустил. Потом перевернул его руку и поцеловал запястье, каждый шрам в отдельности. Повторил эту операцию со второй рукой. Проделав всё это, Чуя привстал и принялся обводить языком каждый шрам на груди. Дазай прерывисто выдохнул: — Ты… такой странный… — Кто бы говорил! Чуя развёл его колени в стороны, встал между ними и прижался к горячему телу Дазая. Одной рукой он сжал его бедро через ткань джинсов, а второй ласково провёл вдоль позвоночника и огладил плечи. Дазай запрокинул голову, открывая длинную, чертовски красивую шею, которую не могла испортить ни борозда от верёвки, ни полоска пластыря. Чуя прошёлся массирующими движениями по всей её длине и погладил подушечкой большого пальца скулу и подбородок. Чуе нравилось слушать сбившееся от покрывающих шею и плечи поцелуев громкое дыхание Дазая. Его сердце колотилось так быстро, будто он бежал марафон. Чуя обвёл языком след от верёвки и, не удержавшись, прикусил нежную кожу. С губ Дазая сорвался тихий стон, и от этого звука по телу Чуи прокатилась волна удовольствия. Он наклонился ниже, опёрся ладонью о бортик ванной и вдруг почувствовал, что пальцы оказались в воде. Ещё чуть-чуть, и она полилась бы через край. Он оторвался от дазаевской шеи и закрыл кран. Дазай сейчас выглядел намного лучше: без крови и бинтов, с широко раскрытыми блестящими глазами и порозовевшими щеками. Чуя улыбнулся ему и приглашающе махнул в сторону полной ванной: — Забирайся. — А ты? — Я потом. Пока пойду приготовлю что-нибудь, надо силы восстановить. — Но… — Продолжим позже. Я хочу, чтобы ты пришёл в себя. У Дазая было такое лицо, как будто перед ним помахали мороженым, но полакомиться им разрешили не раньше, чем он съест кашу. Чуя, глядя на него, чуть не расхохотался в голос. Видел бы сейчас Акутагава своего сурового наставника! Ни дать ни взять обиженный ребёнок. Улыбаясь, Чуя провёл большим пальцем по его подбородку, поцеловал в щёку и произнёс, глядя прямо в карие глаза: — Мы продолжим, я обещаю. Отдохни чуть-чуть. Не дав Дазаю возможности ответить, Чуя вышел из ванной, плотно закрыл за собой дверь и со вздохом опёрся на неё. На самом деле он совсем не был уверен в продолжении банкета. Дазай ясно дал понять, чего именно он хочет, и Чуя тоже этого хотел, но плохо себе представлял, как всё это делается. По сути, секс между двумя мужчинами он видел только в порно. Чисто теоретически всё более-менее понятно, практически же выходило довольно неловко. Чуя ощущал себя школьником, который, не выучив урок, должен отвечать у доски. Чёрт, ну зачем он предложил поехать к себе домой?! Надо было не слушать Дазая и вызвать скорую. Снова тяжело вздохнув, Чуя прошёл на кухню, открыл холодильник и достал оттуда единственную имеющуюся там готовую еду — удон с курицей. Ещё на полке обнаружились огурцы, помидоры и лук, и Чуя решил приготовить салат. Пока руки механически нарезали овощи, мысли витали далеко от кухни — Чуя лихорадочно пытался припомнить действия активного партнёра в виденных им роликах. Поцелуи, ласки — это понятно. Но было что-то ещё непосредственно перед сексом. Вспомнив, он хлопнул себя по лбу свободной от ножа рукой. Вот уж чего в его доме не водилось, так это смазки для анального секса. Как-то не предполагал Чуя такое быстрое развитие событий. Презервативы он держал в тумбочке у кровати, а вот чем заменить смазку, совершенно не представлял. Гелем для душа? Никаких кремов Чуя отродясь не покупал. Он застыл, соображая, как разрешить эту внезапную проблему. Идти в аптеку? Ближайшая в двух кварталах. — Чего ты такой напряжённый? Передумал? — раздался насмешливый голос позади него. Чуя обернулся, и глазам его предстало чудесное зрелище: длинные и, как оказалось, очень стройные голые ноги исчезали под полотенцем, повязанным вокруг бёдер и недвусмысленно топорщившемся спереди. Больше ничего на Дазае не было. — Что? — с