Я люблю тебя. Это здорово.

Впереди уже была видна дверь на выход, а еще Итадори, безнадежно опережающий Мегуми – шанс все-таки догнать его, поймать и затащить куда-нибудь в укромное место, чтобы на волне почти что аффекта выяснить все прямо здесь и сейчас, таял, как аномальный снег во второй половине марта – неуловимо быстро. – Подожди! – Мегуми предпринял отчаянную попытку остановить его, но когда Юджи всего на секунду-другую замер перед дверью, и все же толкнул ее вперед, скрывшись по другую сторону, выругался: – С-сука! До чего же подло! Вот так сбегать... От вспыхнувшей огнем обжигающей злости и бессилия вдруг захотелось закричать, но вместо этого он только позволил себе в сердцах пнуть подвернувшуюся под ногу коробку – та после недолгого полета противно шмякнулась в метре от него, что даже немного отрезвило и привело его в чувства. Наконец немного совладав с собой (насколько это вообще было сейчас возможно), Мегуми вышел наружу тоже, ожидаемо нырнув в улей людей, состоящих из работников техникума, врачей, полиции, и последних эвакуированных – Юджи пробирался сквозь них как чертов ледокол, даже не оборачиваясь. Выглянув вперед, Мегуми понял, куда именно тот спешил – их уже заметил и ждал у служебной машины Годжо. Ничего не оставалось кроме как пойти следом по уже проторенному пути – разговор явно откладывается на неопределенное время. Где-то позади еще болталась Кугисаки, и дождавшись ее, Сатору начал: – Спасибо, ребят, хорошо поработали! – как всегда задорно, даже слишком, учитывая, что они все еще стоят на месте массового убийства. – Ну что, молодежь, силы отдыхать еще есть? А то какие-то вы совсем уж... – он обвел их троих взглядом из-под повязки, который выдавал только немного провернувшийся по дуге подбородок: – ...побитые. Хотел отвезти вас перекусить, но теперь уже и не знаю. Нобара, ты как? – Хочу домой, ноги гудят... – как-то жалобно протянула Кугисаки. Мегуми был с ней солидарен, ему тоже очень надо было домой. С Итадори в заложниках. – Ох, если даже мой самый верный рыцарь меня покинул... Плохи дела. – он раздосадовано цокнул языком, и затем понимающе склонил голову. – Ладно, тогда на сегодня можете быть свободны, отчет можете потом написать, как отдохнете. Я только Юджи украду еще на пару минуток, а вы пока пакуйтесь. – он похлопал левой рукой по корпусу машины рядом, правую протянув в сторону в жесте, предполагающем объятия, и Итадори сделал шаг к нему, нырнув под крыло. У Мегуми от этой картины почему-то судорожно дернулся глаз. Явно вымотанная Нобара и правда поплелась к минивэну. – Фушигуро, идешь? – Мегуми не отдавал себе отчет в том, что уже какое-то время пялился Итадори в спину, пока Годжо отводил его в сторонку чтобы поговорить. – Эй, я что, со стеной говорю? Мегуми! Ай, как хочешь. Я пошла. – Да, да... Иду. – запоздало. Настолько, что Кугисаки его уже явно не слышала, давно спрятавшись в уютном салоне. Все ужасы сегодняшней зачистки напрочь вылетели из головы, а мысли снова были плотно забиты только Юджи, и тем, что Мегуми собирается делать как только они останутся одни – занятие, в общем-то, бессмысленное – заранее уверен, что придумай и выбери он любой из возможных сценариев – все пойдет по пизде уже в первую минуту, потому что даже представить не мог, как поведет себя Юджи, учитывая то, что тот снова плотно залез в свою любимую ракушку. Время ожидания тянулось бесконечно, а уверенность Мегуми пропорционально этому времени таяла. В геометрической прогрессии. Так что когда он увидел из окна уже закончившего разговор и идущего к ним Юджи, находился примерно на грани паники, не представляя, что ему делать дальше. Ныряя к ним с Кугисаки в машину, Итадори кинул на него какой-то странный, затравленный будто взгляд, от которого внутри у Мегуми щелкнуло. «Он боится» Это придало немного уверенности, но все еще недостаточно. Интересно, был ли у Юджи шанс стереть тот поцелуй из памяти Мегуми? Думал ли он об этом? Сожалел ли? Мегуми был готов в любую минуту лишиться ценных воспоминаний, заново проигрывал в памяти каждую секунду, хватался