Путь истинных ниндзя

Движение вперёд не прекращалось, сопровождалось тяжёлым дыханием и стучавшим в ушах сердцем. Низкий потолок, душащие стены и все покрыто монохромным узором. Ребристая бронза в каплях золотого отсвета редкого факела. Сплетающиеся между собой змеи бесконечно обвивались по потолку, полу и стенам. Приглушённый свет и треск огня едва давали разглядеть узкий коридор. Темнота была осязаема, если бы не тонкая полоска света впереди. Команда номер семь смеётся, команда номер семь вместе сражается, команда номер семь ест рамен после миссии. Сакура бежала без остановки на свет, зная, что там находится ее команда. Находятся Наруто и… Саске. Яркий дневной всполох на мгновение закрыл обзор, Наруто и Сай стояли поражённые, смотрели куда-то вверх. Вокруг них царила разруха. Осколки крупных плит, песок, трещины и последствия взрыва. Харуно остановилась рядом, чтобы отдышаться, ее травмы все еще ныли. а рука и вовсе горела, словно пламя. Изаму исследовал лаборатории Орочимару в этот момент, поэтому отпустил ее одну. — Наруто! Ты в порядке? — Сакура. — ноги приросли к полу, словно она увязла в зыбучих песках Суны. Язык онемел. Этот голос. — Саске…? — свой собственный был омерзительно неуверенным. Навязчивая приставка, так и не вылетевшая из уст, настойчиво щекотала язык. Красивый брюнет, стоявший перед ними в распахнутом на груди кимоно и с катаной наперевес, глядел темными глазами, омутами. Мальчик-пустота. Ветер для пустынной территории был особенно холодным, обугленная рука, замотанная бинтами, горела от желания выпустить печать ещё раз. Свет резал глаза, ей было непривычно холодно, в животе неуютно скребло. — Команда Какаши вернёт тебя в Коноху! — сообщил капитан Ямато, пока Наруто и Сакура переваривали информацию, жадно впитывали образ призрака из прошлого. — Команда Какаши? — Низким надменным голосом. Бесстрастный, холодный, пустой. Любимый, желанный, родной. Сай достал нож танто. Сакура закусила губу до крови, приводя себя в чувство. — Сай, так и знала. Ты работал только на Данзо, — рука легла на подсумок с кунаями. — Значит, он замена для меня? Ещё один неудачник в команде Какаши. Он говорил что-то про связь нашей прошлой команды… Сакура вопросительно изогнула бровь. — Да, моей миссией было уничтожить Саске-куна, — заговорил Сай, глядя темными глазами на Учиха, — но меня больше не волнуют приказы. Я хочу узнать, что такое собственная воля и чувства. Сакура-сан и Наруто-кун делают все, чтобы ваши связи не были разорваны! — Вот почему я разорвал их, — холодной змеей горечь оплела ее глотку. «Ты всегда знала, какой он». «Нельзя так просто сдаваться». «Ты веришь в Наруто, но не в него». Темная душа Саске искрилась ненавистью, тихой злостью, Наруто был воплощением духа и света, а Сакура - пустым, бесчувственным звеном. Она все ещё была позади. — У меня другая связь. Узы ненависти с моим братом. Не думай, что я не смог разорвать нашу связь… — Саске в мгновение ока оказался рядом с Наруто. Полы его кимоно подняли песчаную пыль. — Теперь, я отниму твою жизнь, — прошептал он достаточно громко, чтобы Сакура услышала. Стальное лезвие катаны блеснуло в лучах раскалённого солнца. Наруто не шелохнулся, словно сдался, словно принимал смерть от руки бывшего лучшего друга. Сакура же дернулась. Мгновение, и кунай в ее руке схлестнулся с катаной Учиха, перекрывая спину Наруто. — Не трогай его, — слова должны были звучать как просьба, но она устала быть понимающей, соучаствующей, всепрощающей. Сакура злилась, и ярость бурлила в ней рекой. Печать Божественной руки была на грани того, чтобы открыться сама по себе и сжечь ее всю окончательно. — Вот как, Сакура? — темные, как бесконечная бескрайняя пустота, глаза Учиха схлестнулись с сочной травой, прищурились всего на мгновение до того, как он грубо отпихнул бывших товарищей от себя, — поток тысячи птиц, Чидори Нагаши! — Ее тело дернулось в конвульсиях, когда разряд электричества прошёл от правой руки к ноге, воздух стал заряженным. Чидори словно проходило через все существо Учиха, оплетало руки отблесками ультрамариновых молний и блистало на клинке. Действие молнии и металла? Сакура врезалась