Stellaris Phantasm

Астролог лениво вваливается домой, разбрасывая туфли у самого входа и даже не пытаясь поставить их около стены. Мускулы спины ноют, а ноги болят после долгой ходьбы. Вчера у них наконец-то получилось развеять угрозу, что нависала над Тейватом последнюю неделю, но добраться домой получилось лишь к утру. Она не знала, как такой успех собирался отпраздновать Путешественник, но она точно возьмет пару выходных, чтобы отлежаться в мягкой постели и понаслаждаться теплым солнцем на крыльце своего горячо любимого дома. Мона отличалась чистоплотностью и всегда прибранным пространством: все ее немногочисленные вещи стояли по своим законным местам и редко когда находились не на своих полках. Сейчас же, Мегистус кидает верхнюю одежду у двери в ванную и не собирается к ней прикасаться еще несколько дней. Хватит с нее усердной работы. Она хватает одну из новеньких книг, что прикупила по пути домой, и идет наполнять душистую ванну. День обещал быть просто прекрасным. Замечательно понежившись в ванне и еле осилив два абзаца какой-то жалкой книжонки о созвездии Большой Медведицы, волшебница переодевается в удобную пижаму. Она лениво падает на заправленную постель, сразу же засыпая, даже не накрывшись одеялом. Мегистус выходит спустя неопределенное время, кухонные часы показывают десять минут после обеда, но последний раз она их сверяла несколько месяцев назад, еще во время пребывания в Фонтейне. Налив себе горячий чай, девушка тянется к верхней полке, где было спрятано масляное печенье, подальше от разных наглых синеглазых, что тайно любили побаловаться сладким. Знали бы подчиненные… Неприятный скрип половиц доносится из коридора, нарушая уютную тишину ленивого царства астролога. Пригубив обжигающий напиток, Мона кисло поворачивается к дверному проему. — Тебе просто необходимо сменить дерево, невозможно жить с таким скрипом, — Скарамуш появляется из-за угла, недовольно сложив руки на груди. Его шляпа еле вмещалась в проход между двух комнат, из-за чего он по обыкновению оставляет ее на столе в холле. Большое нагрудное украшение тоже отсутствует. — Я тебя не звала, — астролог хмурит брови и отставляет чашку с горячим чаем подальше. — Чем могу быть полезна? Предвестник лишь молча обнимает ее, зарываясь пальцами в распущенные волосы, что до сих пор были слегка влажными после принятой ванны. От его девушки пахнет лавандовой пеной и черным чаем, она особенно любила эти вещи после многодневных изнуряющих заданий. — Брось, Мона, — он проводит носом по ее шее, вдыхая запах родного человека. На лице расцветает удовольствие. Парень, точно кот, что наконец-то устроился на теплое место. Девушка хмыкает, но руками обвивает худую талию; она волновалась сильнее, чем хотела показывать. Тем не менее, она продолжает молчать. — Со мной все хорошо, не беспокойся, — поцелуй в макушку. — Сама же сказала, на мне все быстро заживает. Ладони спокойно гладят по спине, крепко прижимая к мужскому телу. Его девочка слишком переволновалась, отдавая всю себя поставленной цели. А моральный груз, результатом которого стал злосчастный срыв, еще тяжелее должен был сказаться на ее состоянии. На самом деле, им обоим уже давно надо было отвлечься, и Скарамуш наизусть знал все действенные способы. Мегистус же невольно вспоминает вчерашнюю историю, к которой больше не хотелось возвращаться: маленькая фраза, брошенная вскользь, будет мешать спокойно жить еще много недель, а то и месяцев. — Как ты мог сказать, что небо –ненастоящее? — Мона дуется, совсем по-детски. — Это можно посчитать за серьезное оскорбление. Паймон даже подумала, что у тебя ко мне личная неприязнь. Ох уж эта дурная голова. — Ты же уже успела отдохнуть? Глаза цвета морской волны непонимающе хлопают, но девушка кивает. Она и правда отлично поспала. К чему такая смена темы? Понимание приходит, как только прохладные пальцы пробираются под хлопковую майку, нежно выводя круги подушечками. Ее кожа невероятно мягкая и горячая, манящая щекочущие поцелуи, что c легкими молниями проходятся между ребер. Девушка особенно любила получать их утром, пока лежала среди уютных простыней, – проверенный способ, чтобы проснуться. Скара наклоняется к шее, что уже была наклонена для пущего удобства, и прикусывает тонкую кожу, руками продолжая поглаживать впалый живот. Дыхание