***
— На первом курсе я подружилась с Гарри Поттером и Роном Уизли. Мы случайно узнали, что в запретном коридоре на третьем этаже спрятано что-то очень ценное, что уже пытались украсть из Гринготтса в тот день, когда в банк заходили Гарри с Хагридом, хранителем ключей Хогвартса. Эту ценность охранял огромный волшебный пес Хагрида. Мы не лезли туда нарочно, так случайно получилось из-за глупых мальчишеских ссор со слизеринцами. Потом мы вычислили, что это должен быть философский камень, созданный другом директора Николасом Фламелем, который директор взял на сохранение. Один из учителей показался нам подозрительным. Он почему-то очень невзлюбил Гарри, а Гарри невзлюбил его. Этот учитель, его фамилия Снейп, постоянно попадался нам в разных двусмысленных ситуациях, и сначала Гарри начал за ним следить, несмотря на то, что директор всегда говорил, что доверяет ему, а потом и мы с Роном начали ему помогать. Следили мы за ним потому, что философский камень мог помочь оживить Волдеморта. За камнем действительно охотился Волдеморт, только не с помощью Снейпа. Волдеморт вселился в другого учителя, на вид совершенно безобидного, по фамилии Квиррелл. Как потом оказалось, именно он стоял за многими происшествиями этого года. Он выпустил из подземелий горного тролля, чтобы попробовать в суматохе завладеть камнем, он выходил в Запретный лес, убивал там единорогов и пил их кровь, чтобы продлить свою жизнь. После экзаменов, когда директор покинул замок, Квиррелл таки прошел мимо собаки Хагрида и других ловушек. Мы с Гарри и Роном пробовали предупредить нашего декана, но она от нас отмахнулась. Тогда мы решили сторожить камень сами, но увидели, что собаку уже усыпили. Допустить возрождения Волдеморта было нельзя, поэтому мы попробовали его перехватить. До последней комнаты дошел только Гарри. Там на него напал этот учитель, но оказалось, что у Гарри осталась от мамы какая-то защита против Волдеморта, и Квиррелл умер, а дух Волдеморта сбежал. Гермиона пила воду, Эмма и Дэн переглядывались, не зная, что сказать, а Синтия что-то быстро черкала в блокноте. — Гермиона, у меня много вопросов. Можешь не отвечать, но хотя бы послушай. — Как вы установили связь между ограблением и охраной коридора? — У Хагрида в хижине была вырезка из газеты. Гарри заметил, что ограбление было на его день рождения, как раз в тот день, когда они были в банке с Хагридом. А Хагрид при нем забирал маленький сверток из сейфа, в котором больше ничего не было. — Как вы догадались, что это философский камень? — Ммм, Хагрид сказал, чтобы мы не лезли в дела директора и Фламеля. Мы нашли, что Фламель — создатель философского камня. Гарри сказал, что то, что Хагрид забирал, было маленьким и твердым. — Откуда стало известно, кто выпустил тролля? — Об этом сказал Гарри сам этот учитель с Волдемортом в голове. Уже в комнате с камнем. — А откуда вообще взялся этот тролль? — Квиррелл привел его для защиты камня. — То есть в замке были люди, которые знали, что тролля привел Квиррелл? — Получается, так. Не знаю, знали ли деканы, которые помогали делать ловушки, но директор не мог не знать. — Откуда известно, что единорогов убивал Квиррелл? — Тоже сам сказал. Гарри видел, как пили кровь, но не разглядел, кто это был. — Гарри видел, как пили кровь единорогов? Где? Когда? Кто еще это видел? — У нас была отработка в Запретном лесу, и так получилось, что собака Хагрида, с которой шли Гарри и один противный слизеринец, сбежала, и слизеринец тоже, и Гарри оказался с убийцей единорогов один на один, но его спасли кентавры. — Собака Хагрида. А сам Хагрид где был? — А Хагрид был со мной и Невиллом, тоже с нашего курса. — Тоже в лесу? — Да, мы искали раненых единорогов. — В Запретном лесу кто-то убивал единорогов, и этих единорогов искали Хагрид и первоклассники, я все верно услышала? — Да. — И часть первоклассников шла отдельно, в сопровождении собаки? — Да. — И они нашли убийцу единорогов, который как раз пил кровь. Это были дети, от которых хотели избавиться? Один, если я правильно поняла, герой магического мира, Мальчик-Который-Выжил, а второй? — Второй — Драко Малфой. Его отец был сторонником Волдеморта, но когда тот развоплотился, то откупился от тюрьмы. Тоже очень противный