в каменную плиту, но устояла на ногах. Рука с печатью откликнулась адской острой болью, в глазах потемнело. Чтобы не закричать, она прикусила язык до крови и сплюнула рядом с собой слюну вместе с алой жидкостью. Сразу же послала чакру по всему телу, исцеляя себя. Зеленый свет запульсировал вокруг. В кулаке собралась концентрированная энергия. — Какого черта ты стоишь столбом, Узумаки? — крикнула она, но не сразу поняла, что Наруто не мог подняться от боли. Сакура привстала, глядя на бывшего возлюбленного. Глаза цвета багровой крови, волосы- воронье крыло, кожа бледная от нехватки витаминов, вид болезненный, взгляд жестокий и лишенный тени тепла. Ей на ум пришли мутным образом другие глаза, два темных оникса, состоящих из печали и тепла, заботы и чести. Саске-кун пропал, остался лишь призрак. Его стальной клинок из особого металла, пропускающего молнии был направлен прямо на неё, с намерением убить. Эта эмоция в его глазах ошарашила ее настолько, что собственная решимость вступить в бой пошатнула контроль печати. Сакура побежала навстречу врагу, другу, отступницу, возлюбленному, бывшему для неё очень многим в прошлом, но таким чужим сейчас. Она искала в его глазах проблеск прежнего Саске, намёк на надежду. Но не нашла. Это позволило перейти в режим открытой конфронтации. От первой атаки она увернулась, но Учиха был слишком быстр, ее сил едва хватало. — Чидори, пропущенное через клинок, сделает его очень острым! — крикнула Сакура капитану Ямато, уклоняясь, — оно может парализовать. Брови Учиха взметнулась вверх. — Ты изменилась, — пробормотал он со странной сталью в голосе, — но все такая же надоедливая. Гнев зрел в ней явственно, его энергия ощущалась всеми внутренностями. Сакура не успела уйти от удара мечом и приготовилась получить заряд боли в виде молний и ожогов, но этого не случилось. Замок треснул. Печать раскрылась, обугленная рука развозилась адской болью по всему телу, и Сакура не сдержалась. Громкий вскрик на высоких тонах, вырвавшийся прямо из глотки. Зелёная вспышка света, озарившая место боя, заставила Кусанаги отскочить, глаза Саске удивлённо расширились. Сакуру отбросило волной, чакра была на исходе, печать быстро закрылась вновь, тонкая повязка покрылась алыми пятнами крови. Саске отшвырнуло на пару метров, но он держался на ногах ровно, тяжело дыша. — Это… — Сакура! — Крикнул капитан Ямато, подбегая к ней и помогая подняться, придерживая за талию, он странно покосился на окровавленные повязку, сквозь которую можно было разобрать алые очертания печати, — черт! Лучистые бирюзовые радужки налились красным, ногти удлинились. Зверь вырывался наружу. Две пары алых глаз встретились. Наруто поднялся на ноги, Сай следом. В душе куноичи зашевелилась тревога. Кьюби мог в любой момент вырваться на свободу. — Достаточно разговоров. Пора стать серьёзней, — Ямато вышел в центр, заслоняя собой команду. — Серьёзней? — Саске Учиха дезертировал, я не могу оставить его на свободе. Мы вернём его обратно в Коноху любым способом. — Коноху? — Саске усмехнулся и начал складывать печати, пока его руку вдруг не перехватили. Солнце заслонил силуэт знакомого человека от одного вида которого дух- захватывало от страха. Сакура замерла, перед ней стоял змеиный саннин с длинными темными блестящими волосами и блеклой кожей. С другой стороны появился Кабуто. Он осмотрел команду Конохи и улыбнулся, заметив Сакуру. Страх тонкой поволокой пробежался по спине, она ведь даже не почувствовала их приближения. Оба могли оказаться за спиной, если бы захотели. — Не стоит использовать ее, Саске-кун, — он не говорил - шипел. — Не груби Орочимару-сама, Саске, — добавил Кабуто. — Я не вижу препятствий, чтобы ее использовать, — Лицо Саске не выражало ничего. — Ты же знаешь, что из себя представляют Акацуки. В наших интересах, чтобы Коноха избавилась от них, — взгляд за мутными очками остановился на Сакуре, — пусть даже от одного. — Уходим, — змеиное шипение из чужого тела - сосуда. Саске бросил последний взгляд на Наруто и растворился в клубах огня. Узумаки упал на колени, в гробовой тишине сотрясаясь рыданиями. Остальные молчали. Ее слёзы иссохли много лет назад.