лукавой улыбкой спросил Дазай, явно наслаждаясь произведённым эффектом. — Эмм… я забыл дать тебе сменную одежду, — опомнился Чуя. — Думаю, любая твоя одежда будет мне мала. У нас слишком большая разница в росте. — У меня в руках нож, не советую меня злить. — Ладно-ладно, не будем ругаться, — примирительно развёл руками Дазай и сел за стол, грациозно закинув ногу на ногу. — И всё-таки ты не ответил на мой вопрос. Ты передумал? — Нет, я просто… — Чуя продолжил нарезать овощи, используя готовку как предлог, чтобы не показывать лицо, — никогда не был с мужчинами. — Это не важно. Я знаю, что делать, — отмахнулся Дазай. — Ты ещё наверняка из-за смазки беспокоишься. Она у меня есть, носил с собой на всякий случай. — Чего?! — Чуя развернулся и в шоке уставился на него. — Ну а что? Я надеялся тебя уговорить. — Дазай жестом фокусника вытащил откуда-то из складок полотенца небольшой тюбик. — Мне напомнить, как ты бесишь тем, что не рассказываешь о своих планах, которые касаются меня?! — А что я должен был сказать? «Я знаю, что ты меня ненавидишь, но планирую, что однажды ты меня трахнешь», так, что ли? — Я тебя не ненавижу, — буркнул Чуя. Он закончил мучить несчастные овощи, ссыпал их в миску и заправил. Пискнула микроволновка, и Чуя, разложив обед по-братски на две тарелки, поставил их на стол. — Вино будешь? Или виски? — Лучше виски. У тебя есть винный холодильник? — Дазай удивлённо проследил за тем, как Чуя выуживает оттуда бутылку Шато Марго. — Ну да. Вино лучше хранить при определённой температуре. — Я просто не думал, что ты настолько любишь вино. — Мне нравится его вкус. Я не алкоголик. — Я этого и не говорил. Просто далеко не каждый человек будет держать у себя винный холодильник. — Особенно тот, который живёт в контейнере, — отбрил его Чуя. Он вдруг вспомнил, как пил вино в последний раз, перед кошмаром с повесившимся мальчиком. У него тогда мелькнула шальная мысль: «А не выпить ли с Дазаем?» Тогда это казалось невозможным, но вот они сидят на кухне и собираются пить вместе. А ещё заняться сексом, но это позже. Чуя водрузил обе бутылки — с вином и виски — в центр стола. Поставил туда же бокал и стакан со льдом и, наконец, сам бухнулся на свободный стул. — Не ненавидишь меня, значит. А говорил другое, — протянул Дазай в продолжение разговора. — Ты тоже. Постоянно демонстрировал, как презираешь меня. Так что я немного охренел от этих внезапных перемен. — Не было никаких перемен. Я просто притворялся, чтобы ты не понял, как я на самом деле к тебе отношусь. Когда ты орал или, тем более, дрался, у меня не возникало желания тебя поцеловать. Чуя в ответ на это откровение только глаза закатил: как можно быть таким идиотом?! Без бинтов Дазай явно чувствовал себя неуютно: то и дело нервно почёсывал шею и след на ней. Чуя, устав от этих телодвижений, снял с себя чокер и застегнул его на шее Дазая. Широкая полоска чёрной кожи идеально перекрыла борозду от верёвки. А как контрастно она смотрелась на длинной белоснежной шее! Чуя сглотнул, а Дазай, до сих пор с молчаливым удивлением наблюдавший за его действиями, усмехнулся: — Беру свои слова назад, кое-что из твоей одежды мне может и подойти. Чуя хмыкнул и принялся разливать по бокалам алкоголь — каждому свой. Вино было вкусным, удон и салат — вполне съедобными, Дазай — непривычно смирным и непривычно голым. В общем, жизнь начинала налаживаться. После второго бокала Чую начало вести, и он отодвинул бутылку вина подальше — для того, что предстоит, ему понадобится ясный ум. — Как ты себя чувствуешь? — хрипло спросил он, вставая. — Намного лучше. Может, пойдём уже в спальню? — Иди. Мне надо в душ. Дазай с досадой хлопнул по столу: — Да ты прямо образцовое динамо! А потом, наверное, уложишь меня спать и подоткнёшь одеяло? Чуя вместо ответа просунул указательный палец под чокер и несильно потянул, вынуждая Дазая задрать голову и посмотреть снизу вверх. Вообще Чую заводила эта редкая возможность глядеть на напарника свысока. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Чуя отпустил его и приказал: — Жди в комнате. Никогда в жизни Чуя не мылся с такой скоростью и тщательностью. Перед мысленным взором то и дело представал жадный взгляд карих глаз и многообещающая улыбка, возникшая на лице Дазая. Он так торопился, что опрокинул полочку с шампунем и гелем для душа, но решил поставить всё на место позже, утром. Волосы он не досушил и в хвост собирать не стал, а вместо одежды повязал полотенце так же, как сделал до этого Дазай. Тот, кстати говоря, действительно послушно ждал его в комнате. Если бы Чуя знал, что высокомерного напарника так легко можно усмирить парой слов, сказанных нужным тоном, он бы воспользовался этим способом гораздо раньше. Дазай лежал на спине, закинув руки за голову, всё также в полотенце и чокере Чуи. В комнате царил полумрак, и следа от верёвки было бы не заметно, но Дазай почему-то предпочёл оставить всё как есть. Что ж, Чуя отнюдь не был против. Он присел на край кровати и окинул взглядом Дазая с головы до ног. Ему не мешало бы набрать пару-тройку килограммов, чтобы рёбра не торчали, а живот не был таким впалым. Но ноги… Чуя не мог заставить себя перестать пялиться на них. Какой из Дазая «Тёмный призрак» портовой мафии! Это же чёртова топ-модель! Ноги длинные, стройные, гладкие, без единого волоска. В полумраке было плохо видно, но вроде бы на теле Дазая вообще не было волос. По крайней мере, на тех участках, что не скрывало полотенце. То ли Дазай тщательно за собой следил, то ли они не росли от природы. Выглядело это в любом случае безумно привлекательно. Чуя поднёс правую лодыжку к губам и поцеловал. Наслаждаясь гладкостью и теплом кожи, провёл ладонью по голени, поцеловал впадину под коленом. Наклонился ниже и, закинув длинную стройную ногу себе на плечо, огладил внутреннюю сторону бедра. — Иди сюда, — негромко позвал Дазай и протянул к нему руки. Второй раз за этот сумасшедший день они оказывались в таком положении. Чуя снова нависал над Дазаем, и они опять глядели друг другу в глаза. В прошлый раз поцеловаться помешал ворон и неуверенность Чуи, сейчас же никаких преград между ними не осталось. Чуя целовал нежно, легко касаясь своими губами чужих. Ему хотелось растянуть каждое прикосновение. Прочувствовать. Слишком уж значимы они для него были. Как это потрясающе — целовать горячие податливые губы и одновременно прослеживать кончиками пальцев линию подбородка, гладить длинную шею, поддевая чокер, обводить ключицы. И в то же время наслаждаться дразнящими прикосновениями к коже вдоль позвоночника. В комнате стало душно. Пахло виски, вином и цитрусовым гелем для душа. А ещё чем-то терпким, мускусным и манящим. Пахло предвкушением. Дазай приподнял бёдра и потёрся ими о пах Чуи. Ощущение невероятное, но через два слоя ткани — совсем не то. Чуя одной рукой развязал сначала своё полотенце, потом — дазаевское. Неудобно на один локоть опираться, но и чёрт с ним. Кто будет думать об удобстве, когда всё, что занимает мысли — это два трущихся друг о друга вставших члена. Чуя обхватил их рукой, провёл ладонью вверх-вниз, размазывая естественную смазку, и чуть не захлебнулся от накрывшей волны ощущений. В довершение всего Дазай тихо ахнул и толкнулся ему в руку. Чуя мог бы кончить уже от этих движений, но Дазай не собирался останавливаться на этом. Он снова привлёк Чую для поцелуя, а сам подложил подушку под бёдра, согнул ноги в коленях и широко развёл. Зрелище, наверное, чумовое, но Чуе не до зрелищ, он сосредоточился на ощущениях. Дазай потянул его руку в сторону, окунул указательный палец в вязкую субстанцию и, управляя рукой Чуи как своей собственной, медленно и аккуратно ввёл его палец в себя. Это было странно, но