тип. — Почему было сложно пройти мимо собаки Хагрида, которая охраняла камень? — Это была волшебная собака. Большая. С тремя головами. Цербер. У нее высокая сопротивляемость к магии. — Но ее усыпили. Как? — Оказалось, она засыпает под звуки музыки. — Если это так просто, почему этот Квиррелл-Волдеморт не прошел мимо собаки раньше? — Сначала не знал как, а потом ждал, когда директор покинет замок. — А как он узнал, как пройти? — Мы точно не знаем, но Хагрид как-то напился с одним незнакомцем в капюшоне и, возможно, проболтался ему. Это мог быть сам Квиррелл или какой-то другой помощник Волдеморта. — Гермиона, последний вопрос. Вот этот Квиррелл-Волдеморт, что у него была за маскировка, что его никто не заподозрил? — Ну, у него вообще-то был большой фиолетовый тюрбан, и от него постоянно пахло чесноком, потому что он боялся вампиров. И еще у Гарри болел при нем шрам, но мы тогда не поняли отчего. И он заикался. И вообще был какой-то бестолковый. — Понятно. Спасибо. У меня больше вопросов нет. У твоих родителей есть, но прежде чем они тебя растерзают, я бы хотела, чтобы ты сама посмотрела на мои записи и сказала, какие ты видишь закономерности. Синтия последовательно вырывала листы из своего блокнота и раскладывала их перед Гермионой на две неровные кучки, слева и справа от нее. — Синтия, — сказала Гермиона сиплым голосом. — Выпей водички. — Это же невозможно! — Что невозможно? — Хагрид. Он же, он же… — Вы его считали простачком? А теперь ты понимаешь, что он играл вами как хотел? Я правильно поняла? Не отвечай, и так понятно. А Квиррелл-Волдеморт под кого маскировался? Под гения? Ладно, поймешь еще, что маскировка под чудаков — одна из самых эффективных. Вроде как они и на виду, но никто не принимает их всерьез, поэтому на них редко падает подозрение. Впрочем, Гермиона, не зная еще, в какой глубины кроличью нору она угодила, быстро собралась. — Синтия, а ты откуда это все знаешь? — Я? Гермиона, я вообще ничего не знаю. Я только записала ключевые слова, которые ты произносила. Потом спросила обо всем, что мне было непонятно. Я не слишком умна, мне почти все было непонятно, поэтому я просто записала твои ответы. А потом показала их тебе. Это все. Остальное сделала ты сама. Только не думаю, что ты закончила. Наверняка ты еще что-то сможешь добавить. Посмотри еще раз, а мы с твоими родителями чаю выпьем пока.***
— Синтия, это же ужас какой-то. — Какой? — Ну, Хагрид, ему же директор поручал камень забрать, значит, он Хагриду доверяет? — Не знаю. Наверное. — Так это же получается, что Хагрид… или… Нет, так же еще страшнее получается! — Давай, пугай нас. — Получается, или Хагрид помогал Волдеморту завладеть камнем… но тогда почему он ему просто камень не отдал? Гарри говорил мне, что они встретили Квиррелла в Дырявом Котле в тот день. Или Квиррелл тогда был сам, без Волдеморта. Точно, Гарри не говорил, что у него там шрам болел. Или Хагрид помогал заманивать Гарри к Волдеморту? Я ничего уже не понимаю! — Гермиона, ты знаешь куда больше меня — тебе и думать. У тебя наверняка есть еще много разных фактов. Их тоже надо вот так написать и добавить к этому пасьянсу. Но не думай, что будет легко. Это очень просто — найти одного подозреваемого, неважно — Снейпа или Хагрида, и все валить на него. Скорее всего, ты совершишь ошибку. Игроков часто не один и не два, они могут друг другу мешать, поэтому события будут хорошо объясняться, только если найти их всех. С другой стороны, если ждать, пока тебе станет известно абсолютно всё, абсолютно точный ответ может уже никому не понадобиться. Вопрос о том, когда сведений уже достаточно, чтобы посчитать, что уже знаешь истинную подоплеку событий, и начать действовать, в общем виде неразрешим. Лично я постоянно пересматриваю, что мне известно. Можно сказать, живу в вероятностном мире и стараюсь, чтобы мои действия улучшали ситуацию в большинстве воображаемых мной раскладов. К сожалению, уже поздно. Мне пора. — Но ты еще придешь? — Конечно. Завтра же. Дэн, Эмма! — Да, конечно, Синтия, мы же обещали. — Что вы ей обещали? — Что не будем тебя ругать и вообще высказывать тебе наше неудовольствие, связанное с тем, о чем ты сама добровольно расскажешь. — Синтия, я люблю тебя! — Все, до завтра. Доброй ночи.