***

Сакура уже второй раз отчитывалась перед Цунаде-сама, сначала за провальную миссию по возвращению Саске, а после они с Есикава остались наедине с Хокаге и Джираей. Изаму монотонным голосом рассказывал подробности задания, пока Харуно смотрела на одну трещину в оконной раме за спиной Хокаге. Ее рана и рука безумно болели, голова кружилась, общая слабость в теле ощущалась тяжким грузом. Куноичи пыталась скрыть свое состояние, чтобы Цунаде не подняла шума по поводу ее печати. Однако, в ее голове закрадывалось подозрение, что, когда Ямато предоставит Хокаге подробный отчет, правда всплывет наружу. —… Сакура предположила, что Амегакуре может быть оперативной базой Акацуки, — закончил Есикава. Упоминание ее имени заставило вернуться в пыльный, светлый кабинет, к янтарным серьезным глазам Хокаге, обращенным к ней. — Сакура. Объяснись! — Да, Цунаде-сама! Я уверена в своей гипотезе, — Джирайя нахмурился, а Сакура неловко посмотрела на товарища, — дело в том, что на обратном пути в одной из деревень близ Аме я встретила нескольких членов группировки, — карие глаза наставницы расширились от удивления, — они не заметили, но я точно их узнала. Дейдара – подрывник из Камня, бывший напарник Сасори, с ним были еще двое, я опишу их в письменном отчете. Думаю, это Кисаме Тумана и...Тоби. Она, конечно, собиралась умолчать о странном поведении Тоби. Элементарно было стыдно признать столь очевидную глупость. Хотелось удостовериться в своих гипотезах, прежде, чем их озвучивать. А голос в голове подсказывал, что не стоило упоминать их стычки. Глаза наставницы стали тревожными. — Сакура, ты уверена? — Абсолютно. Цунаде с Джирайей мрачно переглянулись. — Рыжеволосый Пейн с пурпурным кеккей генкай, девушка с синими волосами и бумажными крыльями, — повторила Хокаге, обращаясь к жабьему саннину, — эта информация очень полезна. Наши предположения оказались верными. Конан и Яхико? — ее лицо исказил страх, сделавший тонкую кожу грубее и суше, тени, играющие на лике, состарили ее лет на двадцать. Добавила шёпотом, — если бы я отпустила тебя туда одного… Сакура выгнула бровь, не совсем понимая, о чем идет речь. — Вы можете быть свободны. — Есть еще кое-что, — санинны синхронно обернулись на беспристрастного Есикава. Шиноби положил на стол отчет, — во время нашей совместной миссии в Стране Дождя, Сакура показала себя образцовым ниндзя с исключительным набором навыков и стойким духом. Во время нападения ниндзя Аме она уничтожила около десяти подготовленных бойцов высокого ранга и спасла мою жизнь. Я рекомендую назначить ей повышение на поле боя. Боль, кровь, страдание, месть, узы, смерть. Вещи, идущие рука об руку с профессией шиноби - со статусом убийцы. Сакура выросла в красивый снаружи и уродливый внутри цветок, в хладнокровного шиноби и милосердного медика. Джонин – новое звание, статус, еще один уровень бесконечной лестницы в ее жизни. Вот только с каждой ступенькой горечь обесцвечивала свет. К чему ей стремиться, когда она стала джонином в шестнадцать, обучилась всему у Цунаде? Вероятно, стать сильнее и быть полезной для своей деревни. Даже после стольких лет обучения ей осязаемо недоставало навыков. Она едва могла противостоять Саске в несерьезном бое. В голове всплыл образ Наруто, наворачивающего рамен, Ячиру и Есикава, тренирующих рукопашный бой под ее четким руководством, искренний смех матери и отца, пока запахи сукияки заполняли маленькую уютную кухню, Ино, собиравшую цветы Асуме-сенсею, неугомонный Гай и разметавшиеся седые волосы Какаши, когда он дремал под деревом с книгой в руке. В деревне была ее жизнь. Защитить этот мир от огня и не сгореть самой – достойная цель. Она запуталась и хотела найти свое предназначение. Заплутала на дороге жизни. Сакура сражалась с разными соперниками, даже со своим бывшим возлюбленным, но сейчас… Кого ей нужно было сразить, чтобы понять свой истинный путь шиноби? Она была готова на это, пусть если даже это