Маги, магглы и сквибы

Гарри зашел в туалет и привычно обшарил карманы. Наконец-то! «Молодец, что отстоял для нас отдельные комнаты. Джинни меня уже замучала своими вопросами о тебе, о том, что было летом, █ ███ ██ ████ ████ ███. Кстати, ты заметил, что миссис Уизли всегда старается посадить нас подальше друг от друга? Хотя, может быть, это не она? Когда ты первый приходишь, рядом с тобой всегда кто-то сразу садится — это я понимаю. Но когда я первая спускаюсь в кухню, то и вокруг меня сразу занимают все места, и для тебя не остается. Это странно». На обороте нашлось продолжение: «я же знаю, что мало кто любит со мной разговаривать. Я █████ заучка, вечно говорю об уроках, а тут каждый раз кто-то сразу же ко мне подсаживается. Подсаживается — и молчит. Не знаю, что и думать». Гарри тоже не знал. Он как-то вообще не слишком обращал внимание на то, кто с кем сидит за столом, но пообещал себе разобраться. Интересно, что Гермиона зачернила? Гарри пробовал вглядываться в эти участки под разными углами к свету, но то ли маленькое окошко не давало достаточно света, то ли Гермиона отнеслась к делу с повышенной серьезностью. Она всегда была аккуратна и рациональна, всегда думала, прежде чем сделать, поэтому зачеркивала что-либо исключительно редко и буквально парой линий. Что же там такого было, чтобы вымарывать с такой тщательностью? Свободного места на листке практически не осталось. Гарри достал из кармана подобранный с пола странный карандаш, который обычно писал черным, но синим, если на него попадала вода, и написал: «Не заучка. Буду наблюдать. Пришли чистой бумаги. Надо написать твоим. Идеи?» Следующая записка нашлась в левом переднем кармане джинсов, довольно тесном. «Да ей впору карманницей работать», — подумал Гарри. Потом он зачем-то представил, как Гермиона засовывает свои тонкие пальчики в карман его джинсов… В дверь громко стучали. — Эй, дружище, ты тут не один! — Так кому надо стараться не обделаться, Ронни? — Не смешно, блин, вылезай давай! Пришлось быстро прятать записку в карман и идти искать свободный туалет на этаж выше. Может, надо было отправить Рона побегать по лестницам? Нет уж, проще самому прогуляться, чем потом полчаса слушать его нытье и упрёки. «Я обещала родителям позвонить или прислать письмо, как только устроюсь, а прошла уже целая неделя. Дверь открывается палочкой, которой нам нельзя пользоваться. Взрослые как глухие. «Вам опасно сейчас выходить на улицу» — вот и весь ответ. Нужно найти среди них слабое звено. Мне кажется, ты его уже знаешь. Это Сириус. Надо только убедить его или выпустить нас, или хотя бы меня на улицу, или выйти самому и отправить письмо моим родителям. Только надо подстроить, чтобы нам никто не помешал». «Хорошо. Ты отвлекаешь, я с ним поговорю». «Не выйдет. Или Рон, или Джинни, или близнецы, но кто-то с тобой обязательно будет. Я целый день наблюдала. Ты их отвлеки, а я проберусь к Сириусу». «Он не будет тебя слушать». «А если от противного? Показать, какой он беспомощный. Он не выдержит и будет доказывать, что может сделать, что нам нужно. Нет, этого мало. Мне придется действовать как умная женщина. Мама много раз рассказывала, просто я раньше не понимала. Или это было не настолько важно. Я всегда надеялась, что если станет по-настоящему страшно, кто-то взрослый и мудрый придет и всех спасет. А теперь приходится думать всерьез. В общем, нужно сделать его виноватым, и я знаю как. И нужным, чтобы только он мог помочь. Но это и так уже правда». «Может получиться. Завтра. После ужина. Надо только, чтобы он раньше ушел». «Договорились. Я все сделаю, только задержи остальных».