возбуждающе. Внутри жарко, тесно и скользко из-за смазки. Чуя оторвался от губ Дазая и залюбовался его порозовевшим лицом. Глаза его были закрыты, ресницы подрагивали, на лбу выступили бисеринки пота. Он часто дышал, приоткрыв рот, и иногда тихо постанывал. Чуя, опасаясь причинить боль, ничего не делал. Просто смотрел, слушал и запоминал, что и как, чтобы в следующий раз всё сделать самому. Почему-то он не сомневался, что этот следующий раз непременно наступит. За первым пальцем вскоре последовал второй, а немного погодя — и третий. Чуя уловил, на каких движениях стоны Дазая становятся громче и протяжнее, и взял инициативу в свои руки. Точнее, пальцы. Он даже забыл на время о собственном возбуждении, настолько его захватил этот процесс. Он аккуратно толкал в Дазая пальцы, то ускоряя, то замедляя темп, дразня и лаская изнутри. А тот подавался бёдрами навстречу и стонал уже, не сдерживаясь. Когда Чуя ощутил, что три пальца двигаются свободно, Дазай вытащил из-под подушки презерватив. Марка была не той, что хранилась у Чуи в тумбочке, а это значило, что Дазай и презервативы с собой принёс. Стратег хренов. Если бы для секса понадобилась, скажем, виолончель, он бы и её припёр, можно не сомневаться. Закинув обе стройные ноги себе на плечи, Чуя направил член рукой, аккуратно толкнулся внутрь и остановился. Даже несмотря на предварительную растяжку, было слишком узко. От того, как сильно тугие мышцы сжимали член, на миг потемнело в глазах. Дазай шумно выдохнул и поморщился. Чуя нахмурился: — Больно? — Терпимо, продолжай. Но Чуя, невзирая на настойчивые просьбы, не шевелился, пока не почувствовал, что может двигаться свободно. Гладил Дазая по бёдрам и животу, мял ягодицы, ласкал член. Секс должен приносить удовольствие, а не боль, Чуя был в этом уверен. Расслабившись, Дазай сам подался вперёд, сильнее насаживаясь на член. Чуя начал двигаться, с каждым разом всё глубже проникая внутрь. Снова ощущалась теснота, но теперь она была восхитительной. Дазай запрокинул голову и низко стонал, прикрыв глаза. Каким же красивым он был сейчас, чёрт подери! Раскрасневшийся, с прилипшими ко лбу и вискам прядями тёмных волос, искусанными до красноты губами и шеей в объятиях чокера. Но любоваться мало, хотелось ощущать. Чуя правой рукой дотянулся до груди Дазая и сжал пальцами сосок. Не сильно, но ощутимо. По тихому вздоху понял, что всё делает правильно, и повторил то же самое со вторым соском. Погладил гладкую грудь, живот и принялся ласкать сочащийся смазкой член Дазая, стараясь попадать в такт собственным толчкам. Он чувствовал, что долго не продержится, нужно довести партнёра до оргазма раньше себя. — Чуя… — выдохнул Дазай, и, кончая, так глубоко насадился на член, что перехватило дыхание. Чуе до разрядки хватило нескольких резких толчков. Он тоже пробормотал что-то на самом пике, сам не понимая, что. Догадался позже, по изумлённому взгляду Дазая. Осаму. Чуя впервые назвал его по имени. На удивление даже курить не хотелось. Хотелось нежиться в постели и шептать на ухо какие-нибудь романтические глупости. Последнего Чуя категорически не умел, так что вместо этого выдал банальное: — Давай спать. Дазай улёгся вплотную к нему и обнял. Чую словно током прошило, и он вздрогнул всем телом: вот оно, то самое чувство, которое он так хотел понять тогда на крыше. Вот, что чувствуешь, когда кому-то дорог, и он не хочет тебя отпускать. Тепло. Тепло и безопасность. Наслаждение от макушки до самых кончиков пальцев. Даже, пожалуй, лучше оргазма. — Чуя, что с тобой? — удивился Дазай и поднял голову. — Что-то не так? — А? Всё нормально. Спи. Дазай хотел возразить, но Чуя обнял его и крепко прижал к себе. Оказалось, что обнимать кого-то в ответ вдвойне приятно. Он зарылся носом в тёмные локоны и закрыл глаза, отдаваясь этому ощущению. Кажется, Чуя мог бы обниматься целую вечность.