будет бой с самим собой. « Коноха расцветала весенними красками, благоухала ароматами цветов и вкусной еды уличных торговцев. В тот день, Сакура отмечала свой шестнадцатый день рождения. Изаму подарил ей блестящий керамбит, Ячиру букет полевых цветов и вишневый бальзам для тела. Какаши пришел поздно вечером, потирая копну волос и бормоча что-то о бабушке, которую он переводил через дорогу. Сенсей подарил ей книгу с печатями Узо и предложил потренироваться. Несмотря, на натянутость и сомнительную степень веселья, это был один из самых лучших дней рождения в ее жизни. Тогда Сакура поделилась с ним малой частью сомнений. — Идти по дороге, не зная, куда ты действительно хочешь прийти... Сомневаться — совсем не плохо. Но если это всё, что ты делаешь, ты столкнёшься с барьерами, которые не сможешь преодолеть — сказал Какаши, после ожесточенной тренировки тайдзюцу. Он потрепал ее по макушке и улыбнулся одним видимым глазом». Сакура исцеляла себя дома, пока родители находились на миссии сопровождения. Они оба являлись чуунинами, и Харуно не была уверена в их реакции на ее повышение. Куноичи ласково поглядела на скопившиеся письма от Ячиру – он не переставал писать им с Есикава, рассказывая о своей новой должности в извечно-расхлябанной манере. Ей еще предстояло все прочитать и ответить. Мыслей ее не покидал кровавый лик знакомых глаз в другом разрезе и низкий волнующий тембр голоса их обладателя. Она убеждала себя в том, что не струсила перед наставницей, а просто не договорила ей, чтобы сначала докопаться до истины самой. Сакура боялась ввести Коноху в заблуждение, ведь возможно новый знакомый этого и хотел. Некто - Тоби был не тем, за кого себя выдавал, загадка его личности обросла домыслами и тайной. Сакура знала одно, он показал себя неспроста, наблюдал за ней с какой-то целью, Тоби напоминал ей маньяка с раздвоением личности и помешательством. Сакура была долгое время уверена, что единственными выжившими обладателями Кеккей Генкай Учиха были Саске и Какаши-сенсей, и как бы ей не хотелось верить в то, что томое в глазу тайного преследователя ей просто показалось, это было не так. Тот холод и одновременно огонь, излучаемые кровавыми глазами, она не путала никогда. Харуно была уверена, что сможет раскрыть его загадку, если копнёт глубже. Кто же мог быть обладателем шарингана? Сакура также много думала о таинственных пурпурных глазах некого Пейна. Она пролистывала свитки клана Узумаки, которые в свое время вызубрила до дыр, осваивая технику Божественной руки. У нее было удивительно много различных книг и писаний, сохраненных в лучшем виде. Даже сам Ячиру был удивлен таким количеством тайных рукописей в ее небольшой коллекции. В Суне он часто возмущался тем, что, принадлежа к роду Узумаки, не находил подобных записей и описаний странных техник. Удивительно, но сама Харуно когда-то раздобыла большинство из них в обычной городской библиотеке. Она вспомнила историю о Хагоромо Ооцуцуки и двух его сыновьях, положивших начало великим кланам шиноби Узумаки, Сенджу, Учиха и Хьюга. Кажется, самым сильным ккекей генкай глаз, которыми обладал их род, был риннеганн – глаз бога. Он тоже отличался фиолетовым окрасом и сокрушительным могуществом, Сакура поделилась с Цунаде-сама своей гипотезой, которая не была отклонена. Тревога в лице наставницы и их странные переглядывания с Джирайей заставили Сакуру немного волноваться. Что бы произошло, не передай они важную информацию от Итачи и не сообщи свои наблюдения из Дождя? Возможно, жабий саннин мог отправиться вслепую на встречу с врагом, к которой был не готов. Когда Сакура аккуратно отодрала марлевую повязку от руки, то ужаснулась. Иероглифы печати были словно выцарапаны на ее плече ножом, оставляя глубокие кровавые борозды, вены потемнели и болезненно вздулись. Харуно судорожно просканировала руку – танкецу были повреждены довольно сильно, но их было возможно залечить, если начать немедленно. Частое