Дом на холме

Последующие дни, проведённые в спортивном лагере, имели свойство непринуждённо сливаться воедино, поэтому спустя некоторое время Кэсс с трудом могла отличить понедельник от среды, а среду от пятницы. К армейским стандартам тренировок и режиму здешних мест привыкали быстро, выбирать не приходилось, и на поблажки от миссис Глэдис никто даже не рассчитывал. Утро ребят начиналось то с лёгкой пробежки, то с утренней тренировки в воде, и только после этого они все шли завтракать. Так как часы, отведённые для тренировок, у спортсменов разнились в зависимости от той или иной фракции или практикуемого вида спорта, то время завтрака, так же, как и время обеда, было растянуто не меньше, чем на два-три часа. Завтрак начинался с семи утра и длился аж до десяти, обед — с двенадцати до полтретьего. Время ужина приходилось на семь вечера. В любой свободный от тренировок промежуток времени в указанном диапазоне подопечный мог прийти за порцией чего-то горячего. Самых младших участников с целью обеспечения порядка сопровождали воспитатели. В итоге столовая стала для спортсменов тем местом, где всегда, независимо от отрезка дня, кипела жизнь и был слышен задорный смех и детские голоса. — Прям как в Хогвартсе! — изумлённо воскликнула Кэсс, впервые распахнув двери самого посещаемого помещения в лагере. — Только без магии. — Ну, почему это без магии? — дружелюбно улыбнувшись, поинтересовался Габриэль, незаметно подошедший к девушке. И, правда, почему же? Несколько длинных столов с деревянными скамейками, поставленные строго в ряд, у которых в тесноте да не в обиде вперемешку разместились участники разных возрастов, на самом деле придавали этому месту некую магическую атмосферу солидарности и дружелюбия. Все общались со всеми, не будучи разделены ни фракциями, ни видами основных занятий. Только летающих свеч в воздухе и не хватало. Кассандра заметила, что они с Габриэлем довольно-таки быстро сошлись во взглядах. Девушке нравился этот темноволосый парень. Он обладал какой-то исключительно тёплой, солнечной энергией, излучал доброжелательность и расположение к окружающему обществу. Габриель умел ладить с людьми. Он не отличался особой разговорчивостью, но всегда находил общий язык, с кем бы ни общался. Некий тёплый лучик солнца в толпе обыкновенных серых лиц. Теперь же оба, стоя в очереди за обедом, заворожённо и с неким удивлением в глазах следили на движением руки Илиана, перекладывающего в свою тарелку уже четвёртую мясную котлету поверх внушительной горки тушеных овощей. И, кажется, на мгновение засомневавшись, хватит ли ему этого, Лиан прихватил напоследок ещё две порции десерта, один из которых, наверное, забыв о неприкрытой нелюбви сестры к пудингу с киселём, заботливо придвинул поближе к Кэсс, усаживаясь на свободное место за столом. «Нужно взять на заметку: рожать исключительно девочек», — смотря на спокойное лицо Лиана, за милую душу уплетающего мясную котлету, мельком подумала Кэсс. — «А то в будущем не прокормишь, если сыновья унаследуют такие гены.» Из-за пересекающегося по времени графика тренировок по гребле и плаванию, Габриэль часто отсутствовал на их с Лианом утренних занятиях у миссис Глэдис, но с удовольствием присоединялся к брату и сестре за совместной трапезой. Итан же редко заходил в столовую во время общего ланча, но, когда всё же появлялся, предпочитал общение со своими друзьями и другими сверстниками. По словам Габриэля, его брат брал дополнительные занятия (это ещё с учётом всех тех бесчисленных случаев, когда он оставался отрабатывать наказания), поэтому совместные обеды он часто пропускал. Честно, Кассандру мало волновало, куда пропадает и что делает Итан. В то время она редко о нём думала, поэтому аккуратно лежащая на столе термокоробочка, предназначенная для хранения еды, которую Габриель каждый раз заботливо пополнял, чтобы позже отнести брату, уже стала привычным атрибутом. — Пусть хоть по двести раз на дню тренируется, — придвинув к себе стаканчик с десертом, пробурчал Илиан. — Ни к чему путному такая перегрузка организма не приведёт. Кэсс ничего не оставалось, кроме как согласиться с братом. Как ни