сбивается, но этого мало, чтобы отвлечь Мону. Он передвигается ниже, к впадинке между ключиц, оставляя по пути мокрую дорожку, поблескивающую в лучах послеобеденного солнца; полоска золотистого света проникает на кухню через щель между домами. — Ты бы поменьше прислушивалась к этой фее, как можно воспринимать все сказанное ею всерьез? — горячее дыхание опаляет чувствительную шею, но Мона все еще молчит, лишь сильнее облокачиваясь на столешницу. Только рваное дыхание выдает поднимающееся возбуждение. Пальцы переходят на бока, медленно поглаживая. Если кто-то сейчас и был котом, то точно Мона, что невольно ластилась к мягким движениям, словно самая настоящая домашняя кошечка. Кусалась она настолько же больно. — Я бы рад тебе рассказать, но, боюсь, сам мало что понимаю. Хотя, мы можем углубиться в исследование лживого неба прямо сейчас, — девушка бурчит что-то невразумительное и корчит недовольное лицо. — Что такое, почему у тебя столь беспокойное лицо? — в голосе слышится саркастичное волнение, усмешка вином проявляется на губах, опьяняя на слух. Он прекрасно знал, что делал, и как это влияло на Мегистус. — Не хочешь, чтобы я останавливался? — Нет, — волшебница опирается обеими руками на дерево столешницы, пытаясь устроиться поудобнее. На щеках расцветает румянец возбуждения, она вот-вот расплывется довольной лужицей. — Раз уж начал, не стоит останавливаться на полпути. Хитрая Мона знала его приемы и умело пользовалась этим знанием для собственной выгоды. — Раз сама Мона Мегистус просит, — он проводит подушечками пальцев левой руки по женской спине. Правая кисть пробирается к свободным домашним шортам, что больше напоминали нижнее белье, и начинает мягко поглаживать внутреннюю сторону бедра. — Если сделаю тебе приятно, простишь дурака? — Тебе п-придется поста-, — астролог сбивается, когда непослушная ладонь крепко сжимает мягкость ляжек, оставляя быстро исчезающие красные следы. — Постараться. Горячее дыхание щекочет светлую кожу, посылая мурашки по всему телу. Губы Моны приоткрыты, она невольно проходится по ним языком, пытаясь смягчить засохшую кожу. Движение замечают и, потянув на себя, глубоко целуют, томно выдыхая в рот. Предвестник прикусывает теплые губы, заставляя приоткрыть их. Мона мурчит от долгожданной близости, прижимаясь ближе. Тонкая ткань домашних шорт начинает впиваться в увлажненную кожу, и Мегистус невольно двигает бедрами, пытаясь унять напряжение, но получает лишь обратный эффект. Рука скользит наверх, трогая влажный материал. Чужие пальцы кажутся ледяными, когда те касаются горячих складочек. Мона вздрагивает и хватается за угол столешницы, случайно задевая деревянную лопаточку, что со стуком ударяется об пол. Мышцы напрягаются, стараясь сразу же подстроиться под темп пальцев, что пока медленно ласкали скользкую кожу. Астролог почти стонет, но выходит лишь тяжелое сипение. Губу небольно кусают и отстраняются. — Ну же, Мона, у тебя прекрасный голос, почему бы не дать мне им насладиться? — Скарамуш наконец надавливает на клитор, постепенно ускоряя движения. Девушка не в состоянии заметить возбужденный взгляд, что жадно рассматривает ее тело. Прикосновения чужой кожи плавят мозг, плавят тело, плавят потолок комнаты. Брюнетка выдыхает первый стон, когда кожу больно засасывают, мокрое пятнышко горит на шее пожаром. Она стонет еще громче. Второй укус начинает проступать темно-красным бутоном. Открывая рот в безмолвной мольбе, астролог привстает на носочки, но лишь для того, чтобы тут же опуститься, тщетно пробуя протолкнуть дразнящие пальцы внутрь, мечтая почувствовать столь необходимое ощущение заполненности. Мозг отключается, оставляя одно только желание получить оргазм. Предвестник мило улыбается, замечая безуспешные старания своей девушки. Другой рукой он поднимается до затвердевших сосков и несильно тянет за чувствительные горошинки. Тело отзывается дрожью и терпким запахом смазки, что сразу же подхватывают его пальцы, разнося по нежной коже. Она чувствует, как становится влажной внутренняя часть бедер, и само ощущение липкой смазки заводит сильнее любого телодвижения. Мегистус впивается руками в столешницу, еле как поддерживая себя ею. По кухне разносятся хлюпающие звуки, возбуждающе лаская слух брюнета. В следующий раз, когда Скарамуш бросит очередной