за фантомные ощущения, как будто это сможет помочь удержать их... Но за все время поездки ничего так и не произошло. Всю дорогу Нобара просмотрела в свое окно, даже не пытаясь завязать разговор – слишком уставшая, или просто все еще обиженная на Итадори, а может и то, и другое. Сам же Юджи почти не отсвечивал и, кажется, даже не шевелился – Мегуми не заметил чтобы тот хоть как-то заметно менял положение рук или ног – напряженный до невозможности, он почти что превратился в какой-то законсервированный монолит. Между ними двумя Мегуми чувствовал себя как между молотом и наковальней. Спустя полчаса, тянувшихся как вечность, машина остановилась у подъезда к техникуму. Первой из салона вывалилась Кугисаки, и не оглядываясь пошла стразу ко входу в здание. За ней – Итадори, и последним выполз Мегуми. Поднимались наверх молча, Юджи снова на пару ступенек впереди, с чего складывалось впечатление что идут они точно на эшафот, а не домой. С каждым новым шагом вперед кровь бурлила все сильнее, а с горем пополам заготовленные слова ускользали из головы, так что перед их комнатой Мегуми стоял чистый как белый лист, и тупо смотрел на сосредоточенное лицо Юджи, пока тот открывал своим ключом дверь. Мегуми знал, что на самом деле внутри Итадори сейчас бушует целая буря – с головой выдавал его именно пустой, рыбий взгляд. Когда Юджи зашел внутрь и остановился посреди комнаты все еще одетый и будто готовый спетлять отсюда в любую секунду, Мегуми понадобилось еще несколько секунд чтобы преодолеть свой ступор и снова взять себя в руки. Наконец он переступил порог, и уже с обратной стороны повернул ключ в замке до щелчка невозврата. Все. Назад пути уже не будет, так что с этого момента Мегуми получит или все, или ничего: – Юджи. Было отчетливо слышно, как Итадори шумно выдохнул, прежде чем повернуться и присесть на край стола. Смотрел он куда-то в пол, да и вся его поза была закрытой – даже руки он держал в карманах слегка расстегнутой куртки. – Поговорим? – сейчас уже было откровенно страшно, каждое слово застревало еще где-то в груди, но Мегуми не мог позволить себе сдать назад. Юджи повел плечом едва заметно, будто хотел скинуть с себя что-то неприятное, и, кажется, даже поморщился: – А дальше что? «В каком смысле... дальше что?» Несколько секунд Мегуми хлопал ресницами в недоумении, прокручивая в голове фразу раз за разом, пока не сообразил, что ему хотели сказать: – Посмотри на меня. ...если хотя бы на секунду допустить, что Итадори все же испытывает к нему что-то настолько же сильное... и все это время не проявлял своих чувств, потому что так же как и Мегуми боялся, что их не примут, то... в эти секунды он думал о том, что после выяснения отношений им вообще придет конец. и если это действительно так, тогда... Юджи поднял лицо к нему – красивое, оно было обманчиво спокойным, но смотрел Итадори все еще куда-то сквозь Мегуми, не на него. Это бесило. – Юджи. Посмотри. На. Меня. – Нет. – Пидора ответ. – Что... Итадори явно не ожидал такого поворота, уставившись в ответ наконец открыто – Мегуми хватило секунды чтобы увидеть в них все, что хотел – ни грамма презрения или злости, только что-то болезненное, отчаянное, словно он и правда к смерти приговорен, не иначе. И шок, но это, конечно же, эффект только нелепой шутки. ... разговоры тут не нужны. Глаза напротив распахнулись еще шире, когда Мегуми в миг преодолевает несколько шагов между ними, наклоняется ближе и целует – ласково, из последних сил терпеливо ожидая ответа, гладит, гладит по-весеннему обветренные полные губы, не напирая, но и не спеша отстраниться, давая понять, что это не случайность. Секунды тянутся как вечность, и откуда-то словно издалека в мысли снова прокрадывается предательское "ошибся", горькое и липкое, комом оседающее в груди. Если он и вправду ошибся, то это конец. Мегуми знает, что он точно не из тех, кто сможет обратить это все в шутку или сделать вид, что ничего не было. Лучше сразу подохнуть, прямо здесь и сейчас... И Мегуми все-таки умирает – на пару мгновений сердце точно