крути, в его словах была логика. Время между завтраком и обедом обычно у ребят было свободным. Вторая тренировка начиналась лишь после полудня, хотя иногда спортивных занятий приходилось целых три на один день, поэтому отдохнуть и полностью восстановиться в промежутке между ними спортсменам почти не удавалось. Тренировки включали как и занятия на суше, во время которых практиковались разного вида упражнения и бег на длинные дистанции, так и плавание в бассейне или в открытом море. В общей сложности спортивная жизнь в лагере сахаром не казалась, поэтому при первой возможности большинство подопечных предпочитали проводить свободное время, завернувшись в одеяла и пребывая во власти сновидений, посланных им песочным человеком. Но невзирая на всю тяжесть бытия, Кассандра поистине наслаждалась процессом плавания под открытым небом. Довольно непривычно ощущать прикосновение тёплого солнечного света к прохладной взмокшей коже при глотке свежего воздуха или иголочное покалывание лёгкого летнего дождика на вытянутой руке во время гребка. Девушка достаточно быстро свыклась со строгими порядками здешних мест. С дисциплиной у Кэсс проблем не было, даже замечания миссис Глэдис по поводу неправильной техники или нехватки скорости на финише очередного показательного заплыва, она принимала со спокойной душой. Но если что-то по-настоящему Кассандру раздражало, так это её статус сестры, как оказалась, (кто бы мог подумать?!) одного из самых обсуждаемых и желанных кавалеров во всем лагере. Интуиция, встрепенувшаяся после кокетливых знаков внимания, направленных в сторону Илиана, Кэсс, увы, не подвела. Придя после первой тренировки в общую комнату домика, где ей предстояло проживать, девушка толком не успела даже мокрые вещи развесить на сушилке, как на неё со всех сторон посыпались вопросы об её брате, причём не самого уместного характера. Делить спальню Кэсс приходилось ещё с четырьмя девицами, являющимся синхронистками. В синхронном плавании Кассандра ничего, кроме того, что это сложно и красиво, не понимала, но, судя по услышанному от других участников, команда девушек была весьма успешна в своём виде спорта. Но не разные сферы деятельности способствовали тому, что Кэсс так и не смогла найти общий язык со сверстницами. Причиной их разлада стали частые назойливые допросы и открытое обсуждение Илиана да остальных парней. Если же девчонки и не говорили о мальчиках, то беседовали о другой, по мнению Кэсс, маловажной ерунде — знаменитостях, уходе за собой, моде, разных телепередачах, или вовсе перемывали кости какой-нибудь популярной девушке из другой группы или фракции, которую знали все, кроме самой Кассандры. Не сказать, что их разговоры были совсем уж пустыми, порой Кэсс даже с интересом к ним присоединялась, но чаще всего её сильно утомляла вечная болтовня новых соседок, поэтому она старалась проводить свободное время, отдыхая вне жилого комплекса. Наверное, вовсе не удивительным покажется тот факт, что ещё одним из десятка самых обсуждаемых барышнями юношей являлся именно Итан. За первую неделю, проведённую в лагере, Кэсс ни разу с ним даже не общалась, может, лишь раз поздоровалась, кивнув головой во время очередной тренировки, но при этом знала о парне почти всё. Хотя многие услышанные ею вещи казались не более, чем слухами, но от невольно полученной в течение нескольких дней информации у Кассандры уже гудела голова. Да что уж там, за свои пятнадцать лет она и о брате столько не знала, сколько узнала за короткое время пребывания в лагере. Её удивляло лишь одно: почему в разговорах о парнях никогда не упоминался Габриель? Как по мнению Кэсс, парень был более достоин внимания, чем его чересчур самоуверенный, возможно, малость самовлюблённый брат. «Ленивый, заносчивый!» — почему-то при мыслях об Итане в голове у девушки звучали именно эти слова, сказанные профессором Северусом Снейпом Гарри Поттеру в одном из фильмов знаменитой «поттерианы», в его характерной манере. Ленивым Итана, пожалуй, всё же сложно было назвать, надо отдать должное, парень был крайне трудолюбив. Видя его старания во время тренировок, это трудно было отрицать, но вот насчёт