***
Гермиона усердно морщила лоб, стараясь не забыть ничего важного и не сказать ничего лишнего одновременно. — Перед четвертым курсом впервые проявили себя Пожиратели смерти — это сторонники Волдеморта. После финала чемпионата мира по Квиддичу они подожгли много палаток, напугали магов и издевались над маглами. Авроры не успели их поймать, потому что пожиратели разбежались, когда кто-то запустил в небо знак Волдеморта в виде черепа со змеей. Что было особенно неприятно — метку запустили, используя палочку Гарри, которую у него кто-то украл. — Крауч признался, это был он, — уточнил Гарри. — Тогда понятно. Обычно чужой палочкой трудно колдовать, часто вообще ничего не получается, а Крауч только сбежал, своей палочки у него не было. В общем, это был первый раз, когда кто-то использовал этот страшный знак после падения Волдеморта. Раньше Пожиратели запускали его в небо после того, как убивали кого-нибудь. В школе год был особенным, потому что в Хогвартсе проходил турнир волшебников, на который приехали представители двух других школ — Шармбатона из Франции и Дурмстранга… никто точно не знает, где Дурмстранг находится, где-то в холодном климате. Чемпионов школ выбирал специальный артефакт — Кубок огня. Директор установил барьер, чтобы несовершеннолетние не могли бросить в него заявку со своим именем. Кубок выбрал чемпионов трех школ, а потом из него выпало имя Гарри. На пергаменте было только имя, без названия школы. Кто-то должен был обмануть кубок и чтобы бросить туда имя Гарри, и чтобы он выбрал четвертого чемпиона от безымянной школы. Был страшный скандал, но Гарри пришлось участвовать, потому что если кинуть имя в кубок — это равносильно заключению магического контракта, и если бы Гарри отказался участвовать, то он мог бы потерять свою магию или умереть. Вообще-то, это же Гарри не сам бросал свое имя, поэтому контракт, наверное, был бы недействителен, но тогда никто не поверил, что это не Гарри, и его убедили, что он обязан участвовать. Вся школа его травила как обманщика, даже Рон. Заданий было всего три, но все очень опасные. Третье задание было в лабиринте. Нужно было дойти до центра лабиринта и первым дотронуться до кубка. Участники заходили в лабиринт по времени, лидер по очкам первым, но шанс победить был у всех, потому что в лабиринте было много ходов и много сложных препятствий. Во время этого испытания произошло что-то странное. Чемпион Дурмстранга вдруг напал на чемпионку Шармбатона. Вообще-то мешать соперникам не запрещено, но он использовал запрещенные заклинания черной магии. Гарри обезоружил его и вызвал помощь. А сам пошел дальше и в самом центре встретил чемпиона Хогвартса Седрика Диггори. Гарри помог Седрику справиться с нападавшим на него ядовитым пауком… да, из тех, Хагридовых, и хотя Седрик говорил Гарри, что он больше достоин победы, Гарри предложил взяться за кубок одновременно, чтобы ни у кого не было сомнений, что победил Хогвартс. Кубок оказался портключом и перенес их на заброшенное кладбище, где проходил ритуал воскрешения Волдеморта. Седрик погиб, а Гарри, хотя и раненый, смог сбежать с помощью того же портключа и забрал с собой тело Седрика. В Хогвартсе был сумасшедший дом. Сначала чемпионы пропали и их долго не было и никто не знал, что случилось, а потом появился Гарри с телом. Когда Гарри сказал, что Волдеморт возродился в новом теле, многие не хотели этому верить, потому что это слишком страшная новость. С тех пор о Гарри говорят, что он все придумал, а некоторые даже говорят, что он сам убил Седрика, чтобы победить. Хуже всего, что сам министр магии не хочет признавать что Волдеморт получил тело, и теперь вместо того, чтобы готовиться к войне с Волдемортом, занят очернением Гарри и директора. — Гермиона, это не все. Ты забыла о Крауче. — Да, точно. Один из пожирателей смерти сидел в Азкабане, причем его поймал и посадил туда собственный отец. Он был еще молод, мать очень любила его, и когда она умирала — она пришла навестить сына и поменялась там с ним местами. Для этого они использовали оборотное зелье. Все думали, что он умер в тюрьме, но на самом деле отец держал его под домашним арестом. Этот Крауч сбежал и помог похитить Гарри для Волдеморта. Он напал на нового учителя Защиты, под его видом приехал в Хогвартс и привез этого учителя с собой в сундуке, потому что для оборотного зелья нужна какая-то частица того, в кого хочешь превратиться. Он нас целый год учил и все время пил оборотное из своей фляги. Он и бросил имя Гарри в кубок, и заколдовал кубок, чтобы тот перенес победителя не к месту награждения, а на кладбище. А в самом конце пытался похитить раненого Гарри, но Гарри с ним справился, а потом и директор подоспел. Этот Крауч во всем признался директору. Но когда приехал министр, то с ним был дементор. Дементор выпил душу Крауча, и теперь никто не может подтвердить, что Гарри был прав. Тишину в комнате первой нарушила Гермиона, которая, выдохшись, пила воду, время от времени задевая зубами стакан. Гарри и Харви сидели рядом, удивительно похожие друг на друга — одного роста и одинаково бледные. Сними Поттер очки — и сумерках, которые незаметно наполнили комнату, отличить его можно было бы только по беспорядку на голове. Дэн и Эмма если и обменялись взглядами, то только чтобы молча уставиться на Синтию. Синтия обошла вокруг стола, включила свет и так же молча вернулась обратно. «Взялся за гуж — полезай в кузов», — решилась, наконец, Синтия. — Я попробую итоги подвести, а ты, Гарри, меня поправь, если что не так, хорошо? Какие-то мерзавцы оживили убийцу и главаря убийц, к тому же сильного волшебника, возможно даже сильнейшего в Британии. Предыдущие годы он пребывал в небытии и пользовался чужими или неполноценными телами, а теперь он всем покажет, что он не стал ни слабее, ни добрее. Против него выступает второй сильный волшебник — директор вашей школы, а официальная власть самоустранилась и вместо подготовки к защите власти от Волдеморта поливает грязью твоего директора и тебя. Верно? — Да. Все так. — Дальше. Ваш директор, Гарри, за последние четыре года ни разу не пытался силой остановить ни самого Волдеморта, ни его реальных или воображаемых помощников. Каждый раз вперед выпускали тебя и твоих друзей. Я сказала «четыре года», но это не обязательно верно. В книгах по истории нет ни слова о том, участвовал ли Дамблдор в бою в прошлую войну или тогда тоже воевали все больше школьники. Я могу понять, почему он не воевал тогда. Если Волдеморт занимался террористической деятельностью, то именно он выбирал, где и когда будет нападение, и ваш директор мог просто не успевать на место событий. Но я не понимаю, как он мог, будучи директором, позволить двум сторонникам Волдеморта по много месяцев находиться в школе и в конце концов на тебя напасть. И точно так же позволить тебе самому разбираться с василиском и дементорами. Все варианты плохи, неважно, стал он совсем рассеян, или ослабел и боится проиграть, или он принципиально считает, что сражаться с Волдемортом — не его дело. К сожалению, я не вижу причин предполагать, что в будущем что-то изменится. То есть то, что ты и твои друзья в смертельной опасности, — это очевидно. Единственный вопрос, который кажется мне важным, это почему Дамблдор выращивает убийцу Волдеморта именно из Гарри Поттера? Потому что ты наилучший для этого материал в вашей школе или ты единственный, кто согласился им быть? — Я не убийца! Дамблдор, он… — Гарри, Синтия не говорит, что ты убийца. Гермиона обошла Гарри и крепко обняла его со спины. — К сожалению, я вижу то же самое. Каждый раз на бой со злом выходишь то ты, то Гарри Поттер, то снова ты. Мне это совершенно не нравится. Я не знаю, что делать, но это ненормально. Даже самый сильный волшебник не должен спасать весь мир в одиночку. — Но я не один, у меня есть друзья! — Гарри, конечно, мы твои друзья, только даже мы за тобой не успеваем. И с Квиррелом, и с василиском, и с дементорами, и с Волдемортом — со всеми тебе пришлось сражаться без нас. — Ладно, хватит на сегодня! — Эмма встала и уперла кулаки в столешницу. — Все это возмутительно, и дальше так продолжаться не может. Поэтому мы начнем действовать по плану, а именно — сейчас пойдем спать, а завтра начнем искать, кто нам поможет разобраться, что за чертовщина тут происходит и как сделать так, чтобы с монстрами и убийцами разбирались профессионалы, а не дети. И, Гарри, если ты собираешься сказать, что мир спасти можешь только ты и больше никто, то запомни, что я тебе говорю! Дочь у меня одна. Если ты до завтрашнего утра сам не сообразишь, почему я не могу позволить тебе брать ее с собой на охоту, чтобы вместе развлекаться убийствами темных волшебников, то мы продаем клинику, уезжаем в Австралию и не вернемся, пока не узнаем, что Волдеморта больше нет. И не думай, что у тебя есть другие варианты. Или меня устроят твои объяснения, или наши пути расходятся навсегда. Ты идешь спасать задницу вашего директора, а я — свою семью. На этих словах запал Эммы иссяк. — Синтия, Харви, вас мы будем рады видеть в любом случае. Нам еще много с чем надо разобраться. — Эмма, мне таки завтра на работу, а Харви будет рад, если вы ему позволите к вам зайти. У него очень много вопросов к Гермионе. — Конечно-конечно. Я прекрасно помню, что помогаете пока только вы нам. Но, может быть, мы сможем хотя бы со временем рассчитаться. Я правильно понимаю, что с профессором Люпином вы тоже хотите встретиться? — О да. Если он согласится встретиться — я возьму отгул и приеду куда и когда угодно.***
Гарри сел на выделенную ему кровать и уперся руками в матрас. — Ну что, доигрались? — Гарри! — Я тебе говорил, что кончатся эти рассказы плохо? Ну и вот. — Знаешь, Гарри, они пока еще не «кончились плохо». Я бы на месте своей мамы уже точно паковала бы вещи, а она дает тебе шанс. — Шанс? Да она просто заберет тебя — и все. — «И все» — это значит, что ты собираешься упереться как баран и молча смотреть, как она меня увозит отсюда? Не-ет, только не говори мне, что ты собираешься помочь мне сбежать от моих родителей, потому что я не побегу. Потому что ты начал сходить с ума, точно тебе говорю. Я очень хочу тебе помочь, я всегда тебе помогала, но если ты собираешься опять спасать мир в одиночку, то я… то я… Ты знаешь, каково мне было сидеть и ждать тебя у мадам Помфри после того, как я отлевитировала к ней оглушенного Рона? А сидеть на трибуне, когда тебя утянуло непонятно куда портключом из лабиринта? Ты вообще способен думать о чем-нибудь кроме Волдеморта? Гермиона сжала кулачки так, что они побелели. — Знаешь, Гарри. Не буду желать тебе спокойной ночи, потому что тебе надо хоть раз подумать. Что ты собираешься делать, зачем и какой ценой. Тебе на меня совсем наплевать или я все же стою хотя бы немного твоего бесценного времени и одного разговора с моей мамой?