использование запретной техники могло привести к тому, что ее рука не будет пригодна для службы шиноби или даже перестанет функционировать. Пока она систематически восстанавливала каждый канал, то судорожно думала о путях отступления. Сила Божественной руки поражала, у Ячиру никогда не было настолько невероятного эффекта, но и повреждений появлялось намного меньше. Наверняка, дело было в объеме природной энергии, который у них разительно отличался. Но Сакура не могла контролировать силу печати, не умела совмещать ее с самоисцелением, это была неуправляемая субстанция, способная навредить не только ей самой, но и близким людям. Последняя мысль заставила пальцы рук похолодеть. Ей срочно требовался учитель. Она должна научиться контролировать себя. Знакомое окно в обшарпанном старом доме оказалось открыто. Лучи яркого Коноховского солнца отплясывали на подоконнике, а тень от сочной листвы на деревьях отбрасывала причудливые узоры. Сакура присела на подоконник, весело вглядываясь в маленькую, но уютную квартиру сенсея, в которой вечно царил беспорядок. Не успела она полностью слезть с подоконника и оправить юбку, как кто-то из-за угла сильно дернул ее за руку, Сакура неловко рухнула на пол, поскользнувшись на валявшемся полотенце и проехавшись несколько метров в странной позе. Сзади послышалось приглушенное хихиканье, плохо скрываемое кашлем. Всклокоченная, но не сломленная, агрессивно настроенная Сакура поднялась, разглядывая весельчака-переростка. — Потрясающая демонстрация акробатики, Сакура-чан, — он неловко взлохматил и без того топорщащиеся седые волосы. Какаши был одет в темную безрукавку без протектора, один глаз у него был закрыт, волосы выглядели так, словно он не расчесывал их пару лет. — Ни за, что не поверю, что вы меня не узнали. — Теряю хватку с возрастом, — Сакура злобно сверкнула на него глазами. — Я решила навестить своего бедного, измученного сенсея, которого раньше времени выписали, — упиралась Харуно, доставая из пакета фрукты и приготовленные с мамой сайру и мисо-суп с баклажанами. Увидев любимое блюдо, лицо насмехающегося Хатаке переменилось, — но вы, по-видимому, уже пришли в себя, и моя забота тут не требуется. — Вот я сейчас увидел, какой беспорядок ты учинила своей акробатикой и как-то голова заболела, в теле слабость, — проговорил Какаши, миролюбиво отнимая у Сакуры тарелку с горячей едой. — Я? Беспорядок?! — Харуно злобно взглянула на немытую гору посуды в раковине на узкой кухне. Она уныло вздохнула и, отвернувшись от сенсея, начала по собственной воле избавляться от царившего хаоса. — Очень вкусно, Сакура-чан, — когда она обернулась на слова, тарелки с едой были уже пустыми. Харуно закатила глаза, позволив знакомому теплу разлиться по всему телу, — ты хотела со мной о чем-то поговорить? Она резко выдохнула, стараясь собраться с мыслями. — Это о Наруто… и тех тренировках, которые ему предстоит пройти… Я…— взгляд метался от одного угла кухни до другого, пока не встретился с темными серьезными глазами напротив, — считаю себя виноватой перед ним. После всего, что мы увидели, он не обязан жертвовать стольким ради детских обещаний. Она вздохнула, чувствуя, как тяжкий груз сам по себе отпускал. — Мне кажется, мы гоняемся за призраком. Саске сказал, что разорвал все связи, кроме уз ненависти с его братом. Я не видела в нем ничего от прежнего товарища, в его глазах столько жестокости, — она знала это по себе, — и ни капли…— нашла отражение лица напротив, — тепла. Какаши вздохнул и ущипнул себя за переносицу. Именно сейчас он показался ей совсем юным, не учителем, не стариком, с которым обычно себя ассоциировал, а совсем молодым шиноби, потерявшим так много и так рано. — Сакура, Наруто делает это не ради кого-то, он хочет вернуть Саске для себя, доказать ему свою силу и верность. Связь, которую они образовали друг с другом не разорвать так просто, — он устало улыбнулся, — я рад, что ты так беспокоишься о нем, ты