заносчивости Кассандра ещё бы поспорила. В общем, воодушевляющего и чарующего чувства дружелюбия юноша, по не слишком скромному мнению Кэсс, определённо, не внушал. Накинув на себя кофту, так как в тот день на улице бушевал довольно-таки сильный прохладный ветер, Кэсс выбежала из летнего домика. Девушка ещё в первый день приметила серо-желтый трейлер на колёсах, стоящий на поляне и исполняющий роль пристанища книг, то есть библиотеки, но так сложились обстоятельства, что свободное время наведаться в этот загадочный вагончик книжек, у неё появилось только сейчас. Илиан в это время наверняка спал — неудивительно, что после такого плотного обеда! Назойливый трёп девчонок-соседок вызывал раздражение, и поэтому, немного поразмыслив, девушка решила, что более удачного варианта времяпровождения, нежели прогулка у моря и чтение какой-нибудь увлекательной повести, ей не сыскать. Кассандра любила читать всем своим большим сердцем и нежной душой. Ей нравилось погружаться в атмосферу разных новых миров и извлекать для себя что-то полезное, хотя чаще всего — вовсе пустое, но такое интересное, что даже дух захватывало. Безграничная фантазия юной особы способствовала полному погружению в истории всех любимых персонажей, поэтому Кэсс довольно-таки часто пользовалась собственным ярким воображением, закрывая своё миловидное личико очередной книжкой. Слегка потрёпанный временем трейлер принадлежал некому господину Саймону, но здешние ребята звали его просто дедушка Саймон, что было крайне странно, ведь на вид этому «деду» едва ли можно было дать больше сорока. Возможно, подобному впечатлению способствовали густые седые заросли, покрывавшие его макушку, или причиной являлась его козлиная бородка, острая как бритва, она свисала с подбородка, словно ледяная сосулька с крыльца дома, что придавало мужчине весьма комичный образ дедушки. Кота у Саймона не было, зато, кроме этого, могло найтись всё, что сердцу было угодно. Числился он в этой общине неким мастером — «очумелые ручки». Если начинал протекать кран в каком-то из бревенчатых домиков, на помощь приходил Саймон, если нужно было подвинуть столы в столовой, прибить гвоздями пару досок, отнести что-то тяжёлое, найти потерянное или починить сломанное — на выручку тоже всегда звали дедушку Саймона. И что бы его не попросили сделать, за какую работу он бы не брался, выражение лица мужчины при выполнение задачи всегда оставалось безмолвно смиренным и невозмутимым. Порой Кассандре казалось, прийди она к дедушке Саймону с просьбой дать ей лопату, чтобы закопать труп, он бы ей её непременно вручил, не задавая вопросов, может, даже подсказал участок, наиболее подходящий для захоронения. В данный момент Саймон медленно, в одном ритме с поддувающим в спину порывистым ветром раскачивался в своём кресле-качалке, расположенном у входа в жёлтый вагончик, и с задумчивым взглядом покуривал трубку, что унаследовал от деда, заставшего на своём веку Вторую мировую. Из чаши для табака поднимались густые клубы терпкого кипенно-белого дыма, источаемые в ходе тления одному Богу известно какого вещества. Кассандра с неприкрытым интересом бегло скользила пальцами по книгам разного формата, беспорядочно расставленным на пыльной полке переполненного и поскрипывающего шкафа. Несмотря на не самые внушительные размеры «библиотеки», вагончик на удивление вмещал около десяти секций и стеклянных шкафов. Системы расположения книг в алфавитном порядке здесь не имелось, как и какой-либо иной систематизации или же каталогизации, позволяющих хоть как-то ориентироваться в хаосе бумажных изделий. В поисках привлекательного чтива Кассандра натыкалась как на классику и популярные произведения, так и на литературу весьма посредственного и сомнительного характера. В трейлере у дедушки Саймона хранилось творчество Толкина и Булгакова, на верхней полке одного из шкафов виднелся и неполный комплект томов «Войны и мира» Толстого. Взгляд девушки скользнул на книгу, лежавшую на полочке ниже: Эрнест Хемингуэй «Старик и море» — гласило название, контрастно обозначенное на тонкой обложке в синих тонах. Рядом пылился толстый кирпичик — «Дети капитана