пошлый комментарий, вспоминая сегодняшний день, она будет стыдливо краснеть, будто после первой совместной ночи. Наконец-то два пальца входят во внутрь, медленно раздвигая сжимающиеся стенки. Мона взывает к Архонтам и двигает бедрами, заставляя пальцы резче проникнуть еще глубже. Ей было слишком мало, слишком мягко, слишком нежно. — Ты такая нетерпеливая, — висок бегло целуют — парень не хотел отвлекаться от прекрасной картины, что расцветала все более грязными красками прямо перед ним. Ах, если бы только ее друзья знали, какой могла быть гордая Мона, да от чьих рук. Мона подается вперед, теряя опору поясницей. Кулачки хватаются за фиолетовую ткань одежды Скарамуша, цепляясь за первое попавшееся. Его рука слегка затекает от повторяющихся, не самых удобных движений, заставляя неохотно вынуть мокрые пальцы, давая передохнуть. Тонкие ниточки возбуждения тянутся, следуя за уставшей ладонью. Разбалованное хныканье слетает с губ Моны, которая не желает и лишней секунды провести с отвратительным чувством пустоты. Она трется телом о бугорок в темных шортах, стараясь хоть каким-то способом снять возбуждение. Скара бы и рад получить свою часть, но сначала стоило убедиться, что Мегистус довольна. Он берет ее за талию, мягко нажимая, заставляя повернуться к нему спиной. Короткие шорты тут же стягивают вниз, где девушка без всякого труда откидывает их в сторону, оставляя свои ноги полностью голыми. Пальцы правой руки проводят между ягодиц, спускаясь к самому низу. Мона выгибает спину и кладет голову на руки, по телу проходят мурашки, намекающие о скором финише. Хлопок майки задирается, открывая тонкую спину, на которую сразу же ложится вторая ладонь. Грудь сталкивается с холодным деревом, заставляя твердые соски вжаться в столешницу. Девушка стонет в сложенные руки, которые лишь немного убавляют громкость ее нарастающего наслаждения, и сейчас плевать она хотела, что о ней могут подумать. Моне было чертовски хорошо, так что она не против, чтобы весь дом об этом знал. И подумаешь, что она будет краснее клубники, как только все закончится. Согнутые пальцы двигаются, периодически меняя темп, переходя от глубоких толчков к все более резким. Накаляя внутренности до предела, оргазм проходится вязкой волной, заставляя Мегистус сорваться на вскрик. Словно сгущенное молоко, смазка стекает по бедрам, пачкая худые ноги. Не имея сил подняться, Мона тяжело дышит, все также находясь в полулежащем положении. Скарамуш дает ей пару минут на передышать, а сам в это время спокойно ласкает ее спину ладонями, счастливица была на седьмом небе и не скоро собиралась спускаться. Волшебница поднимается неожиданно, все еще сверкая обнаженной грудью – майка задралась по самые ключицы. В глазах – блеск от недавнего оргазма, а на губах озорная улыбка. Настал черед отдавать. Она целует глубоко, стараясь лишь увлажнить пересохший рот. Пальцы тянутся к темным шортам, которые уже давно ощущались слегка тесноватыми. Вставший член дергается в ладони, невольно отзываясь на прикосновение. Скарамуш выдыхает через зубы, когда Мона опускается перед ним на колени, смотря снизу вверх. Одежда опускается на пол. По губам проходится розовый язык. Девушка намечала что-то совершенно бесстыдное. Мона прижимается к головке, аккуратно пробуя губами, словно мороженое. Язык проводит вдоль, собирая соленые капельки, что уже успели проступить на поверхность. Причмокивающий звук и девушка отстраняется. На губах блестит слюнка, что тонкими ниточками тянется к пенису. У Скары – сбитое дыхание и ошеломленный взгляд: она редко когда соглашалась на оральный секс, почти никогда не начиная по собственному желанию. — Ты же… Не любишь, — голос подрагивает от почти что подросткового возбуждения, столь простое прикосновение, и он уже еле держал себя в руках. Он смотрит вниз, прямо на покрасневшую Мону, что мило улыбается, будто не сидит сейчас перед ним на коленях почти что обнаженная и не занимается чем-то непотребным. Парень рассчитывал на меньшее, но сегодня у нее было прекрасное настроение, а научиться делать приятно она хотела еще давно. — Я не знаю, смогу ли продержаться долго, — виноватый взгляд, но глаза не отводит. Девушка несильно приподнимается только ради того, чтобы устроиться на согнутых коленях поудобнее. — Но ты мне подсказывай. Еще реже они