останавливается, перед тем как он чувствует ответ, встречное движение губ. Ком в груди исчезает, и тело вмиг окатывает дурманящая волна удовольствия, словно утягивающая вниз, сгибающая ставшие ватными колени. Губы уже живут отдельной жизнью, вовсю сминают чужие, податливые, с каждой секундой все более жадные и уверенные – и Мегуми понимает что он падает в какое-то счастливое забвение, просто отдаваясь этой эйфории полностью, впитывая еще пока такую призрачную взаимность, как задыхающийся – кислород. Сладко, сладко, так сладко... Он так давно этого хотел, но даже представить себе не мог, что будет так хорошо только от поцелуев с Юджи. Когда в грудь упирается рука, Мегуми сперва трепещет, но понимая, что его пытаются оттолкнуть, с нечеловеческим усилием отстраняется, сбивчиво дыша и натыкаясь своим безбожно пьяным взглядом в цепкий – Юджи. Тот смотрит внимательно, испытующе, будто пытаясь найти в нем что-то опасное, но, кажется, так и не находит. Когда его лицо едва уловимо смягчается, спрашивает: – Давно? Вопрос расплывчатый, но Мегуми понимает: – Почти с самого начала. – голос глухой и низкий, будто не его вовсе, но Юджи вроде нравится – он бархатно и тоже хрипло смеется, заставляя Мегуми таять еще больше: – Ну ты и приду... – Заткнись. – почти рычит ему в губы Мегуми, так и не дав ему договорить, снова утягивая в поцелуй, на который охотно и с рвением отвечают. Руки безнадежно путаются в слоях чужой одежды, стараясь то ли расстегнуть, то ли сорвать, и наконец сдаются, уже просто пытаясь поднырнуть под плотную ткань куртки снизу, чтобы дорваться наконец до горячей кожи, и Итадори все же решает ему помочь, весело фыркнув в не прекращающийся, безбожно глубокий поцелуй, от которого у Мегуми сводит скулы и низ живота. Еще никогда его не целовали так охуенно, одновременно ритмично и плавно, жарко и сладко, так, что в голове мыслей никаких не осталось кроме одной – лишь бы это не заканчивалось никогда. Когда ему еще и позволяют в конце концов забраться под толстовку, в тот самый пьянящий жар, жадно пройтись ладонями по вмиг проступившему под кожей рельефу мышц, он впадает в состояние уже полного экстаза, из которого его выдергивает снова внезапно прекратившийся поцелуй и вместе с ним тихое шипение – Мегуми с трудом фокусирует взгляд на открытой шее, пока Юджи откинувшись назад и выгнувшись в его руках, будто не зная, сбежать, или остаться, порывисто дышит и смотрит на него из-под ресниц. – Холодные... Мегуми пялится на его лицо как на лувровскую картину, фоновым процессом пытаясь понять, что успел сделать не так: – Что?... – Мм, руки у тебя холодные... – сбивчиво, все время прерываясь на вдох, будто в комнате закончился воздух. Когда Мегуми пытается эти руки убрать, Юджи хватает его за запястья, заставляя пройтись еще не согревшимися пальцами почти до самой груди. – Хах, на улице почти плюс десять, а ты все такой же... – Я не догоняю, тебе нравится, или... – Охуеть, как нравится. – вдруг подается бедрами вперед, вжимаясь в Мегуми близко-близко. – Как же мне хотелось попробовать... Твои руки... Вот так... Мегуми понимает, что у Юджи уже наполовину стоит, и, не сдерживая себя совершенно, глухо стонет, подхватывая Итадори под спину, тянет на себя, снова глубоко целуя, и давая почувствовать собственное возбуждение – от того, как член соприкасается сквозь ткань с чужим, перед глазами уже пляшут звезды. Куда делась куртка Юджи, и его собственная, обувь, телефон, который он обычно носил в кармане, как они оказались на кровати Итадори, а сам Мегуми – между его ног – никто из них не помнил, помнили только сводящую с ума невозможность насытиться, желание трогать, ловить губами чужие стоны, и какой-то невероятный трепет, от которого у Мегуми по коже бежали мурашки – потому что это именно Юджи, тот самый Юджи, о котором он даже боялся мечтать. Хочется, хочется, еще больше, еще сильнее, ближе, ближе, под ребра ему пролезть. Итадори, будто читая его мысли, тянется к свитеру Мегуми, задирая его вверх, почти до самой шеи, и сразу за этим повторяет то же самое с собой – когда они