Гранта». Кассандра лишь волей случайности разглядела в царившем беспорядке и одну из своих любимых, первую из когда-либо прочитанных историй — «Рони, дочь разбойника» шведской писательницы Астрид Линдгрен, от чего к сердцу девушки вдруг нахлынула волна ностальгического тепла. Видимо, книги, собранные здесь, являлись собственностью самого дедушки Саймона, ибо разнообразие художественной литературы не поддавалось ни упорядоченности, ни пониманию. Там, где виднелась книга из числа представителей проверенной временем и симпатиями общества классики, не хватало другой, столь же широко известной, но почему-то отсутствующей на книжных полках маленькой библиотеки. Зато имелись горы не особо известных любительских романов и детективов, даже несколько толстых томов энциклопедий. Как выяснилось позже, только часть книг, хотя весьма внушительная, принадлежала самому Саймону, остальное являлось пожертвованиями других воспитателей и воспитанников. Любой мог принести что-нибудь своё, оставив здесь для других, и, судя по изобилию повестей, данной опцией обитатели этого места пользовались весьма часто. — Я возьму вот эту! — подойдя и протянув до сих пор раскачивавшемуся в кресле мужчине книжку темно-зелёного цвета, на украшенной кружевным узором обложке которой виднелась золотистая надпись «Гордость и предубеждение» и имя автора — Джейн Остин, заявила Кэсс. — «Я бы простила ему его гордость, не задень он мою», — пристально заглянув в изумрудные глаза девушки, полушепотом процитировал Саймон. — Мм, простите? — недоумевала Кэсс. — Я запомнил, девочка, можешь идти. — Махнув рукой, Саймон вновь принялся курить. Кажется, дела мужчина вёл, не утруждая себя бумажной работой. Кассандра, передёрнув плечами, попрощалась и направилась в сторону моря, провожаемая задумчивым взглядом мужчины. Если девушка что и любила больше, чем чтение и шоколад, то только прогулки по морскому побережью. Из её родного города путь до моря был неблизким, поэтому во время пребывания в лагере Кассандра использовала каждую возможность, чтобы подышать морским воздухом и послушать ласковый прибой пенистых волн. Она любила звёздочкой растянуться на тёплом, прогретом солнцем песке и, довольно смежив веки, лежать так часами, слушая умиротворяющее слияние звуков ветра и моря, складывающееся в своеобразную насыщенную мелодию. Держа в руке свои белые кеды, девушка босыми ногами ступала по прохладному мокрому песку пустующего пляжа, обволакиваемого периодическими приливами солёной воды. Кэсс продвинулась так далеко, что приморская база спортивного лагеря позади виднелась уже расплывчатой точкой. Пляж становился более каменистым, его извилистый рельеф менялся неузнаваемо. Хоть до тренировки у девушки в запасе ещё имелось пару часов, пора уже было заканчивать прогулку. Вот только, разворачиваясь, Кассандра зацепилась взглядом за деревянную скамейку, стоящую возле самой опушки леса. Ранее она не встречала ни одного обустроенного места отдыха в этой части пляжа, поэтому, не тратя время на лишние размышления, решила подойти поближе, чтобы посмотреть. Издалека скамейка выглядела более устойчивой, чем оказалась на деле. Садиться на неё не хотелось: доски прогнили от времени, в некоторых местах и вовсе отсутствовали, лишь щерились деревянные изломанные щепки. Но местечко было вполне воодушевляющим. Вид на море со стороны скамьи открывался просто потрясающий. Оно пестрило всеми оттенками голубого и синего, золотой песок поблескивал янтарными солнечными бликами. Представший перед глазами Кэсс живописный пейзаж, натолкнул её на мысль, что скорее всего данное место отдыха была обустроено кем-то из живущих рядом. Возможно, по другую сторону леса находились чьи-то частные владения. Ибо к скамье со стороны сосновой гущи тянулась узкая извилистая каменная тропинка, ведущая на склон, в самую глубь чарующего леса. Обычно Кассандра не имела привычки совать свой маленький носик туда, куда не стоило, но на этот раз любопытство оказалось сильнее, чем принципы, и она решилась последовать зову авантюриста, проверить свою догадку. «Только мельком посмотрю, и обратно», — мысленно заверила Кэсс себя. К сожалению, тропинка закончилась быстрее, чем девушка успела продвинуться на десяток метров, сменившись подобием дорожки из заросшего слоя валяющихся веток кустарников вперемешку с грязью. Но на горизонте не было ничего, указывающего на то, что поблизости может располагаться чьё-то жилище. Только лес становился гуще, сосны чередовались с ёлками и какими-то колючими кустами. Где-то виднелись нетронутые кустики черники, унизанные такими спелыми и большими ягодами, что грех было удержаться и не полакомиться парочкой. Всё же, кажется, Кэсс ошиблась. Если когда-то что-то здесь имелось, то давно уже было снесено или попросту перестало существовать. Но как только эта мысль прорисовалась в её сознание, Кассандра совершила поворот, проследовав по изгибу тропы, и перед её взором предстал холмик, наклонённый в сторону, будто подвыпивший, и окружённый густым покровом деревьев. А на нём виднелся дом. Ну как дом, скорее сарай. Он со стороны казался слишком неприглядным и маленьким, чтобы назваться домом. Снаружи он не выглядел опрятнее, чем та скамейка на берегу. Возможно, и сделан был из таких же деревянных досок. Но всё же стоял довольно-таки сносно. Издалека дом казался заброшенным, полностью нежилым, и Кэсс осторожно вскарабкалась на представшую перед ней возвышенность. Заглянув в одно из желтоватых грязных окошек дома, девушка увидела комнату. Через всю пыль и грязь было крайне сложно что-либо в ней разглядеть, но, кажется, внутри имелись две двухъярусные кровати, похожие на те, на которых спали сами воспитанники, а у дальней стены между ними располагался письменный стол. В доме никого постороннего не наблюдалось, да и по близости тоже, дверь не была заперта, поэтому Кэсс, аккуратно приоткрыв её, заглянула внутрь. Комната оказалась совсем не большой. К тому же это было единственное помещение во всем доме. Обе деревянные кровати, застеленные покрывалом тёмно-бордового цвета, смущали лишь в одном ключе — на ткани не было ни пылинки. Как и на столе, тоже сделанного из дерева, только лакированного. На нём лежала внушительная стопочка книг, и по наклейке на внутренней стороне обложки с надписью «Собственность библиотеки Саймона», стало предельно ясно, что в домике всё же кто-то порой бывал и Кэсс своим любопытством только что нарушила личное пространство этого человека. Ещё девушке казалось необычным то, что уголок первой страницы книги Марка Твена «Приключения Тома Сойера», которую Кэсс в данный момент держала в руках, был чуточку загнутым. Девушка бы не обратила внимания на такую незначительную мелочь, если бы не вспомнила, что именно такие подогнутые страницы уже видела в некоторых из пересмотренных ею книжек в вагончике Саймона. Пожалуй, и вправду было пора закругляться и возвращаться обратно. Кассандре не нравилось, куда увел её азартный дух приключений, внезапно навестивший её сегодня. Настало время уходить, пока не пришёл кто-нибудь ещё. Внезапно на крыльце домика послышались чьи-то тяжёлые шаги. Кассандра с ужасом обернулась, спиной ударившись о край стола. Её внезапно охватил ледяной страх. А что если не всё с этим домом было так благополучно, как могло казаться на первый взгляд? Кому принадлежали эти книги? Мало что ли девушка сказок братьев Гримм читала в детстве, мало ужастиков смотрела по телевизору, чтобы не знать, что не стоит бродить одной в лесу, тем более заходить в чьи-то заброшенные владения? Один пряничный домик в сказке о Гензеле и Гретель должен был навсегда отбить желание куда-либо заходить! Насколько же глупой нужно быть, чтобы так подставиться под удар? Выход из дома был только один. И сейчас кто-то намеривался через него войти. Не отводя взор от двери и взяв в руки со стола одну из книг, намереваясь использовать её для защиты в случае опасности, Кэсс замерла в ожидании, когда дверь со скрипом наконец-то откроется. Удивлению девушки не было предела, когда её взгляд столкнулся с голубыми глазами уже знакомого юноши. Перед Кэсс с надкушенным яблоком в одной руке стоял Итан, кажется, ещё более ошарашенный неожиданной встречей, чем сама Кассандра. На миг в воздухе повисла напряжённая тишина. — Как ты перебралась через забор? — Что?!