очень добрая. — Сенсей, я тоже хочу, чтобы наша команда была вместе как прежде и я верю в Наруто, в вас, а Саске… он очень изменился, сможем ли мы когда-нибудь затронуть ту далекую сторону его души, чтобы он вернулся? — Достаточно веры в нас, Сакура-чан, — он улыбнулся и потрепал Харуно по макушке. Казалось, короткая беседа развеяла все сомнения и разогнала грозовые тучи. Временно. На некоторое время между ними воцарилась уютная тишина, пока она вытирала и расставляла посуду. — Спасибо за еду, — поблагодарил шиноби, когда Сакура села рядом. Она заметила как странно он жмурил свой закрытый глаз, — признаться честно я планировал еще пару дней поленитьс… то есть полечиться, но у меня закончились книги, так что мы с Наруто преступим к тренировкам в самом скором времени. — Сенсей…дайте мне осмотреть ваш глаз, — он напрягся, но все же позволил ее пальцам ласково коснуться чувствительной кожи. Шаринган резко раскрылся сам собой, и Сакура дернулась, наблюдая за кровавой радужкой. Страшная загадка пронзила ее теперь. Отчетливо запоминала мелкие детали в самых интересных подробностях. Тогда, во время разговора с Тоби, она запомнила узор, пляшущий в видимому глазу – он был идентичен шарингану Какаши. Но у Саске радужка была совершенно другой. Харуно быстро взяла себя в руки, сосредотачиваясь на восстановлении переломанных танкецу, сосудов и капилляров. Чем чаще она будет лечить глаз Какаши, тем меньше он будет испытывать боли, истощения, а также все это сократит потерю зрения. Уже не первый раз она задумывалась о том. чтобы подробнее изучить строение его неродного глаза, попробовать найти точное решение. — Какаши-сенсей, вы не могли бы… принести мне ту книгу, связанную с печатями? — спросила Сакура на самом пороге квартиры, заметив кое-что любопытное. Пока Хатаке скрылся за дверью, она подошла к маленькой рамке, в которую была вставлена фотография старой команды сенсея. Она не раз видела ее, но старалась тактично молчать, чтобы не бередить старые раны. Ей нужно было лишь проверить одну вещь. Сакура пригляделась к мальчику рядом с Какаши, сердце забилось сильнее, ведь на его одежде был герб клана Учиха. — Что ты говоришь, милая? — мама разливала чай на троих, пока отец рассказывал о глупых купцах, которых им пришлось сопровождать. За окном горели неоновые вывески деревни, сновали люди. — Я говорю… —… Он носил такие странные шелковые кимоно, совсем как халаты твоей матери!!! — Кизаши! — Мебики игриво хлестнула мужу по руке, заливаясь громким хохотом. — Я хотела вам сказать, что… — Нет, ну ты бы видела его огромный живот, — он изобразил руками огромный шар под веселые смешки жены. — Я СТАЛА ДЖОНИНОМ!!!! — Сакура не сразу поняла, что вскочила с места, а родители удивлённо притихли. Они никогда ее не слышали. Веселые улыбки сползли с лиц четы Харуно. — Хорошая шутка, Сакура, — мать неловко посмеялась, — в нашей семье никто звезд с неба не хватал, так что… Еще двое близких людей не верили в ее силы. Злость и обида поднимались по всему телу, печать агрессивно завибрировала. — Как же вы меня достали! — прорычала Сакура на взводе и, встав из-за стола, убежала в комнату, громко хлопнула дверью. Она лежала, глядя в потолок, рука дрожала. В ее комнате все было светлым, розоватым, чистым – мебель из белого дерева, пушистый ковер, длинное зеркало в пол, ряды ухоженных книг. Комната и внешность Харуно контрастировали с тем, что бурлило в ее душе. — Почему ты молчишь, когда нужно и болтаешь, когда не до тебя, — пробормотала Сакура, взывая к притихшей Иннер. Раздался стук в дверь, но она не успела отрицательно ответить посетителю – мать открыла и тихо зашла в комнату. Сакура не подняла на нее глаз, лишь продолжала смотреть в потолок. Матрас кровати подмялся – Мебуки присела на край кровати. Неловкую паузу прерывало лишь мерное тиканье часов. — Сакура, милая… — голос этой женщины редко бывал таким серьезным и виноватым, — мы не должны были смеяться над тобой, пойми… Повышение до джонина – это огромная ответственность и риски, мы с папой и так переживаем за тебя. В мире происходит столько страшных вещей. Сакура заинтересованно подняла взгляд на мать, на ее дрожащие руки и мокрые, обреченные глаза. Мебуки робко встретила взгляд дочери и аккуратно, невесомо, словно касалась чистого хрусталя, погладила ее волосы. — Ты у нас стала такой красивой и взрослой. Простишь своих глупых родителей, девочка моя? — она развела руки, и Сакура с готовностью обняла мать в ответ. Никогда в жизни она еще не слышала от Мебуки столько ласковых слов, столько искренности. Она не сразу поняла, что всхлипывала, слезы текли не переставая. Они обнимались и плакали так, будто кто-то вот-вот мог отнять их друг у друга. На следующий день, преисполнившись решимости, она пришла на полигон команды Ли. Их тренировки уже закончились, и только неугомонные ученик и учитель в одинаковых изумрудных костюмах носились по полю на руках. — Сможешь ли ты пробежать все пятьсот кругов на руках по этому полю? Весна юности все еще не закончена! — выкрикнул Гай, пролетая мимо Сакуры. — Конечно, сенсей!!! О, Сакура-сан! Зеленый зверь Конохи остановился рядом с удивленной Харуно и лучезарно улыбнулся. — Ищешь моего вечного соперника? Ах, эта сила юности. Сакура залилась краской от неловкости ситуации. — Эээ, нет, Гай-сенсей, вообще-то я пришла поговорить с вами наедине. Видимо тревога в ее лице заставила Гая стать серьёзным. Он нахмурил темные брови и кивнул. Закат расползался по небу, тянул свои оранжевые и персиковые лучи, словно растекающаяся по холсту краска. Рок Ли пожелал Сакуре приятного вечера и ушел, бормоча себе под нос что-то о стойкости и тренировках. Настало время собраться с духом и перестать убегать от проблем, считая, что они решаться сами. — Я…— Сакура замялась, понимая, что непривычно серьёзный Гай ее сильно напрягал. Она резким рывком закатала рукав водолазки, открывая взору руку в шрамах, которую покрывала темная древняя запретная печать. Лицо Гая стало каменным, за его спиной расстилался изумрудный покров леса. Ветер подхватил волосы Сакуры и закружил их в танце. — Простите меня за беспокойство, Гай-сенсей, — она поклонилась, надевая отстраненную маску, — я пойму, если вы не возьмете на себя такую ответственность, но я пришла просить вас обучить меня. Эта печать Божественной руки клана Узумаки работает с танкецу, практически, как раскрытие врат. Пока я не контролирую эту силу, то могу навредить своим близким и деревне. Я планирую научиться совмещать свою технику невербального исцеления с этой, чтобы не лишиться руки. Гай молчал. Внутри нее начал образовываться ком неуверенности. — То есть, я понимаю, что будь, рождена в клане Узумаки, то получилось бы лучше и проще овладеть техникой…— он прервал ее рассуждения взмахом руки. Ветер снова подхватил волосы. Лицо шиноби напротив казалось мертвенно серьезным. — Нет никакого смысла трудиться в поте лица, если ты не веришь в себя, — наконец сказал он, и Сакура удивлённо подняла глаза, — ведь, врождённый талант может не принести счастья. Счастливы те, кто верят в себя до самого конца и упорно трудятся. Она часто заморгала, пытаясь избавиться от навязчивых слез. Кажется, все, кто находились рядом с Майто Гаем дольше пяти минут, начинали плакать, не считая Какаши. — Вы… правда возьметесь за меня? — Конечно! Зеленый зверь Конохи еще никогда не бросал юных детей в беде! Но, при одном условии… Какаши и Хокаге будут в курсе тренировок юности. Изучение врат – опасный путь. Эта печать лишь отчасти похожа на них, но я основательно возьмусь за твое обучение. Сакура вымученно кивнула, представляя диалог с Цунаде. Кто сказал, что будет легко? — Когда мы приступим? — Тренировки можем начинать прямо сейчас, но, конечно же, до раскрытия печати еще далеко. Харуно вопросительно выгнула бровь. — А для начала… тысяча отжиманий! Сила юности расцветает только в здоровом и сильном теле!