задерживались на этом этапе прелюдий – набраться опыта девушка не то чтобы не хотела, скорее, не успевала из-за более приятных способов провести время. Такое легкое смущение, словно на первое свидание пришла, а не… Додумать мысль он не успевает, – волшебница целует самое основание, языком проводя по всей длине. Она не может заглотить все сразу, поэтому заменяет недостаток практики руками, окольцовывая ими оставшуюся часть. Мона начинает посасывать, внимательно следя за зубами. Она потихоньку входит во вкус, сохраняя удобный ей темп. Большое количество слюны невольно скапливаются во рту, из-за чего несколько капель падают на обнаженные бедра. Странное ощущение накрывает ее, Мегистус чувствует себя грязной, но ее эта мысль заводит как никогда, заставляя стараться и терпеть монотонную боль в челюсти. Она отстраняется еще раз, пытаясь хоть как-то привести свой внешний вид в порядок, протерев подбородок и губы от лишней влаги рукой, но ее предусмотрительно останавливают. Мужские пальцы мягко касаются головы, заставляя посмотреть наверх. Хриплый голос мало чем напоминал привычный тембр. — Оставь, — Скарамуш жадно вдыхает воздух. Синие глаза – темные-темные, залитые густым туманом похоти. — Так… Приятнее. Мона смотрит неотрывно, а потом, не разрывая контакта, возвращает губы на твердый член. Девушка скорее поступала по ощущению, слепо тестируя пришедшие на ум идеи, но тут же зардевшийся партнер, что опьяневшими глазами вцепился в ее лицо, говорил о правильности действий. Он кладет обе руки ей на голову, помогая сохранять нужный темп. Так хочется сорваться и начать вбиваться в мягкие губы, которые так идеально обвивали его плоть, но парень сдерживал себя как мог. Мегистус усердно выводит замысловатые линии языком, упирая головку в мягкость щеки. Хлюпающие пошлые звуки вылетают сами собой, Мона даже не пытается их сдерживать. Парень же невольно забывается и резко делает несколько увлеченных толчков, заставляя глаза девушки намокнуть из-за глубоких движений. Она слегка морщится и мягко толкает мужскую ногу, напоминая про свои не самые высокие навыки. В глотке немного саднит из-за неприятного столкновения, но она продолжает, с каждым разом все искуснее сжимая мокрые губы вокруг ствола, стараясь не забывать использовать язык для усиления наслаждения. У Скары перед глазами не то нарастающие фейерверки, не то шаровые молнии пляшут. Он дышит громко, почти что хрипит, темная челка перекрывает обзор, но ничто не может скрыть Мегистус, что уже пришла в себя и стала заглатывать все больше. Волшебница опирается ладонями о его колени и ее рот начинает творить какую-то совершенно не законную магию. Скарамуш не успевает предупредить девушку, когда оргазм вырывается из тела, шоковой волной разрядки проходясь с головы до ног. Он приходит в себя в ту же секунду, сразу же осознавая, что наделал. По взгляду Моны нельзя понять, насколько она рассержена: брови слега выгнулись, а на лице растерянность с удивлением. Несколько капель семени блестят на губах, пошло привлекая взгляд: она вовремя среагировала, проглатывая бо́льшую часть. — Прости, я-я не хотел, — Предвестник опускается на колени и пальцами протирает уголки губ своей девушки, убирая оставшуюся влагу. — Просто, ты невероятна. Мона многозначительно хмыкает и ерзает на коленях, завтра синяков будет не счесть, но это даже, в каком-то смысле, приятно. Во рту же, на удивление, немного сладко, он что, завтракал фруктами? — Тебе правда понравилось? — девушка неожиданно улыбается, но щеки тут же сводит с непривычки. Да что тут отвечать, результат на… лицо. Она продолжает: — Это было не так неприятно, как я предполагала, — Мегистус кокетливо убирает темную прядку за ушко. — Только предупреждай меня, в следующий раз. Мона произносит последнюю фразу совсем тихо и отводит смущенно взгляд, это правда было неплохо, но более частые тренировки бы не помешали. Астролог улыбается собственным мыслям, и волшебник, не сдерживаясь, притягивает хрупкое тело, опрокидывая на себя. Скара обещает кушать одни лишь закатники и никогда больше не забываться, хотя последнее маловероятно, особенно, если девушка продолжит баловать его подобными приятностями. Мона с напускной раздраженностью бьет его по плечу и заставляет нести себя в ванную. Ее заслуженный отпуск только начинался.