снова прижимаются друг к другу, кожа к коже, оба синхронно стонут – чувствовать все это кажется чем-то запрещенным, настолько хорошо. Еще, еще, еще... Хочется снять с него еще больше одежды. Сперва торопливо тянет мешающие джинсы за пояс, но те не поддаются – Мегуми недовольно отрывается от рта Итадори, и смотрит вниз – ремень, вот корень зла. Пальцы цепляют нехитрую пряжку, впопыхах, а потому не очень успешно борются с ней, пока притихший Юджи касается его подбородка, отводит в сторону, и с нажимом проводит по чувствительному еще, незажившему кровоподтеку. – Бесит? – догадывается Мегуми. – Ага. – Не смотри, само скоро пройдет. – ответ – бесцветный, но как бы он сам не пытался себя обмануть, от того, что Итадори его ревнует, внутри порхали предательские бабочки. Юджи еще пару секунд гладит светлую кожу вокруг, будто проверяя синяк на чувствительность, и наконец задумчиво тянет: – Есть идея получше... Опираясь на локоть, он поднимается выше, свободную руку вплетает Фушигуро в волосы на затылке, сразу поворачивая голову в сторону, и открывая доступ к шее, и не медля целует – сначала медленно, ласково почти, от чего Мегуми тает, и каждой секундой все больше набирает обороты, втягивает кожу губами, проминает языком – больно, но это охуенно приятная боль, от которой хочется растечься лужей и позволить делать с собой все что захочется – Мегуми сам не заметил, как положил ладонь Итадори на затылок, не позволяя отстраниться, и периодически мычал от удовольствия сквозь закушенную губу. Когда Юджи с неприлично влажным звуком оторвался наконец, и посмотрел в лицо Мегуми, кажется, размазанного грубой лаской в послушную массу, сразу же порывисто обвил рукой его спину и подмял под себя. Самого Мегуми уже полностью накрыло переизбытком всего того что с ними происходило – он просто вцепился пальцами в бедра Итадори, вжимая в себя еще сильнее, и спрятав часть лица в большую подушку, протянул глухое, хриплое, ужасно пошлое: – Бля-а-ать... – Ты? – Итадори наклонился над его лицом, покусывая от мочки уха и дальше, по линии, до подбородка. – Да-а, тот еще. – перед тем как снова захватить в поцелуй, в ответ на который Мегуми справедливости ради кусает его за нижнюю губу: – Кто бы говорил. Юджи продолжает уже нежнее, будто и правда заглаживает вину: – Знаю, знаю... Кажется, душа начинает отделяться от тела – последнее будто становится легче, почти невесомым. Все ощущения сконцентрированы в тонкой коже губ, в кончиках пальцев, несутся сигналами в мозг, и оттуда – обратно, куда-то к солнечному сплетению, растекаясь по груди и животу ощущением сумасшедшего, не до конца осознанного еще, неподдельного счастья. Поэтому такая противная сейчас трель телефона заставляет их двоих простонать уже разочарованно. – Бля, прости, не могу не взять. Это Годжо. – Итадори поднимается, и уходит на поиски телефона, оставив Мегуми лежать на кровати одного. Мало. Мало и холодно. Хочется дотянуться до стоящего в шаге от него Юджи, схватить за руку и затянуть обратно, вернуть как было еще полминуты назад. Пока Мегуми лениво ищет за что бы зацепиться взглядом, чтобы хоть немного отвлечься, видит, как Юджи перед тем как ответить на найденный наконец и уже один раз утихнувший, а теперь второй раз разрывающийся телефон, коротко сжимает свой стояк поверх ткани тесных джинс, пытаясь то ли унять возбуждение, то ли сместить член и уменьшить давление жесткой материи – движение по себе же настолько знакомое и привычное, но в исполнении Итадори почему-то буквально сносит крышу. И видимо Мегуми сейчас себя уже совершенно не контролирует, потому что скользнув взглядом выше и встретившись с Юджи, видит, как его лицо в ту же секунду меняется, прям на глазах плывет, но трубку он все же поднимает, больше на автомате, ответив на звонок неприлично низким: – Да, простите, я... Что? – его лицо на секунду принимает странное выражение, будто его разоблачили, и он смотрит на Мегуми как-то виновато. – А, да нет, не отвлекли, я это, спал просто... Ага. – видимо, не только Мегуми показалось что голос у Юджи звучал непривычно. Непривычно горячо. Какое-то время Юджи просто слушал. – Да, да, я понял уже, собираюсь, когда выходить? – получив ответ, разочарованно скривился и размял пальцами свободной руки переносицу. – Понял. Нет, что Вы, все в порядке. Сейчас спущусь, пять минут. – он выбил звонок, и снова посмотрел на Мегуми и улыбнулся неловко: – Прости, мне надо отъехать на пару часов. После сегодняшнего некоторые еще под впечатлением, так что, это, надо им кукухи подчистить, ну, чтоб совсем не поехали. – Ага. – конечно же Мегуми расстроился, но помочь действительно надо: – Буду ждать тебя тут. Итадори, услышав это, просиял, и в секунду подлетел к Мегуми чтобы с явным удовольствием поцеловать его еще раз – у Фушигуро у самого от этого порыва уголки губ потянулись вверх прямо в процессе. Дальше Юджи за меньше чем минуту снова упаковался в удачно удлиненную куртку, и убежал вниз, где его уже ждал Сатору. Мегуми посмотрел вниз на собственный пах и уже было потянулся туда рукой, но все же уронил ее на кровать снова. Из солидарности к Итадори, он потерпит еще немного. *** Если бы можно было описать весь дальнейший день Мегуми одним словом, то это однозначно было бы "охуеть". Охуевал он долго и плотно, периодически теряя связь с реальностью, но каждый раз отражение в зеркале возвращало его обратно – галактика, расцветшая на молочной коже шеи, манила посмотреть на себя снова и снова. Независимому Мегуми претило принадлежать чему бы то ни было – клану, контрактам, судьбе, в конце концов, но то, что такая собственническая отметка сделает его счастливее – это что-то совершенно новое. Это было хо-ро-шо. И к его удивлению, совершенно не сковывало. Наоборот, было легко, и хотелось полностью отдаться этой волне рокочущей внутри, бурлящей теплом, бархатной радости. Он и не помнил уже, когда был в последний раз настолько счастлив. Может, и не был никогда. Как и никогда не влюблялся настолько отчаянно и сильно. Время тянулось ужасно медленно, и Фушигуро коротал его как только мог: попытался поспать, к слову, совершенно безуспешно, слишком уж сильно был перевозбужден, и по этой же причине не продвинулся дальше чем на десять страниц недавно начатой книжки, так и пролежав глядя в потолок часа полтора, после чего вспомнил про не написанный отчет. Так и не переставая по сотому разу прокручивать в мыслях все произошедшее сегодня, он спустился на пару этажей вниз. В приемной, где располагалось рабочее место Иджичи, хоть уже и не было никого, было открыто, так что ничто не мешало Мегуми просто оставить исписанный лист на столе – завтра его точно найдут и уложат в нужную папочку. Чистый а4 был добыт прямо из принтера, ручка – из стакана с канцелярскими принадлежностями на столе секретаря, и Мегуми принялся не спеша вспоминать все подробности прошедшего задания, одну за другой оформляя их на бумаге быстрым и немного резким, но вполне аккуратным и читабельным почерком. У Юджи почерк совсем другой, больше округлый, и чуточку неровный, будто он писал нечасто и рука успела отвыкнуть – буквы у него пританцовывали, как уникальные снежинки – трудно было найти два полностью одинаковых начертания. Отображает ли это характер Итадори? Возможно. Тот был мягок, стремителен, и не зацикливался на незначительных вещах. Думая об этом, Мегуми мечтательно улыбнулся. – О! – в проеме открытой двери стояла Маки, когда он на нее посмотрел, губы у нее так и застыли в форме идеального бублика. – Ты че это тут сидишь такой довольный? Из-за спины у нее показался Тоге, непривычно бледный и молчаливый даже как для него обычного – в знак приветствия он только коротко махнул рукой, и пошел по коридору дальше, пока Маки прислонилась плечом к косяку. – Да так... Отчет пишу. Сатору сказал, что можно попозже, вот я и... Зенин негромко фыркнула, усмехнувшись: – Халявщики, блин. Нам он такого на первом курсе не дарил, знаешь ли. Говорил, что так можно половину забыть, если не записать сразу, гонял постоянно. А теперь вот, завел себе любимчиков. – Ой, че там забывать-то? Прошароебились полдня, людей вывели, а черт этот так и не пришел. – Ага, зато к нам пришел. По лицу так и не скажешь, шутит она или нет. Если подумать, она казалась совсем немного взбудораженной. – В смысле? – Да в прямом. Мы втроем с Мей еще вместе обходили подземку в том районе где вы были сегодня, искали потеряшек, ну, которых они с Кенто не добили, или их нычки какие, и в общем хрен этот и выскочил прямо на нас посреди тоннеля, мы даже ниче понять не успели. – Бля. И что дальше? – Что дальше, что дальше... Он, наверное, секунд десять на нас таращился, мне показалось, что искал кого-то, да и вроде как собрался уже уходить, но Тоге чет кипишнул и решил придать ему ускорения – теперь вот, харкается кровью, черт-те что, ну куда было так спешить-то, а?... – Кого искал? Он ничего не сказал? – сразу уцепился за самую пугающую мысль Мегуми. – А за нас ты типа вообще нихрена не волнуешься, да? – выгнула тонкую бровь, но на удивление быстро смягчилась: – Да ладно, шучу я. Ничего он не говорил, не знаю. И вообще зря я тебе рассказала, теперь будешь себя накручивать. – Да ничего я не... – Мегуми даже немного поперхнулся воздухом, осознав, что выдал себя. – Ну да, ну да. Спустя несколько долгих секунд неловкой тишины решил немного перевести тему: – А Инумаки сильные слова использовал, что так горло повредил? Вы были у Секо? – Не, вообще легкое, "уйди" вроде, но Махито этот оказался крепким куском говна. – она улыбнулась краем губ, но выглядела теперь серьезной. Мегуми понимающе кивнул. – Не парься, жить будет. Пол-литра своего сиропа выпьет и будет как новенький. – она тоскливо посмотрела на почти полностью исписанный лист в руках у Мегуми, и скривилась: – Ладно, хуй с этим отчетом, если вам можно, то я свой тоже потом напишу. Пойду лучше поем. – Окей, приятного. – Пасиб. Давай, свидимся еще. К слову, да, про еду он совсем забыл, и желудок отозвался на мысль о чем-то горячем, мясном, и желательно сыром присыпанным, жалобным спазмом "под ложечкой". Все запасы пиццы, оставшиеся после вчерашнего, уже давным-давно разошлись по комнатам на их этаже, так что рассчитывать теперь он мог только на себя и на свои не очень выдающиеся кулинарные способности. Итадори все еще не вернулся, так что ужинал Мегуми один. К слову, получилось вполне неплохо, он даже остался горд собой, и в почти полной уверенности что Юджи понравится тоже, ведь на всякий случай готовил сразу много, на двоих. На часах было уже почти одиннадцать, и если бы не Сатору, Мегуми уже наверняка начал бы нервничать. Кому-кому, а Годжо можно было доверять. Доверять и заодно пнуть за то, что задерживал Итадори так долго. Вернувшись в комнату после душа, решил дать книге еще один шанс, и всего на пару минут прикрыв уставшие глаза, сам не заметил, как крепко уснул. *** Проснулся Мегуми от тихого щелчка двери уже в темноте, прикрытый пледом. Судя по всему, его укрыл и свет тоже выключил наконец вернувшийся Юджи, который снова куда-то ушел – в этот раз скорее всего ненадолго, потому что телефон его лежал на кровати напротив и едва заметно моргал неяркой лампочкой какого-то уведомления. Вроде бы можно было спокойно выдохнуть, но сердце почему-то наоборот стало биться быстрее. В голове яркими флешбеками пронеслось все то, что случилось между ними днем, прогоняя последний сон окончательно. Входная дверь щелкнула едва слышно только через минут пятнадцать – кажется, Юджи явно старался его не разбудить. – Я не сплю. – на всякий случай предупредил Мегуми. Из прихожей послышался шорох, и когда Итадори подошел к нему ближе, в воздухе приятно запахло фруктовым мылом. – Блин, прости. Я честно старался тихо ходить. – в голосе улавливалось искреннее сожаление. Юджи в темноте было плохо видно, но Мегуми прекрасно мог представить себе его виноватое лицо. – Не парься, я в общем-то и не планировал спать. – М? – Итадори повернулся к нему спиной, пока наощупь складывал в шкаф свои вещи. Вот теперь стало как-то неловко. Вообще Мегуми было не очень понятно как теперь вести себя с ним – за время отсутствия Юджи они будто снова отдалились друг от друга, и все пространство заполнило собой нелепое чувство скованности. «Да что тут такого... Просто скажи, что хотел его дождаться» Но вместо этого, чувствуя себя полным дебилом, он сделал вид, что не расслышал вопрос: – Там в холодильнике есть спагетти с мясом, вроде вполне сносные, разогрей себе, ну, если хочешь, конечно. – Ох, ты готовил? – Итадори даже повернулся через плечо, будто его это настолько удивило. Мегуми коротко кивнул, хотя вряд ли Юджи мог это увидеть. – Завтра обязательно попробую, а то мы это, по пути назад заезжали в макдак, ну и я там перебился немного. Хотя кого я обманываю, "немного" – это мягко сказано... – в темноте было видно, как он потрепал себя по волосам, и выдержал небольшую паузу перед тем как продолжил: – Тебе кстати тоже взяли. Хэппи мил. Два. Мегуми наконец почувствовал себя в зоне комфорта и привычно закатил глаза – прекрасно знал, чья из них двоих это была идея. – Почему два? – Цитирую: "Потому что Гуми у нас уже большая детка". Фушигуро даже не попытался сдержать себя от того, чтобы повернуть лицо и протяжно промычать куда-то в подушку – меньшего от Годжо он не ожидал. Юджи, слушая это, только бархатно смеялся: – Да ладно тебе, по-моему это забавно. – Забавно ему... Пойдешь соучастником. В наказание утром будешь завтракать этим со мной. – совершенно беззлобно, но Мегуми продолжал ворчать. – Как скажешь, гражданин начальник. – все еще посмеиваясь. Когда последние смешки стихли, в тишине снова стало немного не по себе. Хотелось еще сказать что-нибудь, или сделать, вызвать ответную реакцию, и понять, что у всего что между ними случилось днем – есть продолжение. Пока Итадори заводил будильник, ходил к чайнику за водой, и даже распутывал наушники, медленно, будто тянул время, Мегуми не переставал думать, сомневаясь, откидывая всплывающие в голове идеи одну за другой – слишком неловко, все не то, надо как-то аккуратнее... И когда Юджи уже подхватил краешек покрывала на своей кровати, собираясь ее расстилать, слова вырвались из Мегуми раньше, чем он смог их остановить: – Хочешь лечь со мной? Итадори выпустил ткань из пальцев в ту же секунду, ответил на выдохе судорожным: – Да. По телу лизнуло волной жара, и за те секунды что Юджи разворачивался и шел прямо к нему, Мегуми повернулся на бок, быстро отодвинулся ближе к стенке, освобождая место для еще одного человека, и приоткрыл завесу из пледа, под которую Итадори тут же нырнул. И пока он сомневался, куда положить руку, как лучше его обнять, Юджи просто скользнул ладонью за спину, притягивая ближе к себе, уткнулся носом в теплую шею, глубоко вдохнув – у Мегуми от такого простого, но в то же время откровенного действия, тело всего на мгновение опасливо напряглось, но сразу же расслабилось настолько, что он почти перестал его чувствовать, расплавившись в объятиях. Сам не заметил, как в ответ обвил рукой Юджи под поясницу, прижимаясь еще ближе, и потянулся за поцелуем, на который тут же горячо ответили. Мегуми утопал в нежности, чужой и собственной, отзываясь на каждую ласку, прикосновение, и без остановки трогал, гладил сам, все, до чего мог дотянуться – широкие лопатки, крепкую шею, мягкие волосы... Итадори было так много – его нравилось обнимать размашисто, чувствовать на себе его вес и великолепный жар его горячего тела. С ним было удивительно хорошо, приятно быть на равных – не доминировать и не подчиняться, именно так, как хотелось всегда. Юджи, кажется, понимал все его желания, просчитывал его движения наперед, ловил каждый порыв – нечто совершенно новое, никогда еще он не испытывал такого прежде. И в отличии от того что было между ними днем, в этот раз их вела не слепая страсть – что-то совсем другое, не обжигающее, а ласково теплое направляло их. Никто из них не был уверен сколько прошло времени, но губы уже начинали приятно саднить, а уставшее сознание – мутнеть. Прежде чем провалился в сон, Мегуми помнил только согревающее висок теплое дыхание, и приятную тяжесть обнимающей поперек груди руки. Если эта ночь не была лучшей в его жизни, то Мегуми даже представить не мог, что тогда может ждать его впереди.