***

К завтраку Гарри спустился самый первый. Миссис Уизли, как и всегда, отказалась от его помощи и навалила ему гору овсянки. Как только Гарри сел за стол, с обеих сторон от него приземлились близнецы. Следующей, с озабоченным видом, спустилась Гермиона. — Гарри, такой ужас. Оказывается, я пропустила целый лист заданий по зельеварению. Ты сделал работу на лето? — Нет. — Но Гарри, это же важно. Ты же теперь не сможешь пропускать классы, как в прошлом году, и в этом надо сдавать СОВ. Как ты можешь так легкомысленно относиться к заданиям? — Ой, как-нибудь. — Ну что ты, мы должны обязательно пойти позаниматься вместе! Миссис Уизли немедленно отреагировала: — Гермиона, не нужно утаскивать Гарри просто потому, что ты не сделала задания. В доме масса работы. Я что, одна должна это все делать? Сириус обещал помочь нам разбирать темные артефакты на втором этаже, а мы будем приводить все остальное в порядок. — Хорошо, миссис Уизли. Я думаю, мы с Гарри можем позаниматься и после ужина.

***

День прошел насыщенно. Сириус старался выкинуть всё связанное с историей семьи, что не имело утилитарных функций. Его домовик старался выкрасть и перепрятать всё, что Сириус пытался выкинуть. Миссис Уизли заставляла подростков бороться с грязью, и ей, как правило, удавалось заставить девушек более (Гермиона) или менее (Джинни) усердно тереть, скрести, подметать и мыть. Юноши отлынивали, пытались разбегаться и прятаться и в лучшем случае переносили вещи с места на место, а близнецы еще и крали все, что им казалось пригодным для опытов. Но все абсолютно перемазались, чихали и получили разные мелкие травмы, в том числе душевные. Рон, например, и без того страдавший арахнофобией, нашел полный шкаф пауков размером с блюдце. Гарри прищемила руку какая-то табакерка. Джинни обсыпало едким порошком, а миссис Уизли укусил кто-то невидимый. На ужин Сириус притащился с бутылкой огневиски, а Гермиона — с парой книг, и вся молодежь ее старательно обходила и старалась усесться подальше. Когда подали чай, Сириус начал клевать носом, забрал бутылку с собой и нетвердым шагом ушел к себе. Сразу после Гермиона подхватила книги и повернулась к обсуждавшим какой-то из квиддичных приемов Гарри, Рону, Джинни и близнецам. Никакой реакции не последовало. — Гарри, Рон, нам пора делать задание по зельеварению. — Ой, Гермиона, еще успеем. Гарри обещал нам какую-то крутую магловскую историю про летающих магов со световыми мечами. А потом, может, его вообще выгонят, и ему не надо будет тратить время на эту муть. — Да, Гермиона. Давай подождем пока. И Джинни тоже хотела послушать, правда, Джинни? — Ну конечно, Гарри. Джинни сладенько улыбнулась. Она еще в детстве начиталась рассказов о Мальчике-Который-Выжил, а уж когда Гарри спас ее на первом курсе Хогвартса, окончательно убедилась, что он — ее судьба. Осталось убедить в этом Гарри, который вообще не был замечен в интересе к девушкам. Только лохматая заучка Грейнджер постоянно вертелась возле него, но никаких признаков того, что она преуспела, заметно не было, так что Джинни не отчаивалась. Мама говорила, мальчики вообще поздно созревают. — Это совершенно безответственно. Не знаю, как вы вообще можете учиться с таким отношением! Гермиона выбежала из кухни, где они опять ужинали, хотя столовую сегодня вычистили до вполне приличного состояния.

***

— Добрый вечер, Гермиона. — Добрый вечер, Сириус. — Что же у тебя за такое важное и тайное дело, что мне пришлось прятаться за бутылку? — Я хотела проведать Клювика. — Тайно? — Не тайно, а в компании понимающего человека. — И что же я должен понимать? — Что я хочу проведать прекрасного друга, который, помнится, и вам помог. Намек был более чем прозрачным. Чуть больше года назад Гермиона и Гарри вместе прилетели на гиппогрифе выручать Сириуса, и если бы не их помощь, Сириус сейчас не пил бы огневиски сорокалетней выдержки, а лежал овощем, лишившись души. Грубо говоря, ему предъявили долг к оплате, прозрачно, но достаточно деликатно. — Прошу за мной. — И Сириус повел Гермиону на четвертый этаж. — Удобно ли вам в вашей новой комнате, Гермиона? — О да, прекрасная комната, Сириус. К сожалению, проблемы не у меня, а у одного моего друга. — И вы считаете, что я мог бы ему помочь? — Увы, Сириус, я так не думаю. — И все же, не могли бы вы изложить мне суть затруднений? — Видите ли, Сириус. Мой друг оказался практически совсем одинок в этом мире. Родители его умерли, наследство ему недоступно, крестный отец заперт в тюрьме, друзья слабы, враги могущественны, а союзники и покровители хотя и сильны, не торопятся прийти на помощь. Каждый раз, когда мой друг встречается с врагами, те, на кого он хотел бы рассчитывать, остаются в стороне. По моим подсчетам, он уже минимум восемь раз оказывался в смертельной опасности, а помощь получил всего только три раза, но ни разу от тех, кто мог бы без труда оградить его от попадания в эти ситуации. Враги становятся все сильнее, и я боюсь, что его сил и удачи может не хватить, а мне не хотелось бы знать, что он погиб, а я не испробовала абсолютно все возможности, чтобы ему помочь. — Восемь? — Как минимум. Я могу не знать всех его тайн. Он не любит жаловаться. — И вы утверждаете, что его крестный в тюрьме? — Увы, это так. — До меня доходили слухи, что ему удалось бежать. — К сожалению, он позволил себя заточить в другую тюрьму, откуда не в силах выйти. — Что же ему мешает? — О! У него много врагов, и он все еще вне закона, поэтому он скрывается от всех в мрачном старом доме, убежденный, что как только он выйдет, его сразу же арестуют или убьют. Лицо Сириуса исказилось, и если бы черное пламя существовало, то можно было бы сказать, что таким было пламя в его глазах. — Гермиона, я ничего не боюсь, мне вообще уже давно нечего терять. Почти все мои друзья погибли. Если я о ком-то хочу позаботиться, то только о Гарри! — Что же тогда мешает вам этим заняться? — Но я… я думал… я был уверен, что Гарри находится под присмотром людей, куда более сведущих в обстановке, чем я. — То есть вы самоустранились и оставили Гарри без своей помощи. Это и есть история жизни Гарри — от года до пятнадцати. Где-то есть люди, которые рассказывают, как они хотели бы ему помочь, но совершенно ничего не делают, даже когда его жизнь висит на волоске. — Что я должен сделать? — Начать помогать Гарри! Не пересказывать, что другие говорят о том, что он должен делать, не слушаться других в том, что вы должны делать, а спросить у Гарри, как вы ему, лично ему, можете помочь. Иногда ему можно дать совет. Он очень мало знает. Но те, кто дает ему советы сегодня, действуют не в его интересах. Это совершенно точно. — Вы говорите о?.. — Я все сказала, а вы все поняли. Вам придется сделать выбор, с Гарри вы или с кем-то другим. К сожалению, этот выбор стоит делать быстрее, потому что, оставленный без помощи, он уже попал в огромные неприятности и может не пережить следующий год. Только не нужно делать громких заявлений. Вообще не нужно показывать, что что-то изменилось. Гарри не нужно ни излишнее внимание, ни драка желающих им помыкать. Нужны советы и вполне конкретная помощь. Не уверена, что вы на это способны. — Почему? — Потому, что для этого вам нужно выходить из дома, быстро перемещаться, влиять на людей, и все это делать по-возможности незаметно, аккуратно и ответственно, просто чтобы не сделать его положение еще хуже. А вы пока что делаете все наоборот — слушаете других, сидите сиднем, постоянно устраиваете демонстрации и хлопаете дверями. Если уж совсем откровенно, пока Гарри не так силен, как Волдеморт, ему нужны советы и помощь кого-то осмотрительного. Он сам слишком уж гриффиндорец, хотя шляпа и хотела отправить его в Слизерин. Ему очень нужен крёстный-слизеринец, даже если он тоже в свое время выбрал Гриффиндор. Не знаю, способны ли вы таким стать. Ладно, что-то я заболталась. Могут проверить где я и что делаю. Если не хотите подставить Гарри, не показывайте, что мы с вами разговаривали. Мы с ним не можем вслух разговаривать ни о чем серьезном. Пишем записки, сидя в туалете, и подкладываем друг другу в карманы. Вот его записка вам: «Сириус, если ты со мной — Гермиона знает, что нужно сделать срочно. Сделаешь — напиши